скачать книгу бесплатно
Подействовало. Сосед Роланда и еще несколько зрителей переменили позы, некоторые оглянулись, пытаясь понять, о ком идет речь. Многие засмеялись, решив, что это что-то относящееся к представлению.
– Послушай, Чанчес, – ответил Роланд с улыбкой, – сегодня вроде бы не про тебя спектакль. Ты решил повеселить нас бесплатно?
– Почему бесплатно? Кто засмеется – тому щелбан!
– Кто засмеется – тому щелбан! – раздался, передразнивая Артура, ехидный голос из-за сцены, и появилась марионетка в крестьянских штанах и длинной синей блузе, обутая в тяжелые деревянные сабо, громыхавшие по гулкой сцене. Чанчес расхохотался вместе со зрителями, осведомился, кто решил занять его место. Посожалел, что Артур такой большой – не превратить ли его в куклу, двойника Чанчеса? Потом благосклонно подался вперед:
– За два су, можешь щелкнуть меня по носУ!
– Он тебе еще пригодится, – ответил Артур.
Зал набился битком. Зазвучала барабанная дробь, спектакль начался. Чанчес представил героев – пфальцграфа Зигфрида и его супругу Женевьеву, дочь герцога Брабантского. Они трогательно простились, и Зигфрид вместе с другими рыцарями уехал в военный поход. Артур с удивлением смотрел, как марионетки были вздернуты повыше, это означало, что они сели на коней и потряхиваемые, как погремушки, проследовали за кулисы. Женевьева, – потрепанная кукла, с довольно грубо вытесанной головой, –порученная заботам Голо, воспитанника Зигфрида, также представленного Чанчесом, затосковала и упала в обморок. Голо тайно похитил ее поцелуй, от деревянного звука кукольного лобзания Артур поежился, а большая часть зрителей гневно зарычала. Но вот эти двое покинули сцену и с обеих ее сторон двинулись друг навстречу другу два враждующих войска, одно из которых возглавлял Зигфрид.
Снова зазвучал барабан, раздался громкий крик: «Ко мне, мой верный меч!», причем мечи так и остались у всех в ножнах, но битва все-таки началась. Рыцари дрались в рукопашную, нанося друг другу удары лбами, грудью, мотающимися во все стороны руками и ногами. Основная схватка происходила в глубине сцены, под ободряющие вопли и свист зрителей, а вперед куклы выходили умирать. Но вот одна армия начала отступать. Противники ее преследовали. Слышно было, как они удаляются за сценой, оглушительный топот кукольных ног и барабанная дробь стихли. Чанчес весело убрал трупы. Когда сцена опустела, вновь появились Голо и Женевьева. Голо опустился на одно колено и признался женщине в любви. Она гневно отвергла его, резко развернулась и стуча каблуками ушла.
Шум возник опять – уже новые рыцари, но с прежними предводителями вышли на сцену, бой возобновился. Наконец, противник Зигфрида свалился на пол под возбужденные выкрики из зала. Зигфрид с остатками армии удалился, Чанчес, ворча, утащил трупы.
Артуру с его места был виден хозяин каво? – он один говорил за всех персонажей, спорил сам с собой, выкрикивал ругательства, издавал жалобные стоны. Задыхающийся, с блуждающим взглядом, весь мокрый от пота, он казался сумасшедшим. Он словно только что сам выбрался из мясорубки сражения.
Наблюдая за хозяином, Цоллерн-младший в последний момент заметил, что Зигфрид уже вернулся, и Голо обвинил Женевьеву в неверности. Зигфрид приказал слуге умертвить ее. Зрители пытались докричаться до разгневанного пфальцграфа, но тот остался неумолим. Слуга повел свою хозяйку, которая молила пощадить ее, на веревке за сцену. Артур услышал чей-то всхлип. Зигфрид снова отправился на войну, и сражение повторилось почти в том же виде, что и вначале. Когда очередная гора трупов была убрана, на сцене появилась Женевьева с ребенком, в сопровождении слуги. Чанчес, умиляясь этой картиной, рассказал о том, что уже минул год, как Женевьева жила в пещере в Арденнских горах, питаясь ягодами и кореньями, что у нее родился сын, наследник Зигфрида. А Зигфрид снова уехал на войну. Годы его жизни обозначались жаркими кукольными схватками, от громыхания которых Артур уже устал, а после того как Чанчес освобождал сцену от тел, сопровождая это занятие прибаутками, и вступая иногда в единоборство с каким-нибудь недобитым противником Зигфрида, снова появлялась Женевьева с младенцем, который, похоже, решил остаться в пеленках до лучших времен. Артур насчитал шесть боевых лет Зигфрида. После очередной победы пфальцграф захотел немного пожить мирно и отправился на охоту.
Его и нескольких его рыцарей снова подвесили повыше и потряхивая поводили взад-вперед по сцене. При очередном резком повороте на пути Зигфрида возник пропавший слуга, который должен был убить Женевьеву. Угрозы Зигфрида звучали каким-то сплошным рычанием, и слуга уже почти простился с жизнью, но тут под радостные крики публики появилась Женевьева с чудесным нерастущим младенцем, привязанным к ее телу. Зигфрид выслушал ее признание и простил супругу и слугу. Представление закончилось забавными речами Чанчеса.
Артур вышел одним из первых – он устал от шума и духоты. На улице он закурил, поджидая брата, но Роланд все не появлялся, видимо, разговорился с кем-то или зашел за кулисы познакомиться с хозяином, решил Артур. Вспоминая спектакль, он снова и снова слышал наивные выкрики детей «Она не виновата!», «Он врет!», видел надменное деревянное лицо кукольного пфальцграфа, которое, впрочем, не изменилось и когда он простил жену, и думал о том, что эти страсти на самом деле ничтожны, но без них не было бы сюжета. «Но сколько таких крошечных песчинок, которые являются причинами обвалов, сколько незначительных проблем, раздутых до вселенского масштаба, и как это все мешает, вся эта суета и тщеславие».
Цоллерн-старший, наконец, вышел, в руках он держал бумажный сверток, из которого торчала загнутая на конце проволока, а сквозь прореху в мятой бумаге посверкивал жестяной шлем рыцаря.
_____
– Ну все, – сказал Роланд, вешая плащ, – на сегодня хватит, а завтра приедем к ней снова.
– Зачем? Ты же не можешь заставить ее продать его.
– Да, заставить не могу, но… позже объясню, а сначала расскажешь, что ты увидел и почувствовал?
– Не вижу смысла, я не такой наблюдательный как ты.
– Дело в не в этом… О, сейчас ты станешь разговорчивее!
Принесли ужин, Цоллерны, уставшие после перелета, неудачной встречи и долгой прогулки налегли на еду. Потом, когда они, развалившись на постелях дымили в потолок, Роланд продолжил.
– Ну так вот, я хочу, чтобы ты рассказал мне всё – наблюдения, ощущения, сомнения, самые неважные мелочи, которые остались в твоей голове.
– Попробую, хотя это довольно трудно.
– Я буду спрашивать. Хочу убедиться в том, что ничего не упустил. Завтра я должен сделать очень значительный ход, и нужно рассчитать все до градуса, миллиметра и секунды. Итак, первое впечатление?
– Уф!.. мне там не понравилось, хотелось поскорее оттуда уйти.
Роланд расхохотался.
– Что ты ржешь?
– Бутуз, я готов тебя расцеловать!
– Я сделал ценное наблюдение?
– Как я люблю этого мальчика, который дергает маму за юбку и говорит: «Мам, мне не понравилось, давай уйдем».
– Да не буду я ничего говорить!
– Нет, Артур, всё! Я просто немного устал, давай расскажи, а потом я изложу свой план, мне без тебя не обойтись.
– Будешь издеваться – сломаю тебе парочку ребер, чтоб смеяться было не так удобно! В общем, что запомнилось: темно, пахнет каким-то лекарством, в комнате толстые портьеры – глушат звуки, еще я заметил, что в шкафах, на полках и на столе вещи стоят странно, как будто их только привезли, вытащили из коробок, но еще не расставили по местам, хотя на самом деле они уже пылью покрылись. Какие-то бумажные обрывки на полу валяются. Мне в такой комнате было тревожно.
– Теперь – хозяйка.
– На цыганку похожа, и на какую-то… изможденную зверюгу в клетке.
– Вот! Ты заметил, что она от мужчины не ждет ни уважения, ни внимания, она ждет только насилия и лжи?
– Да, на тебя она вообще смотрела страшно, а на меня как-то спокойней, может, потому что я молчал. Она была напугана тем, что мы знаем про меч и нам нужен именно он. Но она сомневалась… очень сильно, места себе не находила.
– Да… потому что меч ей, в принципе, не нужен. Но и продать она его не может. Она боится всего. Боится, что его украдут, что ее убьют при ограблении, и также боится, что покупатель обманет ее, потому что настоящей стоимости она не знает.
– А ты знаешь?
– Нет, но исходя из того, что я узнавал еще дома и из разговора с сотрудником музея оружия, раз в 10–15 больше того, что мы предлагаем. Заметил, она словно не меч продает, а саму себя? И за самое себя кажется как-то маловато. Но, думаю, если бы она могла – отдала бы даром, этот меч ее измучил.
– С чего ты взял?
– Вспомни, она в разговоре как бы помечтала о его продаже, сказала, что из страны его все равно вывезти не удастся, то есть она уже такую возможность прикинула. Она хочет от него избавиться, но так, чтобы это было безопасно и максимально выгодно.
– Ты только что сказал, что она бы его отдала даром!
– Тут нет противоречия, и завтра я предложу ей другие условия.
– Какие же?
– Предложу ей выйти за меня.
– Шутишь? Или ты решил, что тебе удастся ее завлечь в амурные сети?
– Не шучу. – Роланд забавлялся со своим рыцарем, марионетка то набрасывалась на несуществующего противника, то припадала на одно колено перед воображаемой дамой. Потом он вытащил из маленьких ножен жестяной меч и воззрился на него. – Видимо, если жениться, то именно так. Не могу же я просто подарить себя какой-нибудь… особи женского пола, будь она хоть умница, красавица и богачка? Но этот случай – именно то, из-за чего мне жениться стоит.
– А! Ты хочешь увлечь ее программой долгосрочного обеспечения?
– Да, в целом, идеей избавления ее от миссии хранительницы меча с достойным положением, пенсионом и воздухом в легких, в конце концов!
– То есть, если все будет по-твоему, мы получаем его как бы бесплатно, но с нагрузкой равной одному живому человеку.
– Двоим. У нее дочь трех лет.
– Как ты узнал?
– Пока ты выходил курить, она обмолвилась. Сказала, что должна заботится о дочери и обеспечить ей лучшую жизнь, нежели ее собственная.
– Не подумал бы, что тут есть ребенок, хотя… в коридоре мне под ноги попалась какая-то сломанная кукла, я сначала подумал – кость, не знаю, почему кость, собаки нет…
– Да… тут все нехорошо, возможно, появление ребенка связано для нее с насилием, ребенок не виноват, но тяготит ее, она винит себя за это, может быть, с дочкой что-то не в порядке… Мне показалось, что она оправдывает себя тем, что хранит сокровище для будущего счастья дочери, но… она уже не верит в возможность этого счастья. Показалось, что она на пороге самоубийства или еще похуже – некоторые Медеи перед смертью детей своих убивают.
– Теперь остановись. Мы фактически покупаем человека только для того, чтобы вернуть меч, кроме того есть еще ребенок. Если все получится, что ты собираешься со всем этим делать?
– Я буду примерным мужем!
Тут Артуру пришла очередь расхохотаться.
– Послушай, все будет не так уж плохо. Она молода, не красавица, но выглядит необычно, немного экзотично, если понадобится, я смогу из нее сделать прекрасную леди, не сомневайся.
– Да, но сперва ты должен влюбить ее в себя! Ты ее собираешься за один день завоевать? Не переоцениваешь свои силы?
– Нет, Артур, у меня задача противоположная. Она должна согласиться на деловой брак, по строгому расчету, без эмоций. Она должна понять, что ей это выгодно, что ей от этого будет лучше и ребенку тоже. Иначе ничего не получится.
– И ты будешь жить с деловым партнером? Или думаешь, потом она поддастся на твои ухаживания?
– Я не буду за ней ухаживать в том смысле, какой ты вкладываешь. Она сама захочет соблазнить своего делового партнера.
– У тебя так далеко все просчитано? Что, нет сомнений? Это же живой человек.
– Обычно я неплохо просчитываю живых людей. Мертвых – хуже. Кстати, твоя пассия также вполне предсказуема, погоди не возражай, они обе – пленницы той среды, в которой волей судьбы живут, тех обстоятельств, которые произошли в их жизни. Конечно, я могу ошибиться, но это маловероятно: она давала прочесть себя, не скрывала, что ей плохо, что ненавидит таких как я, а это значит, что она подсознательно ждет доброго дядю, который вдруг поможет. Но боится, потому что обожглась на опекуне-муже, сначала он тоже, наверное, казался добрым дядей. А вот что касается тебя и Эммануэль, тут мне все сложнее предугадать, не потому что она такая загадочная, а потому что ты поступаешь нестандартно, и это снижает предсказуемость реакции, и знаешь… наверное, так люди и меняются. Так что наблюдаю за вами с удовольствием, спасибо!
– Нашел себе кроликов подопытных!
– Вижу, ты не оценил моего комплимента!
– Ну, хватит, теперь что касается ребенка.
– А что тут? Я удочеряю ее.
– Это на бумаге. Ты понимаешь, что ребенок – это другая ответственность!
– Поможешь, дядя?
– Помогу, но с тебя спрашивать буду строго.
– Согласен. Артур, на самом деле, ты очень нужен! Если все получится, мне будет первое время сложно. Иногда кажется, что я как-то кругом оброс логикой и рассудком, авторитетностью и расчетливостью, поэтому я буду с тобой сверятся как с компасом.
– Ты зря так о себе, по-моему, это больше игра, поза.
– Постепенно маска становится лицом… я как-то недавно это ощутил, даже не по себе стало. Посмотрим.
_____
На следующий день Цоллерны снова отправились в этот странный дом. Когда они были уже у двери, услышали снизу шаги, это была хозяйка квартиры. Она остановилась, дойдя до середины марша, и молча смотрела на них.
– Простите за беспокойство, я хотел сказать вам еще кое-что, возможно, это вас больше заинтересует.
– Ну что ж, раз вам так повезло и вы опередили меня – заходите, – устало сказала она. – Вообще я не собиралась больше пускать вас.
Они прошли в квартиру, в полутемную комнату, которая исходила беспокойством, граничащим с паникой. Женщина села у большого письменного стола, Артур примостился в углу на кресле.
– Хильда, после вчерашнего разговора каждый из нас имел время подумать, – начал Роланд. – Мы готовы увеличить сумму – он протянул ей листок с цифрой в 2 раза превосходящей вчерашнюю.
– Нет, – тихо сказала женщина, и опустив голову стала перебирать в пальцах бахрому скатерти.
– Тогда у меня есть другое предложение.
Она посмотрела на него чуть ли не с испугом.
– Я предлагаю вам в качестве платы себя.
– Я не понимаю. Прекратите, играть со мной.
– Вы правы, простите, я выразился слишком символично. Я предлагаю вам себя в качестве мужа и защитника… Я прошу вас, Хильда, быть моей женой. По вашему желанию наш брак может иметь исключительно деловой характер.
– У меня есть еще дочь, вы не забыли?
– А у меня пока нет детей, я буду приемным отцом вашей девочке. Кстати, можно познакомится с ней?
– Нет, не нужно вам ее видеть.
– Я понимаю. Вот брачный договор, прочтите. Вы сможете посоветоваться со своим юристом. Я постарался все предусмотреть, если захотите в будущем развестись со мной, вы и ребенок будете обеспечены, у вас будет французское гражданство, и вы будете в безопасности.
Женщина читала, но тут она прервалась и язвительно усмехнулась.
– В безопасности? Никто не сможет причинить мне вреда?
– Конечно!
– Кроме моего хозяина?
– Я не собираюсь становиться вашим хозяином. Прочтите внимательно.
– Кто же помешает вам? Кто помешает такому человеку как вы делать что угодно с другими людьми, скажите, что вас остановит, что не позволит шантажировать меня, имея права на мою дочь? – с глухой ненавистью проговорила она.
– Послушайте, вы прекрасно знаете, что времени у вас осталось немного. Законные наследники скоро вступают в права, ни квартира, ни коллекция, во всяком случае та ее часть, на которую составлена опись, вам как гражданской жене, не принадлежат. Думаю, вы подсчитали уже, на какое время и на какое существование хватит ваших личных средств. Неужели я предлагаю вам положение худшее, нежели вы имеете сейчас? У вас будет возможность жить очень достойной и обеспеченной жизнью, если у вас или у ребенка проблемы со здоровьем, решить их не будет представлять сложности…
– Да? Поэтому ваш брат, например, переносит на ногах воспаление легких? – усмехнулась Хильда, смягчившись.
![Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 3. Алхимическое средство](/covers/67663661.jpg)
