скачать книгу бесплатно
я знаю о ней?! Была клиентом агентства, заявку
на продажу квартиры принимала у нее я. Она
продавала квартиру племянницы. Сделка состоялась,
деньги получила Костюк. Но через полгода приходит
ее племянница и говорит, что денег не получала.
Какие претензии могут быть ко мне.
Ничего не понимаю, почему она оговаривает нас.
Ладно, меня и Аню она знает, но Андрея и Валеру она
не знает… или знает? Надо развеяться, занять мысли
в другом направлении.
В это время ко мне подходит женщина из низшей
касты камеры и спрашивает меня:
– Вы можете мне написать жалобу на приговор?
Слышу, камера притихла.
– Не могу сказать точно, мне сначала нужно
почитать приговор.
Она мне дает приговор, который написан
на тувинском языке. По датам срок подачи жалобы
истекает завтра, статья по грабежу, четыре года
лишения свободы с отбыванием наказания в колонии
общего режима.
– Ты прочти мне приговор, а потом посмотрим.
Она мне прочла приговор, некоторые слова мне
непонятны, но, в общем, я уловила суть дела.
Отметила некоторые нарушения и написала ей жалобу.
Через месяц, по рассмотрению жалобы в Верховном
суде, эту женщину освободили, изменив реальный срок
на условное наказание.
Вижу, что в камере появился телефон.
Ко мне обратилась еще одна женщина, которая
содержится в тюрьме шестой месяц, завтра назначен
суд по продлению срока содержания под стражей.
Младшему ребенку на данный момент один год и шесть
месяцев, второму ребенку четыре годика, остальные
двое детей подростки. Естественно, я написала
ходатайство. Не знаю, куда смотрит ее адвокат,
и говорю ей:
– Звони мужу, пусть завтра на суд приведет
детей. Сам не заходит, как будто на работе. Надень
в суд юбку, чтобы четырехлетнему ребенку было
за что ухватиться, когда увидит тебя. Лучше будет,
если младший ребенок будет плакать на руках дочери-
подростка. Их не пустят в зал суда, поэтому пусть
ожидают тебя на первом этаже и сопроводят до зала
суда.
На следующий день она из зала суда ушла домой,
ей изменили меру пресечения на подписку о невыезде.
Через несколько дней в знак благодарности она
сделала мне передачу.
Мне дали телефон, чтобы я могла позвонить. И я
звоню тебе дорогой мой муж, ты трубку не берешь,
по времени два часа ночи. Звоню своему водителю, он
взял трубку:
– Дима, доброй ночи, это я, как Саня?
– Вы откуда звоните?
– Из тюрьмы, Дима, из тюрьмы. Передай Сане,
чтобы по ночам не выключал телефон. Пусть завтра ко
мне придет адвокат. Сделай мне передачу, ручку,
стандартные бумаги, теплый спортивный костюм
и нижнее белье, пару теплых носков. Книгу, которая
лежит у меня на комоде, автор Наполеон Хилл. Ну
и продукты.
Чойгана почему-то у меня не вежливо спросила:
– Ты кому звонила?
– Водителю
Я не привыкла к тому, чтобы незнакомые люди
разговаривали со мною на ты и интересовались, кому
я звонила. Я ведь старше ее. Даже мои дети ко мне
и к моим родителям обращаются на вы. Чойгана
начинает меня раздражать, мне это не нравится.
Молодая девочка из камеры меня спросила:
– У вас есть водитель?
– Да, – из вежливости ответила я. Видно, что
девочка воспитана правильно, как полагается
в тувинской семье, уважительное отношение
к старшим.
Уже глубокая ночь, нужно ложиться спать, чтоб
организм отдохнул. Неизвестно, что завтра меня
ожидает. Залезла на свою койку и посмотрела из окна
на улицу. Камера находится на втором этаже женского
корпуса. А, напротив, на расстоянии примерно
300 метров, трехэтажный мужской корпус. Из третьего
этажа мужского корпуса по ночам камера женщин видна
как на ладони. В зарешеченных окнах
в противоположном корпусе были видны черные
движущиеся силуэты. Это было похоже на черных
существ, помещенных в клетки. Из окон камер вдоль,
вниз, вверх, в соседние корпусы и в женский корпус
тянулись веревки. Лунный свет падал на веревки,
и мне представилось, как огромная паутина овивает
тюрьму. Не хочу, не хочу видеть это, я подняла
глаза на небо. Была красивая безоблачная, звездная
ночь.
Окна постоянно открываются из-за дороги, поэтому
холодно. Я сама по себе мерзлячка, предрасположена
к простудным заболеваниям. Накрылась одеялом,
сверху шубой и заснула.
Утром следующего дня перед проверкой мне вручают
две трубки завернутых бумаг. Я спрашиваю:
– Что это?
