Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке

Мы выехали из Батурина вечером, сменили лошадей в Борзне, маленьком городке, полном церквей, и направились в большую деревню Комаровку. Мы въехали в нее с большим стадом, состоящим из пестрого сборища коров, телят, овец, коз и особенно свиней. Нас очень позабавило, когда мы увидели, как малоросские женщины выбегают из своих домов, кричат, бьют, пытаются отделить от общего стада свою скотину и гонят ее домой, в то время как ленивый пастух сел отдохнуть, выполнив свой долг.

Быстрая поездка по приятной местности привела нас в Нежин, который считается самым красивым городом в Малороссии и заслуживает большого внимания. Этот районный город расположен в семидесяти четырех верстах к юго-востоку от Чернигова и занимает левый берег Остёра. Многочисленные улицы перемежаются с большими садами с фруктовыми деревьями различных видов, в то время они были в самом цвету. Некоторые дома построены из дерева, но большинство – из камня или дерева, снаружи покрытых глиной вместо штукатурки и побеленных. Главная улица, по которой пролегал наш путь, в отличие от того, что мы обычно видим в России, оказалась чрезвычайно узкой, имела вполне европейский вид, застроена магазинами и заполнена людьми. Нежин окружен земляным валом, а берега реки аккуратно засажены деревьями. В городе насчитывается около 1000 домов, два женских монастыря и шестнадцать церквей, все из них, кажется, построены по образцу московских соборов и имеют множество крестов на своих куполах. Кроме русских и казаков, в городе много греческих семей, пользующихся большими привилегиями, а также армяне, в общем население составляет 12 000 душ. Греки и армяне, в руках которых находится наибольшая доля процветающей торговли Нежина, имеют связи с Турцией, Польшей и Силезией.

Нежинский лицей высших наук князя А.А. Безбородко. Акварель О. Визеля, 1830-е годы

Из всех объектов в Нежине больше всего внимания заслуживает великолепный лицей Безбородко[42]. Это очень красивое здание, украшенное двенадцатью ионическими колоннами, окруженное высокими деревьями, имеет поистине благородный вид. Он был учрежден несколько лет назад графом Безбородко для обучения молодых дворян и мещан и отличался высоким уровнем образования.

Не имея возможности достать почтовых лошадей в Нежине и не желая задерживаться, мы предпочли нанять их и были вынуждены сделать то же самое и на следующей станции. Дорога из Нежина в Носовку была ровная, местами песчаная и окружена огромными кукурузными полями и обширными пастбищами, перемежавшимися с лесом, иногда с канавами по обе стороны, иногда с рядами ив. Как это часто бывает на юге России, мы пересекали множество перелесков, болот и низменных мест по деревянным мостам, а иногда переходили реки вброд, тогда экипажи едва тащились. В других местах дорога была тяжелой, и так как лошади могли идти только пешим шагом, у меня было время рассмотреть растения по дороге.

Из деревни Носовки, хотя у нас, как обычно, было всего четыре лошади в каждой повозке, мы за сорок пять минут на полном скаку добрались до Козари, преодолев расстояние почти в десять миль. Излишне говорить, что лошади были превосходными, таких же мы получили и на следующих этапах, в отличие от перегруженных и полуголодных почтовых лошадей, которых часто дают вблизи столиц.

Козари – это станица казаков. Чрезвычайно аккуратный дом почтового смотрителя побудил нас войти в него. Дом был хорошо обставлен, опрятный и чистый, что поразило нас. Затем мы осмотрели конюшни, где увидели более дюжины красивых сильных лошадей в хорошем состоянии. Причина такого процветания объяснялась тем, что все лошади принадлежали смотрителю, который все силы и время посвящал своему делу. Здесь нам посоветовали взять по шесть лошадей для каждого экипажа, и мы заподозрили, что предстоящие трудности преувеличены с целью навязать их нам. Впоследствии мы были очень рады, что последовали совету, потому что после быстрой езды в двенадцать верст нам пришлось преодолеть еще двенадцать по глубокому песку, многочисленным болотам и плохим мостам, прежде чем достигли станции Козелец, уездного города Черниговской губернии, где находится очень красивая церковь, единственный объект, привлекающий внимание.

Дорога в Семиполки проходила по открытой местности и была очень хорошей, мы прибыли туда за полтора часа, преодолев расстояние более шести с половиной миль. В Семиполках, убогой деревне, наша дорога влилась в ту, которая ведет в Петербург, и нам пришлось платить по восемь копеек за версту за каждую лошадь, вместо пяти, как раньше. Мы добрались до Броваров и намеревались прибыть в Киев к вечеру, поэтому хотели продолжить путь с шестью лошадями в каждой повозке, рассчитывая пересечь Днепр до наступления темноты. Почтмейстер и хозяин превосходного постоялого двора объяснили нам опасность и невозможность осуществления такого путешествия в столь поздний час, когда уже стемнело. Мы согласились последовать их совету и подождать до утра, хотя и подозревали, что между ними существует сговор с целью поживиться за наш счет.

Навязывание и обман настолько распространены среди людей их профессии, что путешественники редко верят каким-либо их утверждениям, пока сами не убедятся. Это был именно наш случай, на следующий день мы поняли, как они были правы. Мы разбудили весь дом, хозяин (немец), хозяйка и слуги были в полной готовности, был приготовлен хороший обед, которому мы отдали должное, потому что с тех пор, как мы завтракали в Нежине, съели только кусочек хлеба. После хорошего ночного отдыха и раннего завтрака мы выехали из Броваров с тем же количеством лошадей. Дорога, хотя и почти ровная, была грязная и тяжелая. Мы ехали через множество густых и прекрасных лесов. В прежние времена вся страна представляла собой огромный лес, где хозяйничали бандиты, нападали и грабили проходивших путников. Чтобы предотвратить это, правительство распорядилось вырубить часть лесов, особенно по обочинам дороги, чтобы не давать бандитам возможности укрыться и напасть на проезжающих.

Днепр еще не вернулся в свое русло после весеннего половодья, и нам пришлось переходить вброд между островами, прежде чем достигли место причала и переправились на отличном плоту через большую реку. Примерно в двух верстах от Броваров в поле зрения появился один из киевских шпилей, а вскоре и сам город. Виды Киева, открывшиеся перед нами, были необыкновенно красивыми. Город возвышался на высоком холме, образуя как бы амфитеатр над величественным Днепром, изрезанные берега которого, поросшие лесом, спускались пологими склонами к кромке воды. Высокие берега и склоны покрыты многочисленными монастырями и церквями, золотые купола которых отражали лучи яркого солнца и создавали совершенно чарующее зрелище. Но это великолепие только усилило разочарование, испытанное нами при въезде в город.

Добравшись до места высадки, в то время как наши экипажи делали крюк по проезжей дороге, мы поднялись напрямик на крутой холм и имели возможность лицезреть самые очаровательные виды на окружающую местность. При въезде в город часовые должным образом потребовали объяснений, которые были даны вместе с документами. Во время нашего путешествия я понял, что полезно соблюдать некоторые правила, и поскольку это может быть полезно будущим путешественникам в России, представлю здесь некоторые из них.

Вид Киева. Гравюра, Германия, начало XIX века

Есть два ключа к сердцу россиян: молчаливое согласие высших чинов и взяточничество низших. С помощью первого я получил много информации, а вторым я никогда не пользовался. Прошло немало времени после моего приезда в Россию, прежде чем я понял, что можно получить любую информацию, если правильно себя вести. Я проиллюстрирую это утверждение несколькими историями. Я был в компании с одним джентльменом, когда он резко оборвал тему нашего разговора следующим восклицанием:

– Доктор, я совершенно измучен судебным процессом, который длится уже десять лет и стоил мне огромных денег, помимо нескольких лошадей с моего конного завода и других подарков. И теперь, когда я ожидал благоприятного решения, мои адвокаты снова говорят, что я все равно должен внести большую сумму денег, иначе обязательно проиграю. У меня кончилось всякое терпение. Ах, какие жулики сидят у нас в судах! Ничего нельзя сделать без взятки. Можно потратить целое состояние для благоприятного решения важного дела.

Я ответил:

– Что тут скажешь? Я считаю ваше негодование совершенно справедливым. Ваши суды находятся в плачевном состоянии, несмотря на реформы Петра Великого и Екатерины II. Человек бедный или без звания ничего не может добиться, да и богатому приходится сталкиваться с немалыми трудностями и терпеть многочисленные препоны, прежде чем получит благоприятное решение, не говоря уже о суммах, которые он потратит. Ваши суды осквернены взяточничеством и коррумпированностью, и правосудие почти изгнано из их стен. Можно предположить, что ваш вопрос мог быть решен за десять дней, нет, за десять часов, вместо десяти лет. Я не говорю, что наши суды в Англии совершенны, но было бы хорошо, чтобы ваше дело было рассмотрено в нашей стране!

Услышав мои последние слова, джентльмен разволновался и произнес целую тираду:

– Что?! В Британии?! Нет-нет! Я был в Англии, ваше законодательное собрание тоже несовершенно. Не знаю, как избираются члены вашего парламента?! Ваши законы так же извращаются, как и наши! И каков ваш широко известный и хваленый суд присяжных?! Дюжина невежественных людей, часто подобранных на улицах, решают важные вопросы, даже о жизни и смерти. Слава богу, у нас нет суда присяжных. В этом отношении мы находимся в гораздо лучшем положении, чем вы, ибо в важных уголовных делах мы, по крайней мере, знаем, что судьбу будут решать профессиональные люди. Не говорите мне о Британии. Закон везде один и тот же: он не знает справедливости – это тень, лишенная субстанции.

Я собирался возразить, но он прервал меня словами:

– Когда я волнуюсь, у меня болит голова. Пожалуйста, давайте сегодня больше не будем говорить о законе.

Говоря о жалком состоянии судов в России, я действовал в соответствии со своими убеждениями, но при этом унизил соотечественников моего оппонента, пробудил его патриотические чувства и в то же время закрыл дверь для информации. Поэтому я решил в будущем извлечь пользу из только что полученного урока.

Несколько дней спустя тот же дворянин обратился ко мне:

– Сэр, я был очень занят этим утром, только посмотрите на количество писем, которые я написал сам, не считая пакета, подготовленного моим секретарем.

– Хорошо, – сказал я, – если они касаются приятных дел.

– Приятных?! – воскликнул он. – На самом деле все они касаются бесконечного судебного процесса. В России нет правосудия, какая коррупция в наших судах! Я должен снова послать еще лошадей, так как у меня нет свободных денег.

Его прервал слуга:

– Ваше превосходительство, лошади перед окном.

Приближаясь к окну, джентльмен продолжил:

– Ах, доктор, посмотрите на этих лошадей, это одни из лучших, что у меня есть. У меня нет лишних денег, поэтому я должен расстаться с ними. Как вы думаете, куда я их отправляю? В подарок моему агенту в столице, думаю, они будут хорошо смотреться с его черной каретой. Мне не хочется расставаться с ними, но нет выбора, чтобы не проиграть дела.

– Действительно, ваш случай очень трудный, – спокойно ответил я.

– Ничего не поделаешь, мой дорогой доктор. Василий, положи эти письма в свой мешок и немедленно отправляйся. Скажи слуге, чтобы он следовал за тобою с лошадьми, и позаботься о том, чтобы они не пострадали в дороге. Сейчас у меня нет наличных денег, но когда я выиграю дело, то не забуду своих верных друзей.

Отослав слугу, он снова повернулся ко мне и продолжил:

– Действительно, трудно расставаться с такими лошадьми. С начала суда я подарил много лошадей, помимо нескольких тысяч рублей, и все еще не выиграл дела, и бог знает, каким может быть результат. Если бы я мог сразу дать большую сумму денег, решение было бы принято, но их у меня сейчас нет, а занимать мне нелегко.

Он сделал паузу, ожидая моего ответа.

– В самом деле, сэр, я думаю, они должны были решить ваше дело как можно раньше, раз вы были так добры к ним.

– Они могут принять решение в мою пользу, – сказал он, – но тогда мои оппоненты перенесут дело в более высокий суд, и мне придется подкупать других судей, так что невозможно сказать, когда будет принято окончательное благоприятное решение, если это вообще когда-либо произойдет, и сколько мне еще придется платить, прежде чем я достигну своей цели. Разве это не тяжелый случай?

– Действительно тяжелый, – сказал я, а он продолжил:

– Что ж, поскольку я уже так много потратил, то полон решимости бороться и делать всевозможные подарки, пока это будет в моих силах.

На это я ответил:

– Я надеюсь, что ваше превосходительство в конечном итоге добьется успеха.

Мой собеседник вдруг сменил тему:

– Вы слышали новости?

– Какие новости?

– Что все неаполитанские мятежники подавлены[43].

Общаясь с русскими военными офицерами, которые наделены открытыми щедрыми сердцами, тоже можно много узнать и понять. Нет никаких сомнений, что либеральные настроения пускают глубокие корни среди русского дворянства и особенно среди офицеров армии. Кампания 1812–1814 годов оказала самое мощное влияние на просвещение умов, что, вероятно, будет ощущаться следующими поколениями. Я был удивлен и очень рад услышать, как некоторые из этих джентльменов высказывают прогрессивные суждения. Либеральные взгляды продолжают распространяться в России, несмотря на противодействие, и, несомненно, все закончится свержением самодержавия, хотя до этого еще далеко. Но можно ожидать, что нынешнюю Российскую империю ждут большие потрясения.

Киев – древняя столица великих князей Российских, расположен на западном берегу Днепра и удален от Москвы, согласно нашему маршруту, на 878 верст, а от Петербурга по прямой дороге – на 1286. У него было много названий на разных языках, которые собрал воедино Богуш-Сестренцевич[44]. Несмотря на то что основание Киева неизвестно, оно относится к периоду, задолго предшествовавшему христианской эре. С большой долей правдоподобия В.Н. Татищев[45] предполагает, что Киев, возможно, был построен сарматами, самыми древними жителями страны.

В XI веке Киев, видимо, был городом значительных размеров, поскольку, как говорят, там уже располагалось 400 церквей, которые были величайшим украшением России. Мы видели множество церквей в России и пришли к выводу, что в ранние времена невежественный, суеверный и безграничный энтузиазм людей в пользу христианской религии привел к возведению бесчисленных храмов как наилучшего способа обеспечить себе вечное блаженство. Поскольку это мнение преобладает в России даже в наш сравнительно просвещенный век, мы можем легко представить, как места поклонения в изобилии возникали в каждом городе, в каждой деревне и на каждой улице по всей империи.

В 1169 году, после долгой осады, Киев был взят, разграблен и сожжен войсками князя Боголюбского и его союзниками, а в 1174-м захвачен Святославом Всеволодовичем, князем Черниговским. Великий князь передал княжество из Киева Владимиру, первый полностью утратил свое величие, становился с каждым днем слабее и так часто менял хозяев во время гражданских войн в России, что, наконец, князья литовские и поляки вступили во владение им в 1205 году. На княжение в Киеве был выбран Коломан, сын короля Венгрии, но он недолго оставался там, ибо Мстислав, наследный принц Галлии, захватил город и взял Коломана в плен. В 1235 году Киев был взят Исяславом с помощью половцев и при поддержке черниговского князя Михаила.

В 1239-м Киев взял хан Батый, город был почти полностью разрушен и разграблен. Восемьдесят лет Киев оставался под властью татар, а в 1320 году был захвачен литовцами. В 1481-м он был взят ханом Менгли-Гиреем, разрушен и разграблен, а жители вместе с литовскими воеводами были уведены в плен.

Во времена польского правительства в Киеве у католиков был не только епископ, коллегия иезуитов[46] и монастырь, но и несколько церквей, которые впоследствии были преобразованы в греческие церкви. Все попытки объединить две формы религии в одну, как в прежние времена, оказались безуспешными. В 1654 году царь Алексей Михайлович отнял Киев у Яна II Казимира, короля Польши. По Андрусовскому перемирию город был оставлен на некоторое время русским, но в 1686-м был полностью передан им. В 1708 году при разделении Российской империи на губернии появилась и Киевская губерния, и его губернаторы командовали полками, созданными в Чернигове, Нежине, Переславле, а также на границах с Польшей, Турцией и в Крыму. В 1782 году вся Малороссия была разделена на три губернии: Киевская, Черниговская и Новгород-Северская. Согласно последнему преобразованию в 1796-м, Киев стал столицей Малороссии, а города, присоединенные к его юрисдикции, почти все лежали на правом берегу Днепра и были недавно отвоеваны у Польши.

Люди с разными интересами могут удовлетворить себя в Kиеве. Любитель красоты отправится в крепость и на берега Днепра, верующий человек замурует себя в святых пещерах с нетленными останками святых и в церквях, военные пойдут в арсенал, любитель древностей придет в восторг от старого Киева и его окрестностей, архитектор заинтересуется церковными строениями, а историка, в определенной степени, заинтересуют все эти объекты.

По прибытии в Киев, осмотрев различные постоялые дворы, в основном принадлежавшие евреям, мы поселились в одном из них, очень маленьком доме, но с помпезным названием «Отель де Лондон». Нас разместили с комфортом, и настроение было лучше, чем можно было ожидать. Четыре дня, которые мы провели в этом городе, были наиболее насыщенными. Воспользовавшись нашими рекомендательными письмами, мы познакомились с комендантом, генералом Аракчеевым[47], и губернатором Бухариным[48], с кем мы обедали на следующий день после прибытия в Киев. Там мы встретились с графом Олизаром[49], он тоже пригласил нас на ужин. Мы были приятно удивлены, обнаружив такой хороший вкус у польской и русской знати, проживавшей в этом городе. Боˆльшая часть общества, с которой мы встречались, была такой, какую можно найти в самых изысканных кругах европейских столиц, но следует признать, что мы видели самый цвет этого общества. У Олизара мы встретились с генерал-майором Орловым[50], только что оставившим командование в Молдавии, и от него мы узнали, что русские войска с тревогой ждали объявления войны между Россией и Турцией. Он пригласил нас поужинать у его тестя, генерала Раевского[51], чья доблесть и военные таланты были ярко продемонстрированы в кампании 1812 года, особенно при обороне Смоленска против превосходящих сил французов.

У генерала Раевского нас познакомили с польским дворянином, графом Ходкевичем, у которого были фарфоровые фабрики в окрестностях Киева. Он слыл большим любителем химии и сторонником животного магнетизма и, вероятно, сомнамбулизма, о чем и состоялся оживленный разговор, дамы тоже горячо в нем участвовали. За последние десять лет животный магнетизм стал модным в России, и с его помощью многие врачи сколотили себе приличные состояния, поэтому я не удивился, когда захотели узнать мое мнение по этому поводу. Сочтя увертки бесполезными, я откровенно заявил, что в течение нескольких лет после того, как животный магнетизм распространился в Петербурге и Москве, я был одним из его решительных противников и использовал все возможности, чтобы высмеять этот способ лечения, несмотря на то, что некоторые из моих друзей, чьи таланты я уважал, были его серьезными последователями и что я получил несколько любопытных историй от несомненного авторитета и был свидетелем некоторых экспериментов, которые меня поразили. Я до сих пор не могу понять, было ли это чудесным исцелением или просто счастливым совпадением, плодом воображения или результатом действия хваленой магнитной жидкости. С величайшим трудом мне удавалось сохранять нейтралитет между противниками и покровителями магнетизма, который слишком часто становился источником величайших злоупотреблений и самого аморального поведения, особенно в Германии. Там действительно это привело к позору некоторых известных личностей и к поруганию чести некоторых семей.

Н.Н. Раевский. Художник Д. Доу, 1828

На званом обеде мы познакомились с джентльменом, который был одет в широкую темно-пурпурную тунику и работал в одном из судов Киева. Город был скорее польским, чем русским, и в судах было достаточно много поляков, поэтому я ожидал, что найду правительственные учреждения в состоянии большей чистоты и достоинства, чем в других губернских городах России, но был разочарован. Это лишь подтвердило мое мнение, какое уже изложил в книге «Характеры русских». Некоторые говорили, что мои неприязненные высказывания на эту тему более суровы, чем того требовала правда. Несколько фактов, иллюстрирующих это, не станут здесь лишними и предоставят читателю интересующую информацию.

Следующий случай был печально известен в Москве и Петербурге, да и вообще среди торгового мира по всей России. Семь лет назад американский джентльмен, обосновавшийся в Архангельске, отправил российскому торговцу, проживавшему в Москве, партию хлопка стоимостью около 300 000 рублей с целью продажи на комиссионных. Вскоре после этого он получил информацию, что весь хлопок был продан некоему господину Филиппову по цене намного ниже рыночной. Джентльмен был удивлен подобной сделкой, его подозрение в нечестности все более подтверждалось, и он отправился в Москву. Там он пошел к покупателю, действительно купившему хлопок, и попросил показать ему свои книги, поскольку в них была запись этой сделки. Тот любезно выполнил эту просьбу и даже позволил джентльмену скопировать любые документы, относившиеся к делу. Затем американец обратился к своему агенту, который пустился в долгие объяснения и показал свои книги, где было имя Филиппова и его место жительства. Американец тогда сказал, что не было такого человека, а хлопок купил господин Рахманов. Когда его удивленный агент попытался позабавить его очередной ложью, он предъявил копию сделки из книг Рахманова. Все было очевидно, и немедленно начался судебный процесс. Дело рассматривалось более пяти лет, а затем, по совету тех, кто был хорошо расположен к американцу, было передано на решение в арбитраж. Это дело длилось бы пять или пятнадцать лет, если бы нынешний губернатор Москвы не заинтересовался им и не предпринял необходимые шаги, чтобы правосудие восторжествовало. К чести его имени да будет сказано это. Но хотя пострадавшему джентльмену в конечном счете удалось добиться справедливого решения, когда он покинул Москву около года назад, у его друзей были большие сомнения, что он восстановит какие-либо свои деньги, так как русский купец использовал все свои средства, чтобы лишить его этого. Все опасались, что он совершит банкротство и, таким образом, добавит мошенничество к обману. Если это произойдет, мистер Уилл не только потеряет боˆльшую часть своего капитала, но и пять лучших лет своей жизни, прошедших в тревогах и неприятностях и закончившихся разочарованием.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Историческая область в Северном Причерноморье, на Таманском и Керченском полуостровах. – Здесь и далее прим. ред.

2

Государственный документ, имевший применение на Руси и в Российской империи в XV – конце XIX в. для получения казенных лошадей во время проезда через ям (позже почтовую станцию).

3

Никольско-Трубецкое село Балашихинского района.

4

В 1796 г. по указу императора Павла I Подольск стал заштатным городом, а почтовый стан был переведен в село Молоди. Почтовая станция была открыта только в 1801 г., а в 1802-м по указу Александра I Подольск снова стал центром уезда.

5

Николо-Радовицкий монастырь в Егорьевском районе был основан в XV в. Обитель стала известна благодаря явленной здесь святыне – скульптурному изображению святителя Николая Чудотворца, вырезанному из дерева и украшенному серебряными ризами. Уже в XVII в. у чудотворного образа было отмечено более 250 случаев исцелений больных. Поклониться древнему образу святителя Николая в Радовицах можно и в наше время.