скачать книгу бесплатно
Вот и вечером, когда объявили отбой, ей не спалось.
Из коридора в спальню пробивалась узкая полоска света – за дверью тихонько, словно мышка, шуршала половой тряпкой дежурная нянечка. Не баба Катя, другая. Олеся даже имени её не знала. С виду строгая, без разговоров прогонит спать.
А баба Катя усадила бы за стол, принесла бы чаю. Олеся потягивала бы его из кружки с розовым сердечком, болтала бы ногами, дожидаясь, когда её заступница закончит мыть коридор, придёт, обнимет и пожелает спокойной ночи. Совсем как раньше делала баба-мама. А теперь приходится тупо таращиться в темноту и слушать сонное сопение ребят.
Немало поворочавшись в постели, Олеся повернулась лицом в другую сторону, а потом и вовсе села, подсунув под спину подушку, и стала смотреть в окно. Решила про себя: «Не буду ложиться! Посижу до утра, а там мама с папой приедут и заберут».
За окном – красота! Одна за другой начали просыпаться звёзды. С каждой минутой их становилось всё больше и больше. Они смотрелись яркими блёстками на сиреневом платье неба. Под пристальным взглядом Олеси небо постепенно темнело, а невидимый глазу волшебный карандаш чертил в вышине таинственные созвездия.
В голове девочки вертелся один давний вопрос: «Где же та самая звёздочка, на которой поселилась душа бабы-мамы?»
Остановившись на самой яркой из звёзд, заглядывающих в ребячью спальню, Олеся незаметно для себя сползла на постель и укрылась одеялом. Думать лёжа оказалось удобнее.
Перед взором вдруг возникло небольшое туманное облачко, оно плавно двигалось, и постепенно в нём стало проступать лицо. От неожиданности Олеся вскрикнула:
– Баба-мама!
Тёмные, забранные назад волосы, добрые внимательные глаза. Нет, Олеся не могла ошибиться: конечно, это её любимая бабушка!
– Разве ты не умерла? Ну скажи, что нет!
Облачко-бабушка молчало.
Олеся обратилась вновь:
– Взрослые говорили, что твоя душа теперь на небе. Я думала, значит, ты – звезда, и искала, искала. А ты, оказывается, – облако!
Образ бабы-мамы слегка потускнел.
Олеся встревожилась:
– Пожалуйста, не исчезай! Мне столько всего тебе рассказать хочется! Послушай, хоть немножко, а?
Облачко слегка подумало и согласилось, замерло на месте, ожидая, что хочет поведать внучка.
А Олеся не помня себя от радости выпалила:
– Перво-наперво – новость. Баба-мама, я себе родителей нашла! Ты только не обижайся, всё равно я тебя больше всех на свете любить буду. Всегда-всегда. Ты же у меня самая-самая! Только я тебя так долго не видела…
Лицо «облачной» бабушки тронула еле заметная улыбка. Значит, поняла!
Как передать на словах, что без бабушки нестерпимо скучно? Чтобы успеть высказать всё, что накопилось в душе, Олеся заговорила быстрее:
– Мне с тобой так хорошо было! Интересно. Я до сих пор дом наш во сне вижу, тополя за окном, парк, где мы гуляли. А в детдоме мне совсем не нравится. Странный он какой-то, не домашний!
– Здесь нельзя забираться на подоконник, сидеть и просто так смотреть в окно, на улицу. Гулять, играть, кушать, умываться и даже спать нужно обязательно всей группой. И не просто так, а по расписанию! Воспитательницы иногда читают нам коротенькие сказки, но они все для малышей, и мне уже не интересны. А толстых книжек, таких, какие ты мне покупала и из библиотеки приносила, здесь вообще нет.
– Представляешь, в нашей подготовительной группе никто из ребят читать не умеет. А некоторые даже не все буквы выучили! Зато столько нехороших слов знают – ты бы удивилась! И рисовать вообще не умеют, своими каляками-маляками только бумагу портят. Хочешь подсказать, как надо, а они в ответ дразнятся, щиплются и вообще ведут себя ужасно.
На глазах Олеси выступили слёзы, она вытерла их рукой.
Да, с бабой-мамой была совсем другая жизнь! Перед глазами тут же поплыли картинки тех далёких великолепных дней.
Вот баба-мама готовит завтрак и убегает на работу – на полденька, не дольше. Сначала она брала внучку с собой, а когда её умница-разумница немного подросла, всё чаще стала оставлять дома хозяйничать.
Олеся встаёт, умывается, быстренько справляется с оставленной на столе едой, кормит своих дочек-кукол, моет за собой посуду. Потом в ожидании, когда вернётся баба-мама, играет, смотрит любимые мультики или рисует. А иногда просто сидит на подоконнике, благо, окна первого этажа находятся низко, и смотрит во двор: на птиц; на людей, торопящихся по делам или не спеша выгуливающих собак; на деревья, облака в вышине, солнце или дождь. И придумывает про них разные истории.
Ближе к обеду, а иногда и гораздо раньше, когда бабушка вернётся, они с Олесей примутся хозяйничать. Вместе почистят картошку, приготовят суп или сварят кашу. Они вообще привыкли всё делать вместе: ходить за покупками, прибираться, гулять в парке, даже нехитрый бюджет и то распределяли на пару. И Олеся по-настоящему считала: складывала и вычитала на калькуляторе.
Сидя вечерами рядышком с бабулей под «волшебным» пледом, Олеся обязательно будет слушать, как бабушка читает новые книжки или старые, но любимые сказки. А утром, когда останется одна, она напишет бабе-маме печатными буквами письмо или понарошку пошлёт по «почте» нарисованные открытки. Баба-мама придёт домой, «совершенно случайно» обнаружит послание в прихожей на тумбочке, порадуется и обнимет внучку крепко-крепко.
А в выходные дни они с бабой-мамой обязательно пойдут гулять в парк или на набережную, а летом поедут на электричке за город, чтобы вернуться вечером с охапкой цветов, корзинкой грибов или ягод.
– Ты меня всегда понимала, бабушка! – лицо Олеси скривилось, и слёзы полились уже без удержу. – А детдомовские ребята – ничуточки. Только смеются и дразнятся. Начну, например, говорить мысленно со строительным краном. Хочется ведь узнать, как кран спал-ночевал, какие видел сны. А они шушукаются и пальцем у виска крутят. Или пойду за случайно залетевшей на площадку вороной. Птица мне свои истории рассказывает, я слушаю, а ребята хохочут. Смешно им, видите ли, что я с вороной разговариваю. А что тут необычного? Вороны – птицы умные, и наблюдать за ними очень интересно.
Олеся шмыгнула пару раз носом, машинально отодвинула мокрую от слёз подушку. Облачко с бабы-маминым лицом заметно потускнело и стало почти прозрачным.
– А помнишь, как ты меня пантомиме учила? Говорила, что мне это очень пригодится, раз говорить пока плохо получается. А как мы настоящие спектакли дома устраивали? Кукол на диване посадим – это у нас зрители – и танцуем. Я тебе жестами разных зверушек изображала, а ты в ладоши хлопала. Так весело было!
– А помнишь, как мы на детский концерт ходили? Ты мне тогда ещё все музыкальные инструменты назвала: показала, где скрипки, где виолончели, где контрабас, а где арфа… Я всё помню! Мне тогда очень понравилось. Музыка, будто сплошное волшебство! Я очень ждала следующих выходных, думала, мы снова пойдём на какой-нибудь спектакль, а тебя «скорая помощь» увезла в больницу…
Чёрный туман
Проснувшись утром, Олеся никак не могла понять, почему она спала, перевернувшись головой в другую сторону.
Встать с постели не было сил. Всё тело ещё спало, голова была пустая и тяжёлая. Олеся долго сидела на краю кровати с закрытыми глазами и раскачивалась, будто лодка на волнах.
Срочно вызванная медсестра измерила девочке температуру, но она оказалась нормальной. Услышав от воспитательницы, что вчера у Олеси состоялась первая встреча с родителями, медсестра без особых раздумий высказалась коротко:
– Ясно. Реакция на стресс. Радость – тоже стресс. Не тревожьте. Пусть выспится как следует. Это пройдёт.
Олесю оставили одну в спальне. Она тут же завалилась на кровать и юрким дельфином нырнула в глубокий, как море, сон.
На этот раз сон оказался совсем другим, нежели минувшей ночью. Память Олеси словно прокручивала кадры из фильма, главной героиней которого выступала она сама, но смотрела на происходящее со стороны. Всё самое страшное и непонятное, случившееся в жизни девочки перед приходом в детдом, вдруг вернулось, и, словно по прихоти какой-то злой волшебницы, она должна была это прожить и прочувствовать вновь.
Началось всё с «чёрного тумана». Так Олеся называла кошмарный сон, который начал сниться давным-давно. Он приходил всегда внезапно и шёл всегда по одному и тому же сценарию. Вначале появлялся взрыв, огромные языки пламени закрывали солнце, следом неожиданно наступала зловещая темнота, в которой Олеся долго не могла открыть глаза. Билась в постели, кричала и звала маму. Просыпалась в холодном поту и неизменно обнаруживала склонившееся над ней обеспокоенное лицо бабы-мамы. Бабушка гладила её по голове, обнимала и утешала, брала к себе в постель.
Потом, когда бабу-маму увезли в больницу, утешать по ночам стало некому. Чёрный туман будто почувствовал это и стал навещать чаще. Олеся тревожилась, скучала, прежняя жизнь разом куда-то пропала, словно тоже растворилась в тумане.
Зато появилась тётя Тамара, бывшая бабы-мамина одноклассница. В трудный час школьная подруга оказалась единственной знакомой, которая согласилась присмотреть за девочкой.
В пять утра она вихрем влетала в квартиру Васильевых и сразу же бросалась открывать все форточки.
– Подъём по всем фронтам! – громогласно командовала тётя Тамара и выхватывала сонную Олесю из постели. – Кто рано встаёт – тому бог даёт!
Невидимый бог обеспечил неугомонную женщину всем, о чём другие только мечтали: достатком, большой квартирой, дорогой машиной и крепким здоровьем. Почему-то не дал только семью и детей. Поэтому всю свою неуёмную энергию тётя Тамара отдавала работе. И тому, кто по воле судьбы попадал в зону её внимания. Поэтому с первых же минут знакомства на Олесю обрушился водопад эмоций.
С присущим ей азартом новоявленная Олесина няня тут же бросилась проводить революционные преобразования. До ремонта и замены мебели дело, правда, не дошло, зато поменять весь гардероб девочки она умудрилась за полдня. Теперь Олеся щеголяла хоть и не в новой, но, по словам тёти Тамары, в очень даже приличной одежде мировых брендов.
Ужаснувшись бедному рациону Васильевых, тётя Тамара первым делом накупила всевозможных фруктов и завалила Олесю конфетами и шоколадками. Вместо картошки и супа принялась варить на скорую руку макароны, каши заменила овощами. Но всплеск любви к кулинарии утих через пару дней.
Готовить «няне» оказалось совершенно некогда, поэтому вся еда вскоре свелась к случайным перекусам в каком-либо кафе или даже пекарне. Обедали чаще всего в районе, куда заносила тёти-Тамарина сумасшедшая работа, да и то няня вспоминала о еде, лишь когда у Олеси живот сводило от голода.
Дни проходили в тёти-Тамарином «пежорике» – так она называла свой автомобиль «Пежо». Сидя на заднем сиденье, девочка смотрела на мелькающие за окном дома и машины, мысленно играла с игрушками или разговаривала с бабушкой. Тут же спала, изредка пугая новую няню криками из-за увиденных во сне кошмаров. Оставить работу хотя бы на время тётя Тамара даже не помышляла.
Так продолжалось чуть больше недели, после чего тётя Тамара каким-то образом смогла поменять график своей работы с разъездного на режим удалённого доступа. Теперь она целыми днями торчала дома у компьютера и непрерывно говорила по телефону.
Олеся находилась тут же, на диване в огромной гостиной, и писала бабе-маме письма с просьбами поскорее выздоравливать. Несмотря на то, что девочка вела себя тихо и была почти незаметной, именно своей непохожестью на «обычного» ребёнка она вызывала у няни то удивление, то откровенное непонимание.
Вскоре у тёти Тамары появилась серьёзная цель: быстренько вывести «бедную девочку» в «человеческое общество».
– Что это такое? – громко возмущалась она, узнав, что Олеся не только никогда не посещала детский сад, но и до сих пор не ходила ни в какие кружки или секции. – Девочке скоро в школу, а она ещё не проявила своих способностей?! Непорядок! – и в недоумении сводила брови.
То, что Олеся могла вполне себя обслужить (сварить суп, пожарить картошку), в расчёт почему-то не принималось.
Случайно обнаружив, что девочка неплохо лепит из пластилина и любит рисовать, тётя Тамара тут же повезла записывать её в художественную студию.
Студия Олесе понравилась. В ней на целых два часа можно было укрыться от глаз неугомонной няни-тёти. Во время занятий стояла тишина. Учителя объясняли понятно, а приходившие рисовать дети оказались скромными и неназойливыми. У Олеси появились первые подруги – две застенчивые девочки, которые понимали её без слов.
Сентябрь выдался тёплым. Тётя Тамара купила детский мольберт. Олеся упоённо рисовала разноцветные деревья, яркие осенние цветы, дорожки в парке, усыпанные шуршащей листвой, постоянно меняющийся пейзаж за окном. Рисунки она неизменно отправляла бабушке в больницу. Баба-мама в ответ присылала открытки-сердечки, исписанные мелкими печатными буквами.
Учителя студии Олесю хвалили, и занятия по лепке и живописи она ждала теперь как манну небесную.
Между тем врачи готовили бабу-маму к операции. И не успели. Их пациентка тихо, во сне, ушла в мир иной…
Олеся на мгновение открыла глаза и тут же закрыла. За окном шумел дождь, и державший её на руках папа Виктор, безусловно, ей только снился. И певучий женский голос – тоже. Где она раньше его слышала?..
– Спи-спи, Лейси-Олеся, я тебя потихоньку одену.
И, как отзвук затихающего грома, приглушённые слова папы:
– Нет-нет, мы заберём её прямо сейчас! Ничего страшного, зато проснётся – и уже дома! Дети верят в волшебство…
«Собачья жизнь»
«Машина… откуда здесь машина? – кто-то большой, завернув Олесю в скользкий плащ, несёт её к машине. – Ах да, это из-за того, что идёт дождь. Он идёт уже долго, и ничего с этим нельзя поделать. Он дождь, и будет идти, пока не выглянет солнце, а это сон – он должен сниться, пока весь не кончится…»
На кладбище Олесю не взяли, боялись, что простудится. Да и нечего там ребёнку делать – решили бабушкины подруги и оставили девочку дома. Погода плакала: дождь лил стеной. Водитель маленького ритуального автобуса торопился и открыто нервничал.
Олеся молча сидела в уголке дивана и безучастно перебирала стопку новых рисунков. Она так и не успела показать их бабушке.
Так же безразлично ко всему происходящему девочка прожила следующую неделю. Машинально глотала положенную в тарелку пищу, автоматически выполняла просьбы и указания, равнодушно кивала или мотала головой, отвечая на вопросы. Загруженная свалившимися на её голову хлопотами, тётя Тамара вначале не обратила на это внимания.
Собравшиеся на девятый день бывшие бабушкины сослуживицы и подруги, помянув добрым словом покойную, затеяли разговор о будущем Олеси. Поговорить-то поговорили, а конкретного решения никто так и не предложил. Тогда раскрасневшаяся от споров тётя Тамара объявила, что временно оставляет сироту у себя. На том и разошлись, договорившись созваниваться в случае, если потребуется помощь.
На резкие перемены в настроении девочки обратили внимание преподаватели художественной студии. На одном из занятий их ученица отказалась рисовать… солнце. Когда же её попросили изобразить то, что хочется, Олеся почти целый лист измалевала чёрной краской, нарисовала языки пламени, а вверху странного рисунка изобразила летящего голубя.
Птица получилась так естественно, что ребята завопили от восхищения, а преподаватель пообещал даже отправить рисунок на конкурс. В ответ Олеся разрыдалась и долго не могла успокоиться. Рисунок назывался: «Сон».
После этого чёрный туман неожиданно перестал являться во сне. Но Олеся ещё долгий месяц, тянувшийся после смерти бабушки, не могла прийти в себя. Время разделилось на «до» и «после», с бабой-мамой и без неё. Мир потерял яркие краски, в нём разом пропало волшебство. Сказки и чудесные истории отныне перестали приходить к Олесе в гости. Голова сделалась пустой и сонной, взгляд равнодушным, даже сердце, казалось, стучало реже.
Встревоженная тётя Тамара повезла Олесю по психологам. Участливые специалисты замучили малышку всевозможными тестами, а тётю Тамару бесчисленными советами. В качестве экстренного лечения пробовали и рисование песком, и сказкотерапию и много чего ещё – Олеся оставалась равнодушной. В конце концов специалисты сделали вывод, что надо просто подождать. Прописали свежий воздух, посоветовав внимательно наблюдать за маленькой пациенткой. Тётя Тамара стала регулярно вывозить Олесю за город.
Однажды, пришвартовав своего резвого «пежорика» вблизи от парка, в котором Олеся когда-то гуляла с бабушкой, няня взяла девочку за руку и повела за собой. Дул противный северный ветер, морщились от холода лужи, небо вот-вот грозило выпустить стрелы дождя. Только зелёный газон, щедро усыпанный золотыми пятачками берёзовых листьев, не поддавался общему унынию и смотрелся нарядно. Народу в парке было немного.
На перекрёстке одной из аллей стоял одинокий музыкант и, прикрыв глаза, играл на скрипке. Тётя Тамара с Олесей остановились поодаль и стали слушать. Звуки незнакомых мелодий будоражили сердитый воздух, и он становился мягче, прозрачнее, чище. С людьми, стоявшими вокруг виртуоза, происходило такое же превращение. Они замолкали, лица их становились задумчивыми, глаза обретали блеск и теплоту.
Музыкант не замечал ничего вокруг, его тело, голова, руки, казалось, были целиком погружены в только ему ведомый чудесный мир гармонии.
Олеся вдруг вздрогнула и почувствовала, как волшебство входит и в её душу. Она заворожённо смотрела на гибкие пальцы скрипача, на послушный музыканту-чародею смычок, и глаза её наполнились слезами.
Так прошла вечность. Люди подходили к раскрытому футляру и опускали деньги, некоторые снимали исполнение виртуоза на смартфоны, а скрипач всё играл и играл.
– Когда мне исполнилось семь, я очень хотела стать музыкантом, мечтала играть на скрипке, – неожиданно произнесла тётя Тамара. – Вот так же, посреди парка, чтобы было просто и красиво. Однажды увидела скрипачку и долго не могла от неё отойти. Потом специально искала подобное ощущение, просила папу водить на концерты. Вместе с музыкой открывался особенный мир! Волшебный! Папа купил мне маленькую скрипку, самую маленькую, какая была в магазине. Мы должны были пойти с ним в понедельник записываться в музыкальную школу. А в воскресенье мой папа погиб. Несчастный случай, авария в цехе.
Олеся сжалась, замерла, напряжённо ожидая, что ещё скажет тётя Тамара. Но та молчала. Девочка повернула голову и увидела на её щеках слёзы. А может, это были капли дождя? Небо давно уже плакало навзрыд.
Вечером, укутавшись красивым мягким пледом, Олеся с няней посмотрели фильм «Собачья жизнь». Первый раз в жизни они вот так сидели на диване рядышком и переживали сюжет вместе.
– Видишь, сколько у этого пса жизней? – говорила тётя Тамара, грея руки о кружку с горячим чаем. – И каждый раз он перерождается в другом собачьем теле. А душа у него одна. Так и у людей. Твои родные всегда будут рядом с тобой, будут вести тебя по жизни, пока ты не станешь взрослой. Они встретятся тебе в другом теле, не похожем на прежнее, но ты их сразу распознаешь. Почувствуешь родную душу.
Няня сделала глоток, помолчала, повернулась к девочке.
– Чтобы ни случилось, надо жить.
«Чтобы ни случилось, надо жить!» – мысленно повторила Олеся.
В тот же вечер тётя Тамара показала Олесе свидетельство о рождении.
– Я – плохая бабка, а мать для тебя вообще никакая, – выдохнула она. – Я не смогу дать то, что тебе нужно. Найдутся другие, молодые родители. Они уже тебя ищут, я знаю. Завтра поедем в дошкольный детский дом. Самый лучший, какой я нашла. Поживёшь там немного, пока папа с мамой тебя не найдут. Знаю, там будет непросто, но наберись терпения и жди! Маятник качнулся…
Олеся не знала, что такое «маятник», но продолжала вслушиваться в каждое тётино слово: чувствовала, что за ними скрывается какая-то тайна. Волшебная!
Немного помолчав, тётя Тамара, украдкой смахнув слезу, добавила:
– Не сердись на меня, пожалуйста. Я сделала всё, что в моих силах.
«Хорошо!» – сказала Олеся сама себе. А через несколько минут уже держала в руках готовый рисунок, где на фоне большого дома с множеством окон и настежь открытой дверью стояла счастливая семья: мама, папа и дочка.
Немного подумав, маленькая художница взяла карандаш и вывела прямо на ярко-голубых облаках, проплывающих в солнечном небе: «папа Виктор», «мама Аня» и «Я».
Теперь она точно на пути к мечте. Осталось совсем чуть-чуть!
На другой планете
Олесю разбудил солнечный лучик. «Такой смешной! Поиграть хочет», – подумала девочка и спрятала лицо в подушку. Вставать не хотелось, чувствовала, как по всему телу волнами переливалось что-то хорошее, очень-очень радостное. И это солнечное чувство постепенно выжигало все недавние страхи и обиды.
Девочка глубоко вздохнула, села в постели и расцвела в улыбке. Вот откуда такое счастье. Солнце в окне – вразлёт! Обнимает нежным радостным покрывалом. А ну, Лейси, вставай! Смотри, как всё вокруг прекрасно. Это всё для тебя! Страшный сон прошёл и странная сказка осталась в прошлом. Словно по мановению волшебной палочки Олеся оказалась в другом месте.
