10 секунд… и она исчезла

– Вы что, не слышите? – кричит он так громко, что слышно во всем ресторане. – Я говорю: проваливайте к чертям из моего ресторана!

Он хватает Эбби за руку и, прежде чем она успевает что‐то сказать, тащит ее к выходу. Два официанта торопливо подходят к другой женщине и выпроваживают ее из помещения.

– Эй, вы тоже, – продолжает Ист, обращаясь к женщинам за барной стойкой. – Убирайтесь. Сейчас же. Пока я не вызвал полицию.

– Босс, они не оплатили, – говорит бармен.

– Да мне по барабану, оплатили они или нет.

Женщины смущенно сползают со стульев, ошеломленные тем, что Ист Мейлер выгоняет их из своего ресторана. Одна из них спотыкается, у нее подламывается каблук. Она падает на Иста, а он ловит ее своими мощными руками. Посетители с изумлением наблюдают за тем, как он подхватывает ее на руки и уносит прочь.

Мадлен поворачивается к отцу, который снимал всю эту сцену на телефон.

– Думаю, это даже завирусится, – говорит он.

Глава 3

Уилл Эндрюз отложил книгу, которую он надеялся дочитать этим вечером. Выглянул в панорамное окно, из которого открывался вид на Темзу. Он прислушался: в ресторане внизу шла какая‐то перепалка, в которой можно было различить голос Иста.

– Что думаешь? – спросил он Нейтана, своего сына. – Наверное, Ист опять сцепился с очередным журналистом?

Нейтан провел в этом лофте всего лишь шесть недель. Сейчас он лежал на просторном диване и, когда услышал вопрос, отложил телефон в сторону.

– Да бог его знает, – ответил он. – Мне казалось, что после того, как я перестал там работать, они больше не захаживали…

Нейтан Бивен приехал в Хадли меньше года назад, с тяжкой ношей в душе: его биологическая мать была одной из осужденных за убийство Ника Харпера. После того как его мать признали виновной, его усыновила маленькая семья в городке под названием Каубридж в окрестностях Кардиффа. Когда он учился на юриста в университете, он изучил все документы об усыновлении и позже, в двадцать один год, приехал в Хадли, чтобы найти биологического отца.

Уилл все эти двадцать с лишним лет даже не знал, что его сын существует. Тест на отцовство подтвердил, что Нейтан его сын, хотя, если посмотреть на них вместе, мало у кого останутся сомнения, что они родственники.

– У Иста совершенно не получается держать себя в руках, хотя иногда он вроде и пытается, – сказал Уилл. – В такие моменты он ведет себя не очень подобающе.

– Может, все подуспокоится, если я на какое‐то время уеду из Сент-Марнема?

Уилл помотал головой.

– Нет, не нужно, – ответил он. – Я хочу, чтобы Сент-Марнем стал для тебя таким же домом, как и Каубридж.

– Он уже стал, – ответил Нейтан, но неуверенность в его голосе несколько встревожила Уилла: неужели он вот-вот потеряет сына, которого только недавно обрел?

Журналисты пировали на его истории. Сам он никогда не хотел столько внимания, но детективы из тиктока не знали удержу. Нейтан, двадцатидвухлетний сын небезызвестной убийцы и ее одноклассника, которому на тот момент было четырнадцать, невольно стал жертвой весьма нездорового интереса. Несмотря на то что недавно она вернулась за решетку, появилось огромное количество теорий, что Нейтан разузнал все о личности своей биологической матери и теперь они замышляют очередное гнусное преступление. Эти теории ничем не подкреплялись, но онлайн-абьюз, направленный на Нейтана, временами набирал серьезные обороты. Уилл понимал: сын, должно быть, жалеет, что однажды решил отыскать своих биологических родителей. И он беспокоился, что Нейтан отправится в Уэльс и тогда его будет не вернуть.

Он пододвинулся поближе к сыну.

– Скоро все наладится. Только пообещай, что не позволишь Исту тебя выгнать.

– Я не хочу стоять между вами…

Уилл ничего не ответил. Хоть появление Нейтана прошлой весной и вызвало у него шок, он все равно наслаждался временем, проведенным с сыном. Оказалось, что у них много чего общего, особенно это касается разных глупостей типа любви к мороженому с печеньем от “Бена-и-Джерри”, НБА, марафонам (на разной скорости), музыке Пола Уэллера, сериалу “Западное крыло”, – и все это помогло им наладить взаимоотношения. Конечно, Уилл никогда не думал об отцовстве, но, когда в его жизни появился сын, он наслаждался каждым мгновением. Он понимал, как трудно приходится Исту, а потому не пытался втянуть его в их отношения. Это Ист предложил Нейтану поработать с ним в ресторане. Поначалу Уилл был несказанно рад, что между ними зародилась такая связь. Но по прошествии времени отношение Иста изменилось. Дурная слава Нейтана притянула много нежелательного внимания к их ресторану, и Ист вместо того, чтобы поддержать Нейтана, попросил его уйти. Он даже предложил ему переехать из дома в стиле ар-деко, который Ист и Уилл делили в Сент-Марнеме, в этот крошечный лофт над рестораном. Уиллу начало казаться, что Ист просто прогоняет Нейтана из их жизни.

Он сел и посмотрел на сына. Тот писал очередное сообщение.

– Вы с Сарой всё? Окончательно?

Он перевернул телефон.

– Как бы я ни старался… Думаю, да, всё.

Беспощадное давление социальных сетей оказалось слишком сильным для только зарождающихся отношений Нейтана и местной девушки. Уилл знал, что его сын несколько раз за два месяца после того, как он переехал из дома Сары Райт на Хадли-коммон, навещал ее и ее шестилетнего сына Макса.

– И ты все равно ей пишешь?

– Да решил узнать, что она на выходных планирует делать, – ответил он с меланхоличной ноткой в голосе. – Хотел просто с ней и Максом повидаться.

– Дай себе время, – ответил Уилл.

Нейтан кивнул.

– Мы хотим остаться друзьями.

Уилл улыбнулся, а лицо его сына залилось румянцем.

– Мы правда друзья, – настоял он.

Сара была почти на десять лет старше, у нее шестилетний сын – все‐таки шансы на то, что эти отношения продержатся долго даже без воздействия каких‐либо внешних факторов, были весьма невелики. Так что Уилл просто улыбнулся и согласился.

– Я просто хочу заглянуть к ним и повидаться с Максом, – сказал Нейтан. – Я никогда не хотел быть отцом, но я сильно скучаю по пацану.

– Однажды ты станешь прекрасным отцом, – сказал ему Уилл. – Но только не сейчас. Не очень хочу становиться дедушкой в тридцать семь, я еще слишком молод для этого.

Нейтан рассмеялся.

– Не переживай. Я пока не планирую создавать семью. Думаю, все, что происходит сейчас, будет слишком тяжело для любого ребенка.

– Неважно, когда это случится. Твой ребенок будет частью твоей семьи, а не моей. И уж тем более не ее.

Нейтан уселся поудобнее, потянулся за кроссовками. Уилл прекрасно знал, что, пока он обувался, их мысли были заняты Джоузи Фэрчайлд – женщиной, которая убила Ника Харпера и оставила огромный след в их жизни.

– Я пойду пива попью.

– Погоди пять минут, я с тобой, – ответил Уилл.

– Не, я бы хотел прогуляться, воздухом подышать, – сказал Нейтан и взял телефон. – Давай я тебе напишу, если найду какое‐нибудь местечко.

Уилл заметил тень печали в глазах сына.

– Все пройдет.

– Хотел бы я в это верить, – ответил он, снова уткнулся в телефон и вышел из комнаты.

Глава 4

Детектив Дэни Каш почувствовала, как по спине побежали мурашки. Она сидела за письменным столом в одном из безлюдных кабинетов в отделе управления по расследованию уголовных дел. Стянула куртку со спинки стула. Застегнула ее до конца, потянулась к допотопному чугунному радиатору, что стоял позади стола. Холодный, как глыба. Она принялась усердно растирать руки, готовая на все – лишь бы не чувствовать холод позднего февральского вечера. И решила, что мог бы помочь горячий чай.

Прогулявшись до крохотной камбузной кухни в дальнем углу кабинета, она включила чайник и открыла ящичек над раковиной. Оттуда она достала потрепанную коробочку с чаем “Золотой юбилей”, закинула пакетик чая в кружку в голубую полоску. Когда она взяла чайник, позади нее с грохотом распахнулась дверь. Она испуганно дернулась, пролив кипяток на столешницу.

– Не пугайтесь, – сказала старший инспектор Бриджет Фримен, начальница участка.

– Добрый вечер, мэм, – поприветствовала она, торопливо разворачивая рулон полотенца.

– Я бы себе сделала чаю, если вода еще осталась.

Фримен прошла к холодильнику и достала полупустой пакет молока.

– Покрепче‐ка сделаю.

Дэни улыбнулась. Глядя на Фримен, она думала о том, что до этого видела ее только в безупречном образе: застегнутый на все пуговицы пиджак, начищенные погоны. Сегодня же на ней была толстовка с надписью “Городская полиция” и спортивные штаны.

– Двадцать минут в зале, – сказала Фримен. – Немного, но хоть что‐то.

Дэни вдруг поняла, что не может скрыть удивления.

– Вам сахар положить, мэм?

– Вообще мне лучше с ним завязать, но от одной ложечки ничего не будет.

– Долгий день? – спросила Дэни, размешивая свой чай.

– С такой работой каждый день долгий. Бесконечная бумажная волокита, срочные разговоры со старшим суперинтендантом, очередной поток вопросов об уровне раскрываемости преступлений от важных шишек из Скотленд-Ярда.

В следователе Фримен Дэни видела старшего офицера с огромным потенциалом. За все то время, что она руководила участком, Дэни прониклась к ней уважением. Она восхищалась ее умением быть в курсе всех дел. При этом она позволяла офицерам вести свои собственные расследования. Но большое уважение, с которым Дэни относилась к старшему инспектору, лишь усиливало долгоиграющие сомнения по поводу ее честности.

– Жизнь была намного проще и, осмелюсь сказать, куда приятнее, – продолжала инспектор, – когда все свое время я посвящала расследованиям.

Фримен взяла свою кружку, сделала глоток.

– А вы почему здесь, констебль? Уже поздно.

– Я только закончила с повторным интервью с жертвой взломщика.

– Шеннон Ланкастер?

– Так точно, мэм.

– Как у нее дела?

– Старается храбриться, но я вижу, что ей страшно.

– Она же проснулась среди ночи и увидела, что взломщик стоит возле ее кровати?

Дэни кивнула.

– Открыла глаза, а он нависает над ней…

– Жуть какая, – сказала Фримен. – Отправьте мне свои записи, когда закончите. Вы уверены, что это один и тот же человек?

За последние три года серия эпизодических взломов стала наводить все больше страха на Хадли. Начиналось все с вроде безобидных краж со взломом, а теперь женщины просыпались и видели у себя в спальне человека в маске.

– Все, что как‐то связано со взломом в прошлую субботу, указывает на то, что это был один и тот же человек, – ответила Дэни. – Одет он был точно так же: балаклава, толстовка на молнии, кожаные перчатки. И он подошел к постели женщины…

– Что еще связывает пять жертв?

Дэни покачала головой.

– Характер нападений был непредсказуем. Но нападал он только когда женщины были одни.

– Приспосабливается к ситуации?

– Да, – ответила Дэни. – В случае с Шеннон Ланкастер обе ее дочери уехали на ночевку к бабушке.

– Он как‐то это узнает. Продолжайте искать связь между жертвами. Мы знаем, что его поведение становится агрессивнее, нам нужен прорыв.

– Да, мэм. Сегодня вечером я собираюсь просмотреть посты в социальных сетях.

– А Шеннон Ланкастер – ей просто повезло? – спросила Фримен, остановившись у двери.

Она проснулась и увидела, что над ней нависает мужчина. Думать было некогда, и Шеннон Ланкастер с криком кинулась на него. Она засунула пальцы под его балаклаву, и тогда он выбежал из комнаты. Удирая через заднюю дверь, он уронил комплект черных пластиковых наручников.

– Повезло. Только в том смысле, что она смогла дать отпор.

Глава 5

По главному залу ресторана Мейлера снова стал разноситься приглушенный гул. Официанты принимали заказы – все‐таки здесь лучшая рыба в Лондоне! – и предлагали бокал шампанского в качестве комплимента, чтобы успокоить расстроенные нервишки. Сэм быстро налил себе еще один бокал, прежде чем передать Мадлен второй.

– Спасибо, Сэм, – сказала она, поднимаясь из‐за стола. Ее салфетка уже лежала на столе.

– Ты куда? – спросил он, беспокоясь только о том, что ему нужно ждать свой ужин. – Нас никогда так медленно не обслуживали.

– Не переживай. Твой рыбный пирог скоро принесут.

Мадлен быстро вышла из‐за стола, прошла мимо бара к выходу на террасу с видом на реку.

– Черт возьми, ну и вонища! – сказала она, подойдя поближе к Исту, который тем временем раскуривал ужасно крепкий косячок. – Ты собираешься все это скурить? Ох, надеюсь, ты уже приготовил мой ужин.

Ист неотрывно смотрел на стремительную реку. Мадлен придвинула поближе кованый стул. Теперь они вдвоем сидели под водонепроницаемым навесом, на котором было напечатано имя Иста. Она взглянула на своего лучшего друга. Познакомились они в шестом классе почти четверть века тому назад. Оба тогда были аутсайдерами. Два независимых, не похожих на других людей персонажа, которых ничто не остановит на пути к успеху. В каком‐то смысле мало что с тех пор поменялось. Теперь он выдающийся шеф-повар, а она вдохновила его на написание кулинарной книги, что вскоре стала бестселлером. И почти любой человек, читающий новости, знал имя Мадлен Уилсон. А если и не знал, то читал хотя бы одну ее историю.

– Что у тебя стряслось? – спросила она.

Ист глубоко затянулся, ничего не ответив.

– Ты только что вынес из своего ресторана женщину. С тобой явно что‐то не так. А еще на улице жесть как холодно, но тебе неймется накуриться именно здесь. Ты хотел со мной о чем‐то поговорить?

Он облизал пальцы и сжал кончик косячка.

– Я боюсь.

– Чего? Потерять Уилла? – спросила Мадлен, зная, в их отношениях сейчас не все гладко. – Тебе нужно с ним поговорить. А еще нужно смириться с той толикой внимания, которым окружен Нейтан.

– Хочешь сказать, эта выходка в ресторане – это “толика внимания”?

– Ист, ты только усугубил положение. Теперь о тебе будут писать.

Он отвернулся от реки.

– Ты же обещала. Все, что мне нужно было сделать, – это появиться один раз в телике. И все. Я не подписывался на постоянное внимание. Если бы не ты, я бы никогда и не написал эту чертову книжку.

– Погоди‐ка. Ты об этом хотел со мной поговорить? Ты забыл, сколько экземпляров было продано? Эта книга сделала твой ресторан таким популярным!

– Я хочу сказать, что просто не могу больше выносить эту популярность.

– Ист, дорогой… Ты ведь особенный. Известный шеф-повар категории “Б”. В неплохом ресторане! Ты уж точно не какая‐нибудь бедненькая ромашка.

Он даже не улыбнулся – лишь покачал головой.

– Не говори мне этого. – Он на мгновение замолчал. – Ты даже не представляешь, каково мне. Каждый день всплывает какая‐нибудь история, открывается другая часть моей жизни. Я уже спать нормально не могу.

Мадлен услышала нотку тревоги в его голосе.

– Тебе нужно успокоиться…

– А это мне, по‐твоему, зачем? – спросил он, подняв косячок.

– Не думаю, что тебе это поможет.

– Не надо мне тут говорить, что мне поможет, а что нет.

– Ист, ты слишком остро реагируешь. Я обещаю, видео станет сенсацией лишь на пару дней! А после все переключатся на новую историю. И самое классное, что половина людей, которые посмотрят видео, поймут, что ты поступил правильно. И тогда знаешь что? Возможно, ты продашь еще больше книг.

– Прекрати. Не надо было тогда позволять тебе уговаривать меня…

– Да ты ерунду какую‐то говоришь.

– Я? Чуть что случится – и это уже сливают в твиттер, в тикток. Никакой личной жизни! Я словно в ловушку попал.

– Если бы я читала все, что обо мне пишут в интернете, я бы уже давно сиганула с моста!

Ист прошел по террасе и остановился, глядя на воду.

– Извини, я не должна была этого говорить.

Мадлен подошла к нему и положила руку ему на спину.

– Тебе нужно научиться игнорировать это все. А если не можешь, тогда не заходи в социальные сети.

– Так я не социальных сетей боюсь, – вскинулся Ист. – Я боюсь сумасшедших людей, которые липнут на эти истории. Мое лицо повсюду! Я попал в какую‐то бесконечную круговерть, и не без твоей помощи!

– Эй, так нечестно! Я сделала тебе небольшую рекламу, чтобы помочь продать книгу. С таким же успехом я могла бы помочь кому‐то другому.

– Давай начистоту, Мадлен. Ты сделала себе карьеру, эксплуатируя других людей.

Она отступила на шаг, посмотрела на друга, который тем временем заново поджег косячок. Временами он становился таким эгоистом, что с ним было бесполезно о чем‐либо спорить. Ист сейчас встал в оборонительную позицию, но от этого его слова не звучали менее обидно.

– Это неправда. Но я пришла не ругаться. Я хочу помочь.

Ист глубоко затянулся.

– Помочь? Это так теперь называется? Это просто медийная истерия.

Мадлен развернулась и направилась в ресторан.

– Подожди! Извини.

– Ничего не хочу больше слышать, – сказала она, открыв дверь. – Я хочу успеть хорошо провести время до того, как ты скажешь что‐нибудь такое, о чем потом действительно пожалеешь.

Глава 6

Сэм подносит салфетку к лицу и вытирает рот.

– Вкусноти-ища, – говорит он, доедая вторую порцию рыбного пирога.

– Закажем еще одну бутылку? У тебя день рождения, как‐никак, – говорит Мадлен. – Думаю, мне бы не помешало.

– Звучит заманчиво, но я вынужден вас оставить! – отвечает Сэм и отодвигает стул.

– Уже уходишь?

– У меня продолжение вечеринки.

– С кем?

– Да парни пообещали угостить меня стаканчиком на ночь. Тут паб неподалеку.

– Нет. Нет-нет-нет! – отрезает Мадлен. – Я так понимаю, это те самые старые добрые друзья, с которыми ты полночи играл в покер, а потом они тебя так напоили, что ты подумал, будто у тебя случился сердечный приступ? Ни в коем случае, пап! Нет.

Сэм допивает вино, а затем с ухмылкой глядит на Мадлен.

– Моя дорогая дочь! Это был самый чудный вечер. Пирог был просто замечательный, а компания‐то какая – непревзойденная!

Сэм встает и хлопает по карману, где у него лежит телефон.

– У “Ричмонд таймс” теперь есть видео, которое прямо сейчас нехило так вирусится.

Я закусываю губу.

– Одну порцию, – говорит Мадлен, указывая пальцем на отца, – и потом ты едешь домой.

– Две, и я уже отказался от портвейна. Обещаю, я буду в такси еще до полуночи.

Сэм сжимает мое плечо и тянется за своими подарками.

– Как думаешь, – говорит он, кладя газету в рамочке на стол и глядя на дочь, – кто‐нибудь из твоих дружков сможет закинуть мой потрясающий подарок ко мне домой?

– Нет, ни в коем случае! – отвечает она.

– Ну, я хотя бы попытался, – говорит Сэм и отправляет Мадлен воздушный поцелуй. Она отвечает тем же, после чего он, слегка покачиваясь, ступает прямо к выходу.

– Единственный и неповторимый, – говорю я Мадлен.

Она смотрит отцу вслед.

– Сэм этого никогда не признает, но он стареет. Я переживаю, что он слишком много работает.

– Сэм не был бы Сэмом, если бы вел себя иначе.

Мадлен подзывает официанта, чтобы заказать последний напиток. Затем она наклоняется вперед, упираясь локтями в стол.

– Можно задать тебе один вопрос? Когда ты записывал подкаст, ты чувствовал, что тебя заставляют это делать?

– Нет, – отвечаю.

В конце прошлого года я записывал подкаст. Рассказывал об убийстве моего брата и смерти матери. К счастью Мадлен, наш подкаст о настоящих преступлениях попал в топ чартов “Эппл”. В процессе работы она все время поддерживала меня, да и вообще это было мое решение – записать этот подкаст.

– А когда писал?

– Если ты не забыла, я написал историю, которую сам хотел рассказать. Хотя временами это было не совсем то, чего хотела ты.

– Тебе нужно было рассказать правду ради мамы?

Я киваю.

– А почему ты спрашиваешь?

– Да так. Задумалась из‐за сегодняшнего.

Я понимаю, что она что‐то недоговаривает.

– Ты научила меня, что хорошая история начинается только с правды. В мире социальных сетей теперь сложнее говорить правду, но без нее все, что мы делаем, становится бессмысленным.

Мадлен делает глоток японского виски, передает кредитку официанту.

– Во сколько утром мы завтра встречаемся с новым заместителем комиссара?

– В десять.

Я встретил даму[1] Элизабет Джонс, когда работал над статьей об убийстве мигрантов в Дувре. Тогда она была главным констеблем Кента. Недавно она вступила в ряды столичной полиции, где теперь в новой для себя роли инициировала пересмотр полицейских стандартов. Она согласилась встретиться с Мадлен. А еще со мной – после того как я написал статью о коррупции в полиции Хадли. Хотя она не особо поспособствовала росту моей популярности в местной полиции, дама Элизабет пообещала, что поговорит с нами начистоту.

– Ты все еще считаешь, что она одна из лучших?

– Я ей доверяю, – отвечаю я. – Хотя ей, наверное, не всегда по душе наши вопросы. Но она гарантирует нам беспристрастное слушание.

– Хорошо, – отвечает Мадлен. – Как у тебя дела с Дэни?

Я улыбаюсь.

– Она все еще замужем за полицейским. Если ты об этом.

Мы с Дэни познакомились во время расследования убийства моего брата. А недавно работали вместе, чтобы восстановить доброе имя ее покойного отца. За все это время мы сильно сблизились.

– Сейчас все… непросто, – говорю я Мадлен.

– Я научила тебя еще кое‐чему, – говорит она, ее глаза блестят. – Нет ничего невозможного. Особенно когда ты влюблен.

Глава 7

Мадлен стояла под навесом у входа в ресторан.

– Встретимся на набережной в девять сорок пять, – крикнула она Бену, когда он спускался к тропинке у реки, чтобы по ней пройтись до дома. – Смотри не опаздывай!

Бен поднял руку в знак того, что он все понял. Она и так прекрасно знала, что он придет вовремя. И этому тоже она его научила. Мадлен посмотрела на телефон. Водитель задерживался на четыре минуты. Она уж подумала, а не написать ли ему, спросить, не заскочил ли он там выпить пива, но передумала. Прошло всего лишь четыре минуты.

Пройдя по мощеному двору, она остановилась и повернулась к поразительной красоты зданию. Сотни маленьких лампочек были развешаны по внешней стороне склада, все вокруг изумительно сияло. Она посмотрела на окно небольшой квартирки на первом этаже. Там жил сын Уилла, но Мадлен показалось, что сейчас там никого нет. Уходя из ресторана, она успела подглядеть, что происходит на кухне. Надеялась увидеть там Иста, но он так и не вернулся. Мадлен ненавидела с ним ругаться. Хорошо, если он просто пошел домой к Уиллу. Когда‐то давно они выглядели такими счастливыми, что было сложно им не позавидовать. Понимая, что сама Мадлен пожертвовала своим счастьем ради карьеры, она желала, чтобы Ист понимал, ради чего ему нужно бороться. Она вздохнула и, почувствовав вечерний холодок, сильнее закуталась в пальто и еще раз посмотрела в телефон.

Еще два пропущенных с того же неизвестного номера. Утром она попросит Кэролин отследить звонок. Мадлен положила телефон в карман и тут увидела подъезжающий автомобиль. На противоположной стороне дороги остановился четыреста девятнадцатый автобус до Ричмонда. Она представила, как Сэм, шатаясь, переходит дорогу, залезает в автобус, держа под мышкой подарок. Возможно, стоило сказать, что она закинет подарок к нему домой. Мадлен подождала у края тротуара, пока черный “мерседес” S-класса не подъехал поближе и остановился в десяти футах от нее. Она ругнулась себе под нос на Денниса. Подошла к машине и без задней мысли потянулась к встроенной ручке, которая почему‐то не поддалась. Тогда она постучала в окно. Через мгновение дверца все же открылась. Она быстро забралась в салон, села на заднее сиденье.

– Что с тобой сегодня, Деннис? – спросила она, хлопнув дверцей.

В лицо прилетел кулак. Кровь тут же хлынула из носа, голова откинулась назад. Перед глазами закружились яркие блики. Оглушенная, Мадлен упала лицом вперед – прямо в экран, на котором она смотрела новости, когда в последний раз была в этой машине.

С переднего сиденья к ней кто‐то перелез. Ее голову вжали в пол. Мадлен отчаянно вертелась на полу, пытаясь нащупать рукой дверную ручку.

– Поехали! – раздался чей‐то голос.

Машина тут же рванула с места, двери заблокировались. Неизвестный все прижимал Мадлен к полу, но она смогла изогнуться и на секунду взглянуть на него.

Гротескное свиное рыло уставилось прямо на нее. Настоящими были лишь безумные глаза.

Лучший момент, чтобы спастись, – прямо сейчас. Времени на раздумья не было. Ей оставалось только сражаться или умереть. Мадлен приподнялась с пола, врезала ему коленом в пах. Он взвизгнул от боли. Тогда Мадлен засунула пальцы в глаза свиного рыла. Мужчина схватил ее за руки, но она снова извернулась и вдарила ему коленом. Освободив руки, она потянулась к лицу водителя.