скачать книгу бесплатно
– Надо было сказать тебе, – ответила Селина, заламывая руки, как делала, когда была значительно младше и гораздо более нервной и неуверенной в себе.
Я оглядела ее напряженное выражение лица, качая головой.
– Почему не сказала? Как давно это продолжается?
– Пару месяцев, – призналась она. – Это… была идея королевы Исадоры. Она посчитала, что мы идеально подходим друг другу.
В некотором смысле так и было. Прекрасная Первая Дочь Айронпорта и чемпион Королевских игр. И все же я почувствовала, как внутри меня ворочается что-то очень темное и неприятное. Думаю, это была ревность.
Или зависть.
Я всегда путала эти два чувства.
Селина уже пару месяцев встречалась с Виктором Рейденом. И теперь они были помолвлены. А я ничего об этом не знала.
– Почему ты не рассказала мне? – спросила я напряженным голосом. – Мы же лучшие подруги, разве нет? Живем в одном доме. Мы обо всем друг другу рассказываем.
– Королева пожелала сама объявить об этом и хотела, чтобы это был сюрприз. Я… я знала, что, если расскажу тебе… – Она замолчала, прикусив нижнюю губу.
– Если расскажешь мне, то я всем разболтаю, – прямо закончила за нее я.
Ей не нужно было подтверждать мои слова, я знала, что она была права.
По щеке Селины побежала слеза, и у меня разбилось сердце. Не ее вина, что я глубоко завидовала тому, какой идеальной и легкой была ее жизнь, как много людей ее любили и каким непринужденно легким было ее будущее.
– Кажется, я счастлива, – проговорила она.
– И хорошо, потому что это самое главное. А теперь возвращайся обратно, улыбайся и кивай, как я тебе велела, а я обещаю, что все будет нормально.
Селина кивнула и вытерла лицо.
– Ты идешь?
– Я побуду здесь еще минутку. Пока не готова уходить, потому что слишком уж люблю свежий воздух. К тому же я ищу идеальный бокал вина. Пять – это же не слишком много?
Она слегка посмеялась от моих слов и наконец отправилась слушать речь, которая все еще не закончилась. А я взяла бокал и опустошила его, пока в мыслях эхом отдавались подслушанные ранее слова.
Не знаю, как Селина ее терпит. Что бы Джосс ни сделала и как бы громко и неприлично себя ни вела. Представь, каково жить с ней все время. Когда она, типа, постоянно у тебя дома и никуда от нее не деться!
Правда о том, как другие люди воспринимали меня, обожгла, как удар пощечины.
Селина тоже так меня воспринимала? Как шумную, смущающую, постоянно находящуюся рядом подружку, которой она не могла полностью довериться из страха, что я расскажу всему миру ее самые темные, сокровенные тайны?
Эта мысль немало меня беспокоила, потому что шла вразрез с тем, как я сама себя воспринимала: хорошая подруга, которая желает Селине лишь счастья. Но если бы это было чистой правдой, то я бы сейчас не испытывала так много неприятных чувств от сомнений до зависти и эту острую занозу предательства.
Подруга могла рассказать мне об этом важном, судьбоносном событии, и мне было больно оттого, что она этого не сделала.
Я бродила по пустому коридору, чувствуя, как долгожданное онемение от вина окутывает сознание, и без особого интереса рассматривала картины. На них были изображены чопорные мужчины и женщины, которые за минувшие века оказали какое-то влияние на империю.
Я должна была знать их имена. Передо мной была обстоятельно, художественно изложенная история. Но мне было все равно, кем они были и что сделали.
История была совершенно бессмысленной.
Мне нужно взять себя в руки. Это не конец света. Да, лучшая подруга хранила от меня огромный секрет, но Селина всегда играла по правилам. А правила этой конкретной игры были таковы: не говори никому, особенно Джосс, у которой язык без костей.
Я даже не могу сказать, что она была не права. Честно признаться, если бы я до этого вечера узнала, что они с Виктором обручены или хотя бы встречаются, то рассказала бы всем знакомым, начиная с Беллы, Оливии и Хелен. А они, в свою очередь, всем своим знакомым, и к этому времени все в Айронпорте, если не во всей Регарийской империи, узнали бы об этом еще до официального объявления королевы. Я обожала королеву, но знала, что она была бы не рада такой неприятности.
Но все же понимание, что именно произошло и почему это произошло, не спасало от невыносимой боли.
Я рассматривала портрет женщины с суровым лицом, которой на вид было около пятидесяти, хотя в действительности она, вероятно, оказалась лет на двадцать моложе. У нее была старомодная прическа с павлиньими перьями, воткнутыми в случайном порядке, и платье с жестким белым воротником, который доходил ей до самого подбородка.
С виду она была не рада позировать для этого портрета. Но не могу сказать, что виню ее.
Последний портрет моего отца висел в другом коридоре. Я помню, как его торжественно открывали во время пятого королевского раута. Отец сильно нервничал, потому что был не из тех, кто любил повышенное внимание. А еще он всегда стеснялся второго подбородка. Он рассказывал, что мама каждый день говорила ему, какой он красивый, в надежде, что он сам начнет в это верить.
Но отца никогда не заботила красота. Он волновался о том, чтобы быть хорошим премьер-министром и служить королеве Исадоре, даже если ради этого приходилось целыми днями сидеть на скучных собраниях. Хотя он не считал собрания скучными. Он любил свою работу, но ему не нравилось быть в центре внимания.
А я любила внимание. Любила, когда меня фотографировали, когда все взгляды были прикованы ко мне, даже если они выражали зависть, а не любовь. Однако для истинного счастья мне нужна была только забота близких.
Но чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что близких людей у меня осталось мало.
Селина, конечно же. И королева.
Я знала, что была им небезразлична. Но вот все остальные? Сразу на ум не приходил никто, кому я нравилась, кто по-настоящему меня понимал, невзирая на мое прошлое и социальный статус. Из миллионов людей, обосновавшихся в Айронпорте, не было никого, кто без сомнений оставался бы рядом со мной и в плохие, и в хорошие времена.
От этой мысли я ощутила себя на удивление одинокой.
Не стоило сегодня приходить. Не стоило думать, что мне необходимо показаться на людях, чтобы сделать вид, будто у меня все под контролем. Потому что это не так. И может быть, этому никогда не бывать.
Мое внимание привлек раздавшийся за углом грохот. Я пошла на звук, преисполнившись любопытства и желания отвлечь свой пьянеющий разум от зацикленных на моей персоне переживаний.
Звук раздался из комнаты с выставкой лорда Баниона, и, войдя внутрь, я не сразу поняла, что произошло.
Трое гвардейцев лежали на полу. Четвертый рухнул на колени и, схватившись за горло, повалился набок.
Пятый стоял позади него – это был тот самый гвардеец, которого я, к своему стыду, приняла за Виктора.
Взгляд его черных глаз метнулся ко мне, выражение лица стало напряженным.
– Опять ты, – сказал он.
После нескольких выпитых бокалов вина мне было, мягко говоря, непросто усваивать информацию, но я быстро пришла к пьяному умозаключению, что этот королевский гвардеец на самом деле не был королевским гвардейцем.
Неловко окинув комнату взглядом, я посмотрела на каждого из упавших стражников. Крови я не увидела, но никакого движения, дыхания или других признаков жизни тоже не было видно.
– Что вы делаете? – медленно проговорила я заплетающимся языком. – Что происходит?
Выражение его лица стало мрачным.
– Послушай меня очень внимательно. Шевельнешься, издашь хоть звук, и уверяю, ты об этом пожалеешь.
Я не смогла придумать подходящего ответа, потому что никакие слова не смогли бы объяснить происходящее.
Он отвернулся, дав мне тем самым еще раз взглянуть на татуировку в виде кинжала у него на шее.
– Не волнуйся, – пробормотал он. – Оглянуться не успеешь, как я уже уйду.
Преступления в Айронпорте были чем-то неслыханным, поэтому я не знала, что делать. Такое здесь попросту не случалось.
Мне хотелось открыть рот и закричать, позвать на помощь, но из-за его угрозы я замерла на месте.
Он стоял перед маленькой золотой шкатулкой, которой я сегодня любовалась. Приподнял стеклянный колпак и ловким движением схватил ее. Не раздался вой сигнализации, дюжина гвардейцев не ворвалась в комнату.
Вор с мгновение рассматривал шкатулку, а потом глянул на меня.
– Вот и все, что мне нужно. Я ухожу.
Держа ее в ладони, вор помчался к выходу, но внезапно чья-то рука потянулась и схватила его за лодыжку. Это оказался один из павших гвардейцев – он все еще был в сознании.
Вор споткнулся, повалился на пол, и шкатулка выскочила у него из рук.
Она приземлилась прямо передо мной. Но не успела я собраться с мыслями, чтобы поднять ее или убежать, как крышка распахнулась и из шкатулки что-то вылетело. Оно было похоже на золотой дым.
Затаив дыхание я смотрела, как блестящий, искрящийся, кружащий золотой дым поднялся высоким потоком с меня ростом. И замер.
Я слышала, как вор выругался резким, гортанным голосом.
Не успела я шевельнуться, хотя бы подумать, как золотой дым устремился ко мне и ударил с такой силой, что сбил с ног.
Я не помню, как падала.
Я помню только темноту.
Глава 3
Огонь.
Повсюду огонь, освещающий безлунную ночь.
Люди кричали – и взрослые, и дети, пытаясь убежать от пламени. Они горели. Они все горели.
* * *
– Джосс… Джосс, очнись. Пожалуйста, очнись!
Я села, хватая ртом воздух, а сердце бешено стучало в груди, когда я вырвалась из огненного кошмара.
– Где я? – спросила я хрипло и еле слышно.
– Ты дома. В безопасности. Я так за тебя волновалась!
Селина. Звук ее голоса помог мне немного расслабиться. Прищурившись, я увидела, что она сидит на краю моей кровати. Голова раскалывалась от похмелья, и я застонала от боли.
– Как я здесь оказалась? Не помню, как ехала домой. – Я опустила взгляд и увидела, что на мне была любимая ночная рубашка бирюзового цвета. – О боже, – проговорила я. – Кому-то пришлось переодевать меня, как ребенка?
Она поморщилась.
– Ты правда была в отключке. Медсестра всю ночь следила за твоим состоянием.
Я вытаращила глаза.
– Как долго я спала?
– Почти весь день, – нерешительно ответила она.
– Серьезно? – Уставилась на нее я.
Она кивнула.
– Но с тобой все хорошо. Врач сказал, что все хорошо.
Я откинулась на мягкую, привычную кровать.
– Что случилось?
– Ты стала свидетельницей кражи, – ответила Селина напряженным голосом. – Тебе повезло, что ты еще жива.
Я ахнула, когда на меня нахлынули обрывки воспоминаний о случившемся. Выставка украденных предметов искусства лорда Баниона. Упавшие гвардейцы. Вор в форме королевского гвардейца.
– Они мертвы? – нерешительно спросила я, чувствуя, как сводит живот. – Гвардейцы.
Селина помотала головой, и что-то внутри меня слегка успокоилось.
– Вор сбежал, – сообщила она. – Но отец говорит, что осталась запись с камеры видеонаблюдения, по которой его, возможно, опознают.
– Хорошо, – прошептала я. – Потому что сомневаюсь, что от меня будет толк. Я мало что помню.
– Гвардейцы тоже немногое помнят. У вора был какой-то дурман, которым он всех вырубил. К счастью, он смог украсть с выставки только один предмет, и никто серьезно не пострадал. – Селина заключила меня в объятья. – Я очень рада, что с тобой все хорошо.
Вор чем-то меня одурманил? Я мысленно проверила свое тело с головы до пят и с облегчением отметила, что по ощущениям все было в порядке, если не считать пульсирующей головной боли.
– Со мной все хорошо.
– Я так сильно волновалась.
– Я бы тоже волновалась, если бы была хоть немного в сознании. Напомни мне, что не стоит выпивать целую бутылку вина меньше чем за час, особенно если какой-нибудь преступник намеревается чем-то меня одурманить. – Я изо всех сил старалась улыбнуться и сделать вид, что могу легко отойти от пережитого. Мне не хотелось, чтобы Селина переживала еще больше.
– Это не смешно, Джосс. – Она нахмурилась и встала, скрестив руки на груди. – Тебе не надо так много пить.
