скачать книгу бесплатно
Он плакал не столько от боли, сколько от негодования. Оса не оценила его благородства и ответила ему черной неблагодарностью.
На крик ребенка сбежались взрослые. Когда Вадик сквозь слезы рассказал им о своей трагедии, каждый из взрослых по-своему отреагировал на происшествие.
– Зачем ты вообще полез их спасать? – удивилась какая-то тетка, – Это природа, у нее свои законы.
– Дети вечно что-нибудь находят, – усмехнулся муж тетки, – Не могут они просто так купаться или загорать. Им обязательно нужно что-то придумать себе, кого-то спасать…
– Нашел кого спасать, – ворчал отец, -Осы это ведь не пчелы. Какая от них польза? Пыльцу они не собирают, меда не дают…
Тем временем, мама Вадика вытащила жало из его ладошки и смазала ужаленное место кремом. Боль в ладошке утихла, но в Душе Вадика осталась обида.
– До чего же они глупы! – подумал Вадик разглядывая насекомых, барахтавшихся в на в пруду. День был жарким. В такие вот летние дни вся поверхность пруда буквально покрыта всевозможными насекомыми: мухами, муравьями, божьими коровками…
– «Наверное им тоже жарко и они решили искупаться. А может быть захотели пить…» -размышлял ребенок пытаясь найти ответ на вопрос, что же так притягивает всех этих существ к пруду.
Между тем, угодив в воду, насекомые отчаянно барахтались, пытаясь выбраться на сушу.
Многие из этих крохотных существ были совсем рядом со спасительным берегом. Но странное дело, вместо того, чтобы плыть к берегу, многие из них наоборот, плыли в противоположную сторону, все больше отдаляясь от спасительной суши.
– Неужели они не видят, что берег здесь! – воскликнул Вадик, пораженный бестолковостью насекомых. И он как мог, стал подталкивать неразумных насекомых к берегу.
Но те, по-прежнему, упорно стремились обратно к середине пруда, в самую гущу воды, откуда у них не было никаких шансов выбраться.
– До чего же бестолковые! – в сердцах сказал Вадик.
– Сверху или со стороны всегда виднее, – серьезно сказал подошедший дед, который издали давно уже наблюдал за внуком. -С людьми такое тоже часто бывает, – задумчиво продолжал старик, – Мечутся, все чего-то ищут… Тыкаются то в одну, то в другую сторону. А то, что они так ищут, на самом деле совсем рядом. Но они этого не видят. А может быть и не хотят видеть. Может быть им не берег нужен, а глубокие воды? – И старик вопросительно посмотрел на внука.
Вадик задумался. Став взрослым, он не раз вспоминал эту историю, а иногда чувствовал себя таким же неразумным насекомым, влекомым то собственными страстями, то необходимостью, а то и просто азартом в самую гущу беспокойной жизни и совсем не хотелось ему на берег, где уютно и безопасно.
А кто-то в это время наблюдает за нами с Небес, досадуя на неразумных людей, и даже подталкивает их иногда к спасительному берегу, а они все равно упрямо рвутся навстречу опасности…» – с улыбкой думал повзрослевший Вадик, вспоминая свое детство.
Дядя Ток
– Сколько раз я тебе говорила: не трогай электроприборы без разрешения взрослых! И перестань лазить в электрический щиток! Дядя Ток рассердится на тебя и больно ударит! -выговаривала Вадику мама.
Собственно для того, чтобы увидеть этого таинственного и непредсказуемого дядю Тока, Вадик и лазил в электрический щиток в отсутствие взрослых. Вразумительных объяснений о том, что представляет собой дядя Ток, он от взрослых так и не получил.
– А где он живёт? – как-то спросил Вадик маму. – В электрическом щитке? А его можно увидеть? А поговорить с ним?
Мама растерялась: «Дядя Ток живёт везде. И в электрическом щитке тоже. И в розетке. Везде, где есть свет. И даже когда света нет, то… Он все равно есть.»
Мама почувствовала, что запуталась в собственных объяснениях.– Говорить с ним нельзя. И увидеть тоже
– А как он может жить одновременно везде? – недоумевал ребенок. -Он такой большой? И почему его нельзя увидеть или услышать?
– Потому что он… Он не хочет, чтобы ему мешали… У него очень много работы. Вот ты любишь мультфильмы? Вот, это дядя Ток тебе их показывает… Если ты хорошо себя ведешь. А если ты будешь плохо вести себя, то он разозлится и больно тебя ударит- дядя Ток не любит непослушных детей.
– Он как Бог?
Мама задумалась: Древние люди так и думали, что он Бог. Но потом люди выучились читать и писать, многому научились и дядя Ток перестал быть для них Богом. Теперь он Бог только для маленьких детей. Послушным детям он показывает по телевизору мультфильмы, а непослушных наказывает. Очень больно. Особенно дядя ток не любит когда дети лезут в розетку или трогают без спросу электроприборы. Ты понял?
Вадик кивнул, но по его лицу было видно, что он усиленно над чем-то думает.
На следующий день, желая застать дядю Тока в добром расположении духа, Вадик полез в телевизор во время мультфильмов, улучив для этого удобный момент.
– Ваш ребенок чудом остался жив, – сурово сказал врач вызванный перепуганными взрослыми.-Как можно оставлять такого маленького, да еще и непослушного, без присмотра?! – возмущался врач.
Пристыженные взрослые молчали.
– Ну что испугался? – ласково спросила мама, -Больше не будешь искать дядю Тока?
– Буду! – решительно ответил Вадик.
Три медведя
Из всех полученных Вадиком к Новому Году подарков, больше всех других ему полюбился альбом и цветные карандаши.
Были конечно и другие подарки- детский конструктор и множество разных игр. Но что может сравниться с простым листом бумаги и карандашом?!
Однажды он долго плакал и ни родители, ни воспитательница в детском саду никак не могли его успокоить.
И тогда кто-то из взрослых догадался дать ему карандаш и бумагу. Он тут же перестал плакать и принялся творить. С тех пор это было его любимым занятием, которое он предпочитал всем другим. Взяв в руки карандаш он забывал обо всем на свете. Никакие соблазны уже не могли отвлечь его от творчества.
Так было и на этот раз.
Оставив другие подарки в стороне, Вадик принялся творить.
Никто из взрослых не мешал ему и лишь с улыбкой посматривали друг на друга.
Наконец, рисунок был готов.
Какой красивый лес! – восхищалась мама.
– А Небо, как настоящее! – ликовал дед.
– А как ты решил назвать свою картину? -Спросила бабушка.
– Три медведя, – Уверенно ответил Вадик.
– Медведи?! -Почти в один голос удивились взрослые.
– Ну да, медведи, – спокойно ответил художник.
– А где же медведи? -спросила мама.
– Они у меня не поместились, – все так же спокойно ответил ребенок.
Счастливый убийца
Часть 1
Никогда не думал, что мне придётся писать об этом человеке, который в глазах окружающих был типичным, как принято называть таких сегодня – лохом.
Я знал его давно, ещё с тех времен, когда все мы были новыми репатриантами.
Так получилось, что мы около двух месяцев вместе учились на языковых курсах.
За всё это время он ни с кем не подружился и вообще вёл себя замкнуто.
Да и с ним сблизиться никто особо не старался.
Публика на курсах была довольно разношерстная – от советских инженеров до бывших военных. Молодые и старые, мужчины и женщины, среди которых были с семьями и без, в том числе и одинокие молодые женщины, как правило уже с детьми.
Эти женщины часто искали себе спутника жизни или хотя бы «друга».
Но никого из этих женщин он не заинтересовал.
Сейчас мне трудно сказать, почему этот человек ни у кого не вызывал интереса.
Может потому, что все были в то время заняты своими собственными проблемами, а может из-за его замкнутости.
Говорил он очень редко, никто ни разу не слышал от него шутки.
О нём было известно, только, что приехал он с мамой и уже очень старой, больной бабушкой и где-то работает.
Единственной его особенностью или скорее странностью этого человека было постоянное занятие письмом.
Он всё время что-то писал, причём на всём подряд, что было у него под руками.
За все годы, прожитые в купленном на ипотеку роскошном доме, он так ни с кем из соседей и не подружился. Если его о чём-то спрашивали, то отвечал он односложно и всем своим видом показывал, что хочет побыстрее закончить общение. Главной его чертой я бы назвал незаметность: уходил он рано, приходил уже в сумерках. Правда, курил много – буквально прикуривал одну сигарету от другой.
Соседи и знакомые жены считали его странным, называя «вещью в себе». Едва ли они осознавали смысл подобного определения. Но от них этого никто и не требовал, а они, в свою очередь, таким образом выражали своё непонимание странного человека.
Не знаю, был ли он доволен своей жизнью, но он никак не выражал своего недовольства – то ли привык, то ли смирился с отведённой ему ролью ломовой лошади, а точнее, коня в обширном хозяйстве тестя и тёщи.
С тех пор, когда мы жили по соседству, прошло много лет. Но у меня хорошая память на лица, тем более, что он почти не изменился внешне, только волосы поседели да взгляд изменился – сейчас его глаза возбуждённо блестели и смотрел он как будто вглубь самого себя. Меня он, скорее всего, не помнил. Окружающие его никогда не интересовали. Идя по улице, смотрел он всегда прямо перед собой, погружённый в собственные думы и никого не замечая вокруг. Поэтому я и представился так, как будто мы встретились впервые.
– Моя фамилия Т., я общественный защитник, и протянул ему свою визитку.
Так я всегда начинал разговор с моими подзащитными. При этом одни смотрели на меня с недоверием, другие – оценивающе, третьи – с надеждой. А этот посмотрел на меня с недоумением и даже досадой:
– Зачем вы здесь? – спросил он. – Я могу защищать себя сам.
– Это не мы с вами решаем, – ответил я.
– А кто?
– Таков закон, в соответствии с которым я и назначен защищать вас в суде.
– В этом вся беда, – вдруг сказал он. – Если бы мы могли сами решать, что нам делать и как жить, то не было бы убийств.
– Вы полагаете, что после совершенного вами убийства сможете жить так, как вам хочется?
– А я уже живу, – не задумываясь, весело ответил мой подзащитный. – Более того, теперь я по-настоящему счастлив, – добавил он.
Я был полностью обескуражен.
Он действительно выглядел, как совершенно счастливый человек. Скажу больше: за все годы своей работы следователя и адвоката я ещё ни разу не видел такого счастливого убийцы, не просто счастливого, а пьяного от счастья – глаза блестели, движения энергичные… Когда я смотрел на него, он ассоциировался у меня с сильной птицей в клетке.
– Вы, наверное думаете, что я сумасшедший? – будто угадав мои мысли, сказал убийца и весело усмехнулся. – Вы не в силах понять: как можно убить целую семью и стать от этого счастливым?
– Честно говоря, да, – ответил я. – У меня это с трудом укладывается в голове.
В ответ он рассмеялся буквально мне в лицо.
– Остаток дней вы проведёте в тюрьме, – сказал я. – Неужели в тюрьме вам будет лучше, чем на свободе?
– А по-вашему то, как я до сих пор жил, было свободой и вообще жизнью?
– Теперь ваша жизнь станет намного хуже.
– Я не знаю, какой станет моя жизнь потом и будет ли у меня вообще эта жизнь, – ответил он. – Но сейчас никто не мешает мне в моём творчестве и я ещё никогда не был так свободен, как сейчас! У меня ведь никогда не было времени для себя – всю жизнь я жил для чужих людей. Вы вообще представляете себе, что значит не иметь времени задуматься о том, кто ты, чего хочешь, для чего живёшь?! Зато теперь у меня вдоволь времени для всего – целая вечность!
Он внимательно посмотрел на меня и после паузы сказал:
– Неужели вы этого не понимаете? Если вы не можете понять и объяснить суду такие простые вещи, то как собираетесь защищать меня?
Как особо опасного преступника его держали в одиночной камере. Условия содержания – отнюдь не санаторного типа. Тюрьма была старой и очень прочной. Построили её турки триста лет тому назад. У меня сложилось такое впечатление, что строители продумали каждую мелочь для того, чтобы сделать жизнь заключённых совершенно невыносимой. Летом здесь было душно, а зимой холод пробирал до костей. Камеры тесные, потолки низкие. Такое ощущение, что потолок придавливает тебя к полу. Мрачное учреждение. Может быть, поэтому здесь и после турок продолжали содержать под стражей наиболее опасных преступников?
Но мой подзащитный, похоже, не обращал внимания на окружавшую его обстановку, а может, просто свыкся с ней и с утра до ночи что-то без конца писал, а в перерывах бегал из угла в угол, вернее, делал несколько широких шагов то в одну, то в другую сторону, как зверь в клетке, иногда напевая любимые песни.
– Я могу понять мотивы убийства, но принять, а значит и оправдать – увольте, – ответил я после длинной паузы. – Свою задачу я вижу в том, чтобы смягчить наказание, но, поверьте, это будет не просто.
Убийство, совершённое им, относилось к разряду предумышленных, да ещё при отягчающих обстоятельствах.
– Вам не нужно искать оправдание. Единственное, что вам требуется, – это понять. Понять, что у меня не было другого выхода, – возразил мой подзащитный.
Всю жизнь проработав в прокуратуре, я так и не научился безошибочно определять убийцу по каким-то явным признакам. Более того, за время моей богатой практики в качестве следователя и затем адвоката, мне довелось повстречать немало пай-мальчиков и пай-девочек, преданных сыновей и дочерей, отличников и просто добрых, отзывчивых людей, которые вдруг оказывались жестокими убийцами. Ничто ни в их лицах, ни в поведении, ни в образе жизни не указывало на какую-либо предрасположенность или намерение совершить это самое страшное из всех преступлений, совершаемых людьми. Вот как определить убийцу, скажем, по лицу или по манере поведения? Может быть, вы знаете? А может, на убийство способен каждый из нас?
Однажды, ещё в начальной школе, я с удивлением обнаружил, что отличники ничем не отличаются от остальных учеников и если нас всех построить в один ряд, то едва ли кто-то посторонний догадается, кто из нас отличник, а кто – самый обыкновенный ученик. Позже, уже во взрослой жизни, я обнаружил то же самое среди людей богатых и влиятельных. Не всегда, но довольно часто они, эти представители элиты, не отличались ни особым умом, ни какими-либо выдающимися дарованиями. Может быть, поэтому наша повседневная жизнь такая серая? Ведь это они определяют её стиль и содержание. Не могу сказать, что большинство преступников, с которыми меня столкнула жизнь, были какими-то особенными. Разве что одни из них отличались особой дерзостью, другие – изворотливостью, но больше всего среди них было просто малограмотных дураков. Самые умные и изворотливые никогда за решётку не попадали – для этого у них всегда находились дураки. Пожалуй, единственным, что было общим для этой категории людей, – им было тесно в установленных обществом границах. Правда, есть и другая категория людей: тех, кто весьма ловко используют существующие законы и лазейки в них для собственной выгоды. Но мой предполагаемый подзащитный никогда не принадлежал ни к одной из этих категорий: не пытался использовать, изменить к своей выгоде или разрушить те жизненные обстоятельства, в которых оказался.
Часть 2
Он всегда старался занимать как можно меньше места в жизни.
У матери моего подзащитного жизнь не сложилась. Оставшись в восемнадцать лет одна с ребенком, спустя какое-то время она оставила трехлетнего сына с родителями и попыталась снова создать семью. Все ее попытки заканчивались плачевно прежде всего для нее самой. Мать начала пить и окончательно рассорилась с родителями.
Ребенок рос замкнутым, его не любили ни во дворе, ни в детском саду за то, что он никогда не улыбался. В школе учился плохо, к тому же был неуклюж, что являлось предметом постоянных насмешек над ним. В добавок ко всему он был еще и неряшлив. Ругать и наказывать его было бесполезно: от этого ребенок никак не менялся к лучшему.
