Декамерон по-русски

Выйдя на участок, Молчанов увидел «понтиак», стоящий рядом с «вольво» и джипом. Чуть в стороне прохаживался Костомаров.

Пожав Молчанову руку, Костя тронул пальцем дужку очков. Близоруко поморгал:

– Слушай, надо поговорить.

– Так давай поговорим. Вообще, что ты здесь стоишь, пошли в дом.

– Нет, в дом мы не пойдем. – Выдержав паузу, Костя снова тронул очки. – Поговорить нам надо не в доме, будет важный разговор. Кто у тебя сейчас?

– Все свои. Оля, Слава Угрюмцев, Инна.

– Подожди… – Костомаров оглядел участок. – Нет, все равно поговорить надо не в доме.

– Ради бога, давай поговорим где хочешь. Предлагай.

– Вот там, в дальнем углу, кусты, идем туда. Как будто нормальное место.

– Ну дела. – Молчанов покачал головой. – Хорошо, идем.

Пройдя в дальний угол участка, они сели на свежесрубленную скамейку, устроенную между оградой и кустами шиповника.

– Тут дело такое, Паш… – Костомаров смахнул с рукава невидимую пылинку. – Дело такое… Если человек, который мне доверился, узнает, что это выплыло, нам с тобой кранты. Нас пришьют. Просто пришьют, и все. И не будут ничего спрашивать.

– Понятно. Какой человек тебе доверился?

– Какой человек… – Костя посмотрел в землю. – Тумба. Ты знаешь, кто такой Тумба? Сосо Тамбиев?

– Конечно. Пахан измайловцев, злейший враг Буруна.

– Мне удалось с ним встретиться.

– Так ты с ним провел эти два дня?

– С ним я провел только один час, сегодня рано утром. А вчерашний день весь прошел впустую. Пытался найти общий язык с одним из людей Буруна, неким Серафимом Викторовым по кличке Вексель, он мне многим обязан, но… Он крутился, вертелся, но так ни слова и не сказал о том вечере. Боится Буруна. Но Вексель, сам того не заметив, подал мне одну мысль.

– Какую?

– Значит, Паш, то, что я тебе сейчас расскажу, не должно выплыть. Никогда и нигде.

– Не должно, значит, не выплывет. Так какую мысль подал тебе Вексель?

– Выйти на Тумбу. Я когда-то защищал Тумбу в суде и понадеялся, что, если с ним встречусь, смогу как-то договориться. И знаешь – мы с ним договорились. Нашли общий язык.

– Нашли?

– Да. Я ему объяснил, что мне нужно узнать только одно: какая подоплека стоит за тем вечером, когда Инна и ее муж зашли в ресторан. Тумба, естественно, об этом вечере ничего не знает, ему и этот вечер, и Инна, и ее муж до лампочки. Но он мне предложил вариант.

– Что за вариант?

– Чтобы ты понял, что к чему, сразу объясню суть дела. Среди людей Буруна у Тумбы есть свой человек, «крот», который работает на него. Причем этот «крот» в тот вечер, когда в ресторане сидели Инна и ее муж, был там. Это установлено.

– И кто он, этот «крот»?

– Некто Максим Гудилин по кличке Гудок. Слышал когда-нибудь о таком?

– Слышал. И видел его фото, оно есть у нас в компьютере.

– В дорогомиловской группировке Гудок сейчас второй человек после Буруна. Тумба считает, так высоко подняться Гудку удалось после того, как тот его предал.

– Гудок его предал?

– Так считает Тумба. В разговоре со мной он объяснил: он считает, что Гудок предал его и теперь работает на Буруна. А ему поставляет информацию только для вида. Но поскольку Тумба еще не убежден, что Гудок его предал, он предложил мне его проверить.

– Каким образом?

– Найти человека, который смог бы с ним переговорить с глазу на глаз, выдав себя за доверенного Тумбы. Связь с Гудком Тумба этому человеку обеспечит. У Гудка во время этой встречи наш человек может спрашивать все, о чем хочет. В том числе и о том, что стояло за конфликтом, случившимся в ресторане между Инной, ее мужем и Буруном.

– И что за это хочет Тумба?

– За это Тумба хочет, чтобы наш человек во время этой встречи Гудка замазал. Дал ему деньги. И чтобы на нашем человеке во время этого разговора был рекордер с компакт-диском. Разговор должен быть записан, и запись разговора передана Тумбе.

– Понятно. Чтобы потом шантажировать Гудка.

– Вот именно.

– И что ты сказал Тумбе? Что ты это покупаешь?

– Я сказал, что это возможный вариант и что мне нужно подумать.

– Ты сам-то что думаешь по поводу этого варианта?

– В принципе, я считаю, вариант неплохой. Но его нужно тщательно обдумать. Встречаться с Гудком – все равно что совать голову к черту в пасть. Если Гудок поймет, что его кидают, он просто подождет, пока этот человек повернется к нему спиной, и застрелит. Так что самое трудное будет найти человека, который на это решится.

– Считай, такой человек уже есть.

– Есть?

– Да. Он перед тобой.

Подняв голову и прищурившись, Костя посмотрел на солнце. Перевел взгляд на Молчанова:

– Ты хочешь сказать, на встречу с Гудком пойдешь ты?

– Пойду, если пойму, что в этом есть какой-то смысл.

– Ну а… ты уверен, что Гудок не знает тебя в лицо?

– Он меня не узнает. Но пока смысла встречаться с Гудком на условиях Тумбы я не вижу.

– Почему?

– Видишь ли, Костя, у меня пока слишком мало материала, чтобы знать, что мне стоит спрашивать у Гудка, а что не стоит.

– А когда он появится, этот материал?

– Тебе это важно?

– Конечно. Тумба дал мне жесткий срок для ответа – не позже конца недели. Если до этого срока я ему ничего не скажу, договор аннулируется.

– Так, Костя, до конца недели еще уйма времени, сегодня вторник.

– Не такая уж это уйма времени.

– Костя… знаешь что, расслабься. Ты сделал огромное дело и заслужил отдых. Езжай домой.

– Вы что, не едете в контору?

– Не едем. Хочешь, оставайся здесь, сделаем шашлык. Или сибирские пельмени. Между прочим, Инна их готовит – пальчики оближешь.

– Нет, все-таки поеду домой. Отосплюсь, подожду Полину, чуть пораньше возьму Асю из детского сада. Да и другие дела есть. Поеду. Но с Тумбой… ты же все понимаешь. Нам просто повезло, что он на такое идет.

– Я все понимаю. Но мне ведь тоже надо подумать. Поезжай домой, отдохни. До пятницы я все решу в любом случае.

Проводив Костомарова, Молчанов осмотрелся.

Слава, голый по пояс, в рваных джинсах, с малярной кистью в руке, сидел на корточках перед собачьей будкой, заканчивая окраску. Рядом, высунув язык, лежал Берег. Оля и Инна, в солнцезащитных очках, шортах и пестрых майках, полулежали в шезлонгах на веранде. На низком столике рядом с ними стояли два стакана с янтарно-желтой жидкостью.

Когда он подошел, Оля поставила стакан на стол.

– Паша, тут выяснилось, Инне завтра нужно в Москву. Отметиться в посольстве, другие мелкие дела. Но одна она боится. Она хочет поехать вместе со Славой. Как?

– Конечно, пусть едет со Славой. Я б ее одну и не пустил.

– И они возьмут твой «вольво»? Им же нужно в посольство.

– Нет никаких разговоров. Инна, берите Славу, берите «вольво» и поезжайте.

– Спасибо. – Инна улыбнулась. – Ничего, что мы будем на чужой машине? Права у меня есть, только тут, как я помню, нужна еще доверенность на машину?

– Потом я напишу вам доверенность, а сейчас езжайте так. Обычно, если есть права, ГИБДД доверенность не спрашивает. В крайнем случае заплатите штраф, это копейки. Смело поезжайте.

Глава 5

На следующий день Молчанов и Оля встали пораньше, чтобы успеть в агентство к девяти.

В агентстве Молчанову пришлось заняться обычной рутинной работой – подписями накладных и чеков, проверкой бумаг, переговорами с клиентами.

Когда в начале восьмого вечера они вернулись, их встретил Слава. На вопрос Молчанова, как прошел день, пожал плечами:

– Все было тихо. Ничего необычного не возникало. Инна сейчас на кухне, готовит чай.

– Пойду ей помогу, – сказала Оля. – Паш, идем?

– Ты иди, я подойду. Проверю, нет ли факса.

Зайдя в кабинет, сразу увидел лежащий на подносе у аппарата листок бумаги. Взяв его, прочел написанный по-английски текст:

«Банк «Атлантик Америкэн траст»,

отд. М 001, 1155 Бродвей, Нью-Йорк.

Отдел генерального менеджера.

Миссис Инне Халлоуэй

(Лично. Передача в третьи руки исключена).

Многоуважаемая миссис Халлоуэй!

На присланные Вами запросы имею честь сообщить следующее:

а) Корпорация «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» является клиентом и вкладчиком нашего банка с 5-летним стажем. По состоянию двух предыдущих четвертей года «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» владела 17 % акций банка, возглавляя, если не считать владельца, пул основных держателей акций. До последнего времени деловые отношения между банком «Атлантик Америкэн траст» и корпорацией «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» носили вполне корректный и взаимовыгодный характер. Однако, как я с сожалением должен отметить, в последние 4 месяца корпорация предприняла ряд мер, которые и мною, и советом директоров банка «Атлантик Америкой траст» оцениваются как некорректные и, возможно, нелояльные. На основных фондовых биржах США, и прежде всего в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе, дилеры, обслуживающие «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», примерно 4 месяца тому назад начали и продолжают исподволь скупать акции нашего банка. В настоящее время, по нашим оценкам, количество акций банка «Атлантик Америкэн траст», которыми владеет «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», увеличилось до уже внушающей опасение цифры 34 %. Наиболее тревожным симптомом является то, что скупка акций нашего банка, предпринятая без согласования с нами «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», продолжается. Это все, что я имею честь сообщить Вам по Вашему первому запросу.

б) На Ваш второй запрос имею честь сообщить следующее: пятерыми выходцами из России, имеющими наиболее крупные вклады на счетах «Атлантик Америкэн траст», являются:

1. Кислинский Юлий Семенович – $170 546 098.94

2. Филимонов Виталий Иванович – $86 441 664.76

3. Носенко Иван Савельевич – $18 100 014.35

4. Редигер Юрий Соломонович – $7 423 221.09

5. Гогуа Левон Ильич – $3 000 013.65

С уважением,

Искренне Ваш Малькольм Стоунхед, генеральный менеджер банка «Атлантик Америкэн траст».

Сняв с листка несколько копий, Молчанов взял одну, прошел на кухню. Славы уже не было, здесь сидели только Оля и Инна.

– Пришел факс. – Протянул листок. – Вообще-то я нарушил правила, факс адресован лично вам, без передачи в третьи руки.

– Никаких правил вы не нарушили. – Прочитав, Инна вернула листок ему. – Павел, я, наверное, полная дура… Этот факс что-то означает?

– Означает, и очень многое.

– Павел, мне просто стыдно. – Помолчала. – И что он означает?

– В конечном счете, перескакивая через несколько этапов, которые скучно объяснять, этот факс означает, что банк «Атлантик Америкэн траст» может в самом ближайшем будущем перестать быть собственностью вашего мужа. И стать собственностью «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент».

– Павел… но это невозможно.

– Очень даже возможно.

– Но совсем недавно Стив мне говорил, что дела в банке идут прекрасно. Он никогда не сказал бы мне этого, если бы это было не так.

– Все правильно. Ваш муж говорил это вам, когда, выразимся так, был в силе, когда его никто не похищал и не убивал и когда он мог внимательно следить за состоянием дел в банке, за его политикой и так далее. Но давайте посмотрим, что получается сейчас.

– А что получается сейчас?

– Сейчас получается, что вашего мужа нет и неизвестно, жив он или мертв. Следить за состоянием дел в банке сейчас некому, поскольку ни вы, мало понимающая в банковском деле, ни его брат, понимающий в этом, как я понял, еще меньше, ни его мать, находящаяся в доме престарелых, заняться этим не могут. Остается генеральный менеджер, но генеральный менеджер – малозаинтересованное лицо. Биться за банк, как бьются люди за свое кровное, он не будет. Вы согласны со мной?

– Ну… в общем, да.

– Инна, я не хочу сгущать краски. Может, все не так уж и плохо. Но то, что корпорация «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» хочет скупить контрольный пакет акций банка, – это тревожный сигнал. При этом досточтимый сэр Малькольм Стоунхед, подающий нам с вами этот тревожный сигнал, еще не знает, что «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» является по сути «крышей» для тех, кто занимается незаконным бизнесом, наркотиками и отмыванием денег. То есть для сборища жуликов. Но для сборища жуликов, которые могут нанять самую лучшую в США команду адвокатов, и она отобьет все обвинения. И докажет, что жулики действовали правильно, в полном соответствии с законом. Если бы сэр Малькольм Стоунхед знал это, он просто включил бы сигнал тревоги.

– Что… Разве это в самом деле так? Насчет «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент»? Они же солидная фирма. Неужели они связаны с наркотиками?

– Связаны. И не только с наркотиками.

– Но простите, Павел, это все же не в России, а в США. В США действуют законы. Если «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» связана с наркотиками, ею займется ФБР. И компанию просто закроют.

– Инна… к сожалению, ее не закроют. Вы знаете, откуда ко мне пришла информация о «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент»?

– Откуда?

– Из международного отдела МВД. «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» связана с нелегальным бизнесом настолько, что ФБР подает об этом сигнал российскому МВД. Это доказывает, что сделать что-либо с «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» ФБР пока не может.

– Почему?

– То, что та или иная компания связана с незаконным бизнесом и отмыванием денег, надо еще доказать. А доказать это не так просто. В этом факсе в списке наиболее крупных вкладчиков банка вашего мужа значится Филимонов Виталий Иванович. Я вам уже говорил, что он входит также в совет директоров «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент». Вы знаете, кто это такой?

– Нет. Вы ведь меня об этом уже спрашивали. Кто это?

– Жулик, бандит и убийца. Правда, при условии, что это тот Филимонов, которого я имею в виду. Но я уверен, это тот самый. Около трех лет назад здесь, в Москве, произошла очень неприятная история с гостиницей «Золотой амулет». Один из ее совладельцев, американец, пропал, и его не нашли до сих пор. У тех, кто вел расследование, не было сомнений, что его убили. Вы слышали эту историю?

– Что-то слышала. Читала в газетах. И что? Этот Филимонов как-то с этим связан?

– Связан. Точнее, связан Бурун, поскольку Филимонов – его шестерка. У милиции были подозрения, что к убийству совладельца «Золотого амулета» имел отношение Виталий Филимонов по кличке Моня, правая рука Буруна. Но Моня вовремя выехал из России. Поскольку все улики указывали на Моню, и только на Моню, Бурун в этой истории остался чистым. Так вот, в факсе в списке наиболее состоятельных вкладчиков вторым упомянут Филимонов Виталий Иванович. Моню тоже зовут Виталий Иванович. Конечно, может быть тройное совпадение. Когда совпадают фамилия, имя и отчество. Но я, уж извините, в совпадения не верю.

Некоторое время Инна сидела молча. Вздохнула:

– Но ведь тогда выходит, Бурун все это подстроил. Сцену в ресторане. И все остальное.

– Боюсь, это так.

– Но… какая же он тогда после этого скотина. – Сжав кулаки, соединила их вместе. – Какая скотина. Устроить такую сцену. Прикинуться, что ревнует. Оля?

Молчавшая до этого Оля обняла Инну:

– Инночка, конечно, он скотина. Он всегда был скотиной.

– Инна… – Молчанов вздохнул. – Вы должны понять, для людей вроде Буруна не существует моральных категорий. Если ему это выгодно, он готов поступать как угодно. В том числе и как скотина.

– Не существует моральных категорий… Но он все-таки мужик… Когда-то делал вид, что в меня влюблен… Дарил цветы…

– Вот именно, делал вид.

– Нет, я просто понять этого не могу. – Инна посмотрела на Олю: – Оль, ну ты представляешь?

– Представляю. Ладно, ребята, я оставлю вас одних, у меня дела.

Подождав, пока Оля выйдет, Молчанов сказал:

– Инна, давайте на время забудем о Буруне. И решим, что нам сейчас делать. Нам надо все хорошо взвесить и рассчитать.

Взяв губку, она машинально вытерла стол. Тяжело вздохнула:

– Хорошо, давайте все взвесим и рассчитаем. Хотя, если честно, я не знаю, что тут можно взвесить и рассчитать.

– Кое-что можно. То, что Бурун затеял все это из-за банка «Атлантик Америкэн», является его уязвимым местом. Мы знаем теперь, в каком направлении искать, знаем, что где-то рядом с «Атлантик Америкэн» можно найти улики, доказывающие, что ваш муж был похищен и убит именно по указанию Буруна. И еще одно… – Помолчал. – Раньше мы считали, что Бурун убил вашего мужа и хочет убить вас из ревности. Из чувства оскорбленного достоинства, задетого тем, что вы отказались сесть за его столик, а ваш муж его ударил. Но теперь мы знаем, что это была игра, за которой стояло хладнокровное, хорошо обдуманное убийство. Убийство, подоплекой которого является серьезный экономический интерес. А здесь уже вступает в силу железное правило: хороший соперник – мертвый соперник. Теперь, после того как Бурун ликвидировал вашего мужа, на очереди вы – поскольку он уверен, что вы стоите на его пути к захвату банка «Атлантик Америкэн». Он ведь не знает о завещании вашего мужа?

– Не знает.

– Значит, он постарается сделать все, чтобы вас убить. Подумайте, стоит ли вам оставаться здесь, в Москве?

– Я уже подумала. Знаете, Павел, теперь я знаю точно: пока я не соберу достаточно доказательств, что Стива убил Бурун, я отсюда не уеду. – Некоторое время она сидела, сцепив руки и глядя в пространство. – Павел, как вы думаете, нам удастся что-то еще здесь найти?

– Ну… – Усмехнулся. – Думаю, что удастся.

– Да?

– Да. Сейчас, например, у меня появилась возможность встретиться с человеком из окружения Буруна. Надеюсь, этот человек раскроет мне подоплеку того, что случилось в ресторане «Восточный шатер» в тот вечер… Ладно, Инна, отдыхайте. И забудьте на время о неприятном.

Подождав, пока Инна уйдет, Молчанов вышел на веранду. Щебет птиц стих, слышался лишь шум листвы под ветром. Кусты и деревья, освещенные лучами заходящего солнца, отбрасывали длинные тени.

Внезапно к ним добавились еще две тени. Обернулся – у края дома стояли Слава и Берег.

– Черт… Слава, ты меня напугал.

– Извини. Это потому, что мы с Берегом ходим бесшумно.

– Знаешь, нужно усилить степень охраны Инны.

– Хорошо, давай усилим.

– Теперь, если вы будете с ней выезжать в Москву и она будет выходить из машины, в машине не оставайся. Выходи вместе с ней и следуй за ней, куда бы она ни пошла. Понял?

– Понял. Выезжать с ней я буду теперь только на джипе, вместе с Берегом.

– А это зачем?

– Чтобы он охранял машину.

– Ну да. В общем, Инна должна быть все время под контролем.

– Я понял.

Слава ушел, Павел же, сев в кресло, набрал номер домашнего телефона Костомарова. Услышав в трубке знакомое «Алло?», сказал:

– Костя, извини за поздний звонок, но я по делу.

– Слушаю.

– Мой человек готов к встрече.

Наступила пауза, после которой последовал вздох:

– Ясно. И когда он хочет встретиться?

– Ему было бы очень удобно в пятницу.

– В пятницу… Ладно. Я сегодня или завтра постараюсь выяснить, что можно сделать.

– Чем скорее ты это выяснишь, тем лучше.

Глава 6

С Костомаровым они встретились на следующее утро в агентстве.

– Значит, на свидание к Гудку пойдешь ты? – спросил адвокат.

– Да, пойду я.

– Это уже решено?

– Да. Не понимаю, зачем ты спрашиваешь?

– Я спрашиваю, чтобы ты знал: во время этого свидания Тумба не должен даже заподозрить, что к встрече с Гудком может иметь какое-то отношение наше агентство. Я уверил Тумбу, что о роли Гудка в течение определенного времени, пока Тумба сам не выяснит с ним свои отношения, никто, кроме меня и нанятого мной человека, не имеющего никакого отношения к агентству, не узнает.

– Все понятно.

– Теперь, Паша, хочу еще раз тебя предупредить: Гудок человек крайне недоверчивый и безжалостный. Тот, кто с ним встречается, должен приготовиться к тому, что никогда не поймет, в какой момент Гудок может достать пистолет и выстрелить. Помни это.

– Хорошо, буду помнить.

– Ты сказал, пойдешь в гриме. В каком гриме?

– У меня есть черный парик и черные накладные усы. Если ты помнишь, года два назад этот парик и эти усы мне сильно помогли.

– Помню. Да, парик классный, усы тоже, волосы от настоящих не отличить. Хорошо, думаю, с Гудком это пройдет. Кроме того, тебе обязательно надо взять с собой поддельный паспорт.

– Что, Гудок будет проверять у меня документы?

– Дело не в Гудке. Нужен поддельный паспорт, причем Гудок ни в коем случае не должен заподозрить, что паспорт поддельный. Когда мы все обговаривали, Тумба спросил у меня, как зовут человека, который пойдет на встречу с Гудком. Я назвал первые пришедшие в голову имя, фамилию и отчество: Кузьмин Иван Васильевич, кличка Кузя. Гудку ты позвонишь сам и скажешь условные фразы, которые мне сообщил Тумба. Но может, Тумба найдет способ сообщить Гудку твои позывные, и Гудок попросит показать паспорт. А?

– Что, если я пошлю его подальше? Сказав, что нормальные люди паспорт с собой не носят?

– Паша… хочешь не хочешь, тебе придется где-то добыть паспорт на имя Кузьмина Ивана Васильевича. Специально для встречи с Гудком.

– Хорошо. Как надо выходить на контакт с Гудком?

– Ты должен будешь позвонить Гудку завтра в одиннадцать утра. Домой.

– Адрес Гудка Тумба тебе не сообщил?

– Нет. Дал только номер телефона.

– Можно взглянуть на этот номер?

– Можно. – Костомаров придвинул бумажку, на которой был записан номер телефона. – Возьми с собой, чтобы запомнить.

– Уже запомнил. По телефону он живет где-то в районе Пушкинской.

– Да, где-то там.

– Гудок будет знать об этом звонке?

– Не знаю. Тумба сказал, что нет, но кто их знает. Как объяснил мне Тумба, Гудок – «крот» глубоко засекреченный. Чтобы не навести на него тень, Тумба старается контакты с ним свести до минимума. Общается он с Гудком крайне редко, по телефону говорит только через специальных посыльных – если линия прослушивается, голос Тумбы могут узнать. Посыльных Тумба тщательно подбирает, в основном это приезжие, которые в Москве еще не засветились. Никого из своего ближайшего окружения Тумба в качестве посыльных на связи с Гудком не использует, поскольку никто, даже самые ближайшие его шестерки, не ведают, что Гудок работает на Тумбу. Думаю, именно поэтому Тумба и пошел на мой вариант. Я, как ни странно, пользуюсь у него некоторым доверием.

– Понятно. Значит, завтра в одиннадцать я звоню Гудку – и что говорю?

– Звонить Гудку домой надо особым образом. Правда, как я понял со слов Тумбы, это касается только домашнего телефона Гудка. По мобильному телефону или в ресторан «Восточный шатер», где он постоянно сидит, можно звонить без всяких условных знаков. Но тогда и разговор будет другой.

– Понятно. И как надо звонить ему домой?

– Сначала набрать его номер и, чуть подождав, отключить связь. Затем снова набрать его номер, после чего он снимет трубку. Но говорить не будет. Для того чтобы он отозвался и заговорил, надо три раза постучать по мембране чем-то твердым, монетой или просто ногтем. Если человек соединится с ним таким образом, Гудок будет знать, что ему звонит кто-то свой, посвященный в его дела.

– Понятно. Я звоню ему таким образом – и что дальше?

– Дальше ты говоришь ему, что звонишь от Марьи Ивановны, которая попросила тебя срочно с ним встретиться. Он должен спросить, где ты хочешь встретиться, на что ты должен ответить, что хочешь встретиться там же, где вы встречались в прошлый раз. Ты можешь поинтересоваться, когда ты должен быть на этом месте, но никаких других вопросов ты задавать не должен. Вообще, ни по телефону, ни при личном общении ты не должен называть никаких реальных имен, кличек, адресов и так далее. Если Гудок спросит, как тебя зовут, назови свою кличку, в данном случае – Кузя.

– Но его самого называть Гудком я могу?

– Можешь, потому что ты якобы эту кличку узнал от «Марьи Ивановны».

– И что это за место, где мы с ним встречались в прошлый раз?

– Это Рождественский бульвар, третья скамейка, считая от Трубной площади. Там скамейки поставлены с двух сторон, так вот, ты можешь ждать Гудка на любой из них. Если там будут сидеть люди, подсядь к ним. Если же обе скамейки будут заняты настолько, что ты не сможешь сесть, ты должен стоять или прохаживаться рядом. В любом случае Гудок подойдет к тебе и назовет по кличке, которую ты скажешь ему по телефону. Ну а дальше все будет зависеть от тебя. И от Гудка.

– Тумба хочет, чтобы мой разговор с Гудком был записан и чтобы во время этого разговора я замазал Гудка, так ведь?

– Так.

– Какими деньгами я должен буду его замазывать? Деньгами агентства?

– Нет. Тумба дал мне деньги, их ты должен будешь передать Гудку. – Открыв лежащий на столе кейс, Костомаров достал оттуда пухлый конверт, из которого, в свою очередь, вынул плотную пачку стодолларовых банкнот, перетянутых резинкой. – Вот. Здесь пять тысяч баксов. Это та сумма, на которую, как считает Тумба, Гудок клюнет. Сам понимаешь, отдать Гудку надо именно эти банкноты. Номера банкнот Тумбой наверняка переписаны.