Аномальное отражение

– Брехня. – попытался еще раз усомниться Баха.

– Сам ты брехня. – без злобы не согласился Папуас. – Вот прямо на твоем месте сидел этот бандюк, весь дрожа от страха. Водкой его Борода отпаивал, и не я один этот рассказ слышал, а еще и Сеня Рвач и Крокодил. Былье это. Если бы появился второй Шершавый и разогнал бы бандитов по углам, то сталкеры бы его отблагодарили бы. Потому как совсем братва оборзела и зажала вольных сталкеров как никогда..

Все складывалось пока хорошо для военных. Сталкеры приняли за новеньких, как будто. Основная масса приняла, но не ускользнуло от внимания бойцов то, что два сталкера, очень хорошо экипированных, ушли со Скадовска. Они не принимали особого участия в спорах, не мучили вопросами. Просто послушали рассказы новичков и ушли. Не хочется в это верить, но похоже, ушли проверять легенду новеньких. Другого объяснения не было. Оба были хорошо одеты. В одного был костюм ПЗС-9 «Броня Долга», уже без нашивок группировки «Долга. Отличная броня. Очень хорошая защита как от пуль, так и от аномальных воздействий. У второго был экзоскелет. Не последней модели, но и не первой. И оружие не плохое. У одного GP -37, у другого «Гроза» с оптикой. Серьезные ребята. Сколько времени они будут искать несуществующие следы? Не найдут и лопнет их легенда.

В среде сталкеров началось волнение. Некоторые почувствовали начало выброса.

– Что-то спину лимит, как перед Выбросам.

– Рано еще Выбросу, еще неделю как все тихо должно быть.

– Не, реально Выброс начинается! Я еще ни разу не ошибался на этот счет. Моя спина не врёт!

Вот и раздались раскаты грома. Все, практически, вышли на нижние и верхние палубы чтобы посмотреть на небо в направлении центра Зоны. Сомнений нет, начинается Выброс. Вот и в чате прошло предупредительное сообщение о начале нежданного Выброса. Возбужденно переговариваясь, сталкеры гурьбой вернулись внутрь теплохода. Через несколько минут, к радости военных, прибежал и один из ушедших сталкеров, который одет в броню долга. Второго в баре не заметили, но возможно, он забежал через верхние палубы и там и остался пережидать Выброс. Нежданный Выброс был в пользу военных. Все сразу забыли о новичках, начались сборы. Одни были готовы идти прямо сейчас, обсуждали возможные маршруты и места поиска артефактов. Другие спешно закупались у торговцев необходимым снаряжением. Третьи стояли в очередь к доктору за срочным протрезвлением. Воспользовавшись всеобщей суматохой, отправили в чат сообщение о том, что у них пока все хорошо.

После окончания выброса хотели уйти сами, вместе с общей массой сталкеров, но их остановил тот же Папуас.

– А вы куда собрались?

– Артефакты искать.

– Смерть свою найдёте. Рано вам еще по аномалиям шариться. Здесь до утра посидите, отдохните. Протрезвейте. Утром вместе пойдём, я покажу вам и аномалии, и артефакты.

– Так ведь соберут же все!

– Ваше не соберут. Ваше вас дождётся. А идти в Зону нетрезвым новичкам очень неосмотрительно.

– Да что мы там выпили? Лечебная доза!

– Я вам, как бывалый, совет дал. Как вы поступите – вам решать. Хотите идти – идите. Зоне нужны свежее мясо и свежая кровь. Может, она вас для этого и позвала. Откуда мен знать планы Зоны на ваш счёт?

С этими словами Папуас развернулся и вышел из бара. Бойцы остались до утра. Во-первых, такой был приказ командира. Во-вторых, пока им ничего не угрожало и можно было и дальше по расспрашивать оставшихся сталкеров о местной жизни, о пропавших ученых. С верхних палуб понаблюдали как сталкеры расходились в разных направлениях на поиски артефактов, как некоторым пришлось пострелять кабанов и собак, в довольном большом изобилии живущих в этих местах. Потом вернулись в трюм и пошли пообщаться к доктору.

Доктор, сталкер по кличке Витя Баралгин, уже освободился от своих пациентов и был не прочь поболтать. Сам он врач скорой помощи, от безденежья и тяги к авантюризму оказался в Зоне. Встречи с мутантами тягу к авантюризму сильно убавили, поэтому и остался на Скадовске врачом, вместо ушедшего на научную базу Янтарь предшественника. Расспросили, пользуясь положением новичков, об опасностях Зоны. Спросили и про пропавших ученых. Ничего толкового Витя Баралгин сообщить не смог. Сам жил слухами от ходящих по Зоне сталкеров, поскольку уже несколько месяцев за пределы этого судна не выходил. А зачем ходить? К нему идут нескончаемым потоком раненые, отравленные, облученные, психически травмированные. Работы хватает и деньги на кармане всегда есть.

Про особенности отношений между группировками много рассказал бармен Борода и пара сталкеров Саня Бес и Серега Утюг. Это было не только занимательно, но и полезно. Отношения в Зоне несколько отличались от той модели, которую им представляли их инструкторы. Это надо было донести до Командира.

Ной

Кисель со своей группой без помех вернулся в грузовик. Самочувствие в бойцов было нормальное, артефакты помогали Дубу восстанавливаться. Он уже доедал свой паек. Придется начинать жить охотой и собирательством. В схроне кроме снаряжения и оружия была еще бутылка коньяка Pier Valley. Кисель ее сразу не стал доставать, не до этого было. Сейчас достал. Бойцы оценили «артефакт»:

– О! Это тоже артефакт? А в какой аномалии он образуется? А какие у него полезные свойства?

– Да, это очень редкий артефакт! – подыграл им Кисель. – Имеет ярко выраженные травяные ноты французского Прованса. Именно этот артефакт не имеет никаких негативных свойств, кроме алкогольного похмелья. Но в Зоне встречаются похожие экземпляры, применение которых во внутрь приводит к печальным последствиям не совместимыми с жизнью. Советую никогда, ни при каких обстоятельствах не употреблять ничего, кроме дешёвых экземпляров из бара и других публичных мест. Там они из проверенных аномалий. Этот экземпляр вам отведать не придется. Сейчас я с Сынком схожу в гости в одно место, к одному человеку. Хорошему человеку. И этот артефакт будет нашим гостинцем.

Ребята от такой новости приуныли.

– А может, в качестве гостинца что-нибудь другое сгодится?

– Не сгодится. Во-первых, вы при исполнении, во-вторых, не на курорте. Рано еще расслабляться. Сынок, собирайся, пошли. Идем на баржу к Ною. Видите, на востоке деревянную вышку? Это баржа Ноя. Там живет отшельник. Должен жить. Небольшую баржу превратил в небольшую крепость, построил многоярусную вышку чтобы пережидать волны мутантов. Мой давний и хороший приятель. Идем к нему с легендой о Сыне. Ной очень давно живет здесь. Очень хорошо понимает Зону. С ним живет ручная псевдо-собака. Лесси зовут. Он ее приручил. Может он что-то может рассказать про странные причуды Зоны. Все остаются здесь. Мы вернемся сегодня к ночи, к утру точно. За старшего – Камень. Если не придём к десяти часам утрам – сигнал SOS и эвакуация.

– Все понятно, – принял приказ Камень, – будем ждать вас и наших со Скадовска.

– Не балуйте здесь, сидите тихо. Сегодня уже ничего не должно случиться. Никого в округе не видно?

Бойцы через пробоины в обшивки еще раз убедились, что вокруг тихо. Кисель с Сынком вылезли из грузовика и спокойным шагом пошли по краю болота. Мачта баржи Ноя виднелась не далеко от обрывистого берега в паре километров от них.

– По болоту не пойдём, – спустя некоторое время произнес Кисель, – не люблю по болотам ходить. Из зарослей камыша кто угодно может неожиданно выскочить-выпрыгнуть. В своё время у баржи Ноя кровосос Миша жил. Его Ной так звал. Приходилось и мне с ним встречаться. Брррр. Не приятные воспоминания. Его слышно, он храпит где-то рядом, то слева, то справа, то сзади, а из-за камыша не видно его. Откуда выскочит – не поймёшь. Ждешь его слева, он справа выскакивает, пытаешься к нему спиной быть, а он сзади наскакивает. Я люблю по твёрдой земле ходить. Сейчас дойдём по обрыву до судна, а потом бегом-бегом к барже. Кто знает, кого там сейчас Ной прикормил?

– Кровосос тоже ручным у Ноя был?

– Нет, диким. Просто жил долго по соседству. Собака его с ним ладила, а сам Ной без своей Лесси с баржи не выходил. Побаивался. Соседом был мутант. Соседи, они ведь, разными бывают, и ты не всегда можешь на это влиять, на состав соседей в своём общежитии.

– Но ведь это мутант!

– Для Ноя это сосед! Соседи разные бывают, хорошие или не очень. Но это не значит, что их надо убивать. Это и его дом тоже, он тоже имеет право здесь жить. Если сосед не нарушает установленных правил общежития, то имеет полное право жить в этом доме. Если нарушает правила, тогда к нему надо применять законные меры воздействия. Вообще, Зона не рукотворное творение. Создана не по воле человека. Законы Зоны не человеческие. Мы здесь не хозяева, а скорее, непрошеные гости. А ведём себя как хозяева. Везде суем свой нос, лезем куда не просят. Нарушаем правила общежития Зоны. Вот она на нас и спускает собак и прочих мутантов. Мутант не нарушал правил Ноя. На его баржу не заходил, собаку его не трогал. Даже помогал ему в некотором смысле.

– По хозяйству что ли, помогал? – съязвил Сынок.

– Нет, – улыбнулся Кисель, – гостей непрошеных отгонял, – Ной отшельник. Гостям не особо рад обычно. Да и народ тут очень разный ошивается. Не со всеми приятно общаться.

– А нас как примет?

– Вот сейчас и увидим.

Сталкеры уже дошли до баржи и смотрели на нее с достаточно высокого обрыва. Высотой около пяти метров. От обрыва до баржи их отделяет около ста метров заболоченной местности. Плешины с ровной и почти сухой, пожелтевшей травой перемежались с лужами мутной жижи и островами болотных зарослей высотою до трех метров. Сухие места, лужи и заросли хаотично перемешаны. Аномалии тоже имелись. Хорошо видна одна электрическая и одна химическая аномалия. Не большого размера, по двенадцать квадратных метров каждая, не больше. Мутантов пока не видно, но это еще ничего не означает. Тот же Кровосос может спокойно спать в зарослях и никак себя не проявлять. Солнце уже клонилось к закату, по чистому небу мирного голубого цвета плыли небольшие легкие вечерние облака. Тёплый ветерок колыхал болотный камыш от чего в округе стоял лёгкий шум. Мирный шум. Кисель постоял некоторое время на краю обрыва, рассматривал пространство вокруг, принюхивался, прислушивался, в том числе и к внутренним ощущениям. Карта химическую аномалию показывала, а вот электрической не было. Свежая, появилась после недавнего выброса. Каких-то сигналов опасности не было.

– Иди за мной след в след, не отставай. – серьезным тоном скомандовал Кисель Сынку и быстро сбежал с крутого берега вниз.

Сынок последовал следом. Шли быстро, скорее бежали, чем шли, петляя между островами камыша и обходя аномалии. Кроме новой Электры встретилась и новая гравитационная аномалия «Воронка». Воронка засасывает в себя все что попадает в зону ее действия, сминает в комок и выплевывает перемолотую плоть в окружающее пространство. Детектор заблаговременно тревожно запищал, да и Кисель наметанным глазом издалека заметил характерные колебания воздуха над центром аномалии. Обошли на безопасном расстоянии. Вот и сама баржа. Корпус судна хорошо сохранился. Все листы обшивки стояли на месте. Дыр и пробоин не нет или тщательно заделаны листами ржавого железа. Если снова наполнить водохранилище водой, то баржа может и всплыть. Кисель обошел ее со стороны носа, Сынок шел следом. В противоположном от берега борту имеется дверь. Кисель с Сынком прижались спиной к корпусу судна в ожидании возможной атаки мутантов, но вокруг было тихо. Только камыш шумел от легких дуновений ветра. Кисель дёрнул ручку двери на себя, дверь оказалась запертой. Тогда он застучал пяткой в закрытую дверь. Звук ударов каблука глухо отдался в утробе судна. Через несколько секунд в двери что-то щелкнуло. Кисель опять потянул ручку на себя и дверь с ржавым скрипом открылась. Сталкеры быстро вошли во внутрь и закрыли за собой дверь. В ней что-то опять щелкнуло. Кисель попытался еще раз открыть дверь, но она снова была заперта. Сталкеры осмотрелись. Они находились в небольшой комнате или, наверное, правильной будет сказать, каюте. В противоположной от них стороне располагалась ещё одна железная дверь. В ней открылась небольшая бойница из которой высунулся ствол гладкоствольного ружья двенадцатого калибра. Предположительно это была «Сайга».

Сынок попытался представить, что он будет делать, если хозяин настроен не гостеприимно и откроет огонь крупной картечью, вмятинами от которой густо украшена их стена и входная дверь. И не нашёл для себя удовлетворительного решения. Разве что небольшое отверстие между стволом и верхним краем бойницы, но попасть туда, когда по тебе бьют картечью – не очень простая задача. Кисель тоже в некоторой растерянности осматривал помещение. Видимо, для него оно было незнакомо.

– Хозяин, пустишь путников дух перевести? – спросил Кисель невидимого хозяина.

Подошло еще неприятных для сталкеров несколько секунд и из-за двери послышался голос хозяина с шутливыми и удивленными нотками:

– Шершавый, ты что ли?

Кисель нервно переступил с ноги на ногу. Его лицо выражало лёгкую досаду. Вопрос хозяина оказался для него не совсем приятен.

– Я Ной, я. – ответил Кисель.

– Ты зачем усы сбрил, дурилка? – шутливыми тоном спросил хозяин из-за двери, крылатый фразой из советской комедии.

– Пустишь на рюмку чая? – ответил вопросом на вопрос Шершавый.

– Заходи. Для хороших людей мой ковчег всегда открыт.

– Ага, по этому предбанничку видно как открыт, особенно вмятины от картечи на стенах добавляют гостеприимства.

– Да это так, «понты», пробовал как оно получилось, а то ходят тут всякие.

Загромыхал засов с той стороны двери с бойницей, дверь распахнулась и из нее вышел уже не молодой бородатый мужчина в обычном гражданском охотничьем или рыбацком костюме. Без бронежилета, без прорезиненной ткани, по меркам Зоны, можно сказать: «в домашних тапочках». Позади Ноя стояла собака, представлявшая собой не очень приятное зрелище. Похожа была на большого ротвейлера, мощный торс, массивные лапы, широкая, плоская, морщинистая морда. Из-под широкой собачьей «улыбки» выглядывали мощные жёлтые клыки.

Борода не могла скрыть радостной улыбки на лице хозяина баржи. Да и Цыбуля-Кисель-Шершавый тоже был рад встрече и не скрывал этого. Сталкеры дружеские обнялись, обменялись парой реплик:

– Рад тебя видеть живым и здоровым!

– Уж и не думал встретиться когда-либо!

– Да, жив-здоров, слава Богу!

– И я рад встрече!

Потом Ной обратился к Голицыну:

– А это кто с тобой?

– Сынок, из-за него и вернулся. Пойдём присядем, все расскажу.

– Твой сын? Зачем ты его сюда притащил?

– Не мой сын. Это ему такое погоняло дал. Он сын ученого с Яновский базы. Папу ищет, поэтому и Сынок.

– А-а-а. – понимающе протянул Ной, – ну пойдём, поговорим.

Сталкеры прошли внутрь Ноева ковчега. Собака мирно пропустила их мимо себя. Шершавый приветливо махнул ей рукой и поприветствовал: «Привет, Лесси!». Лесси как-бы кивнула ему головой, переминаясь с ноги на ногу, но с места не сошла. Сынок прошел вслед за Шершавым как можно дальше от мутанта, по самой стеночке. Собака невозмутимо пропустила его мимо. Ной закрыл входную дверь и последовал за гостями.

Ничего особо примечательного внутри не было. Обыкновенная ржавеющая баржа, но чистая, прибранная. Прошли в довольно просторную комнату просто убранную. Стол, три табурета, у стены стоял собранный из оружейных ящиков и автобусных лавок диван. Из круглых иллюминаторов падали лучи уже заходящего солнца, придававшие какое-то домашнее, успокаивающее настроение скромному убранству каюты. Цибуле показалось, что это уже когда-то было: стол, покрытый старой, но чистой клеёнкой в клеточку, лучи закатного солнца, мягко освещающие скромное его убранство в виде металлических тарелок и кружек. Откуда-то из детства что-ли, нахлынули воспоминания. Гости сели к столу, Ной начал хлопоты в соседней комнате, являвшейся судя по доносившимся оттуда звукам посуды, льющейся воды и шипению масла, кухней.

– Тебе помочь? – громко спросил Шершавый хозяина.

– Нет не надо, ты лучше чай распаковывай. Он у тебя чьего разлива.

– Французского.

– Без добавок, сам знаешь каких?

– Нет, без добавок, чистопороднейший француз.

Хозяин вернулся с посудой, нарезанный колбасой, хлебом, разогретой тушенкой и сел за стол с гостями.

– Ну давай, рассказывал, как ушёл, как вернулся? – начал разговор Ной.

Шершавый разлил по стаканам коньяк.

– Со свиданьицем! – кратко произнёс тост Шершавый.

Сталкеры звонко чокнулись гранеными стаканами, Шершавый выпил первым, за ним Ной и Сынок. Шершавый начал свой рассказ.

– Не хорошо сложились события перед уходом. Помутился разум от гнева. Бандиты своими нападками вывели из себя. У меня был заказ на редкие артефакты. Я собрал необходимую коллекцию, а тут гоп-стоп: «Что там у тебя! Показывай!». И девчонка та, похоже, что с этой бандой пропала. Были в той банде, что стояла тогда на мастерских, бандиты причастные к ее исчезновению. На Кордоне рассказали, что именно с бандитом с мастерских Лена ушла. Помутился у меня разум на некоторое время. Порешил я их всех тогда. Надоело терпеть выходки этой мрази. Ну и чуть не расплатился за это жизнью. Выследили меня, когда уже собирался уходить из Зоны. Обложили по всем правилам охоты, как бирюка. Снайперы прижали к земле, и под их прикрытием братва пошла прочесывать местность. Попали в меня и не раз. Бронежилет не спас, да я тяжёлые бронежилет и не носил никогда. «Ломать мяса» был, но он не справлялся с полученными повреждениями. И уходить некуда. Сзади только снорочьи норы. На улице смерть, в норах мутанты, да делать было нечего, полез в нору. Троих снорков аа входе застрелил, дальше прополз, а там как-бы зал, большая комната с несколькими входами. Вижу – посередине аномалия Карусель глиняную пыль подкручивает, точнее, прижата к одному краю, а с другого края – норы. Вот я по краю, по стеночке пополз за аномалию. Из нор снорки стали вылезать. И на меня бросаться, но аномалия спасала. Затягивала в себя, била об потолок и потом на части разрывала. И летели в меня головы, ботинки, кости, добавляя повреждений. Сильно лицо помяло, потом почти все, что заработал на пластические операции израсходовал, нос новый сделать пришлось. Многие меня перестали узнавать. Мне даже к лучшему это. Ты вот как-то узнал.

– Взгляд тот же остался, голос, интонации, повадки прежние остались. Как стоишь, как смотришь, как руку поднимаешь. Не могу это точно объяснить, но я человека и в противогазе научился узнавать. – иронично ответил Ной.

Шершавый продолжил.

– Чтобы не добило останками мутантов начал ножом комнатку себе рыть, чтобы хоть за какую-нибудь стеночку спрятаться. Сознание начал терять периодически. Артефакты помогали конечно, продляли агонию, но их мощности было недостаточно для исцеления от полученных ран. Я не знаю точно сколько я там пролежал, сколько мутантов на меня прыгнуло. Очнулся последний раз, понимаю, что все, это конец. И вдруг вижу в аномалии Душу! Аномалия родила артефакт, пока я был без сознания. Ремнём автомата получилось его вытащить. Я прижал его к груди и снова отключился, но в какую-то сладкую дрёму. Видения странные видел. Город красивый видел. Нет, не Золотой, а Белый. Будто я приехал в какой-то очень красивый город. Он стоит на холмах. Все здания очень красивые, дворцы. Высокие резные крыши, башенки. Дома из красного и белого кирпича, со сводчатыми окнами, с лепниной. Красивые дома. И зима в городе, везде лежит белый и чистый снег. Черепицы крыш засыпаны снегом, деревья стоят в серебристом инее. Сказочно все красиво. И не холодно. Вроде бы зима, а холода нет. Солнца на небе нет, а очень светло. Какой-то белый свет, как-бы из ниоткуда светит. И хорошо так на душе. Вокруг люди смеются, веселятся, с гор катаются на санях. И мне кажется, что я знаю где он находится, что рядом он, что я дорогу сюда знаю, только не был здесь еще ни разу. Надо еще раз приехать и Лену с собой взять. Начал искать свою машину, на которой сюда приехал, и не могу найти ее. Не помню, где оставил, или где оставил там её нет. На этом и очнулся. На душе такая благодать, что трудно описать словами, как будто я всё еще в этом чудесном городе нахожусь. Полежал немного еще, в себя приходя. Ничего не болит, могу двигаться. И тут пришёл Голод. Как он меня своей костлявой рукой за горло схватил, аж в голове свет померк на мгновение. А есть с собой нечего, свой мешок на входе в нору бросил. Прислушался. Тишина стоит, мутантов не слышно. Начал вылезать из норы. На выходе нашёл свой разорванный мешок. Мутанты разорвали. Всю еду съели. У меня было совсем не много съестного, я же выходил из Зоны, и то пропало все: палка колбасы, батон хлеба, галеты, сушеное мясо. Коробки с артефактами разбросаны повсюду, патроны, а еды нет. И тут опять эти бандиты. Мое появление было для них полной неожиданностью. Лица у них онемели у всех, руки перестали слушаться. Взяться за оружие не могли, руки тряслись. Сидят и тупо на меня, как на призрака, смотрят. Пьяные все, к тому же. Выглядел я ужасно, конечно. Изуродованное лицо, весь в запекшейся крови вперемешку с глиной. Не хотел уже никого убивать, на душе была частота и благодать, но руки сами подняли ствол, а палец нажал на спусковой крючок.

Шершавый замолчал на несколько секунд, разлил по стаканам коньяк.

– За здоровье живущих. – коротко произнес тост Шершавый, и все выпили.

– Зато у них была еда. – жуя закуску продолжил Шершавый. – Съел, все что у них было, собрал свой хабар и вышел из Зоны без приключений.

– Один из тех бандитов выжил, один в кустах сидел, по нужде отлучился. Он про тебя и рассказал. Ты теперь Легенда Зоны! Шершавый-Снорк – Смерть бандитам! – смеясь добавил Ной. – Скучают по тебе. После тех событий бандиты не скоро оправились, Сталкер свободно по Зоне ходил. А теперь опять под пятой у бандюков. И вот на тебе – второе пришествие великого и ужасного Шершавого! Зачем пришёл?

– Да вот с этим, – кивнул в сторону молчащего пока Сына, – парень папу ищет из пропавшей научной группы.

– Тебе что с того? Он тебе кто?

– Никто, сосед и хороший парень. Артефакт Душа мне потом второй раз жизнь спас, когда начал уже на Большой земле артефакты заказчику сдавать. Ценность у него великая. Он может сделать возможным невозможное – купить здоровье, жизнь. Если бы не он, расправились бы со мной при обмене. Зона официально запрещена, рынка артефактов официально не существует. Отсюда и бандитизм во всех проявлениях. Нарвался опять на бандитов уже при обмене артефактов. Хотели за бесплатно всё получить, но очень сильно кому-то исцелиться надо было, поэтому и отпустили меня в обмен на душу. После восстановления здоровья, пластических операций захотелось покоя, мирной жизни. Купил квартиру в спальном райончике, устроился в школу учителем.

– Физруком?

– Нет, безопасность жизнедеятельности.

– Ну да, в этой сфере деятельности ты большой специалист. – пошутил Ной.

– Да, рассказываю не только и не столько программу учебника, сколько говорю о жизни с ребятами. Что такое хорошо и что такое плохо. Это тоже безопасность. Окружающая среда, общество, стали довольно опасными. Одно не ловкое движение и пройдена точка невозврата. «Ширнулся» наркотикам – прощай счастливая жизнь. Квартиры, машины, телефончики, заграничные курорты уже не твоя участь. Дал волю гневу, покалечил или убил – здравствуй тюрьма, прощай нормальная работа, а с нею те же квартиры, машины и телефончики, украл – тоже в тюрьму и на дно общества. Хочешь долго и счастливо жить, пользоваться всеми благами цивилизации – будь человеком, работай над собой, развивайся. Научись делать что-то полезное и нужное для людей лучше всех и тогда у тебя все будет: уважение и почет, деньги, квартиры и машины, дети, внуки и дай Бог правнуков увидишь. Это самый безопасный путь к счастливой жизни. Да, надо работать и работать много, прежде всего над собой. Победить прежде всего себя, свою лень, свои страхи. Легкие пути есть. Можно украсть. Денежная система позволяет получить то, что не тебе принадлежит, но это опасный путь. По лезвию ножа надо идти. Что-то не учёл, и афера не удалась, и полетел в пропасть, из которой уже может не быть выхода.

– Парень по соседству, в одном подъезде со мной живет и коллега. Он физрук. Только в другой школе. Общались по-соседски. Что отец у него в Зоне ученым работает тоже знал. А тут смотрю – собирается куда-то. Оказалось, что в Зону. Решил помочь. Пропадет ведь и отговорить не смог. Упорный очень.

Рассказывал Цыбуля только что придуманную жизнь и удивляюсь как складно у него получается. Может, после возвращения на самом деле уйти в отставку, устроиться учителем в школу. Заниматься более важной работой чем годятся за разными уже состоявшимся негодяями, которых уже не перевоспитать, не изменить нельзя. Можно только изолировать от общества, а лучше убить. Так дешевле и безопаснее. Вот только как раз и убивать уже не хотелось. Наубивался уже. А ведь они все когда-то были иными хорошими детьми. Мальчики-зайчики и девочки-цветочки. Своих детей, как и семьи ни у Киселя, ни у Шершавого, ни у Цибули не было. Родственники показывали своих ребятишек, записи утренников из детского сада. Чудесные ребятишки ходят паровозиком, водят хоровод, поют детские песенки. А через каких-то пятнадцать двадцать лет начинают грабить, убивать, идут на панель. Не все, конечно, но идут. Из-за того, что никто не объяснил или плохо объяснил важность влияния на всю жизнь простых решений: «Коготь-не колоть», «брать-не брать», «помогать – не помогать». Никто не увлек интересным и нужным делом, не научил работать и получать радость от созданного, а не подаренного. А с экранов телевизоров, рекламных плакатов красивые и улыбающиеся люди предлагают «красивую» жизнь: дорогую одежду, машины, гаджеты, просто дорогую жизнь во всех своих проявлениях. Но дорогая жизнь имеет дорогую цену и часто цена за мгновения дорогой и красивой жизни – жизнь. Год за пять, год за десять или двадцать. Кому как повезёт. В юном возрасте молодые люди не понимают ценности жизни. Каждого её года, месяца, дня и меняют дни, месяцы, годы на мгновения ложного счастья. Платят за эти мгновения чрезвычайно дорогую цену. Можно сравнить это с известной шуткой про цену рыбы рыбака-любителя. Три окунька стоимостью ведра сёмги или другой дорогой рыбы. Да, рыбалка может принести большое количество прекрасных моментов, как и семейный ужин со вкусными блюдами, общением родных душ. Каждый выбирает свою цену. Из таких моментов, решений складывается жизнь. Детей еще можно изменить, изначально направить в нужные направления развития и личного роста. Тогда не придется бегать по оврагам и буераками за ушедшими в неправильном направлении. Вернуть на более правильный путь таких не всегда возможно. Слишком сильно опухоль эгоизма срослась с личностью человека и разделить их без разрушения личности как таковой не представляется возможным.