Одна из тысячи звёзд

– Звездочка моя, еще пару таких провокационных движений по моему телу и я кончу, правда. Я очень тебя хочу, и у меня давно не было женщины, чтоб я мог успешно себя контролировать.

Его губы ласкали кожу  за ушком, спускаясь ниже по шеи к ключице, а потом и плечу, открытому в широком вырезе футболки.

Мозг упорно сигнализировал об опасности таких игр, но я впервые в жизни просто хотела. Хотела целовать, кусать, рвать. Хотела под руками чувствовать его горячую кожу, а не ткань рубашки. Мне до одури нравилось, как его рука сжимает бедро, а потом пальцами поглаживает ягодицу, обжигая кожу через тонкую ткань лосин. Нравилось, как его сильные ноги обхватили мои, лишая возможности к движению и еще сильнее вжимая мои бедра в свои.

Я поверила, что он меня явно хочет, о чем свидетельствовал внушительный бугор на брюках, о который так хотелось снова потереться. Но помня о его просьбе, я сдерживала свои движения.

Посильнее прогнувшись в  пояснице, я уперлась руками  в стальные мышцы груди. Даниил откинул голову обратно на подушку, изучая меня своими темными грешными глазами.

– Твоя рубашка…

Произнести фразу до конца не хватило сил, но мои, расстегивающие пуговки, пальцы закончили мысль. Справившись с этой сложной задачей, я выдернула ткань из – под пояса брюк и моего тела, разводя края в стороны. Моему возбуждённому взгляду открылся твердый живот с восемью кубиками, твердая грудная клетка без единого волоска.

– Кроха, тебе нравится?– мягкий бархат его рокочущего голоса довел меня до предела, смыв границы неуверенности.

Я провела ладонями   по его голой коже, нагнулась вперёд и, сначала проведя язычком, поцеловала грудную мышцу, которая под моими губами напряглась. Даниил выразительно скрипнул зубами, запрокинул голову назад и до сладкой боли вжал пальцы рук в бедра.

В это мгновение он был ужасно красивый – горячий, заведенный до состояния взрыва маленькой планеты. Поэтому чуть поддавшись вперед всем телом, я прикоснулась к его губам невесомо, пробуя и наслаждаясь. Стоило только углубить поцелуй, как инициативу перехватил Даниил, а в его груди родился низкий рокот удовольствия.

Отпустив мои губы, его поцелуи переместились на подбородок и ниже на шею, остановившись возле лейкопластыря. Глубоко вдохнув, он еле ощутимо его  поцеловал.

Я, судорожно выдохнув, отодвинулась от мужчины. Воспоминания вчерашнего ужаса внесли немного ясности голове.

– Это я неудачно побрилась,– решила разбавить ситуацию небольшой шуткой.

– Ну, да. У тебя закончились безопасные бритвы, и ты решила ножом. А еще, видать, подмышку с шеей перепутала.

Я улыбнулась, но Арчинский остался серьезен. Его сердце громко и часто билось под моей рукой, но глаза наполнялись злостью. Решила, что пора линять. Дернулась встать, но картина повторилась. Не отпуская меня, Даниил сел. Мне же пришлось устроиться у него на коленях. Вместе со мной развернулся спиной к дивану, откинувшись на его спинку. Его руки по-прежнему держали меня за бедра, а глаза сверлили лицо.

–Селина! Какого хрена ты вчера не позвонила? Что за гребанный героизм?

Мои глаза расширились. Вот это переход от поцелуев к разборке полетов.

– Арчинский, а смысл звонить? Чтоб потом стать пешкой в их махинациях. И, вообще, это ерунда.

– Такая ерунда, что тебе после ведра успокоительного полночи кошмары снились, и трясло от холода. Думал, уже не отогрею.

– А тебя никто не заставлял меня греть. И, вообще, как ты тут оказался? Откуда информация?

За моим вопросом святой инквизиции последовала тишина и нахмуренные брови мужчины. Интересно, интересно. Что за рекламная пауза?!

Терпеливо жду ответа, сложив руки на груди. И так понятно, что он мне не понравится.

– Селин, я приехал, как только разобрался с делами, а узнал я от Артема.

– Артема?! Это с каких пор он перед тобой отчитываться начал?

– Он не отчитывался, он позвонил твоей охране, чтоб они поработали внутри здания. Ну, ты сама же попросила.

Я утвердительно кивнула.

– Просто…это мои парни. Тогда в пятницу я не разрешил Арту  сменить их на своих.  И мне, естественно, позвонили и доложили, что ты тут в захватническом боевике поучаствовала.

– Арчинский, а ты, как я погляжу, что хочу, то и ворочу!

Взвизгнув в приступе гнева, я дернулась с колен мужчины. Злость моя рождалась от бессилия в управлении этим человеком. Он абсолютно не хотел соглашаться с моими мнениями. Я ведь всю сознательную жизнь именно с этим и борюсь, с желанием моей семьи сделать из меня их личную марионетку. Глубоко внутри себя я чувствовала, что Даниил не такой, он не пытается сломать меня под себя. Да, он точно не мармеладный зайчик, но в мою сторону от него никогда не исходило желание властвовать в чистой форме.

Но в данную минуту нерастраченные сексуальные эмоции и вечное стремление не подчиняться, которое уже вошло в привычку, взяли надо мной верх.

Меня отпустили, так что с колен я практически слетела. Во мне бушевало столько энергии, что хотелось все крушить. Оглядевшись, приметила пару диванных подушек, что без дела валялись на полу. Спустя секунду они полетели в голову Арчинского. А тот даже не уклонялся, только глаза прикрыл. Вот же, гаденыш! Даже не боится, не прячется!

Я кинулась в сторону стола, прихватив мелкую канцелярию, которая полетела в том же направлении. Эффект тот же, нулевой. Практически безмятежное лицо и легкая ухмылка, вот и все эмоции этого верзилы. Ах, так!

Схватила кружку, ту самую злосчастную, отметив краем сознания, что пальцы дрожат, как у истерички. Ну, нифига меня прет! Разворачиваясь к цели, локтем задеваю вазу в углу стола, которая летит на пол, разбиваясь вдребезги.

Не успеваю дернуться, как меня за талию подхватывают руки и, оттащив на другую сторону стола,  усаживают попой прям  на него. Чашка ликвидирована, руки схвачены и прижаты по бокам вдоль тела.

–Кроха, угомонись! Ты можешь пораниться. Пожалуйста, перестань истерить.

Даниил прижимал меня к себе, говоря тихо на ухо. Я глубоко вдохнула его уже такой привычный запах, его хриплый голос, ощущение его тепла от плотно прижатого тела между моих разведенных ног, как медленно он поглаживает большими пальцами мои запястья– он был вокруг меня. Он словно поглощал меня, принося покой.

В двери громко постучали.

– Даниил Александрович, вы в порядке? У вас было шумно.

– Да, да, все в порядке. Вы пока свободны. Я позвоню.

Отдав распоряжение, мужчина снова уткнулся в мою макушку, слегка поцеловав в волосы, которые беспорядочно торчали во все стороны. Резинка, скрепляющая когда-то их в хвост, затерялась еще на диване во время сна.

–Боже, Даниил! Ты постоянно выводишь меня из себя. Я прям …– и снова глубоко вдохнула, пряча лицо у него на груди. – Ты во мне будишь  все самое плохое, и я превращаюсь в истеричную бабу, способную из-за ерунды разнести полдома.

– Ты знаешь, в принципе, со мной так бывает. Я всегда вызываю у людей приступы неконтролируемой ярости. Это была моя фишка, и иногда очень помогала на ринге, так как мое непробиваемое спокойствие выбешивало противника, и он совершал ошибки.

Его голос, и правда, был спокойным. Я прижалась губами к его груди, открытой в распахнутой рубашке.

– Я просто привыкла контролировать свои поступки и эмоции, а ты как ураган…просто сносишь меня, и да…твое безразличие раздражает.

– Кроха, я не могу по-другому. Да и ты  особо не способствуешь моему самоконтролю.

–Это еще почему?– засопела я, уткнувшись носом в его плечо.

– Ну, во-первых, ты постоянно со мной споришь, что вызывает желание тебя хорошенько отшлепать. А во– вторых, ты меня чертовски возбуждаешь. Так что, если б не твоя …это хренофобия,  я б тебя трахнул прям сейчас,  на этом столе.

Я как-то громко сглотнула вмиг собравшуюся слюну и, слегка запрокинув голову, посмотрела в лицо Даниила. Его темно-шоколадные глаза обещали поглотить меня без остатка. Отпустив мои руки, он зарылся пальцами в мои волосы, прихватив у самых корней.

– Но я читал, что при твоей проблеме прикосновения ты должна получать дозировано. Так что, пожалуйста, прекрати меня провоцировать.

– Ты читал о моей проблеме?

Я так удивилась, что у меня, кажется, даже рот приоткрылся.

– Боже, конечно, я читал!  У моей девушки проблема, я же должен понять, как ее решить. А твой способ – вливать в себя алкоголь – меня совершенно не устраивает.

Да, полный звездец! Я возмущенно заверещала.

– Арчинский, это когда я успела стать твоей девушкой? Мы встретились всего два дня назад, а …– но меня грубо прервали, заткнув быстрым и очень горячим поцелуем.

– Вот просил же не провоцировать! –прекратив поцелуй, пожурил мужчина. – Сначала этот сладкий приоткрытый ротик, а твои вопли меня, вообще, скоро доконают.

Я ошарашенно молчала.

– Ооо, Кроха! Так значит, в практике этот метод и правда работает. Так и знай, на будущее. Как что…и поцелуй.

Ну, я, конечно, малость в шоке от поступившей информации  вперемешку с соблазнительными поцелуями.

Даниил снова мягко поцеловал, лишь слегка прикасаясь к моим губам.

– Звездочка моя эстрадная, мы с тобой встретились больше трех недель назад. Так что та первая встреча для тебя стала роковой, так как я не могу пройти мимо девушки, которая обозвала меня зеленым страшилой и посоветовала самого себя оттрахать. Считай, что ты моя с той самой ночи.

– Арчинский, обалдеть можно, как тебя прет! – тихо выдала я, все еще прибывая в шоке.

Он отпустил мои волосы и, подхватив под попу, спустил со стола, напоследок  хлопнув по ягодице.

– Так, разговоры временно окончены. С подробностями становления моей девушкой разберемся позже, а сейчас поедем  на завтрак. Я ужасно голоден.

В конце фразы он мне подмигнул и, снова хлопнув по попе, пошел одеваться. Вот же сексуальный извращенец.

–Даниил, прекращай меня шлепать по заднице, это уже начинает бесить.

– Ну, что ты! А мне так легче становится, считай это частью курса по лечению моей головной боли.

– Данииил!

– Знаешь, Кроха, зови меня Дан. Ну, так короче, а то во время оргазма Даниил будет звучать как– то длинно.

Я стояла и пыхтела, как самовар, а этот засранец спокойненько с гаденькой ухмылочкой  обувал туфли.

–Арчинский, я, блин, так называть тебя буду, что святые в гробу переворачиваться будут!

– Во время оргазма– то?

– Ууу, нет…во время твоего убийства!

Этот упырь местного разлива, закончив с обувью, направился в мою сторону, на ходу надевая пиджак. Я метнулась за стол. Ага, знаем, плавали. Его способ заткнуть мне рот, а заодно и мозг, нам теперь известен обоим.

– Селина, не скачи, как коза! Там стекло, ты можешь порезаться.

И, правда, я совсем забыла, что в порыве бешенства расколошматила вазу, подарок мужского коллектива на Восьмое марта.

Мужчина обошел стол и, приобняв меня, поцеловал в висок.

– Селина, собирайся. Я выйду, вернусь за тобой через пятнадцать минут, чтоб была готова. И прошу тебя, аккуратнее со стеклом, достаточно твоей шеи.

Я кивнула и только открыла рот для вопроса, как меня перебили.

– Все вопросы потом. Я знаю, что их у тебя тысяча, но давай сначала покушаем… я вчера точно не завтракал и уж точно не ужинал.

Отпустив меня с глубоким вдохом, отправился на выход. У дверей добавил, что попросит кого-нибудь прийти и убрать остатки вазы. Спорить не стала.

Мне выделили всего пятнадцать минут на сборы, и не думаю, что хоть минутой больше.

Глава 7.

Даниил.

Кафе, что мы нашли недалеко от больницы, было замечательным. Небольшое, уютное, с разнообразным меню, в котором была и домашняя еда, что очень радовало. Готовить я умел, но не очень любил, поэтому делал это редко. Чаще это рестораны, а иногда домработница готовила по моей просьбе.

Завтракали мы в полной тишине. Посмотрел на Селину, которая  сосредоточенно поливала сиропом блинчик, а потом медленно его резала. Я был не против ее молчаливости, так как обоим было, что обдумать. Хотя и понимал, что вагон ее вопросов мне не избежать. Но для начала неплохо б самому разобраться в своей отключившейся на время голове.

А нормально думать я не мог с минуты, как мои парни сообщили, что на Селину напали в ее же кабинете. На тот момент у меня шли переговоры с поставщиками офисной мебели для моего  нового делового проекта.

Набрал Артему и попросил отвезти этого уродца в мой клуб. Место было недалеко от города, тихое и малолюдное, которое за последний год больше стало нашей тайной штаб-квартирой, чем ночным клубом.

Освободиться от скучных дядек мне удалось только через сорок минут, а спустя полчаса бешеной скорости я был на месте.

Артем меня ждал, чтоб узнать о моих намерениях.  Конечно, убить! Сначала пытать, вдруг расколется, а потом помочь сдохнуть. От знакомой ярости, бушующей в теле, хотелось только бить и снова бить, пока не отпустит чувство вины. Не уберег! Не успел!

Девчонка, бл*ть, при наличии моих возможностей была совсем одна. Ей угрожали, ее порезали, ее вообще могли убить…а рядом никого. Какого хрена она не позвонила?!

Снова из-под ресниц взглянул на девушку. Она усердно жевала блинчик, а на нижней губе блестела капля сиропа, которую отчаянно хотелось слизнуть. Прям до боли в паху. Я сам себе удивлялся, но Кроха заводила с полпинка. Я ни капли не соврал ей, говоря, что рядом с ней мой самоконтроль отказывает, а зверь внутри меня требует сорвать с нее ко всем чертям всю одежду и сделать своей всеми возможными способами.

Меня держала в руках только ее фобия прикосновений, которая требовала «системного, поэтапного подхода и дозированного внесения пугающего элемента». Вопрос, насколько меня хватит в такой изощрённой пытке?

В глаза бросился кусочек лейкопластыря на ее шее, который она старательно прикрыла шейным шелковым платком. В крови снова заиграла злость на себя и на урода, посмевшего тронуть. Ну, с говнюком я вчера разобрался. Наверное, впервые в моей жизни с таким удовольствием слушал, как трещат кости под моими кулаками. Мне даже его кровь потом смывать было лень, но ехать в таком виде куда-либо было точно нельзя.

Артем был тоже жутко злым и недовольным, что выражалось и в силе удара, и в бешенстве в глазах. После он мне, конечно, высказался о том, что просил не думать, не трогать и не приближаться к Селине. Мужик, наверное, и мне  бы вмазал, что было бы вполне заслуженно, но его что-то сдерживало.

До глубокой ночи решали проблемы, так как урод дал нам информацию, но ее надо было проверить, прежде чем действовать. Вымотанные, но все равно еще злые, пили очередной кофе на автомобильной мойке, куда заехали после отгрузки будущего трупика к воротам его босса, так как вряд ли его оставят в живых. Свою миссию он выполнил, а лишние люди никому не нужны.  Тогда же Артем сказал, что Селина не позвонила мне, так как защищала. Я аж кофе поперхнулся. Защищала?! Бл*ть, зачем меня защищать? Заодно объяснил, что моя рожа еще цела только потому, что Селина очень старалась мне не навредить, а он не хочет стать тем, на ком она потом душу отведет за мои раны.

Кажется, после этого вопросов стало еще больше, и я решил ехать к моей защитнице сразу. Желание надрать ей задницу усилилось, когда узнал, что она осталась ночевать на работе. Отправив Артема домой, поехал воспитывать упрямицу, а заодно прочистить мозги и поправить ребра охране в профилактических мерах. Пока добирался до больницы немного успокоился и решил пацанов не калечить, а остановиться на прочистке головы. За то Селине собирался показать "Содом и Гоморру" вживую, так сказать "7D– экранизация", но вид спящего ангела выбил из колеи. Я просто сидел напротив и смотрел на нее. Дожился, бля!

–Даниил…

От голоса девушки очнулся, посмотрел на нее и снова потерялся в ее глазах. Казалось, что я в них могу смотреть вечно. От солнечного света, что проникал в окно, они стали ярко голубыми,  почти не видно зрачка, огромными и глубокими. Белая полупрозрачная блузка делала ее совсем воздушной и невинной.

Ее бровка вопросительно изогнулась, в уголках губ заиграла ироничная улыбка. Да, со стороны я, наверное,  выглядел, как дебил с немигающим взглядом.

– Медвежонок, ну, ты совсем-то не замерзай. Я в курсе о губительном влиянии своих глаз, так что не надо так долго в них смотреть. Люди обычно так и делают, не смотрят, – она, усмехнувшись, продолжила. – Знаешь, даже моя мать не выносит их, говорит, что это какое-то проклятие моей прапрабабушки по папиной линии. В детстве она заставляла опускать глаза, и всем говорила, что я такая стеснительная, что глаз от пола оторвать не могу. Когда я стала старше и отказывалась ходить с опущенной головой, она надевала на меня солнцезащитные очки и продолжала твердить что так надо, а иначе мое проклятие на людей перекинется. Идиотизм чистой воды.

– А сейчас?

– А сейчас? Я давно послала мать по всем известному адресу, а глаза, как видишь, не прячу, но смотреть в них долго не рекомендую.

– У тебя потрясающе красивые глаза, а твоя мать, прости, полная дура. Тут гордиться надо бы…а не прятать.

Селина замерла, собираясь отвести взгляд, но я его удерживал своим. Она быстро несколько раз моргнула, а потом, глубоко вдохнув, опустила глаза, изучая полупустую тарелку.

– Спасибо, ты практически первый, кто так легко переносит мои …заскоки.

– Практически первый?– уточнил я.

– Ну, да. Алиса и Артем тоже спокойно выносят мои взгляды, но все равно я чувствую, что им как-то не по себе.

Кроха снова принялась пилить блинчик. Я же дальше не стал развивать эту тему, чувствуя, что ей некомфортно. К тому же лучшее доказательство  моих слов– это действие.

– Даниил, а что с твоими руками? – спросила девушка, не отрываясь от своего дела. Наверное, только хирурги могут так педантично разделывать блинчики.

Я вдохнул, закинул в рот кусочек свиного, хорошо прожаренного стейка. Пока жевал, думал, как лучше ответить – соврать, что был на тренировке или сказать, что месил тесто из вчерашнего урода. К моей огромной радости, у девушки зазвонил телефон.

– Даже не думай, вопрос все равно остается актуальным! – бросила она мне, отвечая на звонок.

Кто бы сомневался, что память у нее хорошая. Судя по ответам, звонила Алиса. Селина закатывала глаза, стонала и была готова сдаться в плен за время разговора, видимо, способность выносить мозг у них с подругой одна на двоих. Пообещав подруге рассказать все подробно, но попозже, девушка скинула вызов и закинула мобильник обратно в сумку.

– Знаешь, Медвежонок, на беззвучном режиме мне эта штука нравится намного больше.

– Это ты про Алису или про телефон?

Девушка хохотнув, откинулась на спинку диванчика.

– К большому несчастью, у Алисы нет такого классного режима, но она все равно моя самая любимая.. так что даже не пытайся.

Я смиренно выставил ладони перед собой, признавая поражение.

Кроха самодовольно хмыкнула. Маленькая госпожа, блин. Указательным пальчиком показала на мои руки, намекая, что пора отвечать на вопросы.

– А это я шел, упал, очнулся…

– Гипс, – закончила за меня Селина, – А упал ты прям кулаками на чье-то тело? Давай, дуру из меня делать не будем, я и так сегодня не в форме.

Посидели, перекидываясь взглядами, пару минут, но отступать девчонка не собиралась.

– Это, Кроха, я беседовал с твоим напарником по вчерашнему боевику. Объяснял ему, невоспитанному хаму, что девушек хватать и резать нельзя, а нападать на мою девушку– это просто попытка самоубийства.

– Так, и снова вернулись к старым баранам! Я не пойму, где я проморгала или проспала факт становления твоей девушкой?

Селина сузила глаза, смотрела на меня с жаждой крови и нервно постукивала ножом по краю тарелки. Вот к бабке ходить не надо, чтоб узнать, о чем она думает. Вздохнул, расслабляясь. А кто сказал, что будет легко?! Такие упертые, как моя Звездочка, не сдаются без боя.

– Сель, мы это уже обсудили. Ты моя, другие варианты не принимаются. Если тебе станет легче, то реши, что я самодур и тиран. Все, это тема временно закрыта, переходим к следующей. Вот, например, чем мы займемся после завтрака, какие планы у тебя на сегодня?

Девушка усиленно пыталась не заорать, не послать меня в далекий матерный полет, и успокаивающе выдохнув, прошипела:

–Арчинский, тебе в кофе бессмертие что ли добавили, ммм?

Я улыбнулся, прям так от души. Смотреть, как эта маленькая бестия злится, сплошное удовольствие. Вся голубизна глаз и воздушность пропали, остался сплошной сгусток энергии. Ее серебристый взгляд резал, крылья носа слегка раздувались, вот только дыма из ноздрей не хватает. Не думаю, что она понимает, как ее открытость эмоциям и несдержанность притягательны для мужчин, словно она дикая кошка, которую надо поймать и заклеймить.

Не отрывая от нее взгляда, протянул руку по столу вперед и  перехватил ее ладонь, которая яростно сжимала бумажную салфетку. Наклоняясь немного над столом и одновременно подняв ее руку, прикасаюсь губами к запястью. Девушка вздрагивает, звякает  выпавший нож, но руку она не отнимает. Получив ее молчаливое согласие, слегка прикусываю кожу, а затем нежно зализываю место укуса, рисую языком узоры и периодически посасываю кожу.

Под моим языком бешено стучит пульс, серебро в глазах плавится, и на место удивления приходит очаровательное возбуждение. Ее пальцы ложатся мне на челюсть, поглаживая мою щетину. Как только слегка ослабляю захват ее запястья, ладонь скользит мне на щеку, нежно дотрагиваясь до волосков. Накрываю ее ладошку своей, поражаясь, какая она все– таки маленькая.

– Тебе нравится моя щетина? – тихо спрашиваю и, поворачивая голову, целую в середину ее ладони.

Она  судорожно сглатывает и легонько кивает.

С сожалением отнимаю ее руку от своего лица и, оставив ее  в своей ладони, кладу на середину стола. Откидываюсь обратно на спинку кресла. Кроха хмурится, но я тут же поясняю.

– Мне очень нравится, когда ты меня касаешься. Чтобы оценить насколько сильно, можешь заглянуть под стол. Но мне абсолютно не нравится, как парни за столиком справа пялятся на тебя. Я прям точно знаю, какие хреновые мыслишки бродят в их маленьких головках.

– Ну, просто смотреть на людей, вроде бы, не запрещено,– ее слова сопровождались легкой улыбкой.

– А я не люблю столь пристального внимания.

– И это говорит многократный победитель боев ММА в категории "тяжеловесов", всем известный "Сибирский медведь" или "Убийца – Медведь", получивший свое прозвище за смертельный хук, а также самый сексуальный и богоподобный мужчина, по мнению шести женских журналов. Дальше продолжать? Кстати, Медвежонок, я прямо-таки угадала с твоим прозвищем.

Я удивился. Девочка, смотрю, подготовилась –  ознакомилась с моей биографией. А я еще думал, чего она там в телефоне интересного вычитала,  не отрывалась от него всю дорогу, пока ехали в кафе.

– Решила познакомиться со мной поближе? – лениво поинтересовался, закидывая в рот остатки стейка, орудуя левой рукой. Правой все также держал ее  ладонь.

– Ага. А то типа девушка твоя, а о тебе, кроме имени, ничего не знаю. Вот гугол мне в помощь.

– Могла бы у меня спросить?

– Ой, Даниил,  а то ты прям торопишься мне все рассказать.

Селина хмыкнула и стала допивать свой кофе, поглядывая на меня из– под ресниц.

– Согласен, не люблю говорить о себе, в прочем, как и ты. Так что мы квиты.

Она огляделась по сторонам, недовольно тряхнула высоким хвостиком на голове, поморщив носик. Вот же упрямая кобылка! Может, именно это в ней и цепляло?! Упрямство и желание во всем и всегда быть самостоятельной, и неважно, что подумают окружающие.

Я погладил ее пальцы, отвлекая от созерцания осенних берез через панорамное окно кафе.

– Селин, ты слишком напряжена. Тебе нужно сбросить это напряжение, и я знаю неплохой способ, как это сделать.

Резкий разворот ко мне. Цель достигнута. Я игриво поиграл бровями и даже подмигнул. Оценив мои мимические намеки, она, с видом барышни девятнадцатого века, которой предложили прогулку по темной аллее без сопровождения, выдернула ладонь и сложила руки на груди. Да, грудь у нее потрясающая.

– Повторяюсь, но мои прекрасные глаза выше.

Я перевел взгляд. На меня смотрели взглядом удава на всем известного кролика.

– Медвежонок, дай угадаю! Этот способ связан с задним сиденьем твоего шикарного мерседеса? Так как водительское и пассажирское ты наверняка опробовал.  А заднее еще краш-тест не прошло?

– Крох, ты так высоко ценишь мои сексуальные таланты  и думаешь, что я трахаю все подряд, все что движется?

– О, а что категория «недвижимое» тоже попадает в твой список? Боже, тогда ты еще больший извращенец, чем я думала.

 Я заржал. Черт, она всегда меня переиграет. Через смех выдавил:

– Конечно, моя мечта с нашей первой встречи – это тебя связать, вставить кляп и хорошенько отшлепать. Хотя ты в курсе, я периодически на это намекаю. Но прошу, давай не скатываться к банальщине – подписание договоров о неразглашении, выборе стоп-слова и прочей атрибутике, просто ты станешь моей  рабыней, а я – твоим господином.