Невский пророк

Максим тут же начал осматриваться, пытаясь понять, где он находится на этот раз.

Судя по обстановке, это была одноместная больничная палата. Довольно просторная, а также необычайно ухоженная и чистая. Она совершенно не шла в сравнение с обшарпанными комнатушками в типичных советских больничках, в которых Стрельцову приходилось до этого бывать.

К руке Максима была присоединена длинная капельница с прозрачной жидкостью, а на тело была надета белая больничная рубаха и штаны.

Как он очутился в больнице? Что с ним вчера произошло?

Стрельцов совершенно не помнил, чем закончился вчерашний вечер. Последним его воспоминанием был химик по имени Сан Саныч, который напоил Максима какой-то гадостью, после чего память словно отшибло напрочь.

Стрельцов попытался подняться с кровати, но тут его голова запульсировала еще сильнее, отчего Максим схватился за лоб свободной от капельницы рукой. В этот момент в его мозгу начали всплывать мелкие и нечеткие воспоминания относительно того, что происходило после принятия эликсира Сан Саныча.

Он вспомнил про какую-то высокую блондинку с нереально быстрыми телодвижениями. Смуглого паренька, который его освободил. Был еще какой-то грубый здоровяк, который мутузил ногами Сан Саныча. Кто его освободил? О чем Стрельцов с ними говорил? Больше ничего не вспомнить. А может, это был сон?

Внезапно на входной двери палаты, которая находилась прямо напротив кровати Максима, словно по волшебству резко щелкнула внушительная железная задвижка замка.

Дверь открылась, и в комнату вошла приятная женщина лет тридцати в медицинском халате и несколькими книгами в руках. Максим тут же плюхнулся обратно на кровать, всё еще держась за пульсирующую голову.

– Уже проснулись, Максим Павлович? Очень хорошо, – взглянув на Стрельцова, заботливо произнесла женщина тоненьким голосом и прикрыла за собой дверь.

Медсестра подошла к Максиму и проверила подачу жидкости через капельницу.

– Где я? – немного хрипловатым тихим голосом спросил Стрельцов.

– Вы в спецклинике. Вас привезли сюда вчера вечером.

– Какая еще спецклиника? Что со мной произошло?

– Закрытая государственная спецклиника. Вас доставили сюда сотрудники комитета госбезопасности.

– Закрытая? А почему не в обычную больницу? Что происходит, черт подери?

– Тише, тише, Максим Павлович. У вас в крови была обнаружена большая доля вредных психотропных веществ. Сейчас ваш организм должен немного очиститься. А потом мы с вами начнем сдавать анализы и тесты.

– Тесты? Какие еще тесты?

– Все вопросы потом, Максим Павлович. А сейчас просто расслабьтесь, – медработница положила на стол рядом с кроватью Максима небольшую стопку книг. – Вот, я вам немного литературы принесла. Почитайте, чтобы нескучно было.

– Да какая нахрен литература? – повысил голос Стрельцов. – Объясните, что происходит? Зачем меня сюда привезли?

– Всё в порядке, не беспокойтесь. Вы в безопасности, и никто вас здесь не обидит. Я позже еще зайду к вам. А пока отдыхайте, Максим Павлович.

Женщина развернулась и направилась обратно к выходу из палаты.

– Эй, стойте! Мне нужно позвонить! – попытался остановить её Стрельцов.

Она ничего не ответила и вышла из палаты, после чего необычный замок на двери таким же волшебным образом мгновенно защелкнулся обратно.

«Не нравится мне всё это», – подумал Максим. Спецклиника, КГБ, какие-то тесты и анализы. Если эта дама в белом халатике с ласковым голоском только что сказала правду, то дело обстоит очень худо. Неужели про его дар узнали в спецслужбах? Но как?

Стрельцов напрягся и попытался еще раз вспомнить вчерашние события после принятия странной микстуры этого гребанного химика.

Его допрашивал Сан Саныч. Затем пришли эти странные ребята и освободили его. Да, именно освободили. Значит, они явно были не заодно с электрочеловеком и его командой. Может, это и были чекисты? Но откуда они там взялись? Скорее всего, следили до этого за хмырем с электрическими руками. А может, за самим Стрельцовым?

После этого его о чем-то спрашивал тот здоровяк, а Максим послушно отвечал. Черт, скорее всего Стрельцов был всё это время под действием препарата и сам невольно выдал свой заветный секрет этому мужику из КГБ. Вот тебе и ответ.

«Всё, это конец, – заранее подвел нерадостный итог Стрельцов. – Теперь они будут исследовать меня, пускать на опыты и держать в этой клинике до скончания времен. Это же КГБ! Кровавые тираны на службе совка. Для них человеческие жизни ничего не стоят ради достижения государственных целей».

Максим решил еще раз внимательно осмотреть свою палату. Дверь стоит на плотном необычном замке, а на окнах прочные решетки, как в тюрьме.

Стрельцов приподнялся и глянул в одно из зарешеченных окон. Его виду открылась лесистая местность без единого намека на городскую инфраструктуру.

Интересно, где эта клиника? В Ленинграде? Или далеко за городом? Палата находилась примерно на высоте пятого этажа. Даже если бы не было решеток, спрыгнуть вниз без тяжелых последствий все равно не представляется возможным. На территории самой клиники наверняка куча охраны. Короче, сбежать просто так отсюда не удастся при всем желании.

Остается только надеяться, что у Максима пройдет голова, волшебная интуиция снова заработает и тогда можно будет совершить хоть какую-то отчаянную попытку побега. Другого выхода нет.

«Ладно, не будем спешить, – успокоил себя Стрельцов. – Убивать меня они всё равно не станут. Я для них интересен сейчас только живой. Поэтому будем пока вести себя спокойно, делать всё, что они говорят. А одновременно будем изучать местность и потихоньку, без суеты готовить идеальный план побега из этой западни».

***

На следующий день после пожара к зданию «большого дома» на Литейном, 4 подъехал бежевый «Ауди 80», из которого вышел высокий мужчина делового вида, в дорогой одежде.

На вид «деловому человеку» было около сорока пяти лет. Одетый в широкое пальто и черную кепку, скрывавшую небольшую плешь на овальной голове, мужчина тут же целеустремленно направился к главному входу здания УКГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области.

Мужчину звали Юрий Тимофеевич Зотов. Он был довольно известным человеком в кругах так называемой «элиты» города на Неве. Бывший политик и депутат Ленсовета, а ныне влиятельный предприниматель, начинающий писатель-публицист, а также мнимый разоблачитель властвующей верхушки города.

Визит в городской комитет госбезопасности такого человека, как Зотов, был совсем не случаен. Зайдя в «большой дом», Юрий Тимофеевич тут же сообщил в приемной, что у него есть крайне важная информация по вчерашнему пожару в гостинице «Ленинград» и он хочет пообщаться по этому поводу с кем-нибудь из старших сотрудников.

Зотова попросили немного подождать в приемной, а затем через пять минут направили к одному из дежуривших следователей по фамилии Куликов.

В кабинете помимо Куликова присутствовал еще один человек – начальник Управления СЛ полковник Разин, которому сразу доложили о необычном визитере, что-то знающем о вчерашнем страшном пожаре в гостинице.

Полковник решил лично познакомиться с внезапным гостем неспроста. После вчерашнего рейда в Гатчинский штаб розенкрейцеров, где «уберы» задержали несколько человек, внезапно открылись новые данные о пожаре в «Ленинграде». Соответственно, этим делом теперь занимались именно «особые» чекисты из загадочного «СЛ» под руководством Разина.

Когда дверь просторного кабинета открылась, следователь Куликов вежливо предложил вошедшему Зотову сесть за стол. Полковник Разин расположился чуть в стороне и в дальнейшем молча и внимательно наблюдал за беседой следователя и бывшего политика.

– Мне доложили, что у вас есть важная информация по вчерашнему пожару в гостинице «Ленинград». Я вас внимательно слушаю, гражданин Зотов, – сразу без приветствий начал беседу Куликов.

– Да-да. Именно так, – у Зотова был весьма взволнованный голос и тревожный вид. – Даже не знаю, с чего начать…

– Просто коротко сообщите суть вашего дела.

– Да, конечно. Я постараюсь… – Юрий Тимофеевич слегка выдохнул, мельком смущенно взглянул на молчащего полковника Разина, сидящего в стороне, и начал свой рассказ: – Дело в том, что во вчерашнем пожаре погиб один мой хороший знакомый – это журналист из московского отделения журнала «Огонек». Его звали Григорий Марков. Так вот, мне кажется, что он погиб там совсем не случайно.

– Хм, – Куликов более внимательно глянул на предпринимателя. – И откуда же у вас, гражданин Зотов, взялись эти сомнения?

– Видите ли, я в некотором роде известный человек в городе. Раньше я занимался политикой, работал в Смольном. А вот теперь решил стать частным предпринимателем и литератором. Сейчас я как раз пишу разоблачительную книгу про коррупционную деятельность нынешней Ленинградской власти, которую захватили демократы. В этой книге я пишу о том, как наши городские чиновники во главе с Собчаком разваливают своей вредительской деятельностью советский строй и воруют деньги из городского бюджета.

– Погодите, погодите, гражданин Зотов, – осадил его Куликов. – Вы вообще понимаете, что сейчас открыто сообщаете мне, офицеру госбезопасности, слишком громкие и провокационные заявления, касающиеся первых лиц города?

– Я всё прекрасно понимаю, товарищ офицер. И мои заявления ни в коем случае небезосновательны. Я сам лично немалый период времени работал в Смольном, а затем был личным помощником Анатолия Собчака, который тогда только занял должность председателя Ленсовета. Именно в этот период я узнал массу интересных и не особо приятных вещей относительно работы чиновников-демократов, после чего принял твердое решение покинуть Ленсовет. Вам я об этом говорю открыто. Вы же офицер КГБ, а значит, защищаете советскую власть. А вот те коррупционеры и ворюги, что сидят сейчас в Мариинском дворце, плевать хотели на компартию и целостность советского строя, им нужна только власть, развал страны и деньги…

– Что ж, даже если и так, какое отношение к этому имеет ваш погибший журналист?

– Григорий Борисович активно помогал мне писать эту книгу. Он очень одаренный репортер, способный вести самые сложные и рискованные журналистские расследования. Именно поэтому я обратился к нему за помощью, чтобы он собрал дополнительный материал для моей книги. По старой памяти он сразу согласился мне помочь и не так давно приехал сюда из Москвы для работы. Я специально арендовал ему номер в гостинице «Ленинград» на несколько дней вперед. А вот позавчера, за день до своей смерти, Марков позвонил мне и сообщил, что у него появилась настоящая информационная бомба. Какая-то сверхопасная и уникальная информация, которая раскрывает самую невероятную изнанку городских чиновников высшего ранга. Еще что-то плел про тайные общества, какой-то заговор. Мы должны были с ним вчера встретиться и обсудить этот материал, но не успели. Григорий Борисович трагически погиб в самый ответственный момент. Я лично в такие совпадения не верю. Я уверен, что это дело рук Собчака и его команды! Они поняли, что Марков вышел на очень опасный для них след, а затем самым жестоким образом уничтожили его вместе с этими материалами. Понимаете? Теперь я боюсь и за собственную жизнь и просто хочу попросить вас о помощи.

– Так, гражданин Зотов. Давайте-ка по порядку. Вы сказали, что Марков согласился помочь вам по старой памяти. Вы до этого были с ним тесно знакомы?

– Конечно. Григорий Борисович очень помог мне год назад, написав громкую правдивую статью о преступлении, которое я никогда не совершал.

– Так, с этого места поподробнее…

– В начале восьмидесятых я работал в Смольном на должности обычного статиста. Тогда, ведя учет расхода бюджетных средств, я впервые и столкнулся с грубейшими и наглыми проявлениями коррупции городских чиновников. Мне хотелось доложить об этом в прокуратуру, но моя наивная тяга к справедливости сыграла со мной злую шутку. Все эти ворюги из Смольного, как оказалось, были одной командой. Я для них стал слишком большой угрозой, и поэтому меня просто нагло подставили и посадили в тюрьму. Они подожгли мой кабинет, где хранились данные о незаконной растрате бюджетных денег, а затем провернули всё так, будто это я сам устроил поджог, чтобы утаить собственные преступления. В итоге я сел в тюрьму на пять лет по ложному обвинению. Но когда пришел Горбачев и началась перестройка, меня, к счастью, выпустили и полностью амнистировали.

– Теперь я вас вспомнил, – вдруг подал голос молчавший до этого полковник Разин. – Статья вашего журналиста называлась «Пожар в городском штабе». Насколько помню, этот материал действительно наделал немало шума в прошлом году.

– Да, совершенно верно, – осторожно подтвердил Зотов. – В этой статье Марков окончательно развеял мрачную тень над моим честным именем и раскритиковал продажных ленинградских чиновников. С выходом этой статьи я получил не только бесценную поддержку от Маркова, но и настоящего друга в его лице. Но, к глубокому несчастью, Григорий Борисович отдал вчера свою жизнь за наши общие интересы и моё неконтролируемое стремление к правде и справедливости. В какой-то мере я сам виноват в его смерти. Недооценил, насколько жестокими и опасными могут быть люди, которых я пытаюсь разоблачить.

– Секундочку, гражданин Зотов. А вам не кажется странным и подозрительным одно обстоятельство? В начале восьмидесятых в вашем кабинете был совершен поджог, чтобы, с ваших же слов, посадить вас в тюрьму. И теперь спустя десяток лет еще одно громкое дело, касающееся вас напрямую, и вновь поджог. Вы можете это как-то объяснить?

– Я знал, что вы об этом спросите. Это действительно выглядит подозрительно и лишний раз доказывает, что меня вновь хотят жестоко подставить. Это же очевидно!

– Очевидно или нет, покажут факты.

– Что же вы, в самом деле, думаете, что я убил своего компаньона и друга, да еще и таким жестоким способом? Поймите, я честный и публичный человек, которому нечего скрывать. А теперь меня вновь хотят наглым образом подставить и усадить за решетку только за то, что я хочу раскрыть горожанам глаза на преступную деятельность их власти.

– И вы решили прийти сюда, чтобы у нас в перспективе следствия не возникло к вам неприятных вопросов, так?

– Я пришел сюда, потому что сам не меньше вас заинтересован в расследовании жуткого пожара, повлекшего гибель моего друга и еще нескольких невинных людей. Я человек вполне состоятельный, и у меня есть кое-какие связи. Я готов оказать следствию всевозможную помощь в этом деле. Лишь бы был результат. Виновные в этом чудовищном деянии должны быть наказаны. Я ведь прав?

– Звучит благородно, – ответил Куликов, после чего перевел вопросительный взгляд на Разина.

Полковник одобрительно кивнул следователю, и Куликов снова обратился к Юрию Тимофеевичу:

– Да, вы правы, гражданин Зотов. Виновные должны быть наказаны. Что ж, раз вы так уверены, что пожар в гостинице «Ленинград» был неслучаен, а также готовы оказать любую помощь следствию, мы займемся проработкой вашей версии.

– Спасибо, товарищи офицеры, – сдержанно поблагодарил их Зотов. – Я не сомневался в вашей компетенции и понимании.

– Но для начала нам нужно ознакомиться с вашими рукописями, из-за которых, по вашему мнению, пострадал журналист Марков. Это возможно?

– Конечно. Я и сам хотел это предложить вам. Жаль только, что многие важные материалы и заметки сгорели вместе с Григорием Борисовичем в его номере. Ну а остальной текст я вам, конечно, предоставлю для ознакомления. Думаю, вы и сами многому поразитесь, читая моё литературное расследование.

– Посмотрим, гражданин Зотов, посмотрим…

Юрий Тимофеевич достал из небольшой папки скрепленные листы бумаги и положил на стол Куликову.

– Вот. Это мои рукописи. Можете начать ознакомление в любой момент.

– Очень хорошо. Ну что ж, гражданин Зотов, я вас не задерживаю, можете быть свободны. Только оставьте нам свои контакты.

– Да, разумеется. Я возьму бумагу? – спросил Зотов, указывая на стопочку маленьких листков, лежащих на столе Куликова.

– Конечно.

Юрий Тимофеевич деловитым быстрым движением смочил языком палец и взял бумагу со стопки. После этого он достал из своего кармана дорогую диковинную ручку с выдвижным стержнем и написал два номера.

– Вот, – протянул бумагу Зотов. – Это мои телефоны для связи. Один домашний, другой – номер моего офиса в гостинице «Ленинград». Звоните в любое время и по любым вопросам. Я сразу брошу все свои дела и приеду, можете не сомневаться.

– Да, спасибо. Можете идти, пропуск я вам выписал. Возьмите.

– Спасибо, товарищи офицеры. Всего доброго.

Собираясь уйти, Зотов немного опасливо взглянул на Разина и смущенно ему кивнул на прощание.

Дверь закрылась, и Куликов с Разиным решили поделиться первыми впечатлениями от беседы с опальным политиком.

– Ну, что скажете, товарищ полковник? – спросил Куликов.

– Любопытный персонаж, – в своей типичной холодной и рассудительной манере ответил Разин. – Немного суетливый, но явно не глупый.

– Думаете, воду мутит?

– Вряд ли. В чем-то он, может, немного лукавит, но в целом, скорее всего, не врет. Видно, что сам еще немного в шоке от произошедшего и искренне хочет, чтобы мы ему помогли.

– Я, конечно, в детали дел вашего управления не лезу. Но всё же, что там с этим пожаром? Он действительно мог произойти не из-за несчастного случая?

– Пока трудно сказать точно. Есть кое-какие данные, что Марков действительно был причастен к делу, которым мы сейчас занимаемся. Так что, думаю, стоит проявить внимание к Зотову и его словам.

– Понятно. И какие дальнейшие действия?

– Поднимите подробную биографию Зотова. Всё вплоть до малейших деталей. Надо его сначала прощупать как следует, прежде чем устанавливать с ним плотный контакт и взаимовыгодные отношения.

– Так точно, товарищ полковник.

– А вот рукопись его я, пожалуй, сам почитаю на днях. Дай-ка, – Разин чуть потянулся к столу Куликова.

Следователь послушно отдал скрепленные листы полковнику.

Разин взглянул на заголовок первой страницы и сразу сдержанно усмехнулся:

– «Собчячий лай»… Готов поверить, что уже за одно такое название для книги наш дорогой Анатолий Александрович будет точить зуб на этого начинающего литератора.

***

Едва полковник Разин вернулся к своему кабинету, как увидел, что его здесь уже поджидал Женя «Акула» Титов.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – тут же поприветствовал своего начальника старший «убер».

– Привет. А ты почему здесь? – тут же недовольно поинтересовался Разин.

– Плохие новости, – чуть опустив голову, тихо ответил Титов.

– Что там еще?

– Очень плохие, Сергей Палыч, – еще мрачнее, словно зачитав приговор, ответил Женя.

Разин задумчиво осмотрелся по сторонам, а затем махнул головой на дверь своего кабинета:

– Ладно. Заходи.

Они зашли в просторный кабинет полковника. После того как Разин закрыл дверь на ключ, Титов тут же начал излагать суть произошедшего:

– Шаман и взятые вчера нами розенкрейцеры мертвы.

Разин тут же резко повернулся к Титову и обратил на него вопросительный и тревожный взгляд.

– Что? – полковник подошел вплотную к Акуле и продолжил вопрос. – Как это понимать, Женя?

– Кто-то проник ночью в дом Шамана, сначала предположительно убил всех, а затем поджег дом и скрылся.

Разин продолжил молча смотреть на Титова своим мрачным пронизывающим взглядом, слегка подергивая губой.

– Ну что ты молчишь, Женя?! – вдруг повысил тон полковник. – Дальше подробности рассказывай! Что эксперты говорят? Где свидетели? Почему охрану там не выставил? А? Я тебя спрашиваю!

– Простите, Сергей Палыч. Я оставил там для охраны двух человек. Эксперты нашли в доме гильзы от пистолета ТТ и пять трупов. Трое розенкрейцеров, два опера из нашего управления и сам Шаман. Трупы обгорели, но не сомневаюсь, что в их телах найдут пулевые отверстия. Свидетелей нет. Сколько было нападавших, пока не известно…

– Почему охрана не сработала? И почему ты не смог предусмотреть слежку за собой?

– Я десять раз всё перепроверил, товарищ полковник. Никто за нами не следил, это сто процентов. А охрана найдена мертвой в самом доме, они даже не доставали оружие. Такое впечатление, будто они сами любезно впустили убийц в дом.

– Как это вообще могло произойти? Никто, кроме нас с тобой и «уберов», не знает ни про Шамана, ни тем более про то, что туда повезли задержанных.

– Это розенкрейцеры. Но как они узнали про этот дом и зачем перебили там всех, я и сам ума не приложу.

– Да и без тебя понятно, что это розенкрейцеры. А убили они всех, чтобы подчистить концы за собой. Если есть хоть малейший риск, что кто-то сможет выдать их важные секреты, они сразу ликвидируют всех посвященных, попавшихся властям, независимо от их статуса.

– Виноват, товарищ полковник. Я должен был остаться там и проконтролировать допрос.

– Говоришь, охрана, скорее всего, сама впустила нападавших? – вдруг задумчиво спросил Разин.

– Судя по тому, что трупы найдены в доме и со спрятанным оружием, то скорее всего.

– Кто знал, что задержанных повезут к Шаману?

– Вы думаете, кто-то из наших…

– Отвечай на вопрос, Женя, – жестко перебил его Разин. – Кто знал про это?

– Я, еще пара оперативников, которые уехали вчера на другой машине, и «уберы».

– Кто именно из «уберов» вчера был с тобой?

– Маша «Молния», Артур «Локатор», Игорь «Хамелеон». Больше никого… Ах, да. Еще парень этот, Стрельцов. Он тоже всё слышал. Правда, он под препаратом был. Хотя не исключено, что мог и корчить из себя дурачка.

– Стрельцов, говоришь? – Разин чуть призадумался, а затем спросил. – Ты, кстати, уверен, что он один из подопытных проекта «Цвет нации»?

– Он сам показал мне фотографию. В НИИ мне сегодня подтвердили, что это фото из похищенных документов.

– Очень любопытно. Что он там говорил тебе? Что может предсказывать будущее на несколько секунд вперед?

– Да. В нашей клинике обязательно скоро проверят это.

– Смотри, какая картина вырисовывается, Женя. Если этот Стрельцов не врет, значит, розенкрейцеры охотились именно за ним. До этого они украли документы «Цвета нации», откуда, скорее всего, и узнали его имя и данные. А если Стрельцов действительно обладает неким даром, то получается, что весь проект «Цвет нации» оказался вовсе не безрезультатным, как тогда подумали ученые. Это в корне меняет всю ситуацию, понимаешь?

– Допустим. Но, а если Стрельцов лапшу вешает?

– Значит, его успели завербовать в орден и затем специально подкинули нам. Но я в эту версию не особо верю.

– Он, кстати, еще говорил, что с ним девчонка какая-то была в гостинице, из постояльцев. Он её там от пожара вроде как спас, а потом к себе домой затащил пожить, так как она не местная. Она уж точно всё видела и сможет подтвердить или опровергнуть его слова.

– Что же ты молчал, Женя? Найти эту девчонку сможешь?

– Попробую. Если, конечно, Стрельцов её не выдумал.

– Проверь журнал постояльцев седьмого этажа гостиницы. А затем дуй к Стрельцову домой, его соседи наверняка должны были видеть с ним эту девушку.

– Хорошо, сделаем.

– Приступай немедленно, – отдал указание Разин.

– Ах да, товарищ полковник, – вспомнил Титов. – Я засаду в Публичной библиотеке сегодня устроил. Если этот покойный алхимик не соврал, розенкрейцеры должны прийти за рукописями. Есть шанс раскрыть их планы прямо сегодня.

– Что-то мне подсказывает, что никто за ними не придет. Но ты подстраховался, надеюсь?

– Да. Все рукописи князя Безбородко я уже предварительно изъял на всякий случай. Даже если засада не сработает, розенкрейцерам будет нечего там искать.

– Это правильно. А теперь давай, не тяни время, ищи девчонку.

– Разрешите идти?

– Пулей, Женя, пулей!

***

К одному из отделений милиции Невского района медленно подъехал зеленый «Москвич». Внутри машины сидел Ампер и двое ребят из ПОФ, которых специально ему в помощь выделил Брагин.

– Всё запомнили? – спросил у ПОФовцев Ампер, сидевший на водительском сидении. – Берёте бабу и сразу сваливаете оттуда без лишних разговоров. Ксивами слишком близко не отсвечивайте, а то раскусят.

– Все ясно. Не подведем, – подтвердил ему в ответ один из пассажиров.

– Ну, тогда давайте, в темпе вальса.

Двое мужчин вышли из «Москвича» и уверенной походкой пошли ко входу в здание УВД. Сам Ампер остался в машине наблюдать за округой.

Сразу на проходной один из ПОФовцев бегло продемонстрировал дежурному милиционеру поддельное удостоверение со словами:

– Капитан Мухин, главк. У вас в отделении должна находиться гражданка Карпинская Ольга Сергеевна.

Дежурный милиционер бегло глянул на липовые удостоверения и, не заподозрив подставы, сразу связался с коллегами, от которых выяснил, что Ольга Карпинская действительно дает сейчас показания одному из оперативников.