Ты придешь с рассветом

Макс – тоже отличное имя) Как ты придумал вести эти эфиры? Идея такая простая и классная одновременно.

Варя поглубже уселась в коконе из подушки и одеяла. Она не замечает, что Дима уже вышел из туалета, поставил на стол ноутбук, обложился бананами и батончиками. Она забыла, что сама не завтракала, даже стакан с водой оставила там, где пряталась весь первый утренний час. Ее заботил только таинственный мир другого человека. Кажется, интересного человека. Кажется, хорошего.

Из потока сообщений ее вырвал лязг гантелей. Варя подняла голову и увидела, что Дима уже закончил разминку и приступает к силовым упражнениям. По их уже сложившемуся распорядку, это означало, что у него первый перерыв в работе, а у нее вот-вот начнется пара. Варя подскочила с кровати, торопясь привести себя и фон для зума в порядок.

– Что такое, мисс «Сама себе на уме», чуть пару не проворонила? – злобно шипит Дима, поднимая и опуская правой рукой гантель.

– Ты сегодня само обаяние, милый, – отвечает Варя.

– Ну уж какой есть, таким любим и должен быть.

Варя молча продолжает заправлять постель.

– Но, видимо, просто быть уже недостаточно для нашей королевы. Безусловной любви ждать не стоит, да?

– Господи, ты действительно просто из-за утреннего недоразумения так взбесился? – Варя берет ноутбук и устраивается у стены в изголовье кровати.

– Недоразумения? – Дима по-настоящему швыряет гантели обратно под кровать так, что Варя, испугавшись, подскакивает – Теперь буду знать, что мой сон, мое здоровье и мои чувства – это просто недоразумение.

Отгородившись друг от друга экранами пара нервно пыхтит. Ссора – сущая глупость. Но такими глупостями теперь наполнен каждый их день.

В конце последней пары Варя смотрит в маленький квадрат с одногруппницей Лерой. Что она скажет, если рассказать ей об этой ссоре?

«нынешние парни, детка, такие ранимые, что с них взять, да? камон, даже не парься! просто реально больше не буди его раньше времени, пощади сердечко паренька».

Да, так и скажет.

К маме можно даже не соваться.

«Для любого мужика сон, еда и … ну, ты сама понимаешь, важнее всего. И задача женщины – обеспечить его всем этим во что бы то ни стало».

Удивительным образом, в мировоззрении Вариной разведенной матери не было никаких несостыковок. Она говорила, с небольшим стыдом и виновато опущенной головой, что, видимо, чего-то не додала своему мужу, вот он и ушел. Но оно и правильно, не страдать же вечно под боком плохой жены. Он заслуживает другую женщину, которая будет больше его любить. Заслуживает ли чего-то подобного она сама, мама Вари никогда не уточняла.

От всех этих мыслей стало только хуже. Варя снова открывает диалог с Максом. Пишет:

Как ты относишься к спорту?

Умоляю, только не говори, что хочешь позвать меня на пробежку или типа того)))

Нет!) Просто, ну, мы всякие вопросы друг про друга задаем… вот я и спросила. Интересно.

А, понял)

На экране повисла надпись «печатает». Варя нетерпеливо стучит пальцами по панели ноутбука.

– Может прекратишь мешать мне работать? – выплевывает Дима.

– Может прекратишь ко мне цепляться?

– Ух ты, мне теперь в собственной квартире уже и разговаривать нельзя?!

Варя молчит. На это ей ответить нечего. От Макса приходит ответ:

Сейчас это странно говорить, но прогулки по городу – лучший вид спорта. Не туристический забег по Невскому с препятствиями – уворачиваясь от прохожих))) а настоящее исследование. С узкими непопсовыми улицами, с дворами со сложной запутанной системой входов и выходов. Там столько всего, Барбара! Я по паре кроссовок в месяц стаптываю. Мне жизни не хватит все рассмотреть. А так хочется…

Варя отвечает:

Наверное, тяжело тебе сейчас? Бросить любимый вид спорта…

Я его не бросил. Временно приостановил тренировки)) Но, да, конечно, так больно терять ценные дни своей жизни.

Я тебя понимаю. Мне так жалко, что все это с нами со всеми происходит

Наверняка, тебе тоже есть что терять и из-за чего грустить… Но я пойму, если ты не захочешь делиться, конечно

У Вари увлажнились глаза. Столько всего крутится внутри. Столько хочется сказать и не для одной темы нет подходящих слов. Как объяснить просто и понятно другому человеку то, что ты даже сама себе объяснить не можешь? Варя заносит палец над клавиатурой на экране смартфона.

– Знаешь, что касается обеда… – Дима стоит у холодильника, – Я хотел разделить оставшиеся тефтели на двоих и добиться батончиками, но раз ты такая хамка сегодня…

– Серьезно? Я даже дослушивать это не буду! – Варя захлопывает ноутбук и подскакивает с кровати, – Иди ты сам знаешь куда.

– Ох, какие мы дерзкие, – кричит Дима в парадную, когда Варя, накинув куртку и взяв в руки кроссовки, выбегает из парадной.

Варя сидит на «своей лавочке». Обедает купленным в супермаркете сэндвичем, запивает любимой газировкой. Максу она написала:

Все очень сложно. Но, если ты спрашиваешь, мне этот карантин на многое раскрыл глаза. Многие проблемы подсветил, так сказать.

Макс ответил:

Расскажи, если будешь готова. Но сейчас, вся моя поддержка – тебе. Хотел бы я сделать больше, чем просто писать слова.

Удивительным образом именно это, просто слова, невероятно облегчили Варе сердце.

Варя ответила, но Макс не читал сообщение, был не в сети. Дожевывая белый хлеб, девушка смотрела на реку.

Обед – условное обозначение хоть какого-то времени в теперешнем скомканном ходе часов и минут. Только учебные пары давали понять, что сутки сменились и настали новые. Все остальное время: кровать, кухня, ролики в телевизоре, ролики в телефоне.

Позади Вари кто-то громко кашлянул. Она обернулась. Женщина в возрасте выгуливает таксу. Женщина без маски. Варя ест и, естественно, тоже без маски.

«Может, я злоупотребляю возможностью выходить на улицу? Я же могу сидеть дома, почему тогда не сижу?»

Женщина, не согнав Варю с лавочки, идет дальше. А девушка, немного подумав, решает иначе: «Вообще-то Дима каждый день выходит за продуктами. Каждый! А я – только когда мы поссоримся. Мы, может, потому так часто и ссоримся, что мне тоже свежий воздух нужен!»

При мысли о Диме Варя неосознанно поворачивается к дому, смотрит на него. В арку с Таллинской улицы въезжает машина с логотипом кафе итальянской кухни по боку. Варя не видит куда пошел курьер, но почти уверена, что это Дима сделал заказ. Если он и позволяет себе (и ей) пиццу или пасту, то только из этого заведения. Еще через полчаса в арку въехала машина с логотипом цветочного магазина. Через 40 минут – курьер Ламоды. Варя закатывает глаза. Это точно Дима, его почерк.

Раз за разом оборачиваясь к дому, Варя нащупывает где-то далеко мысль. Еще не отчетливо, но уже напрашивающуюся на внимание. Мол, заметь меня, додумай меня.

Варя снова смотрит на реку. Закат случится только через несколько часов, но солнце уже висит низко и отдает оранжевый свет. Он отражается от серых боков моста и рассыпается по водной глади. Варя открывает Инстаграм, ей хочется написать Максу об этой красоте. Нажав на иконку фотоаппарата внутри чата (последнее сообщение до сих пор не прочитано), Варя фотографирует пейзаж перед собой и отправляет парню. Пишет:

Знаешь, я тебя нашла именно по этому виду. Это мой любимый кусочек Невы. В закате он не менее прекрасен, чем в рассвете.

И тут до нее доходит. Варя крутит головой от дома к реке, от реки к дому. Потом бежит к углу здания и на ходу открывает ту самую фотографию из профиля Макса. Эфиры он не сохраняет, посмотреть как в точности выглядит вид с крыши не получится до следующего утра. И это может быть любая крыша. Как минимум три дома стоят вдоль набережной и смотрят на мост. Но все таки, однажды он сфотографировал то, что показывает всему миру по утрам.

Варя открыла публикацию и, стоя на углу дома, подняла телефон на уровень своих глаз. Сомнений не было, Макс вел свой эфир именно с этой крыши. С крыши дома, в котором теперь жила Варя.

Глава 6

Внезапное открытие закружило голову и надавило на мочевой пузырь. На ходу, направляясь к парадной, Варя пишет Максу:

Слушай, не хочу показаться сталкершей, но ты случайно не с дома 68/12 свои эфиры ведешь?)

Я только сейчас, когда смотрела на закат, поняла что вид один и тот же…

Я сейчас живу в этом доме… временно, но это долгая история. Не могу поверить, что мы находимся так близко, если я все правильно поняла.

Три сообщения подряд уходят и остаются непрочитанными. Макс все еще не в сети. Ускоряясь и вместе с тем сильнее сжимая ноги, Варя забегает в дом.

Дверь в квартиру приоткрыта, из узкой щели слышится какая-то инструментальная музыка, романтичная мелодия. Варя закатывает глаза. «Господи, что же так не вовремя то».

Свет в комнате приглушен, десятки свечей стоят на всех свободных поверхностях, кроме засервированного стола. Перед столом, немного левее, стоит Дима с букетом алых роз в руках.

– Боже, мне так неудобно, – Варя склоняется, чтобы снять обувь и ее лицо искажается от боли, – Пожалуйста, прости, мне нужно две секунды!

Сев на унитаз, Варя роняет лицо в ладони. «Какой стыд! Он там стоит, свечи, цветы, ужин, а я тут журчу на всю крошечную квартиру». Вымыв руки, она возвращается на исходную позицию.

– Прости, пожалуйста!

На секунду, едва уловимую для любого человека со стороны лицо Димы меняется. Скулы напрягаются, взгляд становится злым и холодным. Но тут же это лицо падает и перед Варей совсем другой парень.

– Нет, это ты меня извини, – начинает он, – Я готов ждать сколько угодно, чтобы сказать тебе эти слова. Варвара, пожалуйста, прости меня.

Дима вручает букет и мягко направляет девушку к столу. Там ее ждет паста, вино, большая чаша овощей, фрукты. Дима немного отодвигает стул и когда Варя садится, достает из-за кровати подарочный пакет. Варя разворачивает небесно-голубое струящееся и легкое платье.

– Когда этот кошмарный карантин закончится, ты наденешь его и мы снова пойдем гулять по городу, кормить чаек на набережных, заходить во все крошечные кафе по пути. Обещаю, Варечка, мы снова будем счастливы.

Девушка прислонилась щекой к мягкой ткани. Слов не было.

Вечер прошел волшебно. Как и каждый щедрый романтический вечер, который устраивал Дима. Они вкусно ели, пили, откровенно говорили.

– Ты ни в чем не виновата, это все я. Я так хочу быть счастливым, так хочу сделать счастливой тебя, но все время все порчу. А ведь ты заслуживаешь счастья! Ты такая замечательная. Варя, слышишь? Ты замечательная.

Варя слышала. Варя внимала. Варя прощала.

Где-то далеко, на периферии клубка ее мыслей, шла ниточка сомнения. Из слов Димы не было ясно за что именно он извиняется, что именно толкает его цепляться и язвить. Что конкретно он собирается изменить в себе, в отношении к Варе, в их отношениях в целом, чтобы повседневная жизнь перестала быть такой удушающей.

Своих предложений у Вари не было. Заключенные не диктуют распорядок работы тюрьмы. Попугайчики не помыкают человеком, который приносит им корм и открывает клетку для короткой прогулки по квартире.

Варя молчала. Ела, пила, трогала платье. Пыталась ухватить нить сомнения, но та вечно ускользала.

Когда ужин два часа как закончился, бутылка вина была выпита и все нужные слова сказаны, Дима отправил Варю в душ и стал снимать с кровати покрывало.

Она идет медленно, будто в трансе. Ноги переставляются с грациозностью бетонных колон. Закончив, Варя выходит в комнату и отправляется в новый трудный путь до кровати.

«Что сопротивляется? Разум или тело? Что здесь не так?».

Не найдя ответа, Варя поддается известному сценарию. В нем все понятно и привычно. Ужин, красивые слова, подарок, секс. Встав на хорошо смазанные рельсы поезд едет как надо, уже без сопротивления.

Когда Дима склоняется над Варей, давит выпирающими косточками чуть выше паха, касается лица свисающим со лба влажным локоном, ее телефон разрывается сообщениями от Макса.

Воу! Вот это я задремал, называется!

Извини, работа ранним утром вносит изменения в обычный распорядок дня

Да, я живу в этом доме! В пятой парадной. А ты?

Не могу поверить…

Вид ты, кстати, сняла замечательный! Мне стоит подумать о том, чтобы выводить в эфир еще и закаты)

Действительно, мы так близко) Чем ты сейчас занимаешься?

А завтра утром чем будешь заниматься?) Только не говори «спать»))

У меня есть к тебе предложение!

Глава 7

Первый год студенческой жизни был для Вари самым тяжелым. Тогда она все ощутила впервые.

Первый опыт жизни без родителей, в детстве она не бывала даже в летнем лагере. Первый день рождения в чужом городе. Первый Новый год без каждый раз одинаково накрытого мамой стола. Без своего дома! Хуже всего, что никто из родителей не пригласил ее на праздник.

– Мы со Светкой и ее друзьями будем под свои старческие песни пляхать всю ночь, – сказала тогда мама, – Тебе это не интересно.

– Мы с Катенькой ждем нашего ребеночка, – проворковал папа, – У тебя будет братик или сестричка! Представляешь?! Но Кате сейчас волноваться нельзя, а встреча с дочерью от первого брака – это стресс. Увидимся в другой раз.

Рядом с Варей был только Дима. В его плечо она плакала, когда пыталась осознать, что долгие годы, все ее старшие классы, брак родителей был ложью, фикцией. А она ничего не замечала.

– Я не видела очевидного! Двое людей на моих глазах жили вместе не любя, а я принимала это за счастливую семью! Что я тогда вообще знают об отношениях? О любви? – сокрушалась девушка.

Дима гладил ее по спине и приговаривал:

– Что надо, то и знаешь. Сколько надо, столько и понимаешь.

Варя не слушала. Варя рыдала.

Чтобы успокоить любимую, Дима дарил подарки и водил в кино. Весной и летом они ели сорбет, прогуливаясь вдоль канала Грибоедова, гуляли по центру ночью, смотря развод мостов. Осенью – наблюдали как в парках краснеют листья и прятались от непогоды в атмосферных кафе.

Самую грустную для Вари, новогоднюю пору, скрасил вид украшенного Невского проспекта. Такого количества светящихся фигур и гирлянд она никогда не видела.

– Люди отпуска берут и бешеные деньги тратят, чтобы побывать тут в Новый год, а мы здесь уже живем – сказал Дима, – Круто же?

– Круто, – ответила Варя и прижалась к любимому.

Может, действительно, все проблемы лишь от того, что кинотеатры закрыты, кафе работают только на вынос? Что нет плотной веселой толпы вокруг и приподнятого настроения ни у кого больше тоже нет? Варя хотела верить в это. Она пересматривала фотографии из «хороших времен» и отказывалась признавать, что в их отношениях всегда были и другие эпизоды.

Впервые Дима вынес фигуру Вари на обсуждение спустя пару месяцев их отношений. Утром, когда она стыдливо сбегала из его комнаты в свою, Дима сказал:

– Такая ты красивая, Варвара. Тебе бы еще чу-у-точку в талии похудеть и все – идеал!

Варя округлила глаза, но не успела ничего сказать, как парень обратился к соседу по комнате, который тоже проснулся:

– Саня, ты что скажешь? Согласен же?

Варя онемела.

– Ты меня не приплетай, я на чужих баб не зарюсь, – ответил Саня.

Варя нелепо улыбнулась и вышла из комнаты.

Выделывался перед другом, подумала она тогда, мужики – они же как дети. Но месяц от месяца эта тема всплывала в их разговорах все чаще.

– Опять готовый салатик с майонезом взяла? Ну Варвара! Набрать просто, а вот скинуть нелегко.

– Зачем тебе эти курсы английского? Его можно в любом приложении сидя на толчке выучить! Давай лучше вместо уроков по субботам будешь вместе со мной ходить в зал.

– Не думаю, что Маша – действительно твоя подруга. Подруга сказала бы, что жарить и есть картошку на ночь – худшая из твоих затей.

Наверное, что-то внутри Вари должно было среагировать, должен был загореться самый алый цвет. Но ведь Дима так ее поддерживал. Был рядом. Не бросил как родители. А это ощущение долга и чувство вины за недостаточную благодарность, Дима и сам прекрасно разжигал.

После очередного сеанса домашней психотерапии, когда Варя отходила от рева и восстанавливала дыхание, он говорил:

– Хорошо, все таки, что у тебя есть я. Другого такого парня, готового слушать все это, не найти.

Если Варя слабо, но все же протестовала, он отвечал:

– Большинство парней правда не любят все эти слезы и сопли, это не мое мнение, это природа. Физиология! Просто я – исключение.

Но если Варя хотела больше общаться со своими одногруппницами или соседкой по комнате, с любыми девушками, которые вроде как должны быть в восторге от слез и обсуждения чужих проблем, Дима тоже находил ответ.

– Я сегодня не приду к тебе ночевать, – говорила Варя, – мы с Машей посмотрим фильм, поболтаем. Хочу поближе ее узнать.

– Если общение идет туго, – отвечал Дима, – значит не судьба. Неправда это все, что в дружбу нужно вкладываться. Вы с человеком либо сходитесь с первой фразы, либо нет. Вот мы с тобой сразу сошлись. Ко мне сегодня на ночь и приходи.

Если Варя упиралась, он пускал в ход тяжелое оружие:

– Маша как только поймет сколько тараканов твоей голове, сразу общаться перестанет. Лучше сохрани с ней просто нормальные приятельские отношения соседок. Не рушь все. Я говорю это потому что забочусь о тебе.

Иногда Варя не выдерживала и спрашивала:

– Почему же ты тогда со мной, раз я вся такая неправильная?

Дима пожимал плечами:

– Люблю потому что. Угораздило меня, конечно, так влюбиться, но что поделаешь. С любовью не спорят.

С этим Варя всегда соглашалась.

С любовью не спорят.

Сквозь мутную пелену похмелья Варя слышит какой-то посторонний шум. «Кажется, последние несколько глотков вина были лишними». С просыпающимся сознанием звуки становятся все громче. Кто-то усердно сосредоточенно и громко пыхтит у Вари над ухом. Она открывает глаза.

– С добрым утром, красавица!

Димина половина кровати аккуратно застелена, он выложил на нее весь спортивный инвентарь. Закинув ногу на каркас кровати, он яростно поднимает и опускает гантель.

– Какого..?

Варя нащупала под подушкой смартфон. Ровно половина шестого, ежедневный будильник еще позавчера она ставила на без пятнадцати шесть.

– Ты серьезно? Разбудил меня ровно за 15 минут до будильника?

– Тебе вчера было можно, а мне нельзя?

– Так я же это случайно! – Варя сбрасывает одеяло и спускает ноги с кровати. Потирает виски, все еще не веря в происходящее.

– А как ты узнал время будильника? Ты мой телефон брал?

– А тебе есть что скрывать, любовь моя? – Дима хищно улыбается.

Варя устало качает головой, встает и тут же натыкается на стул. Да, обеденная зона близко к кровати, но все же не настолько. Стул тут сам по себе не оказался. На его спинке висит вчерашний подарок – небесного цвета платье.

Варя задумчиво ощупывает мягкую ткань. Дима не позволяет оставлять вещи на стульях, платье здесь не просто так…

– О чем думаешь, любимая?

– Что не так с платьем?

Кажется, так начинаются фильмы ужасов, в которых девушек пытают, убивают и едят. У Вари кружится голова.

Глава 8

Варя ощупывает платье и тут же пугается: вдруг там иголка или что-то подобное? Она отбрасывает подарок обратно на стул, оно криво свисает горловиной вниз. На покачивающемся ярлыке большая синяя буква S. «Почему вчера не заметила, что платье не моего размера?». Варя поднимает двумя пальцами ярлык. Нет. Никаких иголок и пыток. Просто уже привычное оскорбление.

– Тебе нужно немного постараться, – Дима кидает одну гантель на Варину половину кровати, – Ты можешь быть идеальной, Варвара. Ты просто не стараешься.

– Ты ненормальный!

Варя бросает платье на гантель и идет в ванную.

– Что же ты меня такого выбрала? Что же ты со мной таким встречаешься, а?

– Раньше ты был другим, – говорит Варя, взявшись за дверную ручку, – Или мне так казалось…

Она закрывает дверь изнутри, но Дима уже рядом, говорит громко:

– Нет, Варвара, я был тем, кто я есть. Это ты была другой. Ты поступила нечестно. Ты полтора года изображала из себя веселушку.

Варя слушает, опершись о раковину, прикидывая что делать дальше. А Дима продолжает и продолжает:

– Ты все время смеялась с моих шуток, соглашалась на все, говорила только хорошее о моих друзьях. А теперь ты только и делаешь, что ко всему цепляешься. Теперь ты скучная, злющая, всем вечно недовольная!

Варя залезает в сухую ванную и задергивает штору. От противного голоса за дверью не избавляет, но дает ощущение уединенности. Она открывает последние чаты во всех соцсетях и мессенджерах.

– А я не позволю так с собой обращаться, слышишь меня? Я такого не заслуживаю!

– А я заслуживаю? – не выдерживает и кричит Варя, – А со мной можно обращаться так, как ты сейчас?

– Я хочу любить тебя! Очень хочу, но ты сама не даешь возможности…

Варя перестает слушать. Эту песню она знает наизусть. Вместо этого она пишет старосте этажа в общежитии:

Привет, Петя! Как обстановка в общаге? Коменда сильно звериная? Хочу вернуться. Готова лезть через окно, прятаться от проверки под кроватями и делать что угодно. Выручай!

Секунду подумав, добавляет:

До конца года буду помогать со всеми орг делами, вне очереди дежурить на общей кухне или гонять пацанов от женской душевой каждый вечер. Обещаю!

Потом пишет соседке Маше:

Привет. Ты была права. Ты во всем была права насчет Димы. Мне срочно нужно отсюда сваливать. Твоя подруга может пустить меня к себе? Умоляю! Я готова спать на полу, покупать еду на всех, убираться дома – что угодно. Только, пожалуйста, пустите.

За дверью все еще слышится:

– Другие девушки были бы счастливы иметь такие отношения! Подарки, ужины, цветы. Но ты же…

Никто из адресатов не читает сообщения. И только сейчас Варя осознает, что на часах нет даже шести утра.

«Вот-вот должен начаться эфир Макса».

Напротив его ника иконка непрочитанных сообщений. Варя открывает диалог и читает то, что он написал вчера. О том, что живет в этом же доме. В пятой парадной. О том, что рад внезапному открытию. О том, что приглашает ее встретиться на крыше.

Еще одно сообщение добавлено десять минут назад:

У тебя все в порядке?

Варя пишет:

Привет, воу, я тоже в восторге! Но нет, у меня все не очень хорошо. Мне срочно нужно съехать с квартиры в этом доме, с квартиры в которой я сейчас живу.

Дима уже пинает дверь:

– Мне кажется, что ты меня совсем не слушаешь, Варвара!

Варя открывает штору, вылезает из ванной, одной рукой собирает свою зубную щетку, пенку для умывания, шампунь и кондиционер, прижимает все это к груди и другой рукой набирает на ходу:

Веди эфир, не жди меня.

Открыв дверь, она налетает на Диму.

– Я все прекрасно слышу. И знаешь, что я думаю? Думаю, что это все ложь. Глупые рассуждения ни о чем, просто, чтобы запудрить мне мозги. А на самом деле тебе просто нравится меня мучить!

Дима рассмеялся. С мерзкой кривоватой улыбочкой.

– Прекрати, если бы я хотел кого-то мучить, я бы выбрал жертву получше, – он наклоняется к Варе так близко, что чувствуется несвежее дыхание, – А ты даже для издевательств не годишься.

Глаза застилают слезы. Варя толкает Диму, но делает это так неловко, что он едва пошатывается, а она по инерции отлетает спиной к стене. Банки и бутылочки рассыпаются по полу, смартфон выскальзывает из руки и падает незаблокированным экраном вверх прямо у ног Димы.

В открытом чате с Максом появляется новое сообщение:

Фотография двух деревянных стульев, стоящих на крыше в паре метров друг от друга.

Я все равно буду тебя ждать…

Глава 9

Варя бросается к смартфону, но Дима поднимает его раньше.

– И что тут у нас такое? А Варвара-то, оказывается, потаскушка?

Девушка выхватывает смартфон. Кажется, Дима его и не удерживает. Но Варя видит, как стремительно мутнеют и зло сужаются его глаза.

– Ничего постыдно я не сделала! – кричит девушка, – И ты не сможешь мне помешать уйти!

Варя хватает чемодан и собирает разбросанные по полу бутылочки.

Прислонившись к стене, Дима наблюдает:

– Я и не буду мешать. Я же знаю, что ты никуда не уйдешь. А если и уйдешь, то скоро вернешься. О-о-очень скоро.

Тетради, учебники, ноутбук, три стопки одежды с единственной полки в шкафу. Чемодан стремительно тяжелеет. Варя оглядывает квартиру в поисках своих вещей.

Тесная темная конура. За окном вот-вот просветлеет, но комнату еще заливает преимущественно желтушный свет от лампы. Ни одной фоторамки, статуэтки, фигурки героя из любимых комиксов хотя бы. Варя искала глазами хоть что-то, отражающее, что тут живет настоящий человек. На кухонных полках кружки выставленными ручками на одну сторону. Даже батончики лежат ровными рядками. Не квартира, а подвал, где все подчинено контролю больного хозяина.