скачать книгу бесплатно
Лейси и Бобо
Ангелина Евгеньевна Романова
Олеся Пархоменко, или как она себя называет, Лейси, внезапно теряет единственного близкого человека – бабушку и на некоторое время оказывается в детском доме. Вся сложность в том, что девочка почти не говорит. Но желание найти маму и папу заставляет девочку действовать. Удастся ли ей найти общий язык с приёмными родителями? Смогут ли новые родственники Олеси принять её, такую, какая она есть, выдумщицу и фантазёрку, живущую в придуманном волшебном мире, где говорят предметы и животные? На помощь девочке приходит весёлый пёс и музыка. Это повесть-сказка о важности понимания другого. О способности слышать, принимать и помогать, даже если поначалу кажется, что это невыносимо трудно.
Ангелина Романова
Лейси и Бобо
«Три Д»
– Ба-ба! Ба-ба! – худенькая темноволосая девочка лет семи, размазывая слёзы, неслась по длинному детдомовскому коридору. Нянечка, известная всем баба Катя, едва успела приставить к стене швабру, как воспитанница выпускной группы бросилась к ней и уткнула зарёванное личико в грудь.
– Ну, будет тебе, будет! – приговаривала баба Катя, гладя малышку по голове широкой шершавой ладонью, на тыльной стороне которой чётко выступали натруженные вены. – Вот ведь, прямо с прогулки убежала! Что там у тебя случилось? Опять ребята куклу отобрали? Нет?
Девочка помотала головой, громко шмыгнула носом и показала движение пальцами – будто гусь ущипнул.
– Щипаются? Ох, они безобразники! – нарочито громко возмутилась баба Катя и достала из кармана большой носовой платок. – Давай-ка, Олесенька, слёзы-то вытрем. И носик освободим. Дуй сильнее! Всё наладится, не надо горевать. Ты же у нас умница!
Утешила, а у самой ком в горле стоял, и в груди всё сжалось, сама бы разревелась… До слёз ведь кроху жалко. По душе пришлась няне эта девочка. Ласковая, домашняя, в детском доме без году неделя, постоять за себя ещё не умеет. И сирота, одна на белом свете. Родители, говорят, погибли, единственная родственница, бабушка, недавно умерла от сердечного приступа.
Девочка перестала всхлипывать, глубоко вздохнула, отвела лицо от тёплой няниной груди, подняла голову и слегка улыбнулась своей защитнице серыми, всепонимающими глазами.
Баба Катя затянула покрепче хвостик на голове Олеси, перетянутый розовой резинкой, пригладила рукой взъерошенную чёлку и вздохнула украдкой.
Говорят, беда не приходит одна. Вот так и с этой девочкой. Умненькая, всё на лету схватывает… да только почти ничего не говорит. Так, несколько простых слов: «баба», «да», «дай». Чуть что не так – головой мотает. То ли последствия травмы, то ли с рождения какая-то болезнь – не поймёшь. Научилась мимикой да жестами объясняться. А ребятам непривычно, смешно – вот и дразнят.
Эх, было бы здоровье, взяла бы Олесеньку к себе!
Подобная мысль на протяжении всей работы в детдоме возникала у бабы Кати трижды. Но каждый раз что-то останавливало. На этот раз – возраст. Как-никак седьмой десяток разменяла. Олесина-то родная бабушка чай помоложе была и то вырастить не смогла, царство ей небесное.
Да и девочка не простая, размышляла баба Катя, хотя и нутром чувствовала, что ищет для себя оправдания. Заниматься по-особому надо, учителей, логопедов нанимать, а денег как не было, так и нет. А по возрасту-то Олесе в школу пора. Через месяц выпускной, а там прощай уютный «Три Д» – дошкольный детский дом, который сотрудники привыкли «переводить» как «Давайте дарить добро». Развезут ребятишек по разным школьным детдомам. Как-то им там будет? Встретят ли там заботу, понимание?
Ну да дай бог, за лето новых родителей Олесечке подыщут. Молодых, обеспеченных. Они по врачам девочку поводят, вылечат. Медицина сейчас вон как шагнула! Вырастят…
Неожиданно залетевшая в голову мысль прервала невесёлые размышления.
А что если та молодая пара, которая сейчас находится в кабинете заведующей, и есть будущие Олесины папа с мамой? С виду приветливые, культурные. Поздоровались, стенды с детскими рисунками долго разглядывали. Мужик-то вон какой плечистый! Спортом занимается, наверное. И женщина понравилась: миниатюрная, словно девочка. Симпатичная. Гонористых-то она сразу бы учуяла, а эти, видать, простые.
Баба Катя подошла к приоткрытой двери кабинета заведующей и вслушалась в отчётливо доносящиеся голоса. Олеся присела на корточки рядом и незаметно просунула в щёлку любопытную мордашку.
– Виктор Петрович и Анна Олеговна, – обратилась заведующая к гостям, откладывая в сторону бумаги. – Документы ваши я посмотрела, всё в порядке. Школу приёмных родителей вы уже прошли. Хочу вас только предупредить, что в нашем дошкольном детском доме кандидатур на усыновление пока нет. В основном у нас воспитываются дети при живых родителях, лишённых прав и осуждённых. А вот опекунство оформить можно.
Слова заведующей «Три Д», чёткие и звонкие, маршировали, словно солдаты на параде: за годы вымуштровались подобными ситуациями.
– Аня, – повернулся мужчина к своей жене, как ты думаешь?..
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Маленькая Олеся юркой ящеркой прошмыгнула в дверь и в два прыжка достигла стола заведующей. На лице девочки цвела самая что ни на есть счастливейшая улыбка. Не обращая внимания на застывших в недоумении взрослых, девочка выхватила из кармана многократно сложенный и потёртый на сгибах листочек, развернула и протянула его мужчине.
– Папа! – отчётливо произнесла она.
На листе бумаги яркими красками был нарисован дом с множеством окон и большой, настежь открытой дверью. Рядом с домом в высокой траве стояли, держась за руки, три человечка: папа, мама и дочка. Над головами родителей, прямо на синих облаках, печатными буквами были выведены слова: «папа Виктор», «мама Аня» и «Я».
Олеся ткнула пальчиком в нарисованную девочку, потом шлёпнула ладошкой в свою худенькую грудь там, где находится сердце, и представилась:
– Я – Лейси!
Лейси
Молодая пара замерла. Потом Виктор Петрович неожиданно встрепенулся, вскочил и рывком прижал к себе нежданную дочку, будто поймал футбольный мяч, который по всем законам физики должен был пролететь мимо него и оказаться в воротах. От неожиданности и волнения лицо его залила краска, в голове прокрутилась странная фраза: «Следующая станция – конечная!»
А мужчина так и стоял не в силах разомкнуть рук.
Первой опомнилась заведующая, Нина Николаевна.
– Это у нас новенькая, Пархоменко Олеся Викторовна, – произнесла она скороговоркой, чтобы скрыть неловкость, но быстро справилась и заулыбалась. – Девочка хорошая, интеллектуальное развитие выше среднего, но имеется серьёзное отставание в речи. Олеся очень мало говорит и требует особого внимания и специального лечения. Последствия травмы.
Нина Николаевна употребила несколько медицинских терминов. Лицо её приобрело обычное начальственно-серьёзное выражение. Годы работы на ответственной должности в детском учреждении постепенно притупили эмоции. Кто-кто, а она-то доподлинно знала, как воспитанники детдомов мечтают о родном доме, как в каждом пришедшем человеке видят родных маму и папу, и не питала иллюзий. Да, чудеса случаются, но к чему излишние фантазии? Суровая жизнь всё быстро расставляет по своим местам.
Заведующая поспешно встала, достала с полки папку с завязками и выложила оттуда свидетельство о рождении:
– Олесины документы, можете ознакомиться.
Супруги молча взяли и прочитали: Пархоменко Олеся Викторовна, место рождения – город Донецк. Следом из папки были извлечены два свидетельства о смерти: трёхлетней давности на Пархоменко Виктора Николаевича и Васильеву Анну Владимировну – родителей. И наконец совсем свежее на бабушку – Васильеву Людмилу Степановну.
Кандидаты в родители переглянулись. Мужчина протянул девочке руку:
– Ну, здравствуй, Олеся Викторовна! Значит, тебе больше хочется, чтобы тебя называли Лейси?
Растерянная Анна Олеговна без слов протянула девочке припасённую заранее мягкую игрушку – большого серого зайчика с яркой морковкой.
Олеся часто закивала, автоматически приняла подарок и, не переставая улыбаться, продолжала переводить восторженный взгляд с папы на маму и обратно: какая удача, наконец-то нашлись! Папа Виктор – большой и сильный, именно такой, каким она его представляла. А мама?
Тёмные волнистые волосы, бледное задумчивое лицо и тонкие пальцы. Кто она? Как было бы здорово, если бы её мама оказалась, э-э-э… Музыкантшей!
Фантазии полились рекой. Вот мама Аня усаживает её на колени, даёт прикоснуться к инструменту… Какому? Олеся наморщила лоб, чтобы вспомнить. Этот инструмент она когда-то видела. Он поёт бархатным голосом, и там обязательно должны быть струны. А потом они с мамой Аней танцуют…
Разыгравшееся воображение прервал голос Нины Николаевны.
– Олесечка! – спокойнее и мягче произнесла заведующая. – Нам, взрослым, надо тут ещё много чего обсудить, поговорить. Ты же умная девочка, всё понимаешь… Иди пока, поиграй с ребятками. Баба Катя, – она кивнула застывшей в дверном проёме нянечке, – отведёт в группу. А потом мы тебя позовём. Хорошо?
Олеся важно кивнула, обвела довольным взглядом стушевавшихся родителей и спокойно дала себя увести на игровую площадку.
В странной сказке
Колонки ноутбука захлёбывались плясовой. Шла репетиция выпускного. На сцене небольшого актового зала «Трёх Д» близнецы Данил и Фёдор разучивали русский танец.
Музыкальный работник Людмила Филипповна то и дело хваталась за голову и постоянно кричала на мальчишек, призывая быть внимательнее.
Олеся же, глядя на танцоров, еле сдерживала смех. Прыгают, как козлики! У стриженного «под машинку» Даньки штаны аж по полу волочатся. Вот-вот запнётся и упадёт! Фёдора подстричь не успели – он и рад, воображает из себя крутого, а музыку совсем не чувствует. Ну и артисты!
В другое время Олеся сидела бы не шелохнувшись, словно крепко пришитая заплатка. Разговаривала бы мысленно с мышонком Пискли, любимой игрушкой. Не зовут выступать, ну и ладно. Но сейчас… Олеся еле удерживала себя на стульчике, ёрзала и подпрыгивала.
Как можно усидеть на месте, зная, что её родители нашлись? Она сегодня видела их своими глазами и даже обнимала. Живых, не придуманных!
Папа Виктор и мама Аня! Чудо свершилось, даже имена совпали. Олеся так ждала этого дня, так о нём мечтала! Представляла своих будущих родителей то жителями далёкого севера, которые не могут вырваться из-за бурь и снежных метелей, то космонавтами, улетевшими к далёкой звезде…
«Ну как же сделать так, чтобы папа с мамой побыстрее меня нашли?» – задавала себе вопрос Олеся и сама же на него отвечала: «Пока не выполнят специальное важное задание – невозможно!» И тайком, по-взрослому, вздыхала, а следом придумывала новую историю, героями которой непременно становились будущие родители.
Если бы не фантазии, в которых жила Олеся, дни тянулись бы бесконечными товарными составами, виденными не раз на станции. Детский дом казался девочке странной сказкой, в которую она попала по недоразумению. Будто случайно открыла не ту дверь не того шкафа…
Подружиться с детдомовскими ребятами всерьёз и надолго, как пишут в книжках, не получалось. Девчонки трещали без умолку, как чересчур говорливые герои мультиков, а главное, постоянно требовали в играх диалога. Свободно говорить, как они, у Олеси не получалось, её роли неизменно оказывались без слов. А мальчишки… да что мальчишки?
Резкий пинок в сиденье стула заставил Олесю вздрогнуть и обернуться.
«Опять эти Данька с Фёдором! Отплясались, теперь будут дикнуть! Не отвяжешься», – с тоской подумала она.
Стриженый Данька тут же забарабанил по спинке стула, длинноволосый Фёдор пнул сиденье ещё раз. Этого было достаточно.
– Я повелительница драконов! – звонким голосом объявила Олеся. – И сейчас же по моему велению мои подданные слетятся сюда и разорвут вас на части, глупые дикари!
Конечно, она ничего этого не сказала, а только сердито свела брови к переносице, высунула язык и показала мальчишкам кулак.
– Ага, язык-то у тебя есть! – притворно изумился Данька и громко захохотал, широко разинув беззубый рот. – Тогда скажи что-нибудь, а? Ну, давай! – И, выпучив глаза, скорчил ужасную рожу. – Чего вылупилась, немая? Ы?
«Дурак бестолковый!» – Олеся вскочила и хотела с размаху стукнуть Даньку по круглой, как шар, голове. Тот увернулся. – «Жаль, не попала!»
Тут же раздался зычный голос Людмилы Филипповны:
– Даня с Федей, вам, что, делать нечего? Оставьте Олесю в покое! Идите сюда, будете стихи читать.
«Если я когда-нибудь и буду дружить с мальчиком, то только с хорошим и умным! Таким, как Тарасик!» – подумала Олеся и села прямо, гордо выпрямив спину.
С Тарасиком они познакомились месяц назад. Круглолицый кудрявый мальчишка катался по полу, стучал ногами и оглушительно орал, размазывая по щекам слёзы:
– Дайте мени оливеци, буду малюваты!
Новенький! Ребята сгрудились в углу и перешёптывались. Молодая воспитательница Наталья Владимировна пыталась хоть как-то отвлечь и успокоить ребёнка и нервничала.
Никто не мог понять, что новенькому нужно. Никто, кроме Олеси. Она почему-то догадалась о значении слов, которые по-прежнему твердил уже осипший от крика мальчишка.
Олеся знаками попросила листок бумаги и нацарапала на нём маленьким затупившимся карандашом, который всегда носила в кармане: «Дайте нам карандаши, мы будим рисовать!» Воспитательница, конечно, очень удивилась, но цветные карандаши и бумагу ребята получили.
После этого случая Олесе с Тарасиком подарили по большой пачке фломастеров и красочному альбому. Целую неделю ребята, усаживаясь рядышком, рисовали и обменивались готовыми картинками, с радостью вставали друг с дружкой в пару, а на тихом часе не спали, перемигивались и понимающе улыбались.
А потом Тарасик заболел, и его увезли в больницу. Обратно в детдом он не вернулся, наверное, мальчика нашла тётя, о которой он рассказывал.
После встречи с Тарасиком желание дождаться родителей вспыхнуло у Олеси с новой силой.
В динамиках музыкальных колонок что-то сильно затрещало, и вырвавшаяся на миг оглушительная музыка заставила Олесю вздрогнуть и прикрыть уши руками. На сцене группа девочек начала разучивать хоровод.
– И раз, два, три! И раз, два, три! – отрывисто выкрикивала Людмила Филипповна, непрестанно хлопая в ладоши.
– Почему Василиса Кошкина опять поворачивается не в тут сторону? – возмущалась «музыкантша». – Снежана Зубарева, сколько раз тебе замечание делать? Прекрати строить рожи! Алсу Мамедова, перестань ковыряться в носу! Никакой дисциплины! Эти выпускники доведут меня сегодня до инфаркта!
Несмотря на старания «руководителя хоровода», девочки то и дело не попадали в такт, постоянно путали, где «право», а где «лево», и поэтому налетали друг на друга. Расстроенная Людмила Филипповна покричала-покричала и, наконец, сдалась:
– Ладно, объявляю перерыв пять минут, потом продолжим. Не расходиться!
Олеся достала из кармашка игрушечного мышонка в оранжевом комбинезончике и положила перед собой на колени.
«Надо бы тебе костюмчик постирать! А то скоро в новый дом поедешь, хочется, чтобы ты выглядел опрятным! – беспокоилась она, пристально осматривая затёртую мышиную одёжку. Мышонок не возражал. – Вечером тебя вымою и спать уложу. А вот что сейчас делать? Не подскажешь, Пискли? Репетиция закончится не скоро. Баба Катя моет полы в другом корпусе, к ней не пустят. Может, отпроситься в туалет и посидеть там на подоконнике, пока не найдут?»
В ответ мышонок взглянул на хозяйку чёрными, как угольки, глазками и еле заметно отрицательно покачал головой: «Только не в такой прекрасный день!»
«Хорошо! – согласилась Олеся, – Тогда попробуем вот что!»
Она решительно встала и направилась к беседующим воспитателям, остановилась между ними и подняла вверх голову.
Девчонки, толпившиеся на сцене, зашушукались. Людмила Филипповна удивлённо вскинула брови: Олеся? Но воспитательница Наталья Владимировна сумела прочитать в глазах Олеси просьбу и тут же её озвучила:
– Олесе, думаю, тоже хочется выступить. Давайте придумаем ей сольный номер.
Взрослые немного посовещались. Порядком уставших и оттого разбаловавшихся детей Наталья Владимировна усадила на стульчики слушать сказку, а Людмила Филипповна начала показывать Олесе танцевальные движения.
– Теперь сама попробуй! Да-да, прямо на сцене. Забирайся!
Поднявшись на две ступеньки, Олеся вдруг оробела. Захотелось спрыгнуть в зал и бежать без оглядки, чтобы где-нибудь спрятаться и замереть. Руки, которые только что мысленно проделывали грациозные движения, повисли вдоль туловища и, казалось, никакая сила не заставит их повиноваться.
Там, на стульчиках пятнадцать пар любопытных ребячьих глаз таращились на новоявленную танцовщицу.
Следующая мысль, посланная страхом, пронзила, словно стрела: «Сейчас засмеются! Грохнут от смеха, а потом лопнут, словно воздушные шарики!»
Сравнение с воздушными шарами рассмешило и немного успокоило.
А в это время Людмиле Филипповне удалось настроить музыку.
«Тарам-пам-пам, тарарам-пим-пам» – пропела из оживших динамиков далёкая флейта. И тут же грянули скрипки.
К телу Олеси словно прикоснулись волшебной палочкой. Не помня себя, она закружилась по сцене. Что это был за танец? Вряд ли она смогла бы объяснить. Огонь, вырвавшийся из сосуда? Или струи воды, несущиеся с гор? А может, это был ветер, разгоняющий облака, стремительно закрывающие луну?
Олеся то скакала юркой белочкой, то замирала, словно грациозная пантера. А ей казалось, что вот-вот и она взлетит, как птица.
– Способная девчонка! Очень пластичная! – услышала Олеся от Людмилы Филипповны, когда музыка закончилась. – Отработаем движения и включим номер в программу.
«Увидела бы меня баба-мама, вот бы обрадовалась!» – подумала запыхавшаяся, но очень довольная Олеся.
Баба-мама
Новость о том, что Олеся Пархоменко из подготовительной группы нашла себе родителей, птицей облетела «Три Д». Постоянно чувствуя на себе любопытные взгляды, Олеся потеряла покой.
