скачать книгу бесплатно
– Отпустите, немедленно! Я заявлю на вас, сразу же! Мой отец в ментовке работает!
– Не неси пургу, ничейная ты! Бродяжка поганая. Возмещай ущерб за ворованное, краля, отпущу тогда. Может даже продуктов дам, каких хочешь. Давай, поработай ротиком.
Гарик опускает свою руку в область паха, а у меня тошнота к горлу подкатывает. От его слов и противного запаха меня всю передергивает. Ну и влипла же я.
Быстро оглядываюсь по сторонам в поисках иного выхода. На небольших окнах стоят решетки металлические, дверь тут только одна. Выхода нет.
От страха дышать становится трудно. Пальцы рук почему-то немеют.
– У меня нет денег, честно. – выпаливаю я, чувствуя, как сильно колотиться мое сердце. – Я все отдам, отпустите, а?
Я смотрю прямо на него в надежде, что моя жалкая тирада хоть как-то подействует на него и этот урод смягчиться, но выходит в точности наоборот.
Гарик звереет и хватает меня за шкирку, как какого-то беспризорного котенка. Он тянется своей зловонной рожей ко мне, и когда я из последних сил отталкиваю его, ударяет меня по лицу. Безжалостно и в упор.
От силы его удара у меня темнеет перед глазами, и буквально на секунду я проваливаюсь в темноту, но вскоре, к сожалению, прихожу в себя. Я лежу на полу на другом краю комнаты, больно ударившись плечом о спинку стула.
– Можешь орать сколько влезет, всем все равно насрать на тебя, паршивая воровка! А не будешь послушной, вообще не выйдешь живой отсюда.
– Урод. Ты урод гребаный!
Лучше бы я молчала, да куда там. Язык мой – враг мой, я давно это поняла. Гарик набрасывается на меня словно дикий зверь, с размаху ударяя ботинком по ребрам, заставляя услышать отчетливый хруст кости. Когда я уже практически отключаюсь, он начинает расстегивать пуговицы моей куртки, и вырывать их с мясом, когда у него это не получается. После этого он на себя переключается, кряхтит, и начинает расстегивать свой ремень.
В тот момент я впервые по-настоящему прощаюсь с жизнью. У меня болит все тело, я даже пошевелится не могу. Дышу лишь поверхностно, прижимая руки к боку. Мне больно. Кажется, он сломал мне что-то.
Когда с детдома два года назад сбегала, знала что будет нелегко, но уж точно не думала, что умру вот так, лежа на полу в каком-то грязном вагончике, истекая кровью. Так тебе и надо, Маруся, меньше воровать надо было. Говорила же преподша в детдоме, что толку с меня не будет, если за разум не возьмусь, видать, права была. Не стала я никем. Воровкой только. Ничейной при том.
Гарик продолжает сдирать с моего полумертвого тела куртку, пропуская мимо ушей мои слабые мычания, когда ручка его двери начинает поворачиваться. Ее кто-то сильно дергает пару раз, но когда она не поддается, дверь с грохотом сносят с петель, словно от сильного удара ногой. Замок, на который она была закрыта, отлетает куда-то в сторону, издавая звонкий звук металла.
Хоть меня сильно ударили по голове, и перед глазами все плывет, я вижу, как внутрь входят какие-то мужики. Кажется, двое. Через пелену слез я сразу узнаю их. Быть не может…Это же тот, Леха полоумный и…Черт! Только не они, только не он! Хозяин дома того, мною обворованного, Арбат. Он вальяжно внутрь входит собственной персоной, а я хочу провалиться под землю. Была одна беда, стало две. Зашибись просто.
Если Арбатов узнает меня, то живой я точно уже отсюда не выберусь. Он наверняка заметил пропажу своего кошелька, и тех побрякушек дорогих, которые я в его кабинете к рукам прибрала.
Из последних сил натягиваю сильнее капюшон на лицо и к полу прижимаюсь, чтобы эти волки не узнали меня. Я чувствую себя слабой и беззащитной, мне некому помочь. Я всегда сама за себя была, а теперь еще и без Пашки. Действительно жалкая бродяжка, которую можно ударить, можно избить и убить, наверное, тоже не составит труда.
Арбатов ближе подходит, и кажется, смотрит прямо на меня. Он все в том же пальто дорогущем черном и ботинках. В этот момент я впервые жалею о том, что все еще не умерла.
Глава 4
– Господин Арбатов, хм…какая неожиданность. Извините, я…не ждал вас сегодня.
Гарик быстро слезает с меня, поправляя свои грязные брюки и стирая мою кровь с костяшек толстых пальцев. Я же, как можно дальше к стене отползаю, едва ли сдерживая глухой кашель, рвущийся из груди. От боли. Видать, Гарик перестарался, и сломал мне все же оно или два ребра, подонок.
– Ты долг мне свой просрочил, на месяц целый, если помнишь. Часики тикают, а от тебя ни весточки нет, ни хрена, Гарик. Вот сам решил наведаться, лично проверить, как у тебя дела идут, и хорошо идут-то, насколько я вижу. Шлюхи вон дают, значит, бабло водится. Одного не пойму – ты такой тупой или самым умным себя считаешь, раз подумал, что кинуть меня можно?
В воздухе пауза напряженная повисает, и я впервые слышу нотки страха в голосе Гарика. Он боится. Арбатова.
– Господин Арбатов, мой бизнес, он плохо идет, есть сложно…
– Заткнись. Или ты отдаешь мне полную сумму долга сейчас, или уже сегодня станешь удобрением под елкой.
Гарик медлит, ему уже трудно скрывать свой страх. Он нервно перебирает пальцами свои сальные редкие волосы, пока его взгляд на меня не падает.
– У меня сейчас нет…нет денег, правда. Стойте! Не надо рукоприкладства! Подождите, у меня есть что-то куда лучше! Вот, посмотрите сюда. Возьмите эту девчонку, строптивая, словно девственница. А глаза какие – карие, блестящие. Куколка самая настоящая. Отмыть только надо. Заберите в честь долга. Она дороже стоит на рынке, уж поверьте. Да и продать сможете по
хорошей цене, если вам не понравится. Она ничейная, бродяжка дворовая.
От его слов у меня чуть ли сердце не останавливается. Гад проклятый, убила бы его прямо тут, если бы встать могла за такое. Как он посмел…предлагать меня словно товар на его прилавке. Сволочь. Сжимаю зубы от боли, с ужасом понимая, что еще немного, и я просто сдохну, не выдержит мой организм еще и такой пытки.
Гарик отступает в сторону, чтобы меня стало лучше видно, а я лишь сильнее натягиваю капюшон, все еще бессовестно на полу валяясь, обхватив себя руками. Моя голова начинает кружиться, как только пытаюсь подняться. Ребра болят при каждом вдохе. Приходится дышать медленно и поверхностно, ловля хрипы в груди.
Хоть я и не вижу лица тигра сейчас, я знаю, он сканирует меня взглядом, своими глазами страшными опаляет. Опускаю голову ниже, пытаюсь слиться с землей, но кажется, этот трюк больше не прокатит. С ужасом замечаю, как мужчина подходит прямо ко мне. Его черные ботинки все ближе, как бы я ни старалась отползти от него подальше.
Задерживаю дыхание, когда Арбатов садится на корточки прямо напротив меня, и руку к голове подносит, одним рывком сдирая мою последнюю защиту – черный капюшон. Тут же рык хриплый и пробирающий до костей его слышу. Он узнал меня. Сразу же.
– Ну, привет, крысеныш, давно не виделись.
Пищу что-то невнятное в ответ. У меня так сильно болит бок, что каждый звук с трудом дается. Губа разбитая жжет. На лице что-то липкое, явно кровь запеклась от удара. Гарик на славу постарался. Урод.
Я решаюсь посмотреть в глаза Арбату, однако тут же жалею об этом. Ничего кроме злости и презрения в этих зеленых омутах я там не нахожу. Он меня не важнее мошки уличной считает, и это отчетливо видно по его лицу. Такому…мужественному и суровому.
Мужчина грубо рукой по моей губе разбитой проводит, а я отталкиваюсь от него, шипя словно змея. Больно. Но он сильнее. В сотню раз. За грудки меня хватает и ближе наклоняется.
– Ты все-таки соврала мне тогда, мелочь вороватая. Зря я тебя отпустил, не обыскав твое тощее тело. На мордашку твою невинную повелся, а ты шлюха просто дворовая. Тебя здесь придушить или сама и так копыта отбросишь? Как вижу, ты уже недалеко от второго варианта.
– Я не воровала…
Ловлю раздраженный гортанный смех тигра. Он не верит ни единому моему слову.
– Я тебе уже говорил, чтоб врать мне не смела. Куда украшения с моего кабинета дела?!
– Не знаю… Забрали их. Из-за них Пашку…ножом пырнули, насмерть. Из-за цацок этих ваших проклятых…
Сглатываю, когда вижу как кулаки Арбатова сжимаются. До хруста. Черт, лучше бы я молчала. Этот зверь страшнее Гарика будет, в миллион раз. Гарик просто пешка рядом с ним, жалкая тень безвидная.
Взгляд Арбатова как у хищника дикого, и кажется, он убьет меня прямо тут. Одного его удара хватит, чтобы я навсегда уснула. Сном спокойным и мертвым. Закрываю руками голову, когда мужчина наклоняется ко мне. Боюсь его.
– Значит так, зверушка. Я говорю один раз, а ты слушаешь. Я забираю тебя сейчас. Отныне ты мне принадлежишь. Будешь отрабатывать долг Гарика полмиллиона, а после свой долг, еще восемьсот тысяч за ворованные вещи. Отпущу, когда расплатишься. Вздумаешь сбежать, найду и продам. Прямо по адресу. Ты вон и так я вижу, уже практикуешься.
– Чт…что?
Не понимаю, что он говорит. Как это, принадлежу ему…
– Леха, забирай нашего найденыша.
– Уже?
– Да, давай паковать, пока копыта не отбросила. И так вон, еле дышит уже, а ей еще долг мне отрабатывать.
Услышанное словно ледяной водой меня обливает. Какая еще собственность, какой долг?! Да я таких денег не то, что в глаза не видала, не снились они мне даже. Не могу поверить в это, этого быть просто не может. Уж лучше в тюрьму поганую меня пусть отправит, но не себе забирает. Нет…
Я и пикнуть не успеваю в ответ, как Арбатов поднимается, и не обращая внимания на мои мычания, выходит из вагончика, больше ни разу так и не взглянув в мою сторону. Вместо него ко мне подходит Леха этот двухметровый, который тогда еще застал меня в доме Тигра, и за руку больно хватает. Он и сейчас не церемониться со мной, подхватывая на руки с пола резко, словно мешок с картошкой берет.
– Иди сюда, малая.
Невольно вскрикиваю. У меня болит все тело, однако это все ерунда по сравнению с тем, чей собственностью я только что стала, и какого размера долг нажила. Впервые чувствую слезы на щеках. От страха.
В какой-то момент Леха уж очень сильно задевает мой бок рукой, от чего я резко вздрагиваю, и кажется, отключаюсь.
***
Я совсем не помню дороги, и прихожу в себя в какой-то темной конуре, где кажется, даже нет окна. Это похоже на подсобку с брошенной туда маленькой раскладушкой и матрасом. Я сижу прямо на ней, а точнее лежу, подобрав под себя ноги.
Как только встать пытаюсь, с ужасом обнаруживаю, что у меня жутко болит бок, а еще одна моя рука не шевелится. Я что…черт! Что, что это такое?! Меня наручниками к батарее приковали! Он это сделал, монстр с тату тигра на шее!
Отчаянно пытаюсь вырвать руку от железных оков, освободиться, но куда там. Хоть я и худая, этот зверь специально наручник потуже скрепил, и я выберусь из него, только если ладонь сама себе сломаю. Сукин сын!
Звонкий стук металлических наручников о батарею провоцирует у меня жуткий страх, но куда хуже мне становится тогда, когда я обнаруживаю, что лежу под одеялом почти голая! Я в одних трусах и лифчике лежу, а ребра мои несчастные перемотаны чем-то. Бинты что ли какие-то. Тугие. Черт, что этот гад сделал со мной, где я?
Воздуха становится мало, особенно от этого маленького замкнутого пространства. Да, у меня есть страхи, несмотря на то, что много дней на улице провела. И замкнутая тесная конура без окон как раз один из них.
– Помогите! Сволочи…Кто-нибудь, выпустите меня отсюда. Эй, вы слышите, немедленно отпустите меня!
Тишина в ответ парализует и, .кажется, я сейчас умру прямо тут. Стены на мозги давить начинают, мне становится все хуже.
– Эй! Ну хоть кто-нибудь…Суки!
Кажется, еще немного, и я бы голос сорвала. Я орала изо всех сил, истошно колотя наручниками по батарее, и к счастью, спустя пару часов это подействовало. На меня обратили внимание, однако оно было совсем не таким, какого я ждала.
Затихаю, когда дверь резко отворяется, и я вижу в ней зверя огромного. Арбатов. Он стоит у порога, облокотившись о дверь спиной. На нем идеально выглаженный синий костюм с белой расстегнутой на две пуговицы рубашкой. Выглядит так, словно на парад собрался. Бизнесмен хренов, или бандит, мне уже все равно. Я убить его готова за то, что приволок меня сюда.
– Чего ты орешь, зверек?
– Сволочь, маньяк! Отпусти меня немедленно, не то пожалеешь! Ты не знаешь, с кем связался, мои родители найдут тебя, и засудят, и…
Я ору из последних сил, срывая голос и прикладывая руку к боку, который очень сильно болит, но даже среагировать не успеваю, когда всего за секунду этот хищник преодолевает расстояние между нами, вплотную оказываясь передо мной. Арбатов заставляет меня вжаться в стену спиной от страха. Я задерживаю дыхание, когда он резко обхватывает своей огромной ладонью мое лицо, и больно впивается сильными пальцами в щеки. Его глаза такие зеленые. Как у дикого зверя.
Этот мужчина взрослый и очень опасный. В его взгляде смерть только читаю. Я слишком близко, опасно и так…странно как-то. Запах его парфюма улавливаю, и не могу не признать, что он привлекает меня. Вдыхать его хочется, снова и снова.
– Во-первых, для тебя я Всеволод Генрихович, зверушка. Ко мне только на “вы” можешь обращаться. Во-вторых, нет у тебя никаких родителей, Мария. Ты из детдома сбежала два года назад. Отец неизвестен, мать погибла, когда тебе было четыре года. Ты сирота. Никому на хрен не нужная. Я ничего не упустил?
Я затихаю. Откуда он все это знает…
– Это вообще не ваше дело! Не смейте лезть в мою жизнь! Почему я голая и в бинте этом?! Вы что… трогали меня?
От одного только предположения слезы собираются в глазах, а тигр смеется, показывая свои белые зубы, а точнее оскал звериный, страшный. Он руку свою убирает от моего лица, а я все еще чувствую ее на коже. Огнем пылает вся.
– Да кому ты нужна, мышь дворовая. Ребра лишь сложил твои в кучу, пока ты в отключке лежала. Сейчас бы не такая боевая была. Выла бы от боли. Сломаны они у тебя.
Молчу. Про ребра как-то даже не переживаю сильно. Били меня по ним и раньше, заживало как на собаке. А вот от того, что Арбатов касался меня, пока я была без сознания, холод проходится по спине. Тот, арктический, или как там его называют…Самый суровый из всех.
– Значит так, воровка. С сегодняшнего дня мы заключаем с тобой договор, в котором ты обязуешься свой долг мне отрабатывать. Полностью.
Хватаю ртом воздух, руками сжимая одеяло. Мне страшно. Я не знаю, чего ожидать от этого мужика огромного, но даже не думаю показать ему, какого мне. Не дождется.
– Какой долг… Как отрабатывать? Да чего вы хотите от меня, спать с вами, да? Этого хотите?
Громкий раскатистый смех разливается по комнате. Арбатов смеется с моих слов, показывая белые зубы. После смотрит на меня, и снова смеется, словно я сказанула что-то невероятно смешное и нелепое. А мне совсем не до смеха. Вот ни на чуточку даже.
– На себя посмотри, от тебя как от помойки несет. И да, я не трахаю детей. Ты будешь на меня работать, зверек. Делать все, что скажу, беспрекословно. Свой долг отрабатывать. За каждую провинность долг будет расти, поэтому поосторожней с моими вещами. Спать будешь здесь, и чтоб без надобности я не видел тебя.
– Что? Нет, отпустите немедленно! Я не хочу в этой конуре сидеть!
Пытаюсь вырваться от наручников, но кожа уже слишком сильно щиплет. Вижу кровавые следы. Черт, кажется, я поранила сама себя.
– Можешь брыкаться сколько влезет. Тебе это ничем не поможет.
– Вы не можете…не можете так поступить со мной!
Слезы предательски подступают к глазам, я не играю. Это правда мои слезы. Натуральные. Искренние.
– Могу.
Его голос стальной и низкий. Всеволод не играет со мной, и мне страшно от этого. Совсем не до смеха от его интонации. Так только с уголовниками разговаривают, как он со мной. Как палач перед казнью.
– Слушай меня внимательно, крысеныш дворовой. Ты не в гостях и не дома. Я купил тебя у Гарика как товар на базаре, как вещь, поняла? Если я захочу, уже сегодня ты вернешься и ляжешь под него, раз так уж хочешь свободы. Я забрал тебя в качестве откупа за долг, так что отработаешь все, до копейки.
Вдобавок ты посмела обворовать меня, притом дважды, взяв особо ценные мне вещи, а долгов я не прощаю никому. Ты могла вернуть мне все это миллион раз, но не стала, за что тоже будешь расплачиваться. Завтра поедешь к врачам на осмотр. Не хочу принести в дом заразу вместе с тобой.
– Что…что?! Какие врачи, нет!
– Молчать. Как миленькая пройдешь терапевта, стоматолога, инфекциониста и гинеколога.
– Гинеколога?! Да вы сумасшедший! Ненормальный просто, сукин сын!
Вскрикиваю громко, когда резко получаю по губам от него. Огнем жжет. Больно. Чертовски больно. Я тут же затихаю, прикладывая руку к лицу. Тигр вовсе не шутит со мной. Он, правда, может сделать все, что ему угодно.
– Еще раз в моем присутствии матом будешь ругаться, рот вымою. С перцем. В моем доме ты должна вести себя прилично, а не как дворовая падаль, иначе отправишься в колонию, которая и так по тебе давно плачет. И поверь, девочка, я тебе такое дело насобираю, что ближайшие двадцать лет не выйдешь оттуда.
– Ненавижу…Ненавижу вас!
Шиплю тихо на него змеей, роняя слезы, и уже продумывая, как буду убивать Арбатова. Смачно и особо жестоко.
– Отпущу на волю, как только отработаешь долг. Полностью. И да, твое шмотье я сжег. От него воняло как от помойки. Это будешь носить, когда сама отмоешься.
Он бросает на матрац пару футболок огромных размеров и спортивные брюки. Явно со своего барского плеча.
Вытираю быстро нос и глаза от слез соленых, да что ж такое. Давно я так не расклеивалась. Да никогда, наверное. Вот только не хочу реветь перед зверем этим, ему все равно плевать, что там бродяжка чувствует. Я лишь воровка для Арбатова, грязная оборванка. А он для меня… дьявол в человечьем обличии.
