скачать книгу бесплатно
Где поглаживают кафель.
В скором поезде
Сплошь борщевик, кусты ракиты,
И полевая россыпь трав,
На небе облака разлиты,
От образов своих устав.
Хвосты растрёпанные перьев
Перебирает высота,
И математика деревьев
На первый взгляд вполне проста.
Вперёд несётся поезд скорый,
И за окном скорей, скорей:
Повторы, вечные повторы,
И умножение дробей.
В окне меняются фрагменты,
И в них уже признать готов
По кругу пущенную ленту
Из одинаковых кусков.
Но режиссёр – неэкономный,
И точно скроены куски,
И всё мерещится огромным,
Неповторимым до тоски.
В еловых лапах тонкой вязи,
В нарядах пёстреньких берёз,
И мнимое многообразье —
Однообразный стук колёс.
Туманность Андромеды
Я читал «Туманность Андромеды»,
В тот момент, когда меня нашли.
Продолжались разума победы,
К звёздам отправлялись корабли.
Лето. Сосны. Пионерский лагерь.
Флаги. Конкурс песни строевой.
Вечером, по испареньям влаги,
Все на танцы двинулись гурьбой.
В книжке мир так хорошо устроен,
Все народы – дружная семья…
Чтоб меня оставили в покое —
Это всё, к чему стремился я.
Вспоминаю полную печали
Музыку, звучащую вдали.
Звёзды равнодушно наблюдали,
Как меня лупить поволокли.
Ахматова
Как будто в сон, проваливаюсь в книжку,
Где девы смуглые, не знавшие любви,
Где васильковоглазая малышка,
И где возводят зданья на крови.
Лиловый зимний город остро пахнет
Холодных мандаринов кожурой,
И нет тоски, и горечи в слезах нет.
Всё собрано в кристалле темнотой.
Те павшие – расстрелы, как медаль им,
Им дым отечества, не сладкий – горький дым.
Но всё это становится хрустальным,
Изысканным, желанным, неземным.
И сыплется расстрелянное счастье,
Пронизывая опустевший век,
Как лёгкие будёновские части,
Летит за взводом взвод, за снегом – снег.
И всё уже сливается в метели,
Всё кружится – поди, останови!
Там смуглая играет на свирели,
И девушки, не знавшие любви…
В вечном городе
В вечном городе пляшущие монашки,
Листья оливы, скрученные жарой,
В твоей памяти, как будто в чужой рубашке,
По потрескавшейся мостовой.
Светло-серые зеркальца двери
В глубину забирают мой взгляд.
На колоннах мраморных звери
Стерегут соловьиный сад.
Точно пьяный христовой кровью,
Я чужое мерцанье пью.
Сон, склонившийся к изголовью,
Караулит добычу свою.
Не включая свет
Сижу я, не включая свет,
И сумерки встречаю,
И думаю, что смерти нет,
Как дна у чашки с чаем,
И вся дневная копотня,
Ловушки и препоны —
Всё просто повод для меня
Смотреть в проём оконный,
Где собирается гроза,
Где липа жмётся к раме,
И спит фантазий бирюза
В разворошённом хламе.
Так с темнотой растёт мой храм:
Диван, компьютер, телик,
И божество теперь я сам —
Застрявший в этом теле.
Я
«Когда-нибудь меня разоблачат…»
Эвелина Ракитская
Я не тот, кто способен объять и понять,
Как грохочет лавина в раскатистых «эл»,
Как ласкают грома изумрудную рать
Облаков, заполняющих грозный предел.
Я могу притворяться то тем, то другим,
Опасаясь, что миг – и меня обличат,
Но я сам для себя – ускользающий дым —
Вихрь желаний и пламя утрат.
Ускользает в воронку живая вода,
Ниткой смерча – внутри водяная спираль.
Я – никто, и уйду, не оставив следа,
В никуда или в хрупкую эту печаль.
Ни представить, ни сбыться, а только предстать —
Водяная качается тонкая нить.
Кто я? Тот, кто не может понять…
Не понять, а в немом изумленьи застыть.
Реквием
Молитва
Я пытаюсь молиться, молиться
О тех, кто так дорог мне,
И вижу – горят их лица
Во времени, как в огне.
Жертвой какой и данью
Этот унять огонь?
Всю жизнь мою, все желанья
Возьми, только их не тронь!
Последним усилием веры
В Доброе Божество,
От чёрной катящейся сферы
Кого спасу? Никого?
Но если кого-то выбрать,
Центром моей мольбы…
Выбор такой хуже дыбы
И тяжелее судьбы…
Господи, дай мне силы
Верить в Твою правоту!
Тени родных и милых —
Скользят в пустоту.
В сиреневой чаще тьмы
В сиреневой чаще тьмы холодные пальцы веток,
Касаются нас, касаются нас.
Уходим от зноя мы,
Но мы позабудем этак
Всё то, что касается нас,
То есть, касалось нас.
В прохладную тень уйти
От дикой сжигающей боли,
От ненависти к себе, ненависти к себе.
А ветер вверху летит,
Ему позволено, что ли, —
Шуршать здесь и там в ворожбе,
В воздушной своей ворожбе.
А те, кто нас будут звать —
Не все, дескать, песни спеты,
Что, дескать, рано, так рано мы собрались сюда,
Не могут пока понять
Связь между тенью и светом,
Из рощи сиреневой этой
Нам не уйти никуда,
Не уйти никуда.
