Выбиться в люди, или Разбиться вдребезги

– Наташ, я так рада за тебя!.. Расскажи о нем, – искренне интересовалась подруга.

– Ммм… с ним интересно. Он так много знает! Он говорит, что приблизился к доказательству какой-то теоремы, которую ученые не могут доказать более трехсот лет, называется… теорема Ферма, кажется. Знаешь, нет вопроса на который он не смог бы ответить. Влад такой умный! Сколько у него идей!.. Он еще, со своим другом хочет открыть новый закон, закон всех взаимодействий, закон законов, в общем, закон всего!

– Хм… а разве все может уместиться в одном законе?

– Конечно может. Закон же так и называется «закон всех взаимодействий»!.. Знаешь, я так еще никого никогда не любила.

Разговор подруг прервала молодая парочка. Мужчина и женщина, расположившись поблизости, начали о чем-то спорить, умело употребляя нецензурную лексику. Затем мужчина оттолкнул свою подругу и быстрым шагом пошел прочь. Женщина в тот же момент, бросилась вдогонку и, догнав его, попыталась взять под руку. Мужчина еще раз грубо оттолкнул ее, на этот раз она упала в траву. Он же, не замедлив шаг, продолжал идти и скрылся за соснами. Женщина поднялась, отряхнулась и вновь побежала за ним.

Подружки молча наблюдали.

–… Странная эта штука любовь, – вздохнув, сказала Татьяна, когда молодая папочка скрылась из вида. – И у них ведь тоже любовь, наверное, – через мгновенье подытожила она и затем неожиданно спросила подругу:

– Твой Влад хоть заботливый?

Наталья с удивлением посмотрела на подругу и, пожав плечами, ответила:

– Наверное… Думаю, да. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Не знаю. Любовь ведь сильнее здравого смысла, а там… кому как повезет, – задумчиво ответила Татьяна.

– Знаешь, если бы мне пришлось выбирать между сильной любовью пусть даже со страданиями и спокойной жизнью в достатке, я бы выбрала любовь. В любви же и есть смысл жизни, а иначе зачем тогда жить?

– Я не знаю в чем смысл жизни. Но я бы выбрала и любовь и спокойную жизнь в достатке, – улыбнувшись ответила Татьяна.

– Вот, прямо как у моих родителей! У них-то точно спокойная, счастливая жизнь по расписанию. Каждый день одно и то же: работа, дом, огород. В выходные праздничный стол и подарки друг другу по праздникам. Как тебе? – с иронией спросила свою подругу Наталия.

– Да, вот так жить я согласна!.. Только без огорода!

– Таня, огород – это святое! Как жить без своей клубники, малины, помидорчиков и огурчиков?

– Нет, уж! Извольте! Копаться в земле – это не мое.

– Допустим, без огорода я смогла бы выжить. А вот жить по расписанию, не имея большой мечты – вот это, точно не мое! Не могу я без чего-то необычного, чтобы аж дух захватывало от смелого порыва, чтобы взлететь и дышать полной грудью, жизнь проживать на максимальную мощность, переживать яркие эмоции, чтобы чувствовать себя по-настоящему живой, понимаешь?

Татьяна утвердительно кивнула.

Девушки перевернулись на спину и молча стали смотреть в безоблачное небо.

Шли дни. Владислав встречался с Наталией.

Его жизнь заиграла. Жить стало легко и свободно. Так немыслимо хорошо. Влад изменился, с его лица не сходила улыбка. Он постоянно думал о ней и переживал сильнейшее чувство, которое у него когда -либо было. Само пространство стало восприниматься им иначе. Он ощущал, что как-будто находится в теплом космическом океане, укачивающем его своими неспешными приливами. Вокруг все краски стали ярче, еда вкуснее, люди добрее, воздух стал более разряженным и приобрел новый удивительный запах с нотками мускуса и горького миндаля. Каждый раз при встрече с Наталией он чувствовал, что как-будто стоит на скале, а под ним такие нежные и воздушные облака. И каждый раз он широко расправив руки, падал вниз, полностью доверяясь этому пространству и наслаждаясь новой, мягкой и принимающей всего его, без остатка, реальностью. Он терял контроль и от этого испытывал особое наслаждение, растворяясь в необычайно мягкой и такой воздушной перине из ее облаков. Бархатный голос Наталии – воплощение женственности и нежности, очаровывал и околдовывал его. Ему было хорошо просто быть рядом с ней, ощущать ее присутствие. Он смотрел ей в глаза и видел в них себя, себя счастливого, себя ребенка. Каждый ее взгляд, вздох, касание вызывали в нем сладостно-будоражащие всплески сознания. Он как-будто расширялся и становился уже и ею. Он ощущал как приобретает еще одно тело, новое женское тело. Это такой симбиоз. Удовлетворенность и наполненность. Если было бы возможно, он бы вмял всю ее в себя, растворил в себе без остатка. Его жизнь превратилось в сплошное наслаждение.

«Я теряю контроль», – беспокойные мысли иногда возникали в его голове, но он каждый раз отгонял их.

«Как же мне хорошо! Мне не нужна другая жизнь, только эта. Я готов плыть по этому теплому, родному и удивительно-сказочному течению», – думал он.

Спустя полгода Наталия забеременела. У нее проснулся материнский инстинкт и она, несмотря ни на что, так хотела этого ребенка, ребенка от мужчины которого любила. Она была счастлива и готовилась стать матерью.

Узнав об этой новости, Владислав задумался: «Зачем мне это? Зачем этот третий нужен? Почему сейчас? Все же так было хорошо!»

Эти новые обстоятельства, новый вызов, в один момент разрушили весь его мир. Его размеренная жизнь и планы на будущее, в одночасье, рассыпались на мелкие частицы. Их синбиоз, где он вместе с Наталией, вдруг оказался в вакууме, где вокруг кружат эти частицы уже отжившего свое, такого родного, теплого, принимающего, но уже несуществующего, старого мира. Мира, который беспощадно разрушил этот третий. Влад понимал, что надо двигаться дальше, собирать новый пазл своей жизни с учетом новых обстоятельств. С каждым днем в нем нарастало напряжение....

«Ни жилья, ни работы толком нет! Мне еще в аспирантуре учиться. Почему я должен думать о третьем, менять свою жизнь, свои планы? Потому, что так принято? Кем принято? Ребенок мне не нужен», – гневно размышлял он.

– Наташа, скажи, почему ты решила, что ребенок – это сейчас важно? – наконец задал он ей вопрос.

– Это же естественно. Это природой так задумано. Разве можно быть полностью счастливым без ребенка? Ребенок – это наша частичка, частица тебя и меня, это наше продолжение.

– Согласен, что это естественно. Но приписывать высокую жизненную ценность инстинкту продолжения рода – это, на мой взгляд, перебор. Подумай сама, жить ради того, чтобы дать жизнь другому, такому же – это же смысл жизни животного, насекомого. В жизни у человека разумного должен быть более высокий смысл, этим мы и отличаемся от животных. А воспроизводство населения – это помимо примитивного природного инстинкта, еще и функция государства. Это у государства прямой интерес, становится могущественнее за счет своих граждан, без которых оно потеряет свой смысл и перестанет существовать. Оно и внушило вам, неразумным гражданам, что дети – это главное, что самое лучшее детям. Но это обман, это прямой путь в рабство, рабство на благо государства. Зачем нам тоже опускаться на уровень неразумных плебеев и участвовать в этом фарсе? Пусть другие и занимаются детьми, тратят на них свое время, вытягиваются в нитку, отдают последнее. Эту функцию воспроизводства и продолжения рода могут отлично выполнить… и бабы в деревнях. Они справятся с этой задачей куда лучше вас рафинированных городских девиц. Вот, когда эти дети вырастут и будут готовы нести хоть какую-то ответственность, когда они станут «человеком разумным», тогда и можно вести разговор об их ценности. А сейчас тебе зачем добровольно становиться рабом?

– Я тебя не понимаю. Я так не думаю… Я сама хочу этого ребенка. Я хочу воспитать этого ребенка. Я чувствую, как становлюсь счастливее от этого. Все, что мне надо – это быть рядом с тобой и нашим ребенком.

– Все, что мне надо – это не быть ничьим рабом! Жить примитивной жизнью насекомого мне неинтересно. Я же сказал!.. Я хочу и тебя вытащить из этого дерьма, в которое ты так упорно лезешь… А ты говоришь – счастливее. От чего ты становишься счастливее? От того, что придется отдавать себя этому ребенку, жертвовать собой пока он не вырастит?

– Жизнь моих родителей для меня пример! Они всегда говорили, что мы с сестрой приносим им счастье.

– Серьезно?! – с неприязнью сказал Влад. – Вот скажи, чего достиг твой отец? А мать? Они умрут, о них никто и не вспомнит. В чем смысл жизни твоего отца?

– В семье, конечно! – недоумевая, ответила Наталия. – В счастливой семейной жизни. Он все для нас сделал. Он добрый человек, его не только семья любит, его все соседи любят и коллеги по работе обожают.

– Это просто слова! Что после себя оставит твой отец?

– Что значит, что оставит после себя? Дом, хорошие воспоминания, своих детей.

– И в этом смысл его жизни?

– Да.

– Посмотри вокруг! Все, что ты видишь сделано человеком, человеком разумным. Это результат человеческой мысли. Машины, лампочки, стол, стул – все это когда-то придумал человек. Все эти люди оставили след в истории. А твой отец, какой след оставил? Никакой. Чем его жизнь отличается от жизни червяка?

– Не смей так говорить про моего отца!

– Я не хочу его унизить, но это так. Он простой обыватель, пользователь и не надо придумывать для его жизни высоких смыслов! Их нет! На что он тратит свою жизнь? На огород, кур, гусей, кто там у вас еще есть? Родить и вырастить детей – вот смысл его жизни? Быть хорошим соседом, коллегой по работе, просто дружить? Это очень примитивно, и ничем не отличается от смысла жизни его кур, ну скорее петуха, – Влад ухмыльнулся. – Его жизнь примитивна, пойми ты это, он находится на низшей ступени эволюции.

– А твой отец? Чего добилась твоя семья? – возмущенно спросила Наталия.

– Тоже ничего! И нечего брать с них пример, они тоже потребители, – тут же ответил Владислав. – На что они тратят свое время, такой у их жизни и есть смысл.

– Смысл жизни моих родителей – это семья! Они все делают друг для друга, для нас с сестрой! Отец построил дом, работает на двух работах, содержит большое хозяйство. Он делает все, чтобы его семья была счастливы. От этого он сам и становится счастливым!

– Я понял, понял! В огороде его смысл жизни. Ему руки даны, чтобы огород копать, а голова, чтобы шапку носить. Можешь дальше не продолжать и так все ясно. А я так жить не хочу и не буду! Я оставлю после себя след в истории. Я не хочу жить примитивно и презираю людей, которые живут примитивно. Я не готов из-за ребенка пожертвовать своей жизнью и раствориться в толпе. Пойми, я студент и не готов содержать семью с ребенком.

– Но мы вместе будем работать, вместе будем содержать семью.

– Нет! Я же сказал, что в мои планы, сейчас, не входит работать на кого-бы то ни было и содержать третьего.

– А когда? Когда ты будешь готов?

– Ты начинаешь навязывать! Я не хочу об этом думать! Не хочу! Мне это неинтересно… Все что я хочу, так это забрать тебя с собой в мою жизнь, где нет места мелким идеям и примитивным желаниям, в другой мир… Подумай хорошенько и скажи мне то, что я хочу услышать.

– Мне уже двадцать три и я хочу семью и детей.

Он посмотрел на нее. Ударил ладонью по столу и крикнул:

– Ты тянешь меня на дно! Этому ребенку не быть! Я же сказал!

– Этому ребенку быть! – гневно возразила Наталия. – А ты… ты волен поступить так, как считаешь нужным. Тебя никто не держит, – добавила она, резко встала, и со слезами на глазах выбежала из комнаты.

Не успела она закрыть дверь, как он схватил, стоявшую на столе, хрустальную вазу вместе с цветами и запустил ее в дверь. Цветы сломались, ваза разлетелась на мелкие осколки. Его одолела ярость. Если бы она не ушла, он кажется готов был разорвать ее на месте, задушить прямо здесь и прямо сейчас.

– Пап, что делать? – обратился Владислав за советом к своему отцу.

– Сам виноват! Не вздумай ее сейчас бросить!

– Бросить?

– Да! Не вздумай! Это будет позор для всей нашей семьи, потом не отмоемся, – безапелляционно сказал отец. – …Пытайся уговорить ее, а если не получится… придется тебе сын… жениться.

– Жениться? – вздрогнул Владистав.

– Жениться! А как ты думаешь? Как ты будешь людям в глаза смотреть? Это же станет известно! Городок у нас маленький, все друг друга знают. Нам с матерью такого позора не перенести. Лучше бремя всю жизнь тянуть, чем выглядеть в глазах людей безответвенным человеком.

Влад с ужасом посмотрел на отца.

«Вроде еще жить толком не начал, а тут такое. Вот, это я влип!» – напряженно думал Влад. «Жить как раньше уже не получится. Надо выбирать или бросить или жениться. Бросить? Но я не хочу ее бросать, мне хорошо с ней, я люблю ее. Буду ли я любить ее с ребенком? Не знаю. Как жить с этим ребенком даже не представляю. Может все и утрясется? Она же работает, содержать ребенка мне не надо. Тем более, есть бабушки, дедушки, есть кому отдать. А вот, бросить женщину с ребенком – это точно клеймо на всю жизнь, тут отец прав. Никто меня даже слушать не будет, осудят за такой поступок. Уже представляю суды, алименты, не смогу потом ни работать, ни учиться нормально, так и будут люди думать, что я предатель, не захотят со мной дел никаких иметь. Нет, я так поступить не могу, надо сохранить лицо».

Он пытался еще пару раз уговорить Наталию избавится от ребенка, но безрезультатно. Поразмышляв еще месяц, и не видя другого выхода, Влад решил жениться.

– Твоя неожиданная беременность спутала все карты, – сказал он Наталии.

Свадьба была скромная. Стол накрыли на улице, во дворе у Наталии дома, благо летняя погода позволяла. Со стороны жениха были: его родители, сестра, друг Оскар с подругой Анной и пару ребят студентов. Со стороны невесты: ее родители, сестра с мужем и годовалой дочерью, подруга Татьяна с очередным кавалером, родные дядьки и тетки.

Через пять месяцев в семье Влада и Наталии родилась дочь.

Влад не мог разобраться в чувствах, которые испытывает к своему ребенку. Однажды, находясь у Наталии дома, он остался наедине с младенцем. Смотря на дочь, он обратился к ней с мысленным монологом:

«Ты – маленький комок. Тебя и человеком назвать то никак нельзя. Ты несмышленая, да к тому же еще девчонка. Что с тебя толку? Зачем тебя растить, вкладывать свои силы, время? Что ты сможешь дать взамен? Я хочу великое продолжение. А ты, разве сможешь дать мне это? Девочка, затем ты будешь девушкой и только потом женщиной, какой длинный путь. Сможешь ли ты быть продолжением моей династии? С мальчишкой у меня бы не было вопросов, но с тобой, это вызов. Сможешь ли ты не огорчить меня? Возможность у тебя есть. Обрати внимание на великих женщин, Клеопатру, Екатерину вторую, Маргарет Терчер, наконец. Хотя ты сможешь быть и просто несушкой для моих внуков, тоже как вариант. Но этот вариант требует очень большого терпения, и я не знаю будет ли оно у меня. Сейчас ты всего лишь комок, безмозглый комок кожи, мяса и костей. Твоя жизнь полностью зависит от меня. Как бы там ни было, я даровал тебе эту жизнь. И я обязательно спрошу с тебя плату за это. Будь готова. И тогда посмотрим, на что ты способна. И тогда покажешь на что ты способна, достойна ли носить мое имя и называться моей дочерью. А сейчас ты, я вижу, дерзкая. Ты ворвалась в мою жизнь без спроса, нарушив мой привычный уклад. Сейчас ты мой враг. Будь осторожна».

Ребенок начал хныкать, но Влад не замечал это, хотя и смотрел прямо на дочь. Он был погружен в свои мысли. «Ты отбираешь у меня мою женщину, мою Наталию. Теперь она любит тебя. Она последнее отдаст за тебя. И все это, благодаря материнскому инстинкту. Из-за этого, вшитого в каждую женщину инстинкта, женщины готовы практически на все. Вот и Наталия была готова расстаться даже со мной для того, чтобы сохранить тебя. Это немыслемо… Получается, теперь ты ее хозяин. Ты неразумное, немощное существо, природой поставленно на роль хозяина. Сама жизнь наделила тебя властью, тебя, такое хрупкое и пустоголовое существо… Интересно».

Ребенок начал плакать, затем орать. Влад спокойно наблюдал.

«Ты боишься? Ты требуешь? Ты хочешь и меня подчинить? Чтобы и я плясал под твою дудку? Этому не быть. Ори! Я терпеливый. Ты не сможешь меня поработить».

… Внезапно дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла младшая сестра Наталии – Ирина.

– Владислав, что происходит? Почему ребенок так кричит? Что ты с ней делаешь? – с укором сказала женщина и подбежав, к кроватке, взяла девочку на руки, стала ее укачивать.

– Моя дочь должна научиться выживать! А ты, что хочешь, сделать из нее тряпку, тепличное растение? Жизнь, ведь это не санаторий. Ни ты, ни кто другой из вашей семьи не знает, как правильно воспитывать детей. Вы слишком опекаете, поэтому у нас в роду и нет великих личностей. А я все делаю правильно, преследую педагогическую цель – развития характера у моего ребенка… Положи дочь на место!

– Нет, не положу! У меня у самой дочь на год старше твоей, и я, как мать, не могу спокойно наблюдать, как в припадке кричит ребенок.

– Ты, что себе позволяешь? Кто дал тебе право вмешиваться в процесс воспитания моего ребенка? – вскипел Влад.

Вскоре в комнату вошли родители Наталии. Прояснив ситуацию, они и не дали Владу остаться наедине с младенцем. Когда же с работы пришла Наталия, она, не поддержала Влада в вопросах воспитания дочери, и заняла сторону родителей. Влад негодовал.

После этого случая, он осознал, что не готов к семейной жизни и, тем более, к жизни с маленьким ребенком.

Он решил обсудить эту, гнетущую его, ситуацию со своим близким другом.

– Скажи мне, что ты думаешь о любви? – спросил он Оскара, придя к нему в гости.

– Если убрать все лишнее, то это прекрасное чувство, тут не поспоришь, – улыбаясь, ответил Оскар.

– Я понял, понял, решил меня задеть… А лишнее – это что? Дети, бытовуха, необходимость заботиться?

– Я бы сказал – это ее недопонимание, обидчивость,.. – начал Оскар.

– Хорошо. А вот ответь, что по твоему выше любовь или мораль? – перебив друга, вновь задал вопрос Влад.

– Любовь, – ответил Оскар.

– То есть ты, во имя любви, пошел бы на аморальный поступок? – с интересом в глазах, спросил Влад.

– …В целом да, но здесь будут играть роль детали, – подумав ответил Оскар.

– А я вот, пришел к выводу, что любовь – это просто ловушка, – сказал Влад. – Вот смотри, ты такой живешь, вроде все спокойно, стабильно и, вдруг ты видишь ее, твое сердце защемилось, сжалось и ты понимаешь, она – та самая. А жизнь, ведь, это борьба, и все, что лежит такое вкусное на поверхности – это ловушка. Как поймать сильного, умного и хитрого? Да все просто, на приманку, такую милую и красивую. И тебе ничего не надо делать, просто съешь ее и ты получишь этот кайф, но вместе с сильнейшей болью, которая может быть несовместима с жизнью. Вот и я, кажется попался, заглотил наживку, и теперь я на крючке… Я нашел свои грабли и наступил на них. И сейчас, я точно знаю, они сделают мне больно, о меня вытрут ноги, и я буду страдать и мучиться для того, чтобы эту боль исцелить.

– Рассказывай, что случилось, – обеспокоенно сказал Оскар и пересел на диван рядом с другом.

– Я попал, я влип…

И Влад рассказал Оскару о непростой ситуации в его семейной жизни.

– Да, что тут сказать? – начал Оскар. – Жизнь идет своим чередом, решает свои задачи и тебя не спрашивает. Хм.. как просчитать ее наперед? У нее, у жизни есть две репродуктивные стратегии. Первая – это иметь многочисленное потомство, но при этом минимально заботится о нем. И вторая – это иметь небольшое потомство, но с последующими серьезными вложениями. Ты сам должен выбрать по какому пути тебе дальше двигаться.

– Ты уверен? А как же третья стратегия – паразитическая? Где ты оказываешься просто кормом для нее и отпрысков. Как же случаи в природе, когда в процессе любовного соития один из супругов съедает другого. Самки богомолов и хищных пауков поедают самцов после полового акта, а иногда и во время него. А убийственная любовь средиземноморских тарантулов, когда она после совокупления съедает не только его, но и других самцов, которые встречаются ей на пути.

– Да, точно! Еще я читал про светлячков, они те еще бедолаги. Она вся такая нарядная включает свое свечение. В страстном порыве он летит на это свечение, приняв за сигнал для спаривания. А в результате, становятся кормом для нее и ее потомства.

– Да! Любовь – это рискованное занятие, – подытожил Влад.

– Согласен, в природе таких примеров множество. Можно назвать этот тип любви – паразитизмом, а можно....и полным единением полов, – задумчиво сказал Оскар. В общем, как назвать этот любовный каннибализм, на мой взгляд, все же зависит от позиции смотрящего… Ведь эти самки не из эгоистических побуждений съедают своих партнеров. Так предусмотрено их экосистемой. Это обеспечивает их потомство высокобелковым питанием, и как следствие вероятность выживаемости потомства увеличивается. Ведь многим этим самкам надо потомство не только родить, но еще и вырастить. Самки жертвуют собой во имя своих детей… Вот, если вернуться к нашей человеческой жизни, моя мать посвятила жизнь мне и, что, я должен считать себя паразитом, по-твоему? – вдруг спросил Оскар.

– Да, ты паразит.

– Я так не думаю.

– Тебе просто тяжело это осознать и принять.

– Тогда все дети, которые выросли в семьях, где им уделяли внимание, в счастливых семьях, по твоему паразиты? – задал вопрос Оскар.

– Возможно… Зависит от позиции смотрящего, как ты говоришь… Например, понятие «счастливая семья» для меня и Наталии – это абсолютные противоположности. То, что она считает «счастьем», для меня это приговор. Мне тошно от одной только мысли о таком «семейном гнездышке».

– И, что ты думаешь?

– Не знаю. Я не хочу ее терять. Но делить ее с ребенком, с этим маленьмим спиногрызом, для меня очень болезненно. С Наталией мне хорошо и спокойно, я в ней уверен… Она такая… теплая, но при этом и волевая и одновременно покорная; веселая, и в то же время серьезная; и амбициозная и скромная; где-то распутная, но уверен, что не изменит; эмоциональная, но, все же, рассудительная…– мечтательно начал Влад.

– Инъекция шизофреничного бреда, – прервал его Оскар.

– Да, именно, – кивнул Влад.

– Я переживаю за тебя, друг.

– Я признаю, что потерял контроль над своей жизнью. Я не понимаю, что дает мне жена, а что я ей. Я не контролирую свою отдачу, я растворяюсь, теряю себя. Ради чего? Ради ребенка, где я вынужден играть роль заботливого отца. Нет, так не будет! Я не согласен быть рабом! Это не для меня. Я попал в капкан… Но выход есть. Все просто! Надо отгрызть себе лапу, которую придавило, и выбраться, наконец, пока я не погиб целиком. Пусть я буду инвалидом, побитым, униженным, обездоленным и страдающим, но останусь живым…

Оскар с ужасом в глазах смотрел на своего друга.

– Любовь – сложная штука, – наконец сказал Оскар. – Наверно, это, все же, сделка, сделка с самим собой. Тебе и выбирать, как жить дальше, чего хотеть, к чему стремиться.

Влад чувствовал, как его разрывает на куски. Как же тяжело отдирать от себя по-живому это чувство! Господи, как тяжело не любить! Не чувствовать! Не думать о ней! Он напрягался всеми фибрами своей души, продолжая борьбу с самим собой. Он ощущал себя как огромный корабль, плывущий в морских пучинах, который внезапно потерял управление. Он с огромным трудом пытался восстановить это свое единоличное управление, безжалостно уничтожая и выбрасывая за борт все лишнее.

Вскоре он смог как-то обуздать свои чувства и принял окончательное решение: разойтись с Наталией.

«Эти семейные оковы мне ни к чему. Надо что-то придумать! Из любой ситуации есть выход, я это точно знаю», – подбадривал он себя, вспоминая, как в отрочестве, спасая свою шубу, неожиданно для самого себя стал героем. «Точно! Мне надо подобрать мотив, мотив для развода, такой, чтобы выглядеть в глазах других людей героем, сохранить лицо справедливого и надежного человека. Мне надо найти и занять сильную позицию!» Он стал размышлять в поисках надлежащего мотива.

После очередной ссоры, Наталия собрала вещи и уехала с ребенком к своим родителям. Обсуждая эту ситуацию со своим отцом, неожиданно к Владу пришла подсказка.

– Ты хоть уверен, что это твой ребенок? – спросил его отец.

– Пап, ну конечно ребенок мой!.. Хотя постой! – ответил Влад и на мгновенье задумался. Его мысли с огромной скоростью просчитывали варианты. «Это же мотив!» – тут же осенило его, но он не подал вида. «А что, если я женился для того, чтобы сохранить честь Наталии? Да, все сходится! Мы же не жили вместе, когда она забеременела, поэтому я не могу быть уверен, что ребенок мой. Раз это не мой ребенок и я женился, можно сказать, из высоких побуждений, через какое-то время можно с чистой совестью и развестись. Поддержал ее, не дал упасть, надо же и меру знать! Я буду не против, чтобы ребенок на мне числился, так как спасаю ее ребенка от «безотцовщины». Ну вот и выход! Вот наконец я нашел достойную сильную позицию. Теперь я знаю как развестись с честью и достоинством. Главное – во все это поверить, срастить с этим образом! Да ведь, все так и есть! В точности так! Никаких сомнений быть не может!» – пронеслось в его голове. Он помолчал пару секунд, затем сказал отцу: