Пиарщики пишут

Петра подбросило с кровати телефонным звонком. Он с удивлением обнаружил наступление утра. Иван сладко спал, уткнувшись в его волосатую грудь. Петр снял трубку и резко рявкнул: «Алло!». После секундного замешательства из трубки зазвучал голос Семеныча:

– Здравствуйте, я хочу услышать Асадулина.

– Я это.

– Вы теряли автомобильный номер?

– Да, – удивленно протянул после некоторой паузы ошарашенный Асадулин.

– Так вот, я его нашел, готов вам вернуть.

– Чего хочешь?

– Во сколько оценишь, во столько и отблагодаришь, – отчеканил правильный, как три советских копейки, Семеныч.

– Ладно, где встретимся и через сколько?

– Мне пофигу, я сегодня отдыхаю.

– Хорошо, давай через час, возле фонтана на площади. Тебя как звать?

– Данила Семенович.

– Вот и хорошо, Данила Семенович, – радостно проговорил оживившийся Петр Асадулин. Он уже было собирался положить трубку, но вдруг ошарашил Семеныча встречным вопросом:

– Алло, погоди! А что ты сразу по телефону «пробивать» стал-то? Сдал бы номер в ГАИ.

Семеныч задумался, а затем выпалил точь-в-точь фразу, произнесенную вчера соседом Костиком:

– Там же одни пид#ры работают!.

Асадулин шагал по площади перед фонтаном в идеально отглаженной форме, поверх которой расположился гаишный жилет ядовитого цвета.

Инспектор чеканил шаг, насвистывал «Sex Bomb» Тома Джонса, вертел в руках жезл. Он явно пребывал в прекрасном расположении духа. Заметив сидящего на борту фонтана мужика преклонных лет с автомобильным номером в руках, он развернулся, как Майкл Джексон, и походкой, в которой угадывались движения робота и военнослужащего, направился к нему.

– Добрый день, Данила Семенович. Инспектор ДПС, старший лейтенант Петр Асадулин. Пррррредьявите, пожалуйста, найденный вами автомобильный номер.

Изумленное лицо Семеныча стало овальным. Дыхание перехватило настолько, что ртом ему удавалось сделать лишь импульсивные, захлебывающиеся движения, в котором, если прислушиваться, можно было расслышать средне арифметическое между «здрасьте» и «извините». Погрустневший Семеныч обреченным движением протянул номер инспектору. Петр Асадулин убедился, что номер действительно его, довольно хмыкнул и небрежно затолкал в верхний карман потертого пиджака Семеновича «сотку».

– С вами приятно иметь дело, – нагловато выпалил Асадулин, развернулся и смешанной походкой робота, военнослужащего и Майкла Джексона отправился прочь. А Семеныч еще добрую пару минут стоял возле фонтана, приходил в себя, глядел инспектору вслед и мощной ладонью плотно прикрывал верхний карман пиджака. Как будто кто-то незримый хотел увести оттуда помятую гаишную сторублевку.

Константин Шварцкопф

Вице-президент по связям с общественностью ООО «Интегра Менеджмент»

О братьях наших меньших

В хрустальной восьмиугольной комнате, возникшей за долю секунды в пятом измерении, царила приятная прохлада. Из динамиков аудиосистемы последнего поколения, установленной напротив одной из стен на столике из балтийского янтаря, приглушённо звучала музыка Баха. В огромном зеркале, установленном во всю длину другой стены, отражался слон Эфраим, восседавший на мягком кожаном диване и неспешно куривший кубинскую сигару – куривший её осторожно, чтобы не просыпать пепел на свой деловой костюм от Версаче. Глаза его были полузакрыты от удовольствия.

Бегемот Вадим материализовался в центре хрустальной комнаты с гулким хлопком, в облаке мельчайшей алмазной пыли. Отряхнув свои джинсы и рубашку, он не спеша присел на соседний диван, напротив Эфраима, и отхлебнул из бокала односолодовый виски.

– Ух. Наконец-то я сюда вырвался, – облегченно вздохнул Вадим.

– Что-то вы задержались, коллега – лениво отметил Эфраим. – Я уже минут пять как от них ушёл, а Вы всё сидите с ними и сидите.

– Да думал просто, вдруг мой чего-то отчебучит на равном месте. С ним такое бывает иногда. Последний раз он вот так же с приятелем сидел в баре, потом слово за слово, и драка. Я ещё вовремя к нему вернулся, уберёг от перелома черепа, – объяснил Вадим.

– Ну, мой-то мирный, с Вашим не подерётся. Ну что, будем здоровы, мой друг? – Эфраим переложил сигару изо рта в хобот и поднял свой бокал с коньяком. Раздался приятный мелодичный звон.

.. В это самое же время в тесной про куренной кухне сидели Ваня и Петя. Возле мусорного ведра расположилась батарея пивных бутылок. На столе стояла початая бутылка водки, огурчики, грибочки, селёдочка – полный набор. Часы показывали полпервого ночи. Глаза собеседников свидетельствовали, что уровень интоксикации, необходимый для задушевных разговоров, уже достигнут. Несколько магнитов на холодильнике покосились – доставая бутылку беленькой, Ваня слишком резко хлопнул дверцей, и теперь китайский магнит, изображающий парижскую Эйфелевую башню, показывал своей верхушкой влево, а другой

– с собором Василия Блаженного, смотрел своими куполами-луковками вниз, на замусоренный линолеумный пол.

– Нет, ты, Ваня не прав, – говорил Петя – «Немцы» однозначно лучше «япошек». Шумоизоляция на Опеле лучше, это раз. Потом, качество опять же, это два. И ломаются реже.

– Не знаю, я на шумоизоляцию не жалуюсь – сказал Ваня, дожёвывая солёный огурчик – Нормальная шумоизоляция. И ещё не разу ничего не ломалось. Так, лампочка однажды на передней правой перегорела, ну, поменял. А у твоего Опеля подвеска стучит.

– Мозги у тебя стучат, – ухмыльнулся Петя и оторвал рюмку от стола – А, ну да ладно. Давай, что ли. За нас с тобой – красивых и умных.

В хрустальной комнате слон Эфраим и бегемот Вадим закончили с апперетивом и перешли к трапезе. Эфраим не спеша, наслаждаясь каждым кусочком, ел восхитительные хрустящие стебли бамбука в соусе из плодов манго. Вадим осторожно разрезал вкуснейшую жареную форель столовым ножом, придерживая краешек рыбины вилкой.

– А всё-таки хорошо, что шефу понравились мультфильмы Диснея, – улыбнулся вдруг Вадим, вытирая уголок пасти шёлковой салфеткой. – Про мушкетёров мне было не так интересно. С ангелами идея лучше была, но потом мне поднадоело.

– Да не всё ли равно – зевнул Эфраим. – Смысл ведь от этого не меняется. Ходим-бродим по грешной земле, следим за своими подопечными. А мне про мушкетёров, кстати, понравилось. Помню, у меня был такой роскошный плащ из синего бархата. И шпага. Я, правда, часто об неё спотыкался. А вот когда были ангелами, простор для фантазии был минимальным. Я себе пёрышки на крыльях то в жёлтый цвет красил, то в зелёный. Чтобы не скучно было. Хотя задумка насчёт животных, должен признать, очень интересная.

Ваня и Петя курили на балконе. Луна стыдливо освещала гаражи-ракушки и детские качели, выхватывая из тьмы лишь общие очертания и скрывая матерные надписи. Истошно орала кошка. Низкорослые деревца во дворе чуть слышно шумели листвой. Выбоины на асфальте, до краёв заполненные дождевой водой, блестели в отражении луны.

– А всё-таки она дура! – подумав о чём-то своём, сказал Петя. – Я ей билеты в кино, цветы, то да сё. Вот недавно в Париж ездили. Бабок потратил, блин, столько, до сих пор отдаю.

– Да забей ты на неё! – засмеялся Ваня– Найдёшь другую. Не женился, и то хорошо. Помнишь Димона? Так вот, у него такая ситуация недавно была с этим делом. Слушай, в общем, тема такая была.

Бегемот Вадим и слон Эфраим тем временем пили эспрессо из маленьких фарфоровых чашек. На маленьком столике из красного дерева, располагавшемся между кожаных диванов, стояла открытая коробка конфет и блюдце с вафлями и шоколадным зефиром. Серебряные ложечки мирно покоились в вазочке с абрикосовым вареньем.

– Как там Ваш вообще поживает? – спросил Эфраим – Они с моим подопечным давно уже вместе не собирались.

– По разному бывает, – ответил Вадим – Знаете, в последнее время он меня как-то пугает. Агрессивный стал какой-то. И невнимательный. По сторонам не смотрит. Вот недавно чуть было под колёса не шагнул. Я еле до него докричался. Ещё бы чуть-чуть, и пришлось бы мне искать нового подопечного.

– Как же с ними порой бывает сложно, – задумчиво протянул Эфраим – Впрочем, коллега, иногда и адекватные подопечные попадаются, но это такая редкость. И хотел бы заметить, что мы с Вами, в отличие от некоторых хранителей, от своих обязанностей не отлыниваем. Вот мой, к примеру, сколько раз в юности по балкону в общежитие на третий этаж забирался. И он у меня не разу не упал. А вот другому не повезло – у него в хранителях жираф Василий. Он уже третьего подопечного за последние пятьдесят лет сменил. То они у него уксусу напьются, то вены режут. Знаете такого?

– Конечно знаю, коллега. Кто ж его не знает. Халявщик редкостный, – грустно улыбнулся Вадим и посмотрел на свои швейцарские часы. – Я вынужден распрощаться. Вы ещё здесь посидите, а я к своему вернусь. Он такси вызвал.

– Ну так и доедет себе нормально на такси. Посидите ещё. Пообщаемся.

Редко так с Вами встречаемся. Он ведь у Вас не пешком домой пошёл.

– Вы просто не знаете, кто там за рулём. А ещё, вдобавок ко всему, у таксиста в хранителях курица Эльза. Я её видел несколько раз, она такая безалаберная. Взбалмошная особа. Так, что я, пожалуй, пойду.

– Тогда и я к своему вернусь. До новых встреч, коллега. Рад был с Вами сегодня увидеться.

– Взаимно. До новых встреч.

Хрустальная комната опустела. Тихо играла музыка Баха. Дымился недопитый кофе. Тлела в пепельнице недокуренная сигара. Дым от неё поднимался всё выше и выше, к хрустальному потолку, упирался в него, постепенно окутывая всю комнату. Впрочем, всё это не имело никакого значения, поскольку через несколько минут комната внезапно исчезла в пространстве и её место вновь занял вечный холодный космос. Комната исчезла до лучших времён – до тех времён, пока бегемот Вадим и слон

Эфраим вновь не придут пообщаться с друг другом, отдохнуть от своей тяжёлой и ответственной работы с ненормированным рабочим днём и отсутствием отпускных.

Курсы для начинающих

Мой сосед с девятого этажа Боря – парень хороший. Он, конечно, насквозь зауряден – что называется, звезд с неба не хватает, рожденный ползать летать не может и все такое прочее. Но зато без странностей. Идеальный партнер для того, чтобы хорошо посидеть вдвоем на кухне – когда у него, когда у меня – за бутылочкой пивка, чашкой чая, бокалом виски. Напитки могут быть самые разные, горячие и холодные, веселящие, умиротворяющие и нейтральные. Это неважно, главное, что Боря умеет слушать и не перебивать. У меня слушать получается хуже, но я стараюсь. Так и рассказываем друг другу о своих способах борьбы с кризисом в его самых разнообразных проявлениях – среднего возраста, мировым финансово-экономическим и личным финансовым.

А еще мы с моим соседом обмениваемся новостями. Люди мы обычные, поэтому и новости у нас невыдающиеся. Кто сколько заработал, кто какой фильм увидел, какую книжку прочитал, кто куда ездил и что там видел. Неудивительно, что очередному событию из жизни Бори я поначалу не придал никакого значения, хотя и оценил это событие как сугубо положительное. Он пошел на курсы вождения. Я, кстати, ему уже давно советовал научиться водить автомобиль. Работает Борис служащим банка, в офис ходит в костюмчике и при галстуке – так зачем ему ездить на трамвае или в переполненной маршрутке. Так и костюмчик испачкаешь, и настроение испортишь.

Так вот, начал мой сосед с девятого этажа ходить на эти самые курсы и стал понемногу меняться. В худшую сторону или лучшую – сказать сложно. Ну вот, к примеру, мясо есть перестал. Категорически причем. Что же это за мужик, который мяса не ест? «Вам что, в банке запретили? Чтобы оголодавших должников своим цветущим упитанным видом не смущать?», – иронизировал я над Борисом. Тот в ответ улыбался, махал рукой и отвечал, что давно уже хотел сесть на диету, сбросить пару килограммов.

Потом Борис стал в свободное от работы время ходить по улице в ядовито зеленой футболке, пурпурных штанах и оранжевых туфлях. Попугай какаду, да и только. На все мои расспросы отвечал, что хочет добавить в свою жизнь красок. Тоже мне способ, возразил я ему. Хочешь новых красок – поезжай на выходные на природу, на дворе как-никак июнь месяц. В лес – там вокруг очень много зеленого, или на побережье – где изобилует синий цвет, а когда в море зацветают водоросли, опять же зеленый. Да и вообще, мало ли на свете способов разнообразить свою жизнь, зачем же сразу выбирать самый идиотский из всех возможных.

Затем Боря начал учить язык суахили. Выяснился этот удивительный факт совершенно случайно – мы с ним спорили о правилах пересечения перекрестков (мне хотелось проверить, чему он там на своих курсах вождения научился) и вдруг мой сосед, увлекшись нашей дискуссией, заговорил на каком-то совершенно незнакомом языке. Опомнился он не сразу – полемический задор помешал ему сразу же обратить внимание на полный паралич моей мимики и сконцентрированное в глазах недоумение. Заметив, наконец, мое удивление, Боря крайне смутился и пробормотал что-то насчет одноклассника, который уехал по контракту в Африку, строит там мосты и дороги, стал среди аборигенов большим человеком и зовет к себе погостить. Ну про одноклассника он на самом деле не врал, это наш общий знакомый. Но тратить свои силы и время ради того, чтобы пообщаться с коренными африканцами – затея, недоступная моему пониманию. Да и о чем он с ними будет беседовать – об особенностях ловли крокодилов и способах борьбы с мухой цеце, что ли? Нет, что-то здесь не так. Темнит мой сосед, ох темнит.

Через месяц после того, как Боря пошел на курсы вождения, я вообще перестал понимать хоть что-либо в мотивах его поступков. Будущий автомобилист Борис уволился из банка «Центральный международный», которому он на протяжении последних десяти лет отдавал свои понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы, а порой даже и субботы, в который он пришел сразу же после институтской скамьи, и где прошел несколько ступеней карьерного роста – от помощника менеджера до главного менеджера. Или главного эксперта, все время путаюсь в этих должностях. Как бы там ни было, Боря распрощался с банковской сферой и устроился в городской парк – тележки с мусором развозить и клумбы от сорняков расчищать. Видать, решил заново пройти несколько ступенек карьерной лестницы, только в другой области – от разнорабочего до главного разнорабочего. Я, конечно, знаю, что психологи советуют менять вид деятельности, если работа тебя уже не мотивирует к профессиональному росту, и даже называют такие ситуацию как-то особенно умно – горизонтальным перемещением, что ли. Однако, одно дело – уйти из банка куда-нибудь в параллельную сферу, ну скажем, в сектор ритейла, с повышением по должности и в зарплате, и совершенно другое – бросить насиженное место в самый разгар экономических неурядиц, в ситуации, когда полстраны сидит без работы. И ради чего? Ради неквалифицированного труда на свежем воздухе? Нет уж, увольте. То есть простите (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не накаркать).

Конечно же, все эти чудачества меня озадачивали и даже тревожили. Но по-настоящему я испугался за него только тогда, когда он пришел ко мне в гости с рукой в гипсе. На мои вопросы Борис ответил, что повредил правую лопатку, потому что попал в аварию в один из учебных выездов на дорогу вместе с инструктором по вождению. Рассказывать подробности наотрез отказался – тяжело, мол, вспоминать, не хочу переживать эту ситуацию заново. С загипсованной рукой Боря проходил еще недели две. А потом, наконец, ему сняли гипс и он, чтобы продемонстрировать всю незначительность своей травмы, в тот же вечер сыграл мне на гитаре «Мне бы в небо» из репертуара группы «Ленинград» – произведение незамысловатое, но, тем не менее, требующее определенной гибкости пальцев при переборе струн.

Вскоре после этого Боря сдал, наконец, свой экзамен в ГИБДД, получил заслуженные права категории «Б» – и продал свою «девятку», которая досталась ему по наследству от деда и вот уже год стояла у подъезда, что называется, на приколе. Из всех его поступков этот, на мой взгляд, был самым нелогичным – зачем тогда было зубрить правила дорожного движения? Поэтому я твердо решил, что в этот раз сосед точно не отвертится и объяснит мне, что с ним происходит. Допрос я проводил долго и упорно – тем более, что Боря – мы сидели у него на кухне – отказался пить пиво и налил нам зеленый чай, который, как известно, не принадлежит к числу напитков, развязывающих язык и снимающих барьеры в общении. Но все-таки сосед мне все рассказал.

«Ты мне, конечно, не поверишь», – вздохнул он, отхлебнув очередной глоток чая «сен-ча». – «Но мы знаем друг друга с детства, и мне кажется, ты небезнадежен и способен на большое. Поэтому слушай, и в скорую постарайся не звонить, пока я все не объясню. Дело в том, что в мире уже несколько сотен лет действует глубоко секретная организация по обучению искусству полёта. Не с помощью технических средств типа воздушного шара или авиации, конечно же, а самостоятельного. Новых членов организации находят Учителя, внедренные в преподавательский состав самых разных учебных курсов – от вождения до кулинарных. Они раздают потенциальным претендентам на членство в организации специальные тесты, после чего успешные кандидаты проходят интенсивный тренинг и сдают экзамен на право самостоятельного полета. Я сдал экзамен – правда, на «хорошо», а не на «отлично» – пару недель назад, и машина мне теперь в принципе не нужна. Летать намного комфортнее».

Моя реакция была предсказуема. Я смеялся, крутил пальцем у виска, порывался набрать «03» на телефонном аппарате, упрекал соседа в издевательстве над старым товарищем, А он ничего не говорил в ответ, и продолжил свой рассказ только тогда, когда в кухне воцарилось неловкое молчание.

«Сам посуди – я могу объяснить все, что тебе казалось нелогичным в моих действиях. Дело в том, что самое главное в обучении искусству полета – избавиться от невидимой гири, которую носит каждый из нас. У кого-то она больше, у кого-то меньше. Появляется она в силу разных причин, но самая главная причина – неправильное обращение со психоэнергией, то есть когда люди идут на поводу у обстоятельств, не осознавая своих истинных потребностей. Чем меньше ты соответствуешь самому себе, тем тяжелее невидимая гиря – у некоторых моих сокурсников она весила больше тонны.

С таким весом не взлетишь. Поэтому со всеми учениками, которые обучаются полету, Учителя работают по индивидуальной методике, которая позволяет в оптимальном варианте избавиться от гири насовсем, или хотя бы добиться того, чтобы она весила не больше десяти килограмм – иначе даже от земли не оторвешься. Потребности у всех разные, поэтому и методы уменьшения гири отличаются. Мне, например, пришлось бросить работу в банке, изменить свои привычки в еде и одежде, учить суахили – тот язык, который больше всего соответствует моему истинному «я».

«Надоело мне слушать твой бред», – сухо сказал я Борису, поднимаясь из-за стола и направляясь в прихожую – «Ты там случайно на скрытую камеру меня не снимаешь, шутник хренов».

Уже в дверях я обернулся и спросил его: «А с рукой у тебя что было? На землю грохнулся, когда через облако пролетал?».

Боря криво улыбнулся. «Нет, все проще. Примерно через месяц обучения начинают расти складные крылья. Где-то в районе лопаток в спине для них образуется полость. У всех этот процесс протекает по-разному, иногда вот кости смещаются, как у меня. Через пару недель все приходит в норму». Оставаться наедине с сумасшедшим – сомнительное удовольствие.

Особенно, когда безумец искренне уверен в своей правоте. Я спустился на лифте вниз, вышел во двор – домой идти не хотелось, надо было привести мысли в порядок. Где-то рядом трещали цикады, в окнах окрестных домов давно уже погас свет, светила полная луна. Фонари не горели – опять какая-то неисправность у электриков. Я отошел от дома, сел на скамейку, закурил и задумался над тем, почему люди вдруг сходят с ума. Был вроде нормальный человек – и вдруг стал психом. Где-то и я, наверное, виноват – недоглядел, недосоветовал.

Погруженный в невеселые мысли, я не сразу заметил, как во двор вышел Боря. Тщательно огляделся вокруг, увидел меня, помахал мне рукой. Снял свою дурацкую зеленую майку, скинул оранжевые туфли и остался в одних своих не менее дурацких пурпурных штанах. Повернулся ко мне спиной. Расправил крылья, с легким шелестом вышедшие из узких щелей у него под лопатками. Сделал несколько шагов, поднялся в ночное небо и полетел над темной дорогой, постепенно подымаясь все выше и выше. Я бежал за ним вслед прямо по разделительной белой полосе, что-то крича, спотыкаясь о выбоины и не замечая, что невидимая гиря на невидимой цепочке больно бьет меня по левой ноге.

Алексей Багманян

Аккаунт-менеджер, pr-агентство Golden Ring.

Остервеневшее повидло

«Как же завоевать парня?!» – в той или иной форме восклицают все известные науке женщины и, время от времени, мужчины тоже. Я собрал некоторые доступные мне, проливающие благородный свет истины, знания и рекомендации на сей счет, которыми и хочу ныне и впредь поделиться с каждым желающим, а не желающим тем более. Навеки, вообще.

Вечером пятнадцатого нисана оставь во дворе дома блюдо с пирогами о четырех начинок. Первая начинка – свинина. Вторая – сельдь океанская. Третья – чертополох. В четвертую начинку положи золотой гульден. Ночью того же дня выйди в чистое поле совершенно обнаженной. Прихвати крапиву и стегай ею себя до первых звезд. Как раззвездится, выкопай руками ямку, сложи туда использованную крапиву, трижды прокрутись на левой ноге против часовой стрелки и засыпь. Ямку. Для закрепления пока невидимого даже вооруженному глазу результата, нужно еще час прыгать на одной ноге (любой на твой выбор, кроме чужих ног) и напевать заклинание:

«Только не Водолей, только не Водолей, только не Водолей, ууу-ху!»

Спустя одну десятую декады надлежит вернуться к месту захоронения крапивы, изъять ее из земляной ячейки, и придя домой (можно даже не к себе) долго и красноречиво развешивать ошметки растения на бельевой веревке.

Все вышеперечисленное, а так же некоторое иное, оставшееся сокрытым, несомненно приведет всякого искателя прекрасного к межгалактическим прыжкам и тотальным завихрениям сознания.

Что, как бы вы к этому не относились, и требовалось изначально.

Как предложить девушке встречаться?

У меня часто спрашивают: «расскажи, как предложить девушке встречаться?».

Объясняю единожды, зато сразу на пальцах.

Вот стоишь ты, а вот стоит она. Извини, что не видишь, я как бы жестикулирую. Так вот. Вот ты, вот она. Ты делаешь вдох. Глубочайший вдох. Потом выдох. Уже этого хватит, что бы почувствовать себя человеком. И вообще дыхание – ключ к жизни. Ну ты знаешь, ага. Так вот. Вот ты, вот она. Ты расслабляешься, но это расслабленность льва, готовящегося к прыжку. Помни, что ты лев. А она зебра. А ложки нет. И вот ты делаешь шаг в ее сторону. Потом еще один. Потом еще. И еще парочку. И еще один. В общем, я не знаю, на каком расстоянии вы окажетесь друг от друга, сделай столько шагов, сколько потребуется. Но не обсчитайся! Иначе ситуация превратится в фарс.

И вот когда до нее останется сотня-другая дециметров, приготовься говорить. «Приготовься говорить» – это не значит открыть рот так широко, что в него легко смогут поместиться все цеха General Motors Michigan и половина библиотеки конгресса. Просто слегка приоткрываешь рот. Как бы с намерением. Как бы томно, понимаешь? Зебрам это нравится.

Так вот. Вот ты, вот она. Ты идешь, ты вздохнул, ты делаешь рот томно, и в это самое время ПОЯВЛЯЕТСЯ ЕНОТ!

Declaration of Love

Признание – очень важный и ответственный момент в жизни любой начинающей женщины. Своди ее в ресторан, утоли притязания ее желудка. Купи букет гиацинтов. Я не знаю, что это такое, но это лучше, чем ангиограмма.

После ресторана защити свою начинающую женщину от хулиганов – голубей или воробьев. Отчаянно хлещи их по лицам и вызывай на дуэль. Женщины любят дуэли – можно надеть свое лучшее вечернее платье. Потом вызови такси с водителем, похожим на Элвиса Пресли. Он будет ехать и петь, ехать и петь.

В дороге, как бы невзначай, погладь ее по бедру. Я не знаю зачем, но это тоже лучше, чем ангиограмма. Приехав домой, достань из морозилки упаковку креветок и свари их. И вот когда принцесса вся измазанная остро пахнущим соусом, с кусочками размолотых панцирей на розовеющих щеках

– в общем, такая неготовая во всех морепродуктовых смыслах, вот тогда то и скажи ей: «Дорогая, я хочу поговорить с тобой про секс!».