скачать книгу бесплатно
Что-то изменилось. Теперь между нами появилось совершенно другое напряжение, которое разрастается очередной пропастью. Будто он обжегся и вынес для себя урок, что от меня ему нужно держаться на расстоянии. Вот только у меня все наоборот. Я хочу понять, насколько далеко он может зайти при следующей нашей близости.
Встряхнув головой, я отчитываю себя за эти мысли.
И все же…
Будет ли у меня шанс узнать его по-настоящему? Разгадаю ли я когда-нибудь его секреты?
Официантка уходит и оставляет нас наедине.
Глеб наконец смотрит на меня, впервые после ситуации в лифте.
И я хочу сказать, в отличие от меня, ему удалось поработать над своими эмоциями, потому что теперь его лицо и взгляд совершенно нечитаемы для меня. Будто и не было той искрящейся катастрофы между нами.
Прочистив горло, я складываю на столе руки и призываю себя собраться.
– Полагаю, теперь мы можем обсудить рабочие вопросы?
Я откидываюсь на стуле, пытаясь казаться такой же незаинтересованной в его обществе. Но кого я обманываю? Адреналин во мне бьет ключом. И еще что-то горячее. Что-то похоже на… похоть, которая по-прежнему не угасает внутри.
– Тогда перейдем сразу к делу. – Глеб небрежно вскидывает ладони. – Мы выплатим денежную компенсацию в размере рыночной стоимости сносимого объекта. Либо твои клиенты могут выбрать компенсацию в виде жилья, отчего они, собственно, сразу же отказались.
Его профессиональный тон задевает меня, и, если честно, сейчас я этому рада.
– Мои клиенты – пожилые люди, – холодно чеканю я. – Люди старой закалки, которые всю жизнь прожили в своем доме и не выехали бы из него даже под гнетом пуль, одна только мысль о жизни в квартире для них – целая катастрофа.
Глеб опускает большую ладонь на стол и начинает медленно стучать пальцами по стеклу.
– К чему ты ведешь?
– Я веду к тому, что мои клиенты хотят прожить остаток жизни в своем доме. Не в квартире. Это не обязательно черта города. Уверена, они согласятся и на загородное проживание. Главное, чтобы это был свой дом.
Пальцы Глеба зависают над столешницей.
– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, Лена.
– Я не ставлю условия, а иду на уступки. И я буду благодарна, если вы учтете пожелания моих клиентов и выполните их. Это в ваших же интересах. Я в свою очередь обещаю уговорить их согласиться на ваше предложение.
Склонив голову набок, он наблюдает за мной.
– Я вот понять не могу, это смелость или глупость?
Я хмыкаю, качая головой.
– Ты хочешь сделать мне комплимент? Или запугать меня?
– Я хочу понять, что заставляет тебя быть такой отчаянной.
«Ты!» – хочется крикнуть мне, но, медленно сжав сложенные на столе руки, я усмиряю порыв.
Глеб выдерживает паузу вместе со мной, а потом кивает и произносит:
– Хорошо. Значит, будет им свой дом. У тебя неделя, чтобы подготовить их к выселению и отойти в сторону.
Сцепив зубы, я игнорирую укус раздражения от его командного тона. Хотя он и не звучал требовательно, но сами слова предполагали мое беспрекословное подчинение. А я не из тех женщин, кто любит пресмыкаться. И все же… в данном случае мне приходится проглотить горечь от уязвленной гордости.
Появившаяся официантка нарушает искрящееся между нами напряжение, расставляя напитки, стаканы и бокал. А затем она улыбается и берет еще что-то с подноса, ставя на середину стола.
– Комплимент от заведения.
Девушка ставит на стол корзинку, прикрытую белой льняной салфеткой. А когда откидывает ее в сторону, перед нами оказывается свежевыпеченный хлеб и булочки, сдобренные оливковым маслом, кунжутом и приправами.
До этого момента я действительно не хотела есть, но сейчас… черт.
Аромат хрустящей корочки и прованских трав достигают моих рецепторов и во рту моментально скапливается голодная слюна.
К черту плохое настроение. Мне нужна парочка хороших углеводов.
Я беру кусочек цельнозернового багета и намазываю его маслом с маленькой керамической плошки, а потом откусываю кусок, нарушая тишину соблазнительным хрустом.
Боже, это так вкусно!
Я жую, с блаженством прикрывая глаза от райского вкуса, распадающегося на языке. Не знаю, каким чудом я сдерживаю рвущийся наружу стон, потому что это восхитительно. Настолько, что я на мгновение забываю обо всем, что минуту назад кололо мое сердце иглой.
Но когда я доедаю последний кусочек, облизывая морскую соль и травы с пальцев вместе с крошками, мне приходится посмотреть на Глеба, который следит за мной пристальным взглядом, а на его губах появляется подобие улыбки.
Я сглатываю остатки вкуса и запиваю водой, не жалея о том, что забыла о своих манерах.
Дернув головой, облокачиваюсь на стол и бросаю на него вызывающий взгляд.
– Что? Никогда не видел девушек с аппетитом?
Глеб задумчиво облизывает нижнюю губу, прежде чем отвечает мне низким голосом:
– Никогда не видел девушек, наслаждающихся едой, словно они занимаются сексом.
Эти его грязные разговорчики.
– Это лучше, чем секс, – парирую ему. – Я люблю готовить, но еще больше люблю поесть и никогда не скрывала этого. Готовь, ешь, люби. Софи Лорен не посоветует плохого.
Глеб поглаживает пальцами свой квадратный подбородок.
– Это интересно. Но если честно, я тоже считаю, что женщины, изнуряющие себя диетами, ужасно утомительны. Судя по твоим формам, ты не занимаешься подобной ерундой?
Я не понимаю, он пытается меня смутить или сделать комплимент?
Вообще-то после родов и стрессов я похудела настолько, что лишилась своего женственного животика. Но мои бедра – они переживут даже голодную войну.
– Не совсем. Был период, когда я усердно худела, изматывая себя голодающими диетами. Но в конце концов я приняла себя. Ладно, частично приняла. – Я немного усмехаюсь, поймав себя на небольшом лукавстве. – В общем, я плюнула на все диеты и просто начала хорошо питаться и заниматься спортом, чтобы подтянуть фигуру.
Он изучает меня с такой интенсивностью во взгляде, что я начинаю чувствовать себя неловко.
– Для чего ты изматывала себя? Это какой-то стереотип у женщин?
– Нет. – Я беру тонкую ножку бокала между пальцев и задумчиво покручиваю его. – Просто моего мужа не устраивала моя фигура. Бывшего мужа, – поправляю сама себя.
– А твой бывший муж – это мой брат.
Я поднимаю взгляд на Глеба и на мгновение замолкаю, не заметив, как легко он подвел меня к интересующей его теме.
– Да. Твой брат.
Взгляд Глеба становится еще интенсивнее, будто он обдумывает следующий вопрос или вообще сомневается, стоит ли его произносить. Но он произносит:
– А ребенок? – Я вижу, как кадык на его горле дергается. – Ребенок от моего брата?
Мое сердце екает, и боль пронзает меня с такой силой, что я хочу потереть место в груди, где вспыхнул дискомфорт. Вместо этого я поднимаю бокал вина и делаю глоток, прежде чем ответить кратко:
– Да.
Глеб выглядит серьезным.
– Что по поводу меня? Ты была влюблена? Или, может, я? – Я открываю рот, чтобы ответить, но Глеб перебивает меня. – Не ври мне только, Лена. Не после того, что произошло в лифте.
Я не готова обнажаться перед ним сейчас, поэтому кусаю его в ответ.
– Между нами была легкая интрижка.
От сказанных слов я чувствую отравляющую горечь во рту.
– Легкая интрижка. – Он кивает, поджимая нижнюю губу.
– Ты слишком легко отказался от меня, чтобы это было чем-то большим.
Глеб хмурится, задумываясь над моими словами, но я не вижу в его глазах и толики боли, которую пережила я.
– Мне жаль, если я обидел тебя, но я не помню этого.
Я издаю сухой невеселый смешок.
Такие холодные слова.
И в этот момент я не жалею, что не открылась ему полностью. По крайней мере, сейчас все это бессмысленно и только причинит мне новую боль. При нынешних вводных Глеб не поймет ни меня, ни моих чувств, даже если я озвучу ему все, что так жестоко кипит во мне, тогда как он остается совершенно бесчувственным.
– Ты знаешь, я даже немного завидую тебе. – Медленно облизываю губы и снова смотрю на него. – Я бы тоже хотела забыть.
С минуту мы играем в гляделки, а потом Глеб поднимает стакан воды и протягивает мне.
– За память, которая лжет.
– За воспоминания, которые причиняют боль.
Глеб дергает уголком губ, но веселье не отражается в его глубоких глазах, когда наши бокалы сталкиваются друг с другом.
Дзынь.
Когда мы оба делаем по глотку и возвращаем бокалы на стол, между нами появляется какая-то странная недосказанность, но мы оба ее игнорируем.
В этот момент появляется официантка с нашим заказом, но, видимо, чересчур увлекшись Глебом, она что-то пропустила мимо ушей и почему-то принесла мне нарезку домашнего сыра. Однако я решаю не ставить девушку в неудобное положение и пытаюсь сгладить всю нелепость ситуации, отвлекаясь на шпажки с сыром, виноградом и грецким орехом с предложенным в плошке джемом из крыжовника.
Сочетание вкусное.
Соленый сыр, сладость винограда и терпкий вкус грецкого ореха с ягодным джемом. То, что нужно после горького послевкусия нашей холодной беседы с Глебом.
Немного расслабившись, я позволяю себе насладиться молчаливой трапезой. Глеб тоже одобряет мое решение и принимается разрезать свой стейк, отправляя в рот сочные куски мяса.
А я даже не замечаю, как залипаю на его уверенных и точных движениях. Эти длинные мужественные пальцы, умело направляющие нож. Вены, выступающие на кулаках при движении. И массивные челюсти, хладнокровно пережевывающие мясо, сок которого остается на его красивых губах.
В этот момент я понимаю, что Глеб поймал меня с поличным, но это не заставляет меня отвести взгляд, когда он облизывает свои губы и дергает острым кадыком.
Я сглатываю следом, немного сжимая бедра из-за дискомфорта. Я бы назвала это возбуждением. Но сейчас оно причиняет мне только боль.
Сделав глубокий вдох, я скрещиваю под стулом ноги и поднимаю глаза выше, сталкиваясь с тяжелым взглядом Глеба.
– Я могу поделиться, – как ни в чем не бывало предлагает он, при этом глядя на меня, как на что-то интересное.
Мотнув головой, я прокашливаюсь и бросаю сухо:
– Нет, спасибо.
Переключив внимание на зал, я ловлю взгляд официантки и показываю на свой опустевший бокал. Девушка кивает и направляется к барной стойке, чтобы повторить.
В конце концов, я не за рулем. Да если честно, я и не помню, когда позволяла себе расслабиться. Почему бы и да?
Спустя несколько минут ожиданий передо мной появляется новый бокал, наполненный вином богатого рубинового цвета.
Я делаю глоток и, не выпуская тонкую ножку из пальцев, откидываюсь на спинку стула.
– Думаю, я тоже имею право поинтересоваться твоей… – пожимаю плечом, – новой жизнью.
Глеб промакивает рот салфеткой и озадаченно поджимает губы.
– Я, может, и потерял память, Лена, – он делает глоток воды и теперь, полностью удовлетворенный, подражает моей позе, указывая стаканом воды на меня, – но тот факт, что ты со мной была не до конца искренней, способен различить. – Глеб расчетливо прищуривается. – Не ожидай от меня излишних откровений. Я не лезу в чужую душу, если мне там не рады. И, если я не стал настаивать, это не значит, что я принял то, что ты бросила мне как подачку. Ты первая провела между нами границу. Так что теперь не переступай ее сама.
Разозлившись на его тон, я тяжело выдыхаю и делаю большой глоток вина.
– Слово свое я сдержу, – продолжает он бесстрастно. – Вас с сыном никто не тронет.
Я борюсь с закипающим раздражением, прежде чем проигрываю ему.
