скачать книгу бесплатно
– А как же… У нас всё есть: и наркотики, и проституция. Всё как у людей.
– А говорите, что тихо.
– Да кому тут шуметь? В девяностых – было дело, бузили. А теперь тихо. Водолазы вот часто пропадают, ну так они же нелегально работают. Грибники тоже иногда пропадают. Ну туристы ещё, даже целыми группами. Но это потому, что деньги экономят и местных проводников не берут. А в бамбуке по оврагам заплутаешь – не выберешься. Вроде рукой подать до побережья, а не выберешься. Ну и по пьяному делу поножовщина или стрельба случается, а то как же? Ещё, говорят, раньше, в советские времена, на Шикотане[36 - Самый крупный остров Малой Курильской гряды.] моряки в женских общежитиях пропадали, правда, не насовсем. А так – нет, тихо у нас и ночью на улицах не страшно, хотя фонари часто не горят, на них солярки не хватает.
– Какой солярки? У вас же тут геотермальная станция!
– Э, мил человек, у кого-то, может, и станция, а у народа только дырка в кошельке. Обещали, что за отопление платить будем дешевле, да обманули. Столько денег в это дело вбухано, что солярки на двести лет вперед купить можно, а на сдачу новый посёлок построить. А вы бы шли спать, а то утром вас не добудишься, я-то знаю – всегда кто-нибудь к завтраку опоздает…
Костик после ужина расположился в столовой, сообразив себе диван из семи стульев, и защёлкал кнопками телевизионного пульта. Обнаружилось всего три канала: по одному шли новости, по другому – навязшее в зубах шоу, по третьему – очередной сериал про ментов. Иваницкий без особого интереса уставился в экран. От скуки он оглядывался на администраторскую, где битых два часа Виталик пытался дозвониться до каких-то знакомых, которым он привёз передачку с Сахалина от других знакомых. Так и не пробившись сквозь помехи на линии, Виталик оставил посылку дежурной, помахал Иваницкому и отправился на боковую. Костик посидел ещё с час и, устав зевать, тоже ушёл в номер.
Ашот, несколько возбуждённый разговором с дежурной, принял из её рук рюмку коньяка для успокоения нервов. Тепло попрощавшись с дамой, столь хорошо понимающей нужды простого туриста, Алмазян откочевал в свой четырёхместный «люкс». Около полуночи он, мучимый невесть откуда взявшейся бессонницей, лежал на кровати, изучая движение теней на потолке. Блымающий свет фонаря пробивался сквозь жалюзи, тонкий вой ветра действовал на нервы. «Да, – думал Ашот, – дёрнуло меня переться на эти Курилы. Лучше б на Тенерифе».
В тишине коридора скрипнул пол. Ашот насторожился. Звук тихих шагов замер возле его номера, кто-то пытался осторожно повернуть дверную ручку. Ашот сел в кровати и громко спросил:
– Кто там?!
– Э… – сказали из-за двери. – Я это, Геша. Надо бы выпить за успешный тур…
Изуми после ужина никто не видел, но её кроссовки показывали оттопыренные язычки из обувного шкафа в вестибюле.
Сергей Семёнович долго блуждал в тумане по Южно-Курильску, стремясь получить как можно больше впечатлений. Наткнувшись на забетонированный участок дороги, он решил, что находится где-то в центре, и скоро обнаружил красивую, но немного мрачную из-за почерневших брёвен церковь[37 - Деревянный храм в Южно-Курильске был построен в мутные 90-е годы прошлого столетия на федеральные деньги, по документам проходил как кинотеатр. Простоял 12 лет и был снесён после визита на остров президента Д. Медведева в 2011 году. На его месте к концу 2012 года поставили новый, бетонный, с отделкой под «белокаменный».]. Напротив приткнулись друг к другу магазинчики. Обойдя церковь, Сергей Семёнович проследовал по бетонному тротуару, потом – по неухоженной грунтовой дороге и, с опаской, мимо заброшенного пемзоблочного здания, откуда слышались возбуждённые голоса подростков. Шум моря усилился, и турист сошёл с дороги на узкую тропку. Петляя серпантином по крутому склону, тропка вывела его на каменистый берег. Сергей Семёнович послушал, как с шипением разбиваются о камни океанские волны, набрал в карман мелких ракушек и вернулся в Дом дружбы.
Он степенно выпил чаю, налив кипятка из мудрёного электрического агрегата под названием «поттер», посмотрел десятичасовые новости вместе с Костиком, а уходя в номер, подарил дежурной занятную гвоздику, сорванную у маяка. Розовые цветки гвоздики были рваными, будто кто провёл когтями по каждому лепестку.
Около полуночи Сергей Семёнович вышел из душевой в тренировочных штанах и белой майке с мокрым полотенцем на плече. Он зашёл в свой номер, аккуратно свернул покрывало, повесил треники на спинку стула и забрался под одеяло. Ортопедический матрас принял грузное тело, лицо туриста расслабилось, блаженная улыбка расплылась по губам, и Сергей Семёнович закрыл глаза.
Ещё в юности, когда брат-пограничник вернулся из армии, а служил он на острове Зелёный[38 - Второй по величине остров Малой Курильской гряды.], Сергей Семёнович пообещал себе, что однажды тоже встанет босыми ногами на чёрный песок[39 - Песок на Кунашире содержит титано-магнетитовую руду, имеет выраженный чёрный цвет. Дети развлекаются, бросая в песок магнит, который, притянув руду, становится мохнатым.], перемешанный с пеплом и кусками вулканической пемзы. Брат умер давно, но друзья его на Сахалине остались. Когда Сергей Семёнович позвонил, сын братухиного сослуживца Виталик как раз набирал очередную тургруппу, и вот уже Сергей Семёнович дышит солёным курильским ветром.
Белое, будто алебастровое, лицо с нарисованными бровями наклонилось над ним. Широкий рукав красного кимоно лёг на светлый пододеяльник. Сергей Семёнович вздохнул шумно и перевернулся на другой бок. Тонкая рука вынула заколку из замысловатой причёски, и длинная прядь тёмных волос упала на плечо Сергею Семёновичу. Он беспокойно перевернулся ещё раз. Рукав кимоно, опускаясь, задел спинку стула, прошуршав, как шуршит бамбук, если быстро бежать по тропе, цепляя полами его тонкие листья. Сергей Семёнович неохотно разлепил ресницы. Женщина с алебастровым лицом, наклонившись, смотрела ему прямо в глаза. Маленькие красные губы были так близко к щеке пожилого туриста, что кожей должно было ощущаться её тихое дыхание. Но оно не ощущалось. Нежная прохладная рука тронула Сергея Семёновича за подбородок, чуть отвернув от себя его голову. «Какой дивный экзотический сон», – подумал тучный мужчина из Мытищ и даже не вздрогнул, когда два тонких лезвия вошли ему в шею.
Глава 2
– Готовы? – Айна появилась, когда они завтракали. – Через пятнадцать минут машина подъедет.
– Сергей Семёнович что-то заспался, – сказал Виталик.
– А ты тут для красоты? – Айна сердито посмотрела на проводника. – Давай топай за ним, а то и кофейку не успеет глотнуть.
Виталик дошёл до четвёртого[40 - У японцев цифра четыре символизирует смерть.] номера и постучал. Из-за двери не доносилось ни звука. Ким проверил душевую и на всякий случай туалеты – везде было пусто. Виталик постучал к Сергею Семёновичу ещё раз, приложил к двери ухо, прислушиваясь, хмыкнул и вернулся в холл.
– Странно, но его вроде нигде нет. Гуляет что ли?
– Может, что-то случилось? – тихо спросила Изуми, ни на кого не глядя.
– Ой, ну что тут может случиться? – сказала дежурная, отложила спицы, взяла связку ключей и пошла по коридору к номерам. Было слышно, как звякнула связка и ключ вошёл в замочную скважину. Скрипнула, открываясь, дверь, и голос дежурной негромко позвал:
– Сергей Семёнович, просыпайтесь, завтрак уже проспали. Сергей Семёнович… Ой!..
– Инфаркт, – сказал врач «Скорой помощи».
– А пятнышки крови на подушке? – с сомнением спросил следователь.
– Побрился неудачно, – ответил врач. – Вон у него на шее два пореза.
Туристы толпились в холле с растерянными лицами. Айна вышла из номера вслед за врачом и скомандовала:
– Грузимся. И так уже задержались. Программу придётся слегка изменить, поэтому восхождение на Тятю откладывается. Мало ли, вдруг следователю что-то понадобится…
– Успешный тур, – мрачно сказал Ашот.
– Что? – обернулась к нему Айна, но Ашот, не отозвавшись, наклонился обуть ботинки.
Микроавтобус резво катился по грунтовке уже сорок минут. Всё это время Айна вещала, как радио:
– Мы с вами движемся по единственной дороге на острове. Её длина всего около пятидесяти километров. Посмотрите налево, вы видите здание аэропорта, оно вам уже знакомо. Прямо перед нами, вон там, возвышенность – это вулкан Головнина. А теперь дорога спускается на Серноводскую низменность, справа находится самое большое озеро – Песчаное. Его сейчас не видно из-за тумана. А за этим холмом – японское кладбище. Полагаю, вы заметили, что ельники здесь почти чёрные и песок на пляжах тоже, – Кунашир не зря переводится с айнского как «чёрная земля».
– Где тут заметишь? В тумане все ёлки серы, – пробурчал Ашот себе под нос.
– Ваш багаж в кальдеру привезут на квадроциклах, так что пойдём налегке, – Айна будто не слышала. – Разместимся на кордоне лесной пожарной службы. Будьте внимательны, осторожны и никуда не ходите в одиночку, особенно на фумарольные поля.
– Чувствую себя как Генри Баскервиль по прибытии в родовое гнездо: туда ходи, сюда не ходи – снег башка попадёт, – съязвил Ашот уже громче.
– Снег в башку – это ж вроде из «Джентльменов удачи», – поправил его Геша.
– Важна суть, а не детали, – возразил Ашот.
Автобус остановился неожиданно – на бугре, в таком месте, в котором, на первый взгляд, и идти-то было некуда. Но, выбравшись из пропылённого салона, туристы обнаружили, что аж две старые, полузаросшие бамбуком дороги расходятся в разные стороны: одна ведёт к побережью, другая – наверх, по водоразделу. По второй они и направились.
Ашот шагал впереди, иногда нетерпеливо оглядываясь на щёлкающего фотоаппаратом Гешу. Фотограф прихрамывал, поэтому всем пришлось подстроиться под скорость его хода. Никто, кроме Ашота, не огорчился: дорога прогулочная, виды открываются необычные – знай зевай по сторонам! Да и Ашот, каждому ясно, ворчит для порядка, подчиняясь собственной привычке руководить всем на свете.
Глинистая почва вначале скользила под башмаками, но выше совсем сухая дорога вилась плоской лентой по гребню горы. Вата тумана облепила подножие, протянувшись до самого горизонта, и вулкан Менделеева, мимо которого они проехали чуть больше часа назад, выглядел островом в туманном море.
Дорога полезла вверх, и стало ясно, что даже большой машине по ней не проехать – огромный камень показал бок, выбираясь из земли, а рядом с ним уже образовалась глубокая промоина.
– Вот же чёртов камень! – ткнула в него пальцем Айна. – Раньше здесь спокойно проходили легковушки.
– Все-то у вас тут чёртово: чёртовы пальцы, чёртовы камни, – заметил Ашот.
– А что вы хотите? Кунашир – это же четыре действующих вулкана, соединённых перешейками. Где пекло, там и черти, – пошутила Айна.
Кальдера распахнулась перед ними вдруг. На донышке огромной чаши лежали два озера: малое под сопкой-конусом и большое – полукольцом вокруг этой сопки.
– Смотровая площадка, здесь передохнём, – объявила Айна и достала из рюкзачка термос с кофе. – Видите в центре серое озерцо? Это и есть Кипящее. Старожилы именуют его Понто[41 - «Понто» – маленькое озеро, «то» – большое озеро (айнск.).]. А большое называется Горячим, но оно на самом деле холодное.
– Там, за кальдерой, что – море? – поинтересовался Геша.
– Пролив. А вон те горы – уже Япония.
– Как близко!
Крутые склоны кальдеры отражались в зеркальной глади Горячего озера. Геша бродил по низкорослому бамбуку и щёлкал кнопкой затвора, изгибаясь в немыслимых позах вокруг кустов кедрового стланика[42 - Кедровый стланик, или стелющаяся сосна – низкорослый вечнозелёный хвойный кустарник.] – зелёные шишки на фоне японских гор казались ему чем-то совершенно потрясающим.
Костик улёгся животом на коврик шикши[43 - Empetrum sibiricum – шикша сибирская, водяника чёрная и пр. – стелющийся ягодный кустарничек, плоды – округлые чёрные ягоды. Считается, что шикша выводит из организма радионуклеиды, применяется для снятия отёков.], а Изуми присела рядом. Её мечтательный взгляд остановился на горах мыса Сиретоко[44 - Полуостров на севере Хоккайдо, на нём расположена горная цепь, которая хорошо просматривается с Кунашира.], которые родственно голубели за проливом.
Ашот, глянув в обратную сторону, оценил подушку тумана, накрывшую всю тихоокеанскую сторону, и поднял вверх послюнявленный палец:
– Ветер юго-восточный.
– На завтра плохой прогноз, – заметила Айна. – Если что, переждём на кордоне. В дождь из кальдеры транспорту не выбраться. Кофе кто-нибудь хочет?
Трескучий звук раздался откуда-то справа из зарослей, потом слева, и вот уже воздух наполнился сплошным нестихаемым звоном.
– Что это? – закрутил головой Ашот.
– Цикады, – равнодушно сказал Виталик. – Мухи такие большие.
Ашот брезгливо передёрнул плечами и наглухо застегнул куртку.
– Кусаются?
– Нет, – ответил Виталик. – Ты их даже не увидишь. Будут теперь орать, пока солнце не сядет.
– Хотите, расскажу, почему цикады трещат, когда солнце? – хитро посмотрела на них Айна.
– И почему? – Ашот скептически скривился.
– О! Эту историю я слышала от своей бабушки. Однажды божества, сидя на небе, услышали снизу странный шум, похожий на плач. Этот шум не прекращался ни днём, ни ночью. Божества жаловались друг другу на наставшую тяжёлую жизнь, они пробовали закрывать уши руками, но ничего не помогало. Они всматривались вниз сквозь облака, но только безбрежный океан был виден. И вот божество-великан показал на едва различимое пятнышко в океане.
– Взгляните, это же дом!
– А на крыше старушка! Она сидит там и плачет, – добавил божество-карлик.
Цунами, что пришло из океана, смыло деревню и всех её жителей, одна старушка осталась – успела забраться на крышу до того, как дом унесла гигантская волна. Дом, было ясно, вот-вот потонет, и старушка уже готовилась расстаться с жизнью, но божества не дали ей погибнуть в водах океана, забрав к себе на небо. Но и на небе женщина плакала и плакала. Божества собрались на совет.
– Может быть, она плачет, оттого что хочет вернуться в мир людей? – подумал вслух божество-великан.
– Возможно, она перестанет плакать, если мы превратим её в другое существо, – предположил божество-карлик.
И божества превратили старушку в цикаду.
– Летом ты сможешь жить на земле среди людей, – сказал божество-великан.
– А зимой будешь возвращаться к нам, на небо, – добавил божество-карлик.
Старушка, теперь уже цикада, последовала этому совету. Когда наступали холода, она возвращалась на небо к божествам, но при этом продолжала плакать. Божества уже не знали, что и делать. Тогда Айона – бог, который отвечает за земную жизнь, повелел старушке:
– Отныне ты будешь плакать только летом, в ясные дни, но в пасмурные дни и зимой ты плакать не должна.
С тех пор цикада кричит только в жаркие, солнечные дни лета[45 - По айнской истории «Женщина-цикада» из книги Гизо Осами «Упекере реки Читосэ».].
– Значит, завтра эти мухи будут тише воды, – сделал вывод Ашот.
– Почему? – не понял Геша.
– Потому что завтра дождь по прогнозу!
– А мне не кажется, что это похоже на плач, – сказал Костик. – По-моему, наоборот, очень даже весело жужжат. Я вот только не понял, Айона – что за бог? Впервые слышу.
– Это айнская сказка и бог айнский, их мало кто знает, – ответила Айна.
Когда они спустились в кальдеру, солнце поднялось совсем высоко и душный воздух обволакивал, как в парной[46 - На Кунашире, как правило, очень высокая влажность – 70–90 %.], жарко давил на затылки. Цикады монотонно и громко звенели со всех сторон. Бамбуковые пустыри украшали редкие раскидистые гортензии, почти не дающие тени. Из бамбука, раздвигаемого на ходу коленями, взлетали потревоженные сонмы бабочек. Будто подстриженный частокол ельника равнялся верхушками. Понто булькало, в воздухе висел навязчивый запах тухлых яиц[47 - Запах сероводорода.]. Большое озеро, бледно-бирюзовое у берега, показывало каждый камушек на дне, и только в месте впадения ручья, соединяющего Горячее и Кипящее, расплывалось мутное белёсое облако, насыщенное серой.
– Там купаются? – Иваницкий вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб.
– Конечно, – и Айна вывела их заросшей колеёй на берег Горячего. Здесь, у воды, росло несколько чахлых берёз. Ашот свалился в тень на пахнущий серой песок и замер.
Геша деловито отдалился метров на десять, сделал вид, будто вокруг никого, и нагишом плюхнулся в озеро.
– Не заплывай далеко, – крикнула ему Айна, – тут дно резко уходит вниз! И воду ртом не хватай, без зубов останешься!
Геша нырнул, как дельфин, и, вынырнув, рассмеялся счастливо. Он махнул им рукой:
– Эй! Супер! Кто со мной?
Неторопливый Иваницкий развесил на ветке берёзы футболку и штаны, кинул носки на стланик – проветриваться. Нерешительно глянул на женщин, мельком – на Гешу, сверкающего ягодицами в удивительно прозрачной воде, и воздержался от немедленного вступления в нудистский клуб.
– Озеро-то на вид не слишком большое, сколько тут глубина? – спросил он.
– Шестьдесят метров. Это же кратер.
– Попробую не утонуть, – Костик пошёл в воду.
Айна оторвала взгляд от трусов, туго обтянувших его накачанный зад, и повернулась к Ашоту с Виталиком:
– А вы не желаете охолонуться?
– Нет, – сказал Ашот, не открывая глаз.
– Непременно, – заявил Виталик. Он решительно направился к озеру, поддёрнув плавки почти до подмышек. Острый камешек попал под ступню, и ноги Виталика, отказавшись опираться на колкий предмет, подломились в коленках, испортив всю парадность момента. Вернув себе равновесие, он уже не так бодро маршировал по берегу.
Геша с Костиком шумно плавали в голубой воде, мощно загребая руками, фыркая и крича: «О! Ого-го! Ага! Га-а!» Виталику же вода показалась настолько холодной, что он даже привстал на цыпочки, будто пытаясь выбраться. Потом, насмелившись, дважды окунулся с головой, по-детски зажав пальцами нос, и выскочил на берег, стуча зубами:
– Холодновато, я вам скажу.
– Я так и думал, – поджал губы Ашот. – Не хватало простудиться.
Цикады яростно зазвенели вокруг.
