Врачебная тайна

– Марин, что с пульсом нормально там у него? – спросил Марк, сквозь маску.

– Все в норме Марк, на контроле. Продолжай работать – ответила Марина, глядя на маску через которую дышал Андрей.

– Ребят, водички – скомандовал Марк, делая первый надрез на печени.

Володя тут же начал поливать раствором места среза печени.

– Сережа, давай сосудами займись тогда сразу, начинай сшивать те которые я уже разрезал и опорожнил от сукровицы. – спокойным голосом скомандовал Марк.

Сергей без лишних вопросов приступил к выполнению задачи.

– Марк! – послышался встревоженный голос Марины.

– Пульс сбивается и нарастает, – глядя на приборы, сказала Марина.

Тело Андрея слегка сократилось и подернулось.

– Марк пиздец! У него аритмия началась! – с тревогой сказала Марина.

– Блядь! Смотри, что-бы не проснулся, нам немного осталось, сейчас уже отрежем. Серёж соберись, не дергайся и не нервничай. Просто продолжай делать то, что я сказал. – глядя в глаза сказал Сергею Марк.

– Володя, начинай потихоньку прижигать, и посвети мне вот здесь. – продолжал вести всех Марк.

– Марина, ну как там?

– Все так же!

–Добавь ему! Прокаинамид или хинидин. Сама все знаешь, давай уже! – сказал Марк.

– Добавила! Фуф, бляяяядь, все вроде, отпустило. – стёрла пот со лба Марина.

– Да все нормально будет, не боись – подбодрил Марк.

На часах стрелки говорили о том, что прошло около двух с половиной часов.

– Девчат, готовьте шёлк, зажимы, иглы и тампоны – обратился Марк к медсёстрам и не упустил возможности подмигнуть Лене и её чеширскому коту.

Лена улыбнулась и немного покраснела.

– Ну что Серёж, хорошая работа, но ты можешь аккуратнее. Притомился вены шить? – спросил Марк.

–Да нееее, Марк Романыч, нормально все, спина чуть затекла. – ответил Сергей.

– Ну, хорошо, давай теперь и Володе дадим возможность пошить. Володя давай начнём белыми шить в две иглы, сейчас мышечную зашьём, а потом по верху я сам наложу. – сказал Марк.

Они приступили зашивать тандемом в две изогнутые иглы. Начали работать с нижнего края, помогая друг другу делать петельные узлы с помощью зажима. Они закончили с внутренним швом, и осталось наложить наружные.

Вдруг Марку, что то словно выстрелило в висок и в глазах потемнело. Сознание поплыло, ноги слегка подкосились и Марк начал сползать под стол. Медсёстры подхватили его под руки и положили на кушетку.

– Этого еще не хватало – сказала Марина и подошла к близнецам.

Близнецы не обращая внимания на происходящее, тут же вооружились всем необходимым, что бы наложить внешние швы и закончить операцию.

– Ребят, вы как, справитесь? – спросила Марина.

– Конечно Марина Сергеевна, тут совсем немного осталось! – ответили они в унисон.

Марк провалился в полудрёму, снова увидел странного японца в маске рыжего лиса, потом он увидел бушующий океан, Пашку и Веру. Вскоре лицо Веры сменилось на лицо Марины анестезиолога.

Через 30 минут Марина привела Марка в чувство. Марк тут же поднялся и подошёл к Андрею.

Шов был наложен, точно такой же как всегда накладывал Марк – аккуратный крестообразный, с ровным шагом, даже диаметр нити был выбран тот же.

– Молодцы, братцы! Хорошая работа! – заказал Марк, хлопая Володю и Сергея по плечу.

– Хороший учитель был Марк Романыч – в унисон сказали братья.

Глаза Марка заблестели.

– Будить будем? – спросил Марк у Марины.

– Пульс вроде в норме, но хватит с него кайфа, давай разбудим. Он еще сегодня полночи будет отходить и песни орать. Там такой коктейль в нем, – сказала Марина.

– Андрей, давай возвращайся, возвращайся, алё Андрей! – Слегка бил его по щекам Марк и натирал нашатырём виски.

Андрей открыл глаза.

Сверху показалось лицо Марины.

–Ну как прокатился, понравилось? – улыбнулась она.

– Ага, нормально так. А можно мне еще добавить наркоза?

– Какого тебе блядь наркоза добавить, езжай давай отходи в палату – засмеялась Марина глядя на Марка.

– Давайте девочки, везите его в реанимацию, там под ежечасное наблюдение, состояние стабилизируется, переведём в палату его. – обратился Марк к медсестрам.

Марк снял перчатки и маску и вышел из операционной. За дверью на белом ряде стульев сидела Вера. Увидев Марка, она подскочила к нему.

– Марк, что случилось, ты как? – спросила она гладя его за плечо.

– Нормально. Кто слил уже?

– Неважно! Марк, что с тобой? Надо обследоваться, ты кровь когда на общий развёрнутый сдавал? Как чувствуешь сейчас себя?

– Вер...... У нас там сегодня не простая операция была. Я устал очень, – превозмогая боль, сказал Марк.

– Домой поеду, отдохнуть и отлежаться надо. – еле переплетая ноги пошёл прямо по коридору Марк.

– Куда ты в таком состоянии собрался – крикнула она ему вслед.

–Вееееррррааа, оставь меня! Я устал, ты не видишь, сколько тебе еще раз сказать? – взревел Марк.

Он остановился, повернулся и подошёл к Вере. Марк обнял ладонями её затылок, наклонился и поцеловал её в макушку.

– Я сам доеду малыш, не переживай за меня – как можно мягко сказал он и улыбнулся.

Вера стояла, тихо плакала и смотрела ему вслед.

Пикник у духовки

В этот раз я сидел за столом не знакомой мне кухни, и наблюдал за её обитателями в тусклом свете свечей, подсвечниками для которых служили изрядно заляпанные воском бутылки из под вина. Они меня не видят, поймал я себя на мысли. В этот раз я был просто зритель.

Они решили обосноваться на кухне чуть раньше, чем будет готов основной зачинщик и виновник их вечера.  Ему, а вернее ей требовался еще час или полтора.

Заведомо он охладил пару бутылок вина и сделал минимальные приготовления: на буковую досточку нарезал сыр, выложил испанские оливки, остатки байонского окорока, привезённого из последней поездки в Париж, а так же составил пару из свежего хрустящего багета и тапенады из вяленных томатов. Они уселись на кухне, прямо на полу подстелив плед, и раскидав небольшие подушки вокруг. Он разлил по бокалам ледяного альбариньо, бокалы покрылись матовым потом.

– Это вино великолепно, – оно показалось мне нервно-кислотным и в тоже время очень ароматным и фруктовым, – сказал он.

Она немного попробовала и одобрительно кивнула в ответ. Они говорили о всякой ерунде, вспоминали, как жили еще в однокомнатной квартире и потом долго смеялись, когда вдруг вспомнили случай, как он поскользнулся и упал в ванной и локтем разбил две плитки на стене, а ведь недавно сделали ремонт. Потом долго смотрели в духовку, которая озаряла их лица в тёмной кухне янтарным сиянием лампочки. Продолжали пить вино и как дети в детском лагере в ожидании еды, елозили своими вилками по пустым тарелкам. Слегка опьянев, он снова посмотрел на горящий и полным надежд свет, который светил из духовки и наконец-то сказал "Готово!".

Она всегда любит съедать ножки, поэтому он делает вид, что терпеть их не может. Исходя слюной, он выложил в тарелку  для неё ножку, потом, затем следуют пару инжиров, немного капусты и целое яблоко, запеченное в утином чреве. Себе  он кладёт грудку, чёрт возьми, она тоже прекрасна и ту же компанию для гарнира, немного подумав, добавляет два крыла – крылья всегда априори принадлежат ему. Пока они, сидя там же на полу едят свою утку, я перемещаюсь в сторону оставшейся утки. Я смотрю на эту утиную ножку и мысленно её пожираю и обсасываю её жирную косточку.

В этот момент они делают по последнему глотку испанского альбариньо и бокалы отправляются в посудомоечную машину, наступает время долгожданного Амароне. Для него уже готовы натёртые бокалы, превышающие по объёму прежние раза в два.

Первым, что лежит в его тарелке, он пробует квашеную капусту, которая служила постелью для утки течении 6 часов, она стала прозрачной. Она размазывалась об нёбо, была сладковатой и полностью пропитана утиным жиром и ароматом утиных костей и фруктов – потрясающе! Он отрезал половину инжира и почувствовал его кремовую текстуру с вкраплением хрустящих семян, он не был сладким и сахарным, по вкусу он был на полном балансе. После попалась горошина душистого перца, едва раскусив её он очутился на рынке специй в Дэйре.

– Для утки надо выбирать самые зелёные, мелкие, дешёвые и на вид мерзкие яблоки. Именно тогда из них получаются настоящие гастрономические самородки или даже нет изумруды. Наливаясь внутри утки жиром, они отдают сок и кислоту утке, а у нее забирают жир и соль. Яблоко становится прозрачным, эмеральдовым, наливным и его мякоть напоминает конфитюр, который так и хочет оказаться намазанным на каммамбер – говорил он ей размахивая вилкой как дирижер в янтарном свете исходящем из духовки.

Когда он взял в рот треть яблока, оно ещё горячее и поэтому обжигает нёбо. О Боже! Его вкус!!! Он очутился снова в детстве, в Алма-Ате, в одном из яблочных садов в горах неподалёку от катка Медеу, где они с другом Сашкой пекли в печке-буржуйке шашлыки из яблок сорта "Столовка". Он обсосал коробочку с семенами, и вкус переходит в миндальный – напоминающий вкус амаретто. Подошёл черёд грудки. Она покрыта коричневой хрустящей корочкой, словно карамельной коркой крем-брюле. Он порезал её на несколько брусков, острым как хирургический скальпель ножом. Сверху положил пару ложек желе из красной смородины. С предвкушением взял вилку и она с лёгкостью, словно в сливочное масло и в то же время хрустом вошла всеми четырьмя зубцами сквозь хрустящий чипс кожи. Это просто фантастика, внутри нежное филе пропитанное жиром настолько нежно, что кажется, ты ешь какой то террин или даже нет, паштет из фуа-гра. Хруст кожи и нежность мяса создают танец вкуса и наслаждения. Дальше выход вина: всё сменяется сначала ароматом лакрицы, кедровой смолы, можжевельника и затем вкус красных ягод, кофе, земли, сливового мармелада и мараскиновой вишни.

Я смотрел, на всю эту умилительную картину и мне нравилось быть в этой истории наблюдателем. И самое главное, я чётко осозновал, что мне это снится, и я был самим собой Марком Романовичем – заведующим отделением портальной гипертензии. Эту парочку он определенно, где-то уже встречал, но не мог вспомнить где.

– Ты знаешь, мне сегодня приснился странный сон. Это был самый длинный сон в моей жизни, – сказал он раскручивая вино в бокале.

– Интересно, расскажи – ответила она лёжа на полу, одной рукой крутя бокал с вином, а второй  подперев у виска голову уперевшись локтем в подушку.

Он, полулёжа, сидел на пледе, вытянув босые ноги, уперевшись локтями и задумчиво смотрел на горящую свечу.

– Мне приснилась история про одного хирурга, который, не смотря на свой тяжёлый диагноз продолжал оперировать своих пациентов до последнего дня. Он оперировал каждого из них, как в последний раз в жизни. Потому, что каждый день мог стать для него последним – рассказывал он с огнем, который отражался в его глазах от свечей.

– А какой диагноз у него был?

– Как я понял, у него была редкий недуг, встречающийся у выдающихся людей. От того, что он не стандартно думал и мало спал, у него стала развиваться злокачественная опухоль в правом полушарии – это еще называют болезнью гениев. Представь себе, что у тебя в голове находиться бомба с неисправным часовым механизмом, и ты не знаешь, когда она рванёт. И это может произойти когда угодно, может быть через пару лет, а может через пару минут. Странный сон.... – сказал он и задумался, глядя на свечу.

– А ты любишь меня? – спросила она.

– Безумно – ответил он глядя ей в глаза.

– Правда? А ты меня никогда не перестанешь любить? – с некой тревогой спросила она.

– Знаешь, я где то однажды услышал такие красивые слова, которые самое время сказать тебе сейчас. Потому что это самый подходящий, наверное, момент.

Я перестану тебя любить только тогда, когда слепой художник нарисует звук падения лепестка розы на хрустальный пол замка, которого нет!

И еще......  надеюсь, что попав в рай, первое, что я услышу – это твой голос, который будет в очередной раз, признаваться мне в любви!

Он наклонился к ней, и они слились в поцелуе, отодвинув бокалы с вином. В порыве, кто-то из них ногой опрокинул недопитую бутылку вина, и оно начало растекаться по полу огромным тёмным пятном, но это было уже совсем не важно.

Письмо

Паша приехал в клинику в разбитом состоянии, весь бледный со стеклянным взглядом. За стойкой рецепшн, сегодня была длинноногая блондинка лет двадцати пяти. По разрезу ее декольте, было понятно, что кто-то инвестировал в ее грудь несколько тысяч американских долларов. Да и вообще вся она напоминала, какую-то не живую и бездушную куклу.

– Здравствуйте – сказала кукла

– Наташа отменяй все записи на эту неделю, созванивайся, переноси, в общем, делай что хочешь, но на этой неделе я принимать не буду никого – сказал Паша. Он не глядя в сторону Наташи, отправился к своему кабинету.

– Павел Юрьевич вам конверт – сказала администратор и протянула перламутровый конверт, без единой надписи.

– От кого? – спросил отрешённо Павел, переворачивая конверт

– Сегодня утром принёс курьер из службы доставки.

Паша зашёл в кабинет, включил компьютер и открыл календарь, что бы лично проверить все запланированные на эту неделю встречи. Через 2 часа ему нужно было приехать в медицинский центр где работал Марк, там должна была состояться панихида, прощания с его другом Марком. Он снова глянул на плотный конверт, лежащий на столе, затем взял его в руки. Удивительно, как красиво он переливался в нежно перламутровых пятнах, словно внутренняя сторона устричной раковины. Конверт было очень приятно держать в руках, его бумага была шелковисто-бархатной на ощупь. Даже было, как то жалко его вскрывать, просто оторвав одну из сторон. Паша достал из стола швейцарский нож и втиснув в щёлочку тонкое лезвие, аккуратно его вскрыл. Внутри был листок с ровным, красивым текстом, написанным от руки.

"Привет Пашка, милый и единственный друг мой Пашка. Обычно такого рода письма начинают "Если ты читаешь это письмо, значит меня уже....." – не хочу начинать это письмо с этой заезженной фразы, но сути это не меняет. Наверное, ты был прав, в тот вечер, когда мы споили этого додика в роддоме, помнишь? Мы ведь с тобой так и не договорили тогда. Думаю сейчас ты понимаешь, почему я так никуда и не уехал из этого вонючего города. Обязательства и ответственность перед теми, кому я дал слово и обнадёжил. Да и вообще жизнь очень не предсказуемая штука – полна сюрпризов, приятных и не очень. Думаешь и задаёшь вопрос, обращаясь, куда-то туда, подняв взгляд вверх. Почему так, вроде приносишь пользу, лечишь, спасаешь жизни, а там наверху на тебя уже совсем другие планы. О своём диагнозе я узнал совершенно случайно, два года назад, и как только узнал, то начал "приводить дела в порядок". Ну ты понимаешь, что означает это выражение на языке врачебной практики. Ты знаешь, я всегда пытался понять, чем же мы с тобой отличаемся, оба вроде учились не плохо, лечим – приносим пользу. Наверное, разница между мной и тобой заключается в том, что ты всегда счастлив, польстить кому-то, чтобы получить то, что тебе нужно в данный момент. В этом деле ты мастер и дипломат, но у меня так не получалось никогда. Есть люди, которым я бы лучше дал в лицо, чем пожал бы руку, и от таких людей я стараюсь держаться как можно дальше. Уровень лжи и лести, который нужно поддерживать внутри себя при встрече с ними, я просто не могу осилить. Наверное, это позор, и я чувствую, что мне нужно что-то в себе менять, но я просто так не могу, да и уже не имеет никакого смысла. Поэтому я восхищаюсь тобой старик. Ты всегда умел зайти в дерьмо и выйти из него, источая запах роз.

Дружище, последняя просьба и ты должен ее исполнить. Убеди Веру, что ей надо уехать отсюда, помоги ей устроится в Штатах, я знаю это не просто, но ты сможешь, я знаю.

И еще.......

Спасибо тебе за то, что всегда поддерживал меня в трудные моменты жизни. Спасибо за то, что давал волшебного пинка, что-бы двигаться дальше. Спасибо за душевные пьянки и спасибо тебе за преданность и дружбу.

Твой дружок Марк Истман."

Павел вёл свой внедорожник в сторону медицинского центра, не обращая внимания на высокую скорость – стрелка спидометра была па отметке 110 км/ч. На панели приборов лежало письмо со слегка потёкшими чернильными буквами. То и дело, беря его в руки и читая отдельные обрывки фраз из него, приступ истерики и нервоза сопровождался слезами, которые Паша беспорядочно вытирал ладонями. Паша остановился на обочине и снова перечитал письмо. Затем, открыл бардачок и достал пачку Lucky Strike забытую Марком прошлым летом у него в машине. Паша достал высохшую сигарету и закурил. Затем открыл в приложении Apple Music альбом Keane "Hopes and Fears" и поставил его на прослушивание в режиме репит. Через несколько минут Паша ехал с идиотской улыбкой и блеском в глазах. Он отчётливо видел, что Марк сидит рядом, на соседнем кресле, они как всегда о чём-то болтали, смеялись, хохмили и подкалывали друг друга.

Эпилог:

Спустя 5 лет.

Вера уехала в Америку и за три года сделала завидную карьеру в направлении онко заболеваний. Она так и не встретила мужчину, которого могла бы полюбить и построить с ним семью. После долгих раздумий и переживаний она твёрдо решила посвятить всю свою жизнь медицине. Она защитила несколько докторских диссертаций и провела достаточно сенсационных исследований, которые привели к большому прорыву в сфере раковых заболеваний.

Пашка женился на Маше и у них появился сын Митя.  Паша начал ежегодно отдавать значительные суммы на благотворительность и старался больше поддерживать талантливых молодых специалистов, всячески субсидируя их и помогая реализоваться в нынешних реалиях. Он так и продолжал работать в той же сфере стоматологии, но теперь появлялся в своих клиниках реже, еще реже лечил.

Он понял простую истину, что главный капитал компании – это люди. Чем выше руководство, тем больше ежедневного времени уходит на выбор и расстановку бойцов.

 Все своё свободное время он посвящал своему сыну и Маше. Он так и не встретил больше человека, которого мог бы смело назвать своим другом. Это были коллеги,  партнёры по бизнесу, приятели, знакомые или просто хорошие люди, но ни одного из них он так и не осмелился назвать другом.

Дмитрий Ситников в итоге стал главным врачом в медицинском центре им. Сахаровского и ни разу не воспользовался положением и статусом своего отца. Он оказался хорошим мудрым руководителем, талантливым хирургом и остался порядочным и честным человеком.

Поклонница Льюиса Кэролла медсестра Лена, поехала в отпуск на остров Шри-Ланка, набила на тыльной стороне шеи мантру ОМ и не стала возвращаться обратно. Процесс своего увольнения и передачи дел она решила онлайн, благо Дмитрий Ситников ей в этом помог.

Сына Вики Селезнёвой, Артёма взяли в бар "Feeling", сначала на должность мальчика на побегушках, затем он стал "помощником акушера", а спустя пару лет он уже самостоятельно составлял и миксовал немыслимые коктейли, которые приезжали пробовать бартендеры и фуди с большой земли.

А Женя Пранкевич, так никому и не признался во врачебной тайне, которую он уже несколько лет хранил. Тайну, которую они задумали с Марком еще два года назад, скрепив свой секрет в роддоме#1, самым дорогим виски и поклявшись на Бостонском Джордже, что об этом никто никогда не узнает. Это Женя устроил все так, что бы как говорится, комар носа не подточил. Он первый и единственный, который узнал о недуге Марка. Как бы это жестоко и странно не звучало, но Марк назвал точную дату, когда он сделает совокупность манипуляций со своим организмом и нажмёт красную кнопку своего неисправного часового механизма. Это он организовал молниеносную транспортировку Марка трансплантацию его органов, которую по запланированному сценарию он завуалировал под добровольные подарки анонимных доноров с Украины и Молдовы. Именно под его организацией прошли 6 важнейших операций, которые провели хирурги, приехавшие из других стран по обмену опытом. Приездом, которых именно он начал заниматься за полгода до этих событий. Именно он обзвонил и собрал шесть оставшихся пациентов из блокнота Марка, для пересадки им его органов. Именно он умница, именно он молодец и именно он главный герой во всей этой истории и именно поэтому, его выбрал Марк для хранения своей главной тайны.

Конец.

Посвящается моему любимому деду Диме.

22.02.2020.