скачать книгу бесплатно
Но Макс не забыл. Инцидент преследовал его во сне и наяву. Его беспокоила не столько психологическая травма, сколько новоприобретенная неясность в иерархии школьного класса. До судьбоносного удара в голову Макс, по его собственному мнению, располагался в нижней части верхних пятидесяти процентов – не такой крутой, как Майк Сантьяго или Джек Меткалф, но выше статусом, чем Дэннис, Энди или Бэн, и уж точно более клевый, чем Джордан и Грейсон.
К тому же Макс начал учебный год в, мягко говоря, приподнятом настроении. Поездка в летний лагерь в Мэйне обернулась абсолютным успехом. Макс не только стал де-факто лидером дома номер шесть и сценаристом, режиссером и исполнителем главной роли в короткометражном фильме «Атака москитов-убийц», на показе которого зрители заливались смехом, он еще и неожиданно замутил с Анной Швартцман, девчонкой на год старше его. Таких, как она, Макс раньше считал недостижимыми.
Переступая в сентябре порог школы, Макс был в такой эйфории, что даже раздумывал подкатить к Кейли Адамс. Он запал на нее еще в седьмом классе, а она была совершенно другого поля ягодой. Красивая и всеми любимая Кейли могла позволить себе флиртовать с верхними девятнадцатью процентами учеников. Но эмоциональный подъем от режиссерского дебюта и летнего мини-романа сделал из Макса оптимиста и открыл перед ним дорогу к творческому успеху, который мог компенсировать отсутствие у него атлетических способностей.
Пирсинг в носу и лиловые пряди волос давали основание думать, что Кейли была достаточно творческой натурой, чтобы такое могло ее прельстить. Максу оставалось придумать, как закрепить свой кинематографический успех в контексте школы. Но кулак Джордана разбил все его мечты.
Если характер героя раскрывается через действие, как вбил Максу в голову его лагерный учитель, то те несколько секунд в пиццерии изменили всю его жизнь. Макс показал всем вокруг, что, столкнувшись с физической атакой, не будет защищать себя, а позорно сбежит. То, что в жертву его превратил низкостатусный клоун Джордан, только ухудшало ситуацию.
И неважно, что Кейли, скорее всего, даже не слышала о произошедшем или что болтун Грейсон прекратил дразнить Макса через пару дней. Макс понял, что является трусом, и этот факт настолько пошатнул его самооценку, что ему казалось, будто единственным способом вернуть себе духовное и социальное здоровье было надрать Джордану задницу.
Изучение Ютуба выявило лучший способ уничтожения более крупного противника: удар ребром ладони по нервным окончаниям у основания шеи, если его правильно воспроизвести (полный поворот бедер, вес двигается вперед, плечи горизонтально), буквально поставит Джордана на колени. Оставалось понять, как спровоцировать вторую драку. Макс не мог ударить без предупреждения – ютуберы в один голос утверждали, что так поступают только задиры и хулиганы. Так что первый удар, пускай даже словесный, должен был нанести Джордан. Легче сказать, чем сделать, особенно если учесть, что Джордан предпочитал Макса не замечать. Чтобы разборки состоялись, нужен был творческий подход.
Если и было у Макса качество, в которое он все еще верил, так это хорошее воображение. Отколовшись от Дэнниса и Энди, Макс направил велосипед через толпу, представил перед собой своего противника и принялся придумывать всевозможные реплики.
Йоу, Джордан! У нас с тобой незавершенные дела.
Так, Джордан. Я заметил, что ты до сих пор не извинился передо мной.
Эй, Джордан! Помнишь наш разговор в пиццерии пару недель назад? Пришла пора его закончить.
Ничего из этого не казалось подходящим. Но со временем он что-нибудь придумает. Макс оставил велосипед на стоянке и влился в толпу ребят, спешащих в школу.
Было восемь часов двадцать семь минут.
Джен
С тех пор как Хлоя захлопнула за собой дверь, в доме было тихо. Джен сидела, согнувшись над кухонным столом и обнимая себя руками. Невидящий взгляд уставился в черный экран ноутбука.
Рано или поздно ей придется его включить, открыть Гугл Док и разобраться, что такого она написала прошлой ночью, что так разозлило ее дочь.
Смутно Джен помнила, как прочитала сочинение Хлои и закатила глаза. Но почему она села его читать? Вроде бы она заходила в Интернет только для того, чтобы посмотреть свитера в «Эверлейн».
Наверно, она заметила уведомление от Гугл Док и перешла по нему. А потом, по всей видимости, оставила парочку комментариев.
Не может быть, что все так плохо! Я, конечно, выпила, но смогла же отговорить себя от покупки свитеров.
Или нет? Я что, купила вчера свитера?
Боже, голова болит.
Джен провела пальцем по тачпаду, чтобы загорелся экран, и проверила входящие, убеждаясь в отсутствии чеков на покупку. Потом она встала, прошлепала к раковине, включила кран и оставила воду литься, пока ходила за стаканом. Наполнив его до краев, Джен выпила почти всю жидкость и вдруг резко остановилась – желудок пригрозил вывернуться наизнанку.
Надо это прекращать.
Она наполнила стакан наполовину и снова села за стол к ноутбуку.
На рабочем столе у нее стояла фотография, сделанная во время поездки в Нантакет в конце лета. Четверо Альтманов, устроившись на пирсе, улыбаются. Огромные солнечные очки, которые Макс наотрез отказывался снимать, выглядели глуповато, но вот его улыбка, на других семейных фото казавшаяся вымученной, здесь сияла искренностью. Джен не в первый раз задумалась, можно ли использовать эту фотографию на рождественских открытках.
Потом Джен перевела взгляд на Хлою и вспомнила, чем занималась.
Черт!
Насколько все плохо?
Джен открыла браузер, несколько секунд смотрела на вкладку Гугл Докс, а потом струсила и щелкнула на «Нью-Йорк Таймс». Рассеяно полистала главную страницу и только на четвертом заголовке поняла, что уже читала все эти статьи.
Тогда она открыла прогноз погоды. Следующие несколько дней около пятнадцати градусов и солнечно, в четверг – ливни. Остатки урагана, перемещающегося с залива.
Просто возьми и посмотри.
Джен открыла Гугл Докс и выбрала «Доп. эссе в Дартмут 3» вверху списка.
На полях было всего два комментария. Первый – от Джен, написанный в понедельник вечером, в одиннадцать часов четырнадцать минут:
НЕЕЕЕЕЕТ НЕЛЬЗЯ ПИСАТЬ «Я ПРИНЯЛА ПОРАЖЕНИЕ» твой бренд ПОЭТ ВОИН ты звучишь как лузер если не можешь сделать из этого победу выкинь все и напиши как раньше у тебя было плохо с математикой
Ниже был сегодняшний ответ от Хлои, в семь часов двадцать семь минут:
И я тоже тебя люблю мам
Черт!
О чем я вообще думала?
Ну, она правда звучала как лузер.
Но е-мое, не надо это ПИСАТЬ.
Какое-то время Джен смотрела на комментарии. Она пыталась изменить свою оценку ситуации.
Все не так плохо. Хлоя слишком остро отреагировала.
Но тупая боль в животе утверждала обратное. Эмоциональное похмелье усиливало похмелье физическое.
Нужно прилечь.
Нужно принять душ.
Нужно выпить.
Ничего из этого нельзя было сделать на первом этаже. Джен удалила свой комментарий, поднялась из-за стола и вышла из кухни, еще не уверенная, что выберет, когда окажется на втором этаже.
Момент спустя она поднялась по лестнице. В конце длинного коридора, словно демонический портал в романе Стивена Кинга, маячила дверь бельевого шкафа.
Не открывай.
Придется.
Так или иначе, нужно от нее избавиться.
Джен прошла по коридору к шкафу. Повернула ручку, открыла дверь, наклонилась и потянулась глубоко в полумрак нижней полки, под простыни для гостевой комнаты.
Джен достала литровую бутылку водки. Она была наполовину пустая.
Будь оптимисткой, Дженнифер. Она наполовину полная!
Ахахахахаааааачерт.
Джен вернулась к лестнице. Спустилась на три шага, присела на верхнюю ступень и поставила бутылку справа у стены.
А потом она хорошо поплакала.
Дженнифер Энн Риль, выпускница Мичиганского университета 1991 года, выпускница Уортонской школы бизнеса 1996 года, сотрудница консалтинговой фирмы «Делойт», сотрудница «Американ Экспресс Компани», мама класса К-4, казначей родительского совета школы на Риджфилд-авеню (три срока подряд), не была человеком, который хлещет водку утром в рабочий день, не помывшись и не переодев пижаму.
И все-таки именно это и происходило.
Когда это закончится?
Сегодня?
Это конец? Я все?
Это первый день моей оставшейся жизни?
Ответ был «да». Но не в том смысле, что Джен думала.
Было восемь часов сорок четыре минуты.
Дэн
Пятьдесят минут, что Дэн провел за разглядыванием своих записей, были непродуктивными. Он придумал лишь две более-менее адекватные идеи.
Убит знаменитый кулинарный шеф – Варгасу нравятся итальянские клецки?
Скульптора пронзили собственной скульптурой ИЛИ скульптор сам убийца? – убийство как перформанс?
Вряд ли они сработают. Первая никуда не вела сюжетно, а вторую Марти отвергнет по причине чрезмерной заумности. Наверно, скажет, что Дэн нюхает собственный пердеж. Его любимая дразнилка с тех пор, как они поссорились.
Еще стал называть Дэна «мальчиком из Принстона». Что особенно раздражало, ведь, когда они познакомились на первом курсе, Марти жил в том же общежитии, что и Дэн, а цепочку событий, которая привела Дэна в «Город пуль», запустила их встреча на двадцать пятой годовщине их выпуска.
Чертов Марти…
Нужно предложить ему идеи получше.
Спеша к станции в Верхнем Линкольнвуде, Дэн успокаивал свою тревогу мыслью, что сорок минут езды до Манхэттена он проведет за игрой «Жертва или преступник?». Это упражнение помогало ему генерировать идеи. Дэн представлял людей в поезде в качестве персонажей «Города пуль», и за прошедшие годы это помогло ему огромное количество раз. В одном только третьем сезоне погибла почти дюжина пассажиров линии Линкольнвуд – Берген. Большинство из них были убиты другими пассажирами.
Дэн пробежал по Форест-стрит и пересек пути, чтобы выйти к своей платформе. В это же время пешком с Маунтэн-авеню, где находилось его семейное поместье, на платформу пришел Пит Блэквелл.
– Привет! – поздоровался, улыбаясь, Дэн. – Ты сегодня поздно.
В классификации пассажиров Линкольнвуда Пит был «семь восемнадцать», а не «восемь пятьдесят две».
Пит закатил темные глаза куда-то к генетически благословленной линии волос.
– У Тэсс душ засорился, я имел редкое удовольствие провести утро, прочищая трубы.
Это было очень похоже на Пита, единственного приятного основателя хедж-фондов, которого Дэн встречал. Ходили слухи, что чистая стоимость его активов составляла миллиарды. А еще Пит обладал лицом и фигурой модели и домом из Национального реестра исторических мест. При этом он излучал такое непритязательное очарование, что никто в Линкольнвуде не мог его ненавидеть… или, по крайней мере, высказывать ненависть вслух.
Все семейство Блэквеллов было таким. Тэсс, старшая из трех дочерей, была ровесницей Хлои, поэтому Джен много раз делила родительские обязанности с Мэг Блэквелл, которая, в отличие от мужа, действительно раньше работала моделью, а потом получила степень магистра в области общественного здравоохранения в Университете Джонса Хопкинса и стала соучредительницей благотворительной организации, распространяющей в Африке противомоскитные сетки.
Возвращаясь как-то после вечера в огромной, но все равно уютной гостиной у Мэг, где они собирали подарочные корзины для преподавателей начальной школы, Джен заявила:
– Самое ужасное в Блэквеллах то, что в них нет ничего ужасного.
Хотя у светло-медовой гривы Тэсс Блэквелл, получается, были свои минусы – когда дело касалось Национального реестра исторических водопроводов.
– Много волос достал? – спросил Дэн с сочувствием.
– Очень много. Можно шубу связать. Кстати, спасибо за приглашение на день рождения! Очень жду.
– Ты придешь? Отлично! В этот раз будет небольшое празднование. Пятьдесят один все-таки не круглая дата.
Когда Дэну исполнялось пятьдесят, он устроил себе коктейльную вечеринку. Это было так весело, что в этом году он решил повторить.
– Друг мой, после пятидесяти все даты круглые.
К платформе подъехал поезд, так что Питу пришлось повысить голос, чтобы перекричать скрип тормозов.
– Наверно, ты прав, – согласился Дэн, направляясь к ближайшей двери. – Это просто повод собрать всех вместе. Никаких подарков в этот раз! Хотя мне очень нравится ручка.
Мужчины зашли в поезд.
– Мы тебе совершенно ничего не подарим, обещаю, – засмеялся Пит, хлопая приятеля по спине.
Дэн сомневался в правдивости его слов. Мэг Блэквелл была таким человеком, который, получив инструкцию приходить без подарка, заявится с идеально подобранным презентом, купленным по почти сумасбродной цене.
Пит прошел в конец вагона к своему месту, а Дэн сел у окна, наслаждаясь послевкусием разговора. Один из плюсов его новой карьеры состоял в том, что Дэн стал интересен таким людям, как Пит и Мэг. Четыре года назад Дэн и представить себе не мог, что Блэквеллы согласятся прийти на вечеринку в его дом. Они бы моментально отказались, ссылаясь на какую-нибудь уважительную причину. Но в последнее время на родительских собраниях Пит первый завязывал разговор. Внимание человека, такого богатого, что он не летал на коммерческих самолетах, и такого красивого, что он мог бы стать басистом в Duran Duran, было приятным и жизнеутверждающим, как бы глупо это ни звучало.
Дэн достал свой молескин, положил его и сумку на колени, вставил в уши наушники, включил «Let It Bleed» погромче для атмосферы, снял колпачок с подарка Мэг Блэквелл и огляделся по сторонам в поисках подходящего кандидата для «жертвы или преступника».
Пара пенсионеров вместе читают «Нью-Йорк Таймс».
Муж убивает жену? Наоборот?
Заезжено до смерти. Извините за каламбур.
Поезд тронулся. «Gimme Shelter» создавала образы апокалипсиса, а Дэн перешел к следующему кандидату – модному миллениалу в бизнес-кэжуал прикиде и фиолетовой кепке.
