Ты, я и апокалипсис

– Как вообще так получилось, что одного браслета и пары секунд проверки у терминала хватает для того, чтобы ты могла попасть куда угодно и делать все, что вздумается? – решилась спросить Сара.

Роуз улыбнулась с оттенком разочарования, или грусти.

– Тебе стоит почаще задаваться такими вопросами. – ответила ей журналистка. – Может тогда и поймешь почему наш мир катится в каменный век. Если одного браслета достаточно, чтобы ты избежал сотни проблем, испытываемых людьми вокруг, то представь, насколько жутка система, где правят люди, выдающие эти браслеты.

– Ты же говорила, что министр Картер не плохая? – сказала Сара.

– А я и не говорю, что она плоха. Я лишь прошу тебя посмотреть на жизнь за этими стенами и представить, как живется в Атланте.

– Я часто представляю, как живется в Атланте. – грустно усмехнулась Сара, потирая немеющие пальцы и поморщившись от жгучей боли в легких.

– Как человек, который там вырос, – ответила ей Роуз. – я понимаю какая пропасть лежит между миром за городскими стенами и миром, заключенным внутри них.

– Все настолько хорошо? – спросила Сара.

– Наоборот. Это чудовищно. – сказала та.

– Только ты и можешь, что жаловаться на жизнь. – фыркнула Лили, взяв печеньку с блюдца и откусив ее. – Я вот выросла тут и мне очень даже нормально.

– Угу. – нахмурилась журналистка, глянув на сестру. – Хочешь вернутся в Мейконскую школу патриотизма молодежи?

– Ты делаешь из нее сущий ад. – усмехнулась Лили издевательски.

– Я называю вещи своими именами. – отрезала Роуз.

– А мне там нравилось. Там ребята были сплочены идеей. Целью. – мечтательно ответила Лили. – У нас был общий интерес. И мы не сидели целыми днями на заднице, печатая статейки в журнальчики, – ехидно скривилась девушка. – мы ходили по улицам, общались с людьми, развешивали плакаты, помогали бедным, подрабатывали помощницами медсестёр и полицейских.

– Подавали убийцам скальпели для абортов и эвтаназийные уколы и доносили на мирных граждан коррумпированным бандитам с оружием. – грубо отрезала Роуз.

– Да ну тебя. – отмахнулась Лили, обиженно скрестив руки на груди и уходя с кухни. – Все что ты умеешь – жаловаться на жизнь.

– А тебе промыли мозги! – крикнула ей вслед Роуз, не получив ответа.

Сара глянула вслед Лили, немного помявшись. Ссоры у этих сестер были чем-то вроде ежедневной забавы, но это не отменяло того факта, что смотрелись они жутковато. А в Саре к тому же пробудили чувство вины за случившееся на шоссе. Как там сейчас Саманта? Все ли с ней в порядке? Должна ли она задаваться вообще этими вопросами?

– Сара, – оторвала ее от мыслей Роуз. – вот ты, как жительница номерных поселений, скажи мне.

– Что сказать?

– Как сильно ты видишь разницу между мегаполисами, трущобами, городами, вроде твоего? – потирая руками горячую чашку, спросила та.

– Хм, – почесала затылок Сара. – ну, разница есть. Очень большая.

– И как мне объяснить этой глупой девчонке, что мир не такой черно-белый, каким он ей кажется? – кивнула она в сторону комнаты Лили. – Она вечно утверждает, что акт о распределении – это честное разделение людей. Что те, кто живет в трущобах, заслужили такую жизнь. Что рождение определяет бытие. Если ты родился в грязи – умираешь в грязи. Это нечестно. Люди лишены всякого шанса.

– А разве тот закон не нужен для того, чтобы, – задумалась Сара. – ну, правильно распределять ресурсы и бесплатный провиант?

– Ты и впрямь в это веришь? – приподняла бровь Роуз, грозно впившись в нее взглядом.

– Ну, – Сара прикусила губу, почесывая затылок. – вообще нет.

– Можно назвать дерьмо мармеладом со вкусом клубничной содовой. Только вот мармеладом со вкусом содовой оно не станет. Оно останется дерьмом. – отрезала Роуз, сделав очередной чайный глоток.

Наконец, Оливия соизволила выйти из ванной, обмотавшись коротким полотенцем, ели прикрывающим положенные места. Ее мокрые волосы покрывал еще один полотенец, но как только она сделала пару шагов, он свалился с ее головы, растрепав во все стороны ее светлые локоны. Недоверчиво глянув на упавшее полотенце, Пинки подняла его, осмотрев, затем обтёрла им плечи и закинула обратно в ванну. Пройдя на кухню, она подошла к холодильнику, достав из дальнего угла морозильной камеры бутылку пива со вкусом вишни. Сара подметила, как приятно пахнет от девушки ароматическими маслами. У нее в голове промелькнула мысль о том, что было бы интересно, если бы полотенец сейчас же съехал с открывающей пиво Оливии, но Сара прогнала эту мысль как можно скорее, отвлекшись на жевание печенья.

– Можешь отправляться в ванную! – крикнула Оливия в соседнюю комнату, сделав глоток пива и съежившись от холода напитка.

– Не переборщи. Оно слишком холодное. – подметила Роуз, закинув ногу на ногу.

Оливия подошла к ней, сев на колени журналистке и перекинув руку ей через плечи. Затем еще глотнула из бутылки и улыбнулась, подмигнув Роуз.

– Можешь не беспокоиться, меня не взять каким-то жалким… Кхе. – кашлянула Оливия.

– Ты промочила мои штаны. – грозно глянула на нее Роуз, обращая внимания на мокрые ноги девушки, которыми она уселась на нее.

– Извини. – вскочила Оливия, поправляя сползающее полотенце. – Пойду переоденусь.

Девушка удалилась и вслед за ней вошла Лили, которая уже запаслась халатом, полотенцем, зубной щеткой и расческой. Не бросив даже взгляда на кухню, она скрылась в ванной, демонстративно захлопнув за собой дверь. Сара легонько улыбнулась с такой подростковой демонстрации протеста девушки.

На телефоне прозвенело оповещение, что гидрометеорологический центр сообщает о том, что этой ночью будет похолодание, ветер и, вероятно, метель. Снег за окном и правда удивительно нещадно сыпался все сильнее и сильнее. Сара представила Сэм, плетущуюся по дороге где-то, пока вокруг воет вьюга. Как бы ей не хотелось быть более черствой и холодной в этом отношении, но ей все равно стало жалко подругу. Может стоит попросить Роуз прямо сейчас помчаться по шоссе туда? Найти ее? Но это глупо, скорее всего Саманта вскоре после их отъезда села на ближайший монорельс и уже находится где-то в Мейконе. Будет неудобно встретить ее дома у тети Мэри, ведь туда в ближайшее время собиралась наведаться Сара. Ее часто грызли какие-то волнения внутри из-за пустяков, а в этом случае она вообще не могла и думать о чем-то другом с трудом отвлекаясь от мыслей о подруге.

Роуз неспешно помешивала ложкой в чашке чая. Странно, она ведь пила его без сахара. Поправив очки, она встала, рассматривая пейзаж в окне. Сара, недолго думая, решила встать рядом. Они молча стояли, глядя на то, как группы людей пробираются мимо обветшалых зданий, обгрызанных бомбами небоскребов, районов трущоб вдалеке. Ночь наползала на город, зажигая ночные огни, неоновые фары редко проносящихся внизу машин, патрульные прожектора на стенах, рекламные щиты и городские фонари на тротуарах. Роуз подлила Саре еще чаю и девушка глотнула напитка, приятно обжигающего горло. Мятный привкус смягчил подступающую мокроту. Сара глубже вдохнула паром поднимающийся аромат и покрепче сжала в руках горячую чашку, пощипывающую пальцы.

«Зима – не так уж плохо», подумала она.

Глава 25

Посреди этого кавардака из зданий и магазинчиков сложно было разобраться, куда идти. Пришлось не один раз перезапускать карту на телефоне, потому как связь здесь зачастую сбоила и прерывалась. Наверное, потому что на некоторых зданиях близ важных городских объектов стояли глушилки. Проходя рядом с ними нельзя было ни позвонить, не уж тем более подключиться к интернет-сети.

Стены задний, мимо которых проходила Сара были целиком и полностью избиты стрит-артом. Причем, явно незаконным, потому как несколько полицейских стояли и наблюдали за тем, как рабочие в серой грязной униформе закрашивают стены черной краской. Они старались закрыть какое-то непонятное граффити, которое изображало куда более пикантный взгляд на Атланту из Пепла, герб демократической партии. Кажется, одной рукой девушка вместо феникса запускала в воздух то ли кучу мусора, то ли какие-то мясные обрезки, а второй показывала средний палец, который смачно облизывала красным, словно от крови, языком.

Сара не смогла сдержать улыбку, вспомнив как Руди изрисовал плакат первого министра на станции в Бей-41. Некоторые вещи, видимо, никогда и нигде не меняются. Насыпавший ночью снег явно мешает рабочим стоять ровно и они с трудом балансируют, соскребая со стен въедающуюся краску. Идущий сбоку от нее, пес, кажется тоже с интересом рассматривал граффити.

Дальше по улице рисунков на стенах становилось меньше, но девушка не прекращала обращать на них внимание. Некоторые просто поражали воображение. Вот на стене гордо красуется сцена двух обнаженных любовников, вот рядом с ними огромный робот обгрызает небоскребы, на следующем здании танцуют животные, одетые в кожаные крутки, на пару с ними огромный скелет выкуривает сигарету, покрывая дымом выжженный маленький земной шарик. А вот голубоглазая девушка в солдатской форме бродит среди деревьев, собирая в наплечный мешок небольшие ядерные грибы, растущие между стволами. На других зданиях красуется уже менее понятное Саре искусство и четкие формы и выверенные линии уступают место абстракции, где реальность стирается, обращаясь в узоры, цвета, орнаменты, разноцветные кляксы, разводы и отпечатки окрашенных ладоней на стенах зданий.

Теперь поворот направо, сверилась Сара с картой в телефоне, врезавшись в идущего мимо мужчину. Тот проворчал, закурив сигарету и пошел дальше, пиная перед собой жестяную банку от газировки. Собака тявкнула в его сторону, но он не обратил никакого внимания. За углом следовали жилые кварталы. Людей здесь было неприлично много, от чего Саре стало не по себе. Ей никогда не нравились эти толпы. Казалось, что они сожмут тебя, не давая вдохнуть. Что тебя ограбят или начнут приставать. А при ней даже не было пистолета.

Местные жилища не внушали доверия своим видом. Обшарпанные, грязные здания, где стрит арт заменяют оскорбительные надписи на стенах, сообщающие о том, какие же все вокруг мудаки. Люди толпятся на улицах и балконах, распивают пиво и курят, сидя прямиком на холодном асфальте земли. Даже падающий снег им не помеха. Полуголая потная женщина с балкона зовет сына домой, но тот не окликается. Орда ребятишек гонится с палками за скулящей собакой, скрываясь в переулке, а вот какая-то девчонка с непритязательно посеревшей кожей и грязной джинсовой курткой наблюдает за разборками двух молодых людей, нацепляющих на руки кастеты, громогласно заявляя всем вокруг что тот, кто оставит противника без сознания получит ее на целую ночь. Заметив это два старых работяги в серых костюмах, сидящих на пороге дома, который они явно ремонтируют, начинают посыпать нынешнюю молодежь отборными ругательствами, сворачивая в косяки синий порошок.

Сара засунула руки в карманы, сжимая, лишь бы не задеть кого-то из местных и не нарваться на агрессию. Пес старался нагонять ее, виляя между людьми вокруг. Девушка постоянно оглядывалась на него, потому что только присутствие грозного защитника в виде внушительной собаки позволяло ей идти сколько-нибудь уверенно. Все улицы выглядели дикими, жестокими и напоминали трущобы, разве что, тут не так уж и сильно воняло. Стоило ей подумать об этом, как в нос ударил тошнотворный запах растворительной жидкости, которую несколько рабочих заливали в канализационный люк напротив. Один из них палкой пытался выбить что-то из колодца, ратуя на трупы, забивающие стоки. Уж трупы ли крыс он имел ввиду? Сара надеялась, что да.

Рядом с дверьми дома, мимо которого она прошла, напротив урны с мусором у входа лежала грязная коробка, в которой ютились новорожденные котята. Маленькие и слабые, они возились внутри, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Сара подошла чуть ближе, стараясь держать наготове руку, если придётся остановить пса. Однако тот горделиво подошел вместе с ней, с высоты глядя на детенышей в коробке. Они запищали от страха.

– Какие милые. – улыбнулась девушка.

Из-за угла выскочила кошка, отбросив в сторону полуразодранную тушу облезлой крысы и, встав в боевую позу между Сарой, псом и коробкой, зашипела, выгнувшись и подняв хвост. Девушка отступила на шаг назад, но пес остался стоять, наблюдая, как обнажив клыки с когтями, старая облезлая мама-кошка встает на защиту своих детей. Несколько секунд поглядев на нее, пес развернулся, отходя за спину Сары. Кошка немного успокоилась, но все равно не спускала взгляда с обходящей ее стороной Сары.

Ей стало немного жаль животное, вынужденное рыскать посреди зимних улиц в поисках еды для себя и детей и довольствоваться мерзкими плешивыми крысами. Однако рядом она не заметила какого-нибудь магазинчика, чтобы прикупить на пару долларов чего-то съестного для кошачьего семейства.

Она была уже недалеко от дома тети Мэри, осталось пройти еще пару поворотов. Пересекая череду улиц, на которых столпились перетерпевшие ночь бастующие, Сара подметила, что они словно и не чувствуют усталости. Все еще вооруженные плакатами и табличками, небольшая их группа стояла на площадке перед кинотеатром, размахивая плакатами с погибшей девушкой. Кто-то разбил палатки вокруг бочки с горящим мусором, где грелись те, кому холод все же проскользнул под куртки. Видимо такие «очаги» демонстраций находились по всему городу.

Девочка с плакатов и правда казалась еще очень маленькой. Кто бы мог подумать, что она мертва. Люди с фотографий всегда кажутся такими живыми, особенно если ты их не знал. По спине Сары пробежали мурашки от той мысли, что Саманта тоже учувствовала в подобном. Банды и преступления в Мейконе были привычным делом, но осознавать, что Сэм – их часть, даже после всего, получалось с трудом. В конце концов представить, что она дралась взаперти, в клетках посреди районов, в которые трусливые полицейские ночью не суются, как-то не укладывалось в голове. Да, она представляла собой не идеал человека, но даже для нее это был уж слишком. Биться с людьми за деньги, а быть может и дозу. А может, и насмерть. От этих мыслей даже заболела голова.

В местном кинотеатре, площадь перед которым заняли бастующие, было несколько ярких премьер. Голографические анимированные постеры фильмов, вывешенные на нем, бросались в глаза своими цветами или картинками. Сара не была мастаком кинематографа, но все что сейчас было на экранах ее не особо впечатляло. Несколько скучнейших боевиков, которые так никто и не научился снимать, постер драмы, изображающий женщину под дождем, неоновыми каплями льющемся по экрану, и какой-то странный артхаус с омерзительным изображением прокаженного на плакате. Что самое жуткое, очередь из подростков выстроилась в кассу именно за этим фильмом.

И вот она наконец добралась до нужной многоэтажки. Стоило признать, эта выглядела лучше, чем остальные, хоть нижние этажи и были полуразрушенными, но их на славу заделали какими-то подпорами, в которых обустроили жилище люди. В некоторых из «квартир» на нижних этажах даже не было дверей. Внутри люди ограничивались скромными кроватями, стульями, столами. Некоторые вывешивали белье прямиком в коридорах. Тут же толпились местные обитатели, бурно что-то обсуждавшие. Вообще-то сюда задувал холодный ветер с улицы, удивительно как люди жили тут, с дырами в стенах и без дверей. Хотя Сара подметила, что отопительные системы не пострадали и вероятно, только это помогало хоть как-то поддерживать теплоту в этом месте.

Пробираясь через людей, разносивших вещи и куда-то спешащих посреди неуютных коридоров, она попыталась пролезть перед толстым мужчиной, сидевшем на перевёрнутом железном ведре и, невзирая на холод, одетым в одну лишь майку да штаны. Он сделал глоток какой-то дряни из бутылки и схватил Сару за руку.

– Слышь, сюда с животными не положено. – прохрипел он, кивая на собаку. Сара попыталась выдернуть руку из цепкой хватки этого недалекого, но не вышло.

– Отпустите меня. – сказала она.

– С какого хера? Я сказал тебе с животными… – но он не успел договорить, пес тут же схватил его за вторую руку, одернув ее и мужчина, крикнув, выронил из руки бутылку, которая покатилась по полу, разливая содержимое. Он отпрыгнул от Сары, схватившись за кровоточащий укус и отступил на пару шагов. – Убери от меня эту тварь!

– Будь сам поаккуратнее. – отворачиваясь, пошагала Сара, глянув на то, как мужчина, ворча, убирается в свою часть жилища. Собака гордо подскочила к Саре, тявкнув. – Не так резко, в следующий раз, пожалуйста. – обратилась она к собаке в надежде на понимание.

Лифт в этом здании не работал, судя по тому, как он искореженно распластался по шахте с незакрывающимися дверьми и Сара, вздохнув, пошагала к лестнице рядом. Взбираться на такую высоту ей было непривычно. Этаж за этажом, ступенька за ступенькой, она все больше жалела о том, что вообще начала курить. Прошагав пятерку этажей, она закашлялась, опершись на перила и попыталась отдышаться, отвернувшись от спускавшихся с этажа выше жителей дома, которые прицепились к ней взглядом.

Собака уже заскочила на следующий пролет, глядя на Сару, наклонив голову. Девушка медленно вдохнула, чувствуя, как в легких что-то забурчало и прижгло. Откашлявшись, она сплюнула мокроту прямиком на пол, скривившись при виде явно потемневших сгустков слизи в слюне и, утерев губы рукавом, пошагала выше, потирая стонущую грудь.

Невероятными усилиями достигнув нужного этажа, Сара остановилась, чтобы перевести дух. Пес уселся рядом, не спуская с нее глаз. Поправив волосы, сползавшие на лицо, Сара расстегнула куртку и пошагала по коридору, разглядывая номерные знаки на дверях в поисках нужной ей квартиры. Почти в конце коридора, она наконец нашла верный номер и встала, поправляя кофту и джинсы. Еще раз прихорошившись и посмотрев на себя через зеркальную камеру телефона, девушка нажала на звонок рядом с дверью, встав и ожидая ответа.

Несколько мгновений ответа не последовало. Как и еще несколько. Сара засомневалась, уж не забылась ли тетя Мэридит, которую Брэд вообще-то должен был предупредить. То, что он скорее всего сейчас не дома, она понимала и без того, ведь кто-то из них двоих должен работать, чтобы содержать дом и покупать лекарства. А тетушка уж явно могла забыться, упустив из памяти то, что Сара должна была сегодня прийти. Однако ее тревоги не оправдались и за дверью послышались шаги. Проскрипело несколько засовов и та открылась.

На пороге, в синем халате, стояла тетушка, покуривая сигарету от которой тянуло апельсиновым ароматизатором. В воздухе он ощущался горьким и жгучим и Сара сморщилась, когда та выдохнула облако желтоватого дымка прямиком на нее. Ее светлые, с легкой проседью, волосы, заплетенные в неловкий пучок и весь ее вид говорил о том, что к приходу Сары она явно не готовилась. Лицо ее, вечно сухое и, кажется, недовольное, напрягало. Левый уголок губы пропущен и нижнее веко на той же стороне подергивалось, несколько свисая, пока та разглядывала гостью. Сделав еще одну затяжку и упиравшись свободной рукой в бок, Мэридит обратилась к ней постаревшим голосом.

– Я ничего не заказывала. Валите отсюда. И эти сраные листовки мне тоже не нужны. – приподняв уголок губы она выпустила в лицо Саре тонкую струйку сигаретного дыма.

– Это я, тетя Мэридит. – неловко помялась девушка. – Сара. Давно не виделись.

Женщина, опустив сигарету, пригляделась, прищурив подергивающееся веко левого глаза и, помассировав висок тонкими пальцами жилистой худощавой руки, пригляделась. В последний раз, очень давно, когда она видела тетушку Мэри, она выглядела куда моложе, и здоровее. Теперь же старость и болезнь превратили ее в жуткую пародию на саму себя и испытывать на себе долгий взгляд ее сухих сероватых глаз становилось как-то неловко. Внезапно, женщина приподняла уголок губ, обнажив белые зубы, словно оскалом. Остальная часть ее рта, однако, осталась в том же положении. Так тетушка показывала улыбку, но всегда выходил зловещий и пугающий звериный оскал.

Винить ее за это было нельзя и она усвоила еще маленькой, когда тетушка с Сэм приезжали навестить Брэда и ее в их небольшой городок. Еще с детства женщина получила какую-то травму, которая потом сказалась на ее здоровье, физическом и психологическом. В детстве тетушка страдала паническими атаками, потом это переросло в серьезные фобии, затем она начала принимать таблетки, которые из-за неправильных показаний врачей лишь ухудшили ее состояние. С тех пор она часто кажется потерянной, забывает очевидные вещи, страдает перепадами настроения, бессонницей и депрессией. Самым же очевидным симптомом ее недуга является частичный паралич лицевых мышц, который был не так уж сильно заметен, когда Сара была еще маленькой. Теперь же раскрылся во всей своей жутковатой манере. Даже раньше тетушка не могла улыбаться нормально и ей приходилось стараться, чтобы приподнять губы так, чтобы это походило на улыбку. Теперь же у нее выходил лишь жутковатый оскал частью рта, на который было больно смотреть.

– Боже мой, – прохрипела женщина. – как же ты выросла. – сделав шаг назад, она впустила Сару в свою квартиру, недовольно проследив за вошедшим вслед за ней псом.

– Он со мной. – кивнула на животное Сара.

– Кхм, – потерев дёргающиеся веки, рассмотрела тетя собаку. – ну ладно. А я и подзабыла, что ты должна была прийти. Уж извини меня, чертову дуру.

– Не стоит извинятся. – пожала плечами Сара. – Все нормально.

– Да нихрена. – отмахнулась женщина, растаскивая по квартире клубы горьковато-сладкого дыма. – Раздевайся, проходи. А у меня даже и нет ничего, чем я могла бы тебя угостить, малютка. Погоди-ка, я сейчас.

Резко пошагав в сторону кухни, женщина оставила Сару в прихожей. Присев на комод, девушка сняла ботинки, затем повесила куртку на несколько крючков рядом. Пес прошествовал вперед, обнюхивая квартиру. Сара же, наконец раздевшись и пропихнув ноги в тапочки, любезно расставленные рядом с комодом пошагала на кухню, на которой копошилась тетя Мэредит. Она остановилась у зеркала напротив, поглядев на себя. И правда усталый вид. Странно, она ведь выспалась. На зеркале стояли фотографии давних лет. Тут было фото, где Брэд и тетушка еще детишками стоят рядом на фоне домика, а позади них, обнявшись, стоят их родители. Вот тут фото молодой тети Мэри. Тут ей лет двадцать. Она такая красивая. Сара невольно нашла в этом фото те черты, что унаследовала от матери Саманта. Они и впрямь были бы похожи, будь они одного возраста. А вот фото Брэда времен полицейской академии. Все такой же большой и статный, с огромными руками и еще темными волосами. Ему не так уж и шла форма, на самом-то деле. А вот маленькая Сэм. Глянув на это фото, Сара кажется, покрылась румянцем. С длинной косой, в майке и коротких шортах, улыбчивая девочка, держит за руку своего покойного отца. Позади них, обернувшись с удивлением, держит торт тетушка, кажется свечи вот-вот потухнут, а тарелка наклонилась так, что торт едва не съезжает на пол. Удивительно забавный, застывший во времени момент. С подписью «Саманта на пятнадцатый день рождения. С любовью, папа и мама.»

Тетя Мэри тем временем стояла над плитой, поставив сковородку на огонь. Женщина всматривалась в него, держа в каждой руке по яйцу. Несколько секунд постояв, она разбила яйца об угол сковороды и вылила содержимое скорлупы на нее. Часть скорлупок свалилась на кипящее масло вместе с белком и женщина, взяв ножик, принялась вынимать их оттуда.

– Может вам помочь? – ради приличия спросила Сара.

– Не напрягайся. Я сейчас приготовлю. Приготовлю. Да. – увлеченно вынимая скорлупки со скороды ответила та.

– Хорошо. – Сара присела за стол, разглядывая кухню. Тут было так уютно и чувствовалось что-то родное. Над раковиной висели разные кухонные инструменты, в названиях которых девушка ничего не понимала. На ящиках, развешенных по стенам, стояли баночки с приправами, маслом, уксусом, солью и сахаром, и особое место в углу уделялось пачкам с таблетками. Их было достаточно много, что удивило Сару. Даже ей не прописывали столько лекарств.

В раковине валялась грудами немытая посуда. Отмокая в воде, она казалась уже застоявшейся на пару дней дольше обычного. Не сказать, чтобы Сара сама часто мыла посуду, но так или иначе, тетушка не слишком заботилась о кухонной утвари. На столе, покрытом разукрашенной в цветочки скатертью стояла прозрачная стеклянная банка с конфетами и пепельница, в которой уже давно не было окурков. Кажется, Брэд забирал ее с собой, уезжая сюда. Удивительно, он что, наконец-то смог бросить курить? Сколько она себя помнила, в ее квартирке, пока там жил Брэд, пепельница частенько была завалена сигаретами. Вообще-то не синтетические сигареты сейчас были не в ходу и назвать их можно было вполне себе антиквариатом. Брэд еще в молодости привык курить только их, считая новомодные сигареты с синтетическими наполнителями внутри отравой похлеще чем та, что есть в старинных сигаретах. А Сара считала их расточительством. На сколько бы хватило этой чертовой пачки? На час? Проще потратится на синтетическое курево и заряжать его, нежели искать или крутить такие свертки, которые кончаются, улетая с немыслимой скоростью.