Волчица

Но сильнее всего зол на самого себя. Наверное, слишком сильно её опекал. Давил на неё. Перестарался. Вот и потерял её доверие, сам того не заметив. Ей проще было, ничего не говоря, сбежать из-под моей опеки. Вот она и осуществила задуманное.

Мой страх потерять Лию сыграл свою роль. Я же не мог ей рассказать об угрожающей опасности. Может, должен был? Тогда бы она перед тем, как что-то делать, возможно, подумала бы десять раз и не рисковала бы собой и нашим ребенком.

Зачем я расслабился? Знал же про видение… Знал об угрозе жизни Лии. А я взял и расслабился. Всегда был начеку, а здесь такая ошибка… Ошибка, которая может стоить жизни моему ребенку и Лие.

Надо за ней идти. Нет времени злиться на себя и корить её. Она в опасности. Прошло уже три дня. Три неизведанных дня. Три мной потерянных дня. За это время многое могло произойти. Вдруг ей нужна моя помощь, поддержка? Надо успеть. Прийти бы вовремя, пока ничего не случилось бы. Не опоздать бы.

Много я не говорил. Не мог. Боялся, что могу сорваться, не выдержать. Да и ком в горле застрял. Слова вымолвить не могу. Только крик души вырывается. Орать готов на весь лес. На всех кто рядом. Но они здесь ни при чём. Моя вина! Моя ошибка!

Шаманке кратко указания давал. Прерывистые слова бросал. Слава Духам, она понимала меня с полуслова и не задавала лишних вопросов.

– Настойка!

Она протянула мне настойку.

– Вещи!

Подала покрывало и необходимые вещи для младенца.

Все остальные стояли молча, ожидая моих действий. Ждали моих пояснений. Никому не собирался объяснять своё поведение и рассказывать о том, что собираюсь предпринять.

Схватив люльку, произнёс уже всем. Сказал жёстко, как отрезал. Пересёк любые попытки возражения и вопросы на корню:

– Никто! Не уходит из лагеря! Всем! Ждать здесь!

Отправился в путь, больше не проронив ни слова и не оглядываясь. Старался идти быстро. По дороге не останавливался. Только изредка делал маленькие перерывы.

Чем дальше шёл, тем злость моя уступала, зато волнение и тревога нагоняли. Моё воображение рисовала ужасные картинки. В одной из них – Лиа одна. В лесу. Нуждается в помощи. Никого нет. Некому помочь.

На смену одной картине приходит другая: увидел её бездыханное тело. Только что родившийся ребенок лежит рядом со своей мамой. Плачет. Нет никого, кто мог бы помочь ему.

Итак, одна картинка сменялась другой. Одна страшнее другой. Только концовка везде одна – смерть.

Чем больше я об этом думал, тем быстрее я шёл. Я не замечал усталости, не замечал появившихся царапин на руках и лице. Один раз ощутил, как что-то липкое горячее течет по щеке. Оказалась кровь. Видно, где-то зацепился за ветку и хлестнула меня так сильно, что на щеке осталась глубокая царапина. Даже боли физической не почувствовал.

Душевная боль выбила все другие ощущения. Она разрывала меня внутри на маленькие части. В груди горело огнём, словно сам становлюсь пламенем, которое невозможно потушить…

Я шёл и повторял себе: «Я должен найти Лию. Должен спасти своих любимых. Я должен успеть». Слово «ДОЛЖЕН» меня подгоняло.

Ни в первую, ни во вторую ночь уснуть не мог, а идти бесполезно. Ночью так темно, хоть глаза выколи. Можно случайно пойти не по той дороге. Наоборот, будешь дальше от намеченной цели. А я не могу этого допустить. И так много времени потерял. Поэтому ночью сидел и ждал, всё время считал, поторапливал солнце. Когда же оно начнёт вставать.

На второе утро только пару шагов сделал, как передо мной волчица возникла. Рядом с ней никого не было. Первая мысль ударила молнией в голову – дела плохи. Лии нет рядом с ней! Значит что-то случилось.

Не теряя времени, сел на спину волчицы и мы отправились к Лие. Добрались быстро, я даже не успел ничего подумать…

То, что я увидел, не сильно отличалось от моих воображаемых картинок. Лиа вся бледная с отстраненным остекленевшим взглядом сидела на покрывале, прислонившись к дереву. Тихонько покачиваясь взад-вперед, на руках держала свёрток. Неужели родила? Приблизившись ближе, заметил, в руках у неё был малыш, завернутый в куртку. Зато крови возле Лии было много. Платье, покрывало – всё в крови. Сильно пропиталась даже земля. Резкий неприятный металлический запах ударил мне прямо в ноздри.

Моё сердце сразу же застучало сильнее и быстрее, словно пыталось вырваться наружу. Хотело соприкоснуться со своей единственной любимой, находящейся на грани жизни и смерти.

Внутри меня переполняли чувства, эмоции, которыми я больше никак не мог совладать. Надо бы выплеснуть накопившиеся эмоции, вылить переполненную чашу чувств наружу, но на это не было времени. Единственное и последнее, что мне удавалось контролировать – не выпустить их наружу.

Боялся, что рано или поздно чувства победят. Тогда я не смогу беспристрастно решать вопросы и рассуждать. Каждое незначительное замедление в действиях может привести к плачевному результату. Поэтому я не мог позволить себе сейчас поддаться эмоциям.

С одной стороны, мне хотелось ругаться, сердиться, кулаком бить по земле, возмущаться, волноваться, винить себя в создавшейся ситуации. С другой стороны, готов был радоваться рождению сына, гордиться им и любимой женой, носить их на руках.

Но внешне я был спокоен, твёрд, сосредоточен. Оценив ситуацию стал быстро действовать. С трудом мог забрать малыша из рук Лии. Держала его крепко. Даже не думал, что у моей жены такая железная хватка. Легонько потряс за плечо, боясь причинить боль. Пришлось несколько раз повторить, чтобы ослабила хватку:

– Отпусти! Я возьму малыша! Всё хорошо, Лиа! Я возьму его и в люльку положу!

Отпускает. Только в руки его взял, малыш головой завертел, личико нахмурил будто собирается плакать. Я ему отвечаю:

– Это твой папа, сынок. Пришёл за вами. Сейчас мы должны помочь нашей маме. В люльку тебя положу, а ты тихонько лежи, только не кричи. Мама твоя не должна волноваться.

Смотрит на меня большими глазами. Голос мой узнаёт. Понимает. Сразу же становится спокойным и послушным. Глазки закрывает и засыпает.

Мне бы сейчас радоваться, укачивать малыша на своих руках, поговорить с ним. Как хочется осуществить задуманное, но время не терпит. Надо нашу маму спасать. В люльку кладу его и подбегаю к Лие. Даю настойку, приготовленную шаманкой. Заставляю её всю настойку выпить и контролирую, чтобы глаза не закрывала. Боюсь – закроет и не откроет больше. Уснёт и не проснётся. Боюсь её потерять.

Столько крови потеряла… Нельзя ждать. Пора отправляться в путь. Я буду полностью уверен в её безопасности только тогда, когда она попадёт в руки шаманки. Только тогда я смогу успокоиться. Машинально взял сумки с книгами, валяющиеся на земле, и повесил на шею одному из волков, приговаривая:

– Надеюсь ты справишься с тремя сумками.

Потом оборачиваюсь к волчице и добавляю:

– А тебе доверяю самое дорогое, ценное и важное в моей жизни – люльку с ребенком. Будь осторожна. Аккуратно неси.

Сам тем временем к Лие подхожу, заворачиваю её в покрывало, беру на руки и садимся на спину волка Амикуса.

Вместе с ней отправляемся в путь обратно в райский уголок. Пока ехали, прижимал её к себе крепко, стараясь согреть её. Вся дрожит в моих руках. Глаза постепенно закрывает. Устала. Но я не могу позволить ей уснуть. Постоянно разговариваю с ней. Беспрерывно твержу: «Не спи, тебе нельзя спать!»

Всю дорогу не могу оторвать взгляда от неё. Слежу за ней, чтобы не засыпала. Постоянно голову наклоняю, чтобы определить дышит или нет. Чувствую её теплое дыхание и сам глубоко вздыхаю с облегчением. Прислушиваюсь к звукам её сердца. Бьётся, но слабо. Слышу его, значит жива. И так регулярно повторяю движения.

Обратный путь мне казался долгим. Хотя благодаря волкам, мы добрались намного быстрее, чем если бы я шёл пешком. Волки остались у озера. Сам же отнес ребенка с Лией в пещеру.

Шаманка, ничего не спрашивая меня и предварительно меня выставив из пещеры, взялась за осмотр. Далеко уходить не решался. Ходил туда-сюда как загнанный зверь. Ждал новостей. Но чувствовал себя, будто ожидал приговора. Сам себя я уже давно осудил. Считал себя виновным во всём случившемся.

Мои эмоции не улеглись. Продолжали во мне бушевать больше прежнего. Требовали выхода наружу. Я держался уже из последних сил.

Готов был ворваться внутрь, в пещеру. Пока я ждал шаманку, мне показалось, прошла вечность. Незнания меня убивали и резали по-больному.

Куда уж больнее может быть? Оказывается, может. От одной мысли – если что-то случится с Лией или с ребёнком, если кто-нибудь из них умрёт – моё сердце замирало, я забывал как дышать. Я не мог представить себе жизни без них. Молился Духам, чтобы всё обошлось благополучно.

За спиной я услышал шорох и сразу же обернулся. Передо мной стояла шаманка и внимательно смотрела на меня. В её взгляде я не мог ничего прочесть. Ни одной эмоции на лице не отражается. Ни одного движения, подсказывающее как мои любимые и родные чувствуют себя.

Не могу больше ждать, первый задаю волнующий меня вопрос:

– Как они? – в руке крепко сжимаю ветку. Пока сюда шёл, машинально сломал ее. Даже не заметил как оставшуюся дорогу крутил ее в руке. А вот сейчас стою, жду ответа. Так сильно сжимаю эту ветку, что костяшки пальцев побелели, будто эта тоненькая тростиночка – это моя последняя надежда. Вдруг упадёт на землю, пропадёт. Тогда моя последняя надежда исчезнет вместе со спасательной веточкой.

Почему молчит, не говорит? Или мне кажется, она с ответом тянет?..

Словно мысли мои читает, начинает говорить. Слышу как будто из тумана голос её серьёзный раздается. Пещерное эхо вторит звонко:

– Всё в порядке с ней, Отважный Охотник! Будет жить! Отвар помог. Ей сейчас надо поспать и сил набраться. С ребёнком тоже всё хорошо. Здоровенький. Крепенький. Сильный. Весь в отца. Поздравляю!

После последнего слова шаманки в моих руках ветка ломается, а я свободно вдыхаю полной грудью, будто камень с души свалился. В горле всё пересохло, и голос свой не узнаю. Хрип изо рта вырывается:

– Я могу их видеть?

– Иди. Только недолго.

Захожу в пещеру и быстрым шагом приближаюсь к Лие.

Целую в макушку и глажу по голове. Хорошо, что никто не видит меня в этот момент. У самого слёзы в глазах накрапывают, но не даю им выхода. Не дозволено мужчинам плакать. Только тихо произношу любимой на ухо долгожданные слова:

– Спасибо тебе, Лиа, за сына!

Нежно целую её в губы и, убаюкивая, добавляю:

– Сейчас отдыхай, моя любимая Волчица! Спи!

Сын в люльке лежит рядом с Лией. Смотрит на меня внимательно, ручками и ножками двигает.

Аккуратно, легонько, бережно глажу его по голове. Целую в макушку. Дотрагиваюсь до его маленькой ручонки. Он тут же хватает меня за палец. Крепко держит. Не отпускает. Впервые за долгое время у меня появляется улыбка. Разговариваю с ним, как со взрослым. Он меня внимательно слушал и вникал в каждое слово:

– Мой долгожданный любимый сынок. Теперь вы с мамой в безопасности. Скоро мы все поедем домой. Ты у меня такой маленький, а уже столько силы имеешь. Храбрый. Отважный. Смелый. Весь в меня. Красивый, умный как мама. У тебя все задатки вождя и качества лидера. Твой дед и бабушка будут рады тебя видеть.

Тут шаманка с индеанкой вошли. Меня отправили погулять.

– Ты иди, отдохни. Нам малышей надо покормить. Да и Лия должна силы набраться.

Я ушёл. Мне действительно надо было уйти. Подальше от всех. Остаться одному в лесу. Там, где никто меня не увидит и не услышит. Разобраться в себе, в своих нахлынувших эмоциях. Наконец-то, удастся выпустить их наружу. Отпустить всю боль, злость, тревогу. Ведь всё уже позади.

Позади – да. Но видно только не для меня. Вина во мне засела глубоко в душе и запустила свои корни в самое сердце. Не могу успокоиться. Корю себя, что допустил оплошность. Не хочу повторения. Обдумывал свои поступки, взвешивал свои решения и действия. Рассуждал как избежать такой ситуации в будущем. Боюсь доверять самому себе. Да и Лиа подвела меня. Не доверилась. Не поверила своему мужу…

Со всей злости стукнул кулаком по дереву. Один раз. Второй. Третий. Костяшки разодрал до крови. Пока бил, не обращал внимания на это. Бил по дереву долго. Вместе с каждым новым ударом все скопившиеся во мне чувства, эмоции вырывались из меня на волю и уносились вдаль. В пустоту, в забытьё, откуда нет обратного пути.

Прекратил колотить в дерево, когда сил уже не осталось. Когда часть боли моей растворилась как пыль в воздухе. Когда разум ко мне вернулся.

Мне понадобится время, чтобы раны сердечные свои залечить, душу свою успокоить. Забуду? Навряд ли. Жизнь урок преподала хороший.

С Лией у нас предстоит долгий и серьёзный разговор. Не сейчас, конечно, но будет. Придётся его отложить на какое-то время. Не хочу волновать её. Она должна поправиться. Её здоровье важнее всего. Тем более малыша кормить грудью будет. Ей нельзя переживать и нервничать. Молоко может пропасть.

Но разговор все равно состоится. Каким бы ни был он тяжелым для меня и для нее, мы должны высказаться, объясниться и понять друг друга.

Долго ещё стоял бы я возле дерева, но вывел из раздумий поднявшийся ветер. Только сейчас почувствовал, что продрог весь.

Сколько бы я не думал, не гадал, но обратно ничего не возвратишь. Сейчас счастье в моих руках. Они живы, здоровы. Со мной. Пора возвращаться к моим родным. Обещал им, что буду всегда рядом. Слово сдержу.

Когда вернулся обратно в лагерь, все сидели вокруг костра и оживлённо общались между собой. Не было только молодых мамочек со своими малышами, индеанки Маленькой Птички и Лии.

Все были веселые, жизнерадостные. Увидев меня, поздравили с новым статусом – молодым папой. Также все были в предвкушении, что скоро наша группа отправится в новые земли, где наконец-то мы встретимся с родными, близкими и друзьями.

В райском уголке нам пришлось задержаться на десять дней и десять ночей, пока Лиа не восстановила полностью свои потраченные силы. Больше своих родных не оставлял одних ни на минуту. Проводил время с ними постоянно.

На Лию сердиться долго не мог. Она ведь подарила мне сына. Стоило мне увидеть как она кормит малыша грудью, как она о нем заботится, разговаривает с ним, моё сердце пылало от счастья и таяло от любви к этой женщине, к моей Волчице.

В этот момент я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Был самым счастливым отцом и мужем.

Скоро мы вернёмся в наше новое поселение. Обязательно проведём ритуал. Шаманка даст имя нашему ребенку. Мы устроим большой праздник в честь рождения нашего сына.

Единственное, я знал одну важную вещь – мой сын характером похож на меня. Он будет сильным, храбрым, отважным, смелым, умным, упрямым. Он будет лидером. Вождем племени. Непременно добьётся всего, чего захочет. Не успел родиться как сразу начал показывать свой характер.

Я знал – его будут звать как и меня Отважным. Кем именно он будет – Отважным воином, охотником, волком, орлом или буйволом – не важно.

Важно то, что он будет в будущем великим вождем. Моя интуиция воина и охотника никогда не обманывала меня. Я наперед чувствовал и знал замыслы врагов и своих близких. Моё чутьё всегда помогало защищать племя.

Сейчас, смотря на своего сына, в моём сознание зародилось чувство знания. Знания того, что у моего сына будет необычная судьба. Духи мне показали и я увидел в его глазах кем он станет.

Мне не надо ждать ритуала шаманки, который только подтвердит мои ощущения и видение. Во время ритуала шаманка назовет первую часть имени данное Духами нашему сыну. Полное имя нам не суждено узнать. Не в ближайшем будущем.

Имя моего сына будет скрыто тайной от всех. Когда время придет, тогда все узнают правду. Пока достаточно мне знать одному.

Судьба укажет, когда необходимо будет раскрыть истину.

Зная его будущее, я уже сейчас горжусь своим крохой. Горжусь своей женой.

Всё, что с нами произошло недавно, больше не повторится никогда.

Я поклялся быть всегда на страже. Поклялся заботиться и охранять свою семью. Пока я жив, никто не пострадает. В этом мне поможет моя Волчица.

Ведь она не просто пообещала, а поклялась мне говорить только правду и ничего не скрывать от меня с этой минуты.

Глава 62. Лиана. Последние дни в райском уголке

Первые мысли после сна: «Где малыш? Он же голоден. Мне нужно его покормить».

Попыталась привстать, но почувствовала сильную слабость в теле. Оглядывалась по сторонам, пытаясь разобраться, где я нахожусь. Было темно. Вокруг меня стояла полнейшая тишина, которую перебивал звук бьющейся воды о камни, говоря мне, что я в райском уголке. В пещере.

Ищу глазами малыша и Отважного Охотника, признаки их присутствия. Но в пещере, кроме меня, никого не было. На меня резко накатила паника и тревога из-за того, что малыша нет рядом со мной. Заволновалась сильно. Боялась. Пока спала, могло что-то произойти плохое. От этих мыслей к горлу подкатила тошнота.

Собрав последние силы и облокотившись о холодную каменную стену, мне удалось встать на ноги. Медленным шагом пошла вдоль стены к выходу в надежде увидеть всех у костра. Хотелось узнать о самочувствии своего малыша.

Шаги давались с трудом. Голова всё ещё кружилась. Помещение плыло перед глазами. Видимо я не пришла в себя до конца. Но я всё равно шла. Мне важно было знать – где мой сын.

Вижу проблески света в темноте. Проблески надежды. Выход где-то рядом. Осталось совсем немного, всего лишь пару шагов, и я буду на свежем воздухе. Получу наконец-то нужную мне информацию.

Но я всё-таки не рассчитала силы. Слабость взяла своё. Уже у самого выхода сделав шаг, оступилась. Не удержалась, начала падать на землю. Успела только вытянуть руки перед собой, чтобы смягчить падение. Но этого не случилось, вдруг неожиданно пришла помощь.

Отважный Охотник успел вовремя. Меня опять спас он. Мой защитник. Мой муж. Подхватив меня на руки на лету, как маленькую пушинку, прижал крепко к себе и спросил:

– Ты куда собралась, Лиа? Ты должна лежать. Отдыхать.

– Наш сын… Где он?

– С ним всё в порядке. Спит.

– Он голодный. Мне надо его покормить. Как долго я спала? – пытаюсь вырваться из рук Отважного Охотника.

– Успокойся, Лиа! – сильнее меня прижимает к себе. – Он сыт. У Маленькой Птички много молока. Она покормила своего малыша и нашего заодно. Ты сама сейчас должна поесть и хорошенько отдохнуть. Сил набраться. Потом я его тебе принесу.

Кладёт меня обратно в постель и целует в макушку, продолжая меня держать в крепких объятиях. Чувствую нежный воздушный поцелуй слегка касающийся губами виска. Слышу от него только ласковые слова.

Услада для моих ушей. Наслаждаюсь.

Чутьё же подсказывало здесь что-то не так. Может мне показалось… А может и нет… Звучали слова по-другому, не как всегда. Были пропитаны ноткой грусти и горечи, какой-то безысходности. Нет чувства радости и счастья.

Отстраняюсь от него, чтобы посмотреть в его глаза. Вижу во взгляде невыносимую боль и печаль.

Я своим поступком причинила ему душевную боль. Сердце моё сжималось при этой мысли. Захотелось обнять его, прижаться к нему и не отпускать. Утешить его. Забрать его боль себе. Только без понятия как мне сделать это.

Я же ему не доверилась. Значит в каком-то смысле предала его. А для него важны чувства такие как доверие, надёжность, преданность.

Я ждала, когда он начнёт ругать меня, кричать. Но он ни слова не промолвил о моем безумном поступке. Ни одного упрека не прозвучало в мой адрес. Слышу от него одни лишь нежные слова. Я их точно не заслужила.

Лучше бы он разозлился, меня отругал, высказал всё, что обо мне думает. Только кому будет лучше от этого? Наверное, только мне. Не ему. Боль не уйдёт по первому зову или по первому взмаху. Нужно время.

Вина во мне разрасталась с каждой минутой. Я стала себя корить за недоверие к мужу, за то, что не известила его о своих планах.

Может мне извиниться перед ним? Пообещать, что это больше не повторится? Моим обещаниям он больше не поверит. Ведь я ему обещала беречь себя и дитя. Не выполнила.

Не уверена насчет того, что ситуация не повторится… После прочитанного бабушкиного письма и статьи я не ручаюсь, что поступлю иначе.

Иногда немного сумасшедшие и непредсказуемые поступки мне необходимо совершать. Как этот. Благодаря ему судьба преподнесла мне знания, знания будущего. Дала мне шанс – изменить ход событий. Я воспользуюсь этой возможностью.

Знаю только одно, я должна с ним поговорить сейчас по душам. Не потом. Откладывать разговор нельзя. Потеряем время, если мы оба молчать будем. Не видать нам тогда семейного счастья. Он должен знать чем я мотивировалась и почему так поступила. Он должен мне открыться. Высказаться и не держать в себе всю боль. Должен поделиться этой болью.

Он собирался уже уходить, как я схватила его за руку и громко произнесла:

– Не уходи! Нам надо с тобой поговорить.

– Не сейчас. Позже. Обязательно с тобой поговорим и обсудим произошедшее.

Ещё сильнее сжала его руку. Не могла допустить, чтобы он ушёл.

– Я вижу тебе больно. Мы должны сейчас поговорить. Прошу тебя! Останься! Ради нашей семьи, ради нашего счастья.

Он так пристально и долго на меня смотрел, будто искал ответы на свои вопросы. Я не отставала. Смотрела ему в глаза, не отрываясь. Боялась. Думала, если опущу глаза вниз, отведу взгляд в сторону, то проиграю битву, и он уйдёт. Уйдет от меня навсегда.

Мы потеряем нашу душевную связь, которая зарождалась и создавалась между нами долгое время. Не так просто будет вернуть связующую нить наших сердец.

Наверное, он тоже почувствовал то, что и я. Осознал. Сразу же сел рядом со мной. Не ушел. Остался. Значит есть шанс всё исправить. Готов меня выслушать. Вспыхнула во мне маленькая искорка надежды.

Тяну руку, дотрагиваюсь до его щеки. Провожу рукой по его лицу, гладя и успокаивая. Начинаю тяжелый разговор:

– Отважный Охотник, извини меня за содеянное, но я не могла поступить иначе. Мне необходимо было отправиться в логово волков. Мне необходимо было самой забрать книги.

Говорю, а у самой голос срывается, хрипит, дрожит, но остановиться уже не могу. Если сейчас замолчу, не скажу всё что думаю, то уже не скажу никогда. Продолжаю усилием воли объяснять:

– Тем более я чувствовала себя прекрасно, поэтому решилась на этот шаг… Тебе боялась сказать. Ты бы мне не разрешил. Не разрешил бы! Я права?

Не выдержав направленного на меня взгляда Отважного Охотника, я опустила глаза вниз. Рука, только что трогающая его лицо, начала медленно опускаться. С каждым последующим словом моя уверенность исчезала. С каждой секундой я говорила всё тише и тише.

– Я не знала… Не знала, что может так закончится… Самое главное – мы живы. Нас всех ждут дома.

Словил мою руку, сжал сильно в своей руке и положил на грудь свою, где бьётся сердце. Другой рукой дотронулся до моего подбородка и приподнял его. Наши глаза снова встретились. Начал произносить яростно, возбужденно. С каждым словом он говорил всё громче и громче:

– Лиа! Могло всё закончиться плачевно. Если бы Лунный Свет не увидела видение. Если бы шаманка заранее не подготовила настойку, останавливающую кровотечение. Если бы я опоздал… Вы могли бы умереть. Слишком много «если». Ты не представляешь, как сильно меня напугала, заставила волноваться.

Отважный Охотник сильнее сжал мою руку, лежащую на его груди. Чувствую как косточки трещат. Слышу, как громко и бешено стучит его сердце. Больно мне. Только больнее моей душе, чем руке. А ему во много раз больнее..

– Лиа, я тебя очень люблю. Ты должна понять. Ты!.. – он резко замолчал.

Было видно, насколько тяжело ему дается этот разговор. Осознал, что на грани, может сорваться. Пытался совладать со своими чувствами. Я смогла приоткрыть дверцу его души, в мир его чувств, откуда вырываются демоны боли.

Как только он перестал говорить, я затаила дыхание. Почувствовала, как мороз по спине пробежал, которого не могло быть в такую теплую солнечную погоду. В сердце так сильно кольнуло, чуть ли не остановилось.

Испугалась услышать его слова… Наказание словом может быть сильнее и больнее, чем «ударом кнута».

Уже думала остановить его. Открываю рот, ловлю воздух, чтобы вымолвить слово «стой!», но быстро его закрываю. Передумываю. Замолкаю. Жду его слов. Не проходит и минуты как он продолжил разговор, но более спокойным голосом и держащая руку хватка ослабла:

– Лиа! Ты – моя сила! Ты, Лиа, делаешь меня сильнее, храбрее, бесстрашнее. Рядом с тобой я меняюсь. Становлюсь увереннее, смелее, решительнее. Смотрю вперед, в наше будущее. Готов порвать каждого, кто только подумает причинить нам всем зло и помешать нашему счастью. Обдумывая эти мысли, я стал понимать, что нужен тебе, семье и всему поселению. Хочется вас защищать. Защищать ценой своей жизни. Бороться за вас всех!

Я слушала его внимательно и даже не заметила, как две его ладони легли мне на щеки. Большими пальцами стал поглаживать их, продолжая разговор: