скачать книгу бесплатно
* * *
Странно, я уже вроде пробудилась – и опять этот сон, милый, лёгкий, благоухающий.
А что если?..
Попробовать открыть один глаз?
Какое всё белое вокруг!
Может быть, это не сон? А что? Разве может быть так хорошо наяву?
Может, я в раю? Умерла, пока спала? Господи, какое это счастье, если я уже умерла!
Даже если это сон, можно открыть и второй глаз. Во сне это не страшно.
А теперь попробовать повернуться… Ах, как мягко и приятно!
Ай! Кто эта девушка в белом? Ангел Господень? Как мило она улыбается!
Я нахожусь в светлой просторной комнате, вокруг никаких стражников. На мне нет оков, я лежу на мягкой постели, укрытая лёгким одеялом. Моя левая рука привязана к странному устройству из металла и стекла, и там виднеется прозрачная жидкость. Я привязана не цепью, а всего лишь мягкой тканью. Я могу без труда освободиться, но чувствую, что этого не следует делать. На мне лёгкая светло-голубая рубашка из тонкой и мягкой ткани. Я чистая, будто меня выкупали, пока я спала. Мне не больно! Здесь тепло, в открытое широкое окно светит солнце. С улицы доносится пение птиц и заходит запах цветов. Это он мне показался таким странным и приятным. Отвыкла. А может, я и не могла нюхать такие цветы раньше?
Да, конечно же, это рай.
Девушка в белом протягивает мне стакан. Что это? Как приятно пахнет! Райский нектар?
Как вкусно! До чего же хорошо в раю!
Я с удовольствием потягиваюсь и нечаянно задираю правый рукав. На моём запястье рубцы от кандалов. Машинально подношу правую руку к левой и дотрагиваюсь до запястья.
Больно.
Я не умирала. И это не сон. Где я? Как сюда попала?
Девушка в белом перестала улыбаться, её глаза расширяются, на них выступают слёзы. Её губы дрожат, она с ужасом смотрит на мою руку. Она сейчас заплачет. Не хочу, чтобы она плакала. Я прячу руку под одеяло и улыбаюсь. Девушка в белом тоже пытается улыбнуться, но по её лицу текут слёзы.
Что за странный шум? Чьи голоса доносятся с улицы?
* * *
– Сюзан, сейчас мы будем проходить охрану, надень очки.
– Надела. Объясни, зачем этот маскарад? Разве ты не выписал мне пропуск?
– Тсс… всё, прошли. Понимаешь, согласно пропуску ты должна сейчас идти ко мне в кабинет, а нужно заглянуть в реанимацию.
– Ты спятил? Я же не врач, что мне делать в реанимации?
– Да послушай ты! Понимаешь, мы только открылись, и вдруг к нам доставляют истощённую девочку, которую кто-то месяцами истязал и насиловал. При этом нас уверяют, будто она каталась по Мексике и там её похитили и держали ради выкупа. Бред! Она совершенно бледная! Побывать в Мексике и не загореть? Чепуха!
– Так, понятно. В каком она состоянии?
– Знаешь, как ни странно, состояние её неплохое. Проспала трое суток, основные показатели, кроме веса и давления, близки к норме.
– Видишь ли, некоторые сексуальные преступления – сложная штука. Она на кого-нибудь жалуется?
– Мы ещё не разговаривали с ней, она только что проснулась. Нам бы хотелось, чтобы ты как психолог первая с ней побеседовала. О! Вот её палата! Заходи!
* * *
Я слышу приближающиеся голоса. Дверь открывается, и в комнату входят высокие люди в белом. Они смотрят на меня. Я натягиваю одеяло до подбородка. Что они собираются со мной делать?
К моей кровати приближается молодая светловолосая женщина в очках. Она… улыбается?
Женщина в очках что-то говорит мне. Я подскакиваю в кровати.
Это английский язык!
Что это означает? Англичане победили и на радостях пощадили меня? Кровавый Бедфорд – пощадил меня? Этого не может быть! И потом, откуда у англичан такое оснащение? Я знаю, Англия разорена этой войной почти так же, как Франция!
– Вы говорите по-французски?
– Да, я говорю по-французски!
От неожиданности у меня захватывает дух. Эта женщина говорит на непривычном диалекте, но я её поняла.
Как это они не знали, на каком языке я говорю? Они не знают, кто я? Что со мной сделают, когда узнают? Господи, как страшно… А я начала было надеяться…
Эта женщина смотрит как-то странно… но не враждебно. Или мне так кажется? Господи, как я устала бояться…
– Простите, как вас зовут? Сколько вам лет?
Удивительно! Теперь она говорит на том же диалекте, что и я. Попробовать обмануть её, их всех? Да ну… что толку, англичане меня слишком хорошо знают. Только опозорюсь. Да и сил на фантазии уже не осталось. Будь что будет:
– Моё имя Жанна. Иногда меня зовут Жаннетт. В январе мне исполнилось девятнадцать лет.
– Откуда вы родом, Жанна?
Как странно задрожал её голос! Почему вдруг? Что это означает?
– Я родилась в Домреми. Это недалеко от Вокулёра.
Она снимает очки и смотрит расширившимися глазами. Внезапно резким движением вздёргивает одеяло и хватает меня за запястье. Её рука дрожит, дыхание становится резким и прерывистым. Она оборачивается к своим спутникам и сдавленным голосом задаёт какой-то вопрос. Я слышу их ответ:
– ТЕМПОРА!
Женщина отпускает мою руку, её глаза закатываются, она медленно оседает на пол. Другие люди успевают её подхватить. Надеюсь, она не ушиблась? Что такого я ей сказала?
Что это означает – «темпора»? Ведь это не по-английски? Латынь?
В комнату резким шагом входят двое высоких мужчин в одинаковой форме. Они что-то говорят по-английски людям вокруг меня. Те кажутся напуганными. Так они мне не враги? Эти люди выходят из комнаты. Как жаль… А эти двое, наверное, стражники. Что они сейчас сделают?
Стражники тоже выходят. Так меня пока не тронут?
В комнату возвращается та самая девушка, которую я увидела, когда проснулась. Она выглядит очень смущённой и грустной. Девушка поправляет мне одеяло. Может быть, эти люди не желают мне зла? Кто они, откуда? Каким образом я сюда попала?
5. Борис
Ну вот, приятные эмоции остались позади, теперь начинаются серые будни с неизбежными проблемами. Наши сотрудники, которые ещё неделю назад из кожи вон лезли, чтобы поступить сюда на работу, организуют заговор. Зря это вы, ребята, у нас надо делом заниматься, а не интриги плести. Сейчас я вам это объясню доходчиво:
– Как я должен это понимать, дамы и господа? Ваши действия называются – «злостное нарушение режима безопасности»! Мне вас всех увольнять, или зачинщик сознается?
Похоже, они здорово перепугались. Все побледнели, смотрят умоляюще. Нет, господа, риск слишком велик, и я не могу его себе позволить. Вы не оправдали доверие, готовьтесь сдавать пропуска. Вот этот хочет что-то сказать?
– Это была моя инициатива, сэр. Прошу прощения. Мне показалось очень странным, что доставленная к нам девушка не только доведена до крайнего истощения, но и подвергнута жестоким издевательствам. Мексиканская версия событий, которую мы услышали от доктора Абрамсона, совершенно неубедительна, сэр. Я счёл преждевременным вызов полиции, но обратился к психологу.
Это кто психолог? Вон та долговязая белобрысая девица, которую они привели тайком – якобы для собеседования?
– Ах, вот как! Вы, мисс, значит, психолог?! Приехали сюда что-то проверять, расследовать, да? И к какому выводу пришли?
– Мой вывод, сэр: вы создали машину времени и вызволили из Буврёя Жанну Дарк. Моему восхищению нет предела. Умоляю вас, не наказывайте врачей, они руководствовались наилучшими побуждениями!
Ч-что она сказала??? Может, я ослышался? Показалось? А другие тоже ослышались? Все обернулись к ней, уставились, будто на инопланетный корабль. Так что же, она всё поняла? Как? Каким образом? Это невозможно… Надеюсь, Абрамсон не проболтался? Да при чём здесь он, тогда бы все врачи знали, а для них это явно сюрприз. Почти как для меня, хотя совсем по другой причине. А мне остаётся только откинуться на спинку кресла. У меня нет слов. Вот это удар. Нокаут. А я-то всегда считал психологов самой паразитической частью гуманитариев! Да это Эркюль Пуаро в юбке! Но нет, девушка, вы меня так просто не возьмёте:
– Сколько времени вы провели с ней, чтобы прийти к такому дикому выводу?
– Мы разговаривали две минуты. Прошу вас, не наказывайте врачей. Если вас интересует последовательность моих рассуждений…
– Интересует, интересует, выкладывайте всё начистоту.
– Прежде всего: я не только психолог, но также владею старофранцузским языком. Эта девушка не знает английского языка, для белой американки это очень странно. При этом на английскую речь она отреагировала так… как если бы вдруг появилась кобра. Далее: старофранцузским она владеет примерно так же, как Франсуа Вийон. И это – при незнании английского?! Вывод: старофранцузский – её родной язык. А зовут её Жанной, ей девятнадцать лет, и родилась она в Домреми… По правде, от такого вывода я бы сама спятила, если бы не вспомнила, что в одной жёлтой газете писали об исследованиях в области управления временем. Но прежде, чем я вспомнила название фирмы, о которой шла речь в той статье, я проверила, нет ли у девушки характерных следов от цепей. Есть… Я учила в школе историю плена и гибели Орлеанской Девы, ходила в музеи. И… знаете, я всегда мечтала, чтобы кто-то… сделал то, что сделали вы. Я очень благодарна вам, сэр. И потом, я вспомнила название фирмы, о которой писали в газете. Там писали про вашу ТЕМПОРА.
М-да… Век живи, век учись, дураком помрёшь. Чёрт бы побрал жёлтую прессу, вечно они суются куда не следует. А эта психолог тоже хороша, ей палец в рот не клади. Кто бы мог подумать? В сущности, мне не за что наказывать врачей. Они решили, что я насильник или покрываю насильников, встревожились, приняли меры, спасибо хоть полицейских не привели. И всё логично. Вот тебе и Мексика. Ну, Абрамсон! Тоже болван, хоть бы помог мне соврать получше. Выходит, только я виноват в этом недоразумении. Действительно, врачей наказывать не за что, их впору награждать за бдительность и заботу о пациентке. Что же, по крайней мере, теперь все поняли, что на самом деле произошло и почему мне пришлось сочинить эту глупость насчёт Мексики.
– Так, ладно. Ваша взяла. Теперь вы все, присутствующие здесь, владеете этой тайной. Прошу по-человечески и требую как директор: никому ни слова! Даже тем из ваших коллег, которые сейчас находятся по ту сторону двери. Досужая болтовня может погубить не только Жанну, но и миллионы невинных людей. Узнаю про сплетни – выгоню всех к чертям, не разбираясь, кто виноват, можете потом судиться. Все свободны.
– До свидания, сэр!
– Минуточку, мисс психолог! Вас как зовут?
– Сюзан… то есть по-английски – Сьюзен, разумеется.
– Сьюзен, не хотите ли работать в ТЕМПОРА?
6. Сюзан
Боже мой! Не могу поверить! Может, это всё сон? Или какой-то безумный розыгрыш? Вот сейчас я толкну белую дверь в реанимационную палату – и увижу…
– Жанна, можно мне войти?
– Ой! Да, прошу вас! Как вы себя чувствуете?
Эту фразу впору было бы произнести мне. Жанна Дарк, неужели ты жива… ты здесь, в трёх шагах от меня…
– Спасибо, всё в порядке, мой обморок был просто от неожиданности. Меня зовут Сюзан. Можно посидеть с вами?
– Конечно, можно! Садитесь, пожалуйста!
Я беру стул и сажусь рядом с кроватью. Вот она какая, Орлеанская Дева… Маленькая, тоненькая, бледная девочка-подросток со взглядом затравленного зверька, со страшными шрамами на запястьях и шее. В её глазах смертельный, нечеловеческий ужас ещё только начинает вытесняться робкой надеждой, что всё происходящее не сон и не очередная ловушка. Жива, но до чего измучена! И всё же она улыбается! До того печальная улыбка, что при виде её не сдержать слёзы. Так хочется утешить, ободрить эту девочку, успокоить, объяснить, что всё страшное позади…
– Жанна, прежде всего: вам нечего опасаться, вы находитесь у друзей, в полной безопасности, под защитой самой сильной армии в мире, с вами не случится ничего плохого. Тот проклятый приговор, который был вам вынесен бандой Кошона и Леметра, забудьте, как ночной кошмар.
Её взгляд становится несколько спокойнее, но теперь в нём некоторое недоверие. Как я её понимаю, ведь столько раз ей клялись в дружбе – и это оборачивалось подлой ложью и предательством. Попробую быть чуть официальнее. Не так-то легко, но я постараюсь:
– Орлеанская Дева Жанна из Домреми, вам пора узнать, где вы, почему и как попали сюда из Буврёя. Вы что-нибудь помните?
Улыбка сходит с её лица. Она настороженно смотрит на меня.
– Вчера вечером я, как обычно, задремала в темнице, где меня держали. Я знала, что сегодня меня должны казнить, епископ сам об этом сказал. Ночью я мечтала умереть во время сна. А сегодня проснулась здесь… и так рада!
Она снова улыбается. Я – невольно – тоже, вот только в глазах почему-то туманится. Ах, Жанна Дарк…
– Прежде всего, Жанна: с того момента, когда вы попали сюда, прошло трое суток. Всё это время вы спали.
Её глаза удивлённо расширяются:
– Трое суток?!
– Да… Кроме того, пока вы спали, врачи осмотрели вас и оказали первую помощь. Но главное не это…
Я перевожу дыхание. Мне немного не по себе. Пора сообщить главное. Ну, была – не была:
– Жанна, с момента вашего появления здесь, по вашим ощущениям, миновало несколько часов. По данным врачей – более трёх дней. А по всем календарям мира – вы покинули Руан почти шестьсот лет назад. Сейчас начало двадцать первого века. Все люди, знакомые вам по Франции – ваши родные, друзья, враги – все они давным-давно умерли. Буврёй называется теперь – замок Жанны Дарк, там музей, посвящённый вам… вашему заточению. Вы давно реабилитированы, мало того – признаны святой. Этот город, который вы видите за окном, называется Сан-Франциско. Эта страна – Соединённые Штаты Америки, её не существовало в то время, которое вы помните. Здесь государственный язык – английский. Мы с вами очень далеко от Франции, Англии и Бургундии. Здесь, в Америке, много людей, которые любят вас и хотят, чтобы вам было хорошо. Один из них создал аппарат, позволяющий проникать сквозь время и пространство. Трое суток назад он вошёл в Буврёй, в ночь накануне вашей казни, и забрал вас сюда.
Ну вот, Рубикон перейдён. Теперь должно быть легче.
Глаза Жанны становятся большие-большие. Она откидывается на подушку и смотрит в потолок не мигая.
– Жанна, вам плохо?
– Нет… простите, это я от неожиданности.
– Хотите о чём-то спросить?
– Нет… Да… Скажите, как закончилась война?
О какой войне она говорит? Ах да, конечно…
– Франция победила. Через несколько лет после… того, как вы покинули Руан, французы взяли Париж и очень скоро изгнали англичан отовсюду, кроме Кале. А спустя некоторое время и Кале был взят. Бургундия большей частью вернулась в состав Франции.
