скачать книгу бесплатно
В одном из углов главного зала сверкала профессионально оборудованная кухня, настолько большая, что на ней можно было провести сразу несколько кулинарных поединков со звездами. Повсюду стояли диванчики и удобные кресла. Центральное место занимал массивный обеденный стол, сработанный вручную из красного дерева, за которым могли разместиться двадцать человек. Под окном-розеткой кто-то устроил кучу разных мастерских. Тут вперемежку стояли циркулярные, сверлильные и токарные станки, печи для обжига керамики, кузнечные горны, 3D-принтеры, швейные машины, котлы и еще какое-то промышленное оборудование – названий всех приспособлений я не знаю. (Не судите меня строго. Я все-таки не Гефест.)
У сварочной станции стояла мускулистая женщина в железной маске, кожаном фартуке и перчатках. Стоило ее горелке коснуться металлического листа – и вокруг фонтаном рассыпались искры.
Уж не знаю, как она нас заметила. Может, Станция бросила ей под ноги кирпич, чтобы привлечь ее внимание. Как бы там ни было, женщина посмотрела в нашу сторону, выключила горелку и подняла маску.
– Чтоб меня! – хохотнула она. – Неужто Аполлон?!
Она сбросила защитное снаряжение и зашагала к нам. Как и Эмми, ей было за шестьдесят, но если Эмми отличало телосложение бывшей гимнастки, то эта женщина была сложена как боец. Выцветшая рубашка поло розового цвета плотно облегала ее широкие плечи и темные мускулистые руки. Из карманов джинсового комбинезона торчали гаечные ключи и отвертки. Седые волосы, подстриженные «ежиком», контрастировали с ее темно-коричневой кожей и блестели как иней.
Она протянула руку и сказала:
– Вы, наверное, не помните меня, владыка Аполлон. Я Джо. Или Джози. Или Джозефина. Как вам будет угодно.
Называя каждый новый вариант своего имени, она сжимала мне руку все сильнее. Я бы не рискнул соревноваться с ней в армрестлинге (зато готов поспорить, что с такими толстыми пальцами она не смогла бы так же виртуозно, как я, играть на гитаре, так что выкуси!). Ее лицо с квадратным подбородком могло бы показаться устрашающим, если бы не веселые сверкающие глаза. Губы у нее подрагивали, будто она вот-вот рассмеется.
– Да, – пропищал я. – То есть нет. Боюсь, я не помню. Позвольте представить: это Лео.
– Лео! – она радостно вцепилась в его руку. – А я Джо.
Вокруг было столько людей, чьи имена заканчивались на «о» – Джо, Лео, Калипсо, – словно все решили передразнивать английский вариант моего имени: Apollo. Слава богам, что мы были не в Огайо, а дракона нашего звали не Фесто.
– Я буду звать тебя Джозефиной, – решил я. – Красивое имя.
– Идет, – пожала плечами Джозефина. – А где ваша подруга Калипсо?
– Постой, – удивился Лео, – откуда ты знаешь про Калипсо?
Джозефина приложила палец к левому виску:
– Станция держит меня в курсе событий.
– О-о! – округлил глаза Лео. – Круто!
Но я бы так не сказал. Обычно, если кто-то сообщал мне, что с ним разговаривает здание, я старался побыстрее сбежать. Но, как это ни прискорбно, я понимал, что Джозефина говорит правду. Более того, я подозревал, что ее помощь и гостеприимство нам необходимы.
– Калипсо в медпункте, – объяснил я. – Она руку сломала. И ногу.
– Ясно, – глаза Джозефины потускнели. – Точно, вы же встретились с нашими соседями.
– Ты хотела сказать – с блеммиями. – Я представил, как они по-соседски заходят сюда одолжить торцевой ключ, предложить герлскаутское печенье или убить кого-нибудь. – С ними, наверное, много проблем?
– До недавнего времени проблем не было, – вздохнула Джозефина. – Блеммии по своей природе довольно безобидны, особенно если быть с ними повежливей. Организовать нападение – задачка не для их воображения. Но с прошлого года…
– Дай угадаю, – перебил я. – В Индианаполисе новый император?
На лице Джозефины промелькнуло раздражение, и я понял, что будет, если ее разозлить (подсказка: будет больно).
– Лучше не будем говорить об императоре без Эмми и вашей подруги, – сказала она. – Эмми может меня успокоить, а если ее не будет рядом… я выйду из себя.
Я кивнул. Выводить Джозефину из себя и впрямь не лучшая идея.
– Но здесь-то нам ничего не грозит?
Лео поднял ладонь кверху, проверяя, не пойдет ли дождь из кирпичей.
– Я тоже хотел об этом спросить. Мы ведь… вроде как привели к вашему порогу разъяренную толпу.
– Не волнуйтесь, – отмахнулась Джозефина. – Приспешники императора который месяц нас ищут. Только вот без нашего приглашения отыскать Станцию очень непросто.
– Правда? – Лео топнул ногой по полу. – А кто ее построил, вы? Здесь так круто!
– Если бы я! – усмехнулась Джозефина. – Ее создал полубог, куда более талантливый архитектор, чем я. Она была построена в 1880-е годы, на заре существования трансконтинентальной железной дороги. Станция служила убежищем для полубогов, сатиров, Охотниц – для всех, кому могло потребоваться укрытие в стране. А теперь нам с Эмми выпало счастье стать ее хранительницами.
– И никто не удосужился рассказать мне об этом месте, – проворчал я.
– Ну… мы стараемся не привлекать к себе внимания. Приказ госпожи Артемиды. Информируем только тех, кому положено знать.
Я был богом, а значит, мне точно было положено знать обо всем, но Артемида имела страсть к тайнам. Она вечно перестраховывалась на случай конца света, хранила что-нибудь в секрете от других богов, будь то припрятанные запасы, бункеры или маленькие государства.
– Я так понимаю, что теперь здесь уже не вокзал. Каким смертные видят это место?
Джозефина улыбнулась:
– Станция, будь добра, сделай пол прозрачным.
Раскрашенный цементный пол под нашими ногами исчез. Я отпрыгнул, будто наступил на горячую сковородку, но оказалось, что на самом деле пол никуда не делся. Он просто стал невидимым. Все, что было вокруг нас – ковры, мебель, мастерские с инструментами, – парило на высоте двух ярусов над настоящим полом главного зала, в котором сейчас были расставлены банкетные столы для какого-то торжества.
– Мы занимаем только верхнюю часть зала, – пояснила Джозефина. – Внизу раньше был главный вестибюль вокзала. Теперь смертные арендуют это место и проводят здесь свадьбы, праздники и всякие другие мероприятия. Если они посмотрят наверх…
– Активный камуфляж, – догадался Лео. – Они видят потолок, но не видят вас. Класс!
Явно польщенная, Джозефина кивнула:
– По большей части здесь тихо, хотя в выходные народ шумит. Если я еще хоть раз услышу, как музыканты на свадьбе играют «Мысли вслух»[4 - «Мысли вслух» (англ. Thinking Out Loud) – песня британского музыканта Эда Ширана.], я сброшу на них наковальню.
Она указала рукой на пол, и он снова стал непрозрачным цементом.
– А теперь, если не возражаете, я должна закончить часть нового проекта. Нужно сварить металлические пластины, пока они не остыли. А потом…
– Ты ведь дочь Гефеста? – спросил Лео.
– Нет, Гекаты.
Лео изумленно моргнул:
– Быть не может! Но ведь у тебя такая клевая мастерская…
– Моя специальность – магическая инженерия, – сказала Джозефина. – Мой отец – смертный – был механиком.
– Класс! – обрадовался Лео. – У меня мама работала механиком! Слушай, а можно я поработаю за твоим металлорежущим станком? Мой дракон остался у Капитолия и…
– Кхм! – вмешался я. Мне, конечно, хотелось вернуть Фестуса, но вряд ли чемодану, который практически невозможно уничтожить или даже просто открыть, сейчас грозит какая-то опасность. Кроме того, если бы они продолжали болтать, то вскоре подружились бы на почве любви к фланцевым болтам, а я бы умер со скуки. – Джозефина, ты говорила, что, когда закончишь…
– Точно, – кивнула она. – Дайте мне пару минут. А потом я провожу вас в гостевые комнаты и, может быть, найду для Лео что-нибудь… э-э… из одежды. Увы, рук у нас сейчас не хватает.
Почему, интересно, «увы» – подумал я. Но затем вспомнил о детской комнате без хозяйки. Интуиция подсказывала мне, что лучше мне промолчать на этот счет.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил я Джозефину. – Я одного не понимаю. Ты говоришь, что Артемиде известно об этом месте. А вы с Эмми Охотницы – или бывшие Охотницы?
Мышцы на шее Джозефины, под воротником ее поло, напряглись.
– Бывшие.
Я нахмурился. Последовательницы моей сестры всегда казались мне чем-то вроде девичьей мафии. Если попадешь туда, назад дороги нет, разве что в симпатичном серебряном гробике.
– Но…
– Долгая история, – перебила меня Джозефина. – Пусть лучше Гемифея расскажет.
– Гемифея?!
Это имя поразило меня не меньше, чем удар кирпичом. От изумления лицо у меня вытянулось, и я подумал, что оно вот-вот сползет на грудь, как у блеммии. Я вдруг понял, почему Эмми показалась мне такой знакомой. Неудивительно, что я чувствовал себя неловко.
– Эмми! Полное имя Гемифея! Та самая Гемифея?!
Джозефина посмотрела по сторонам:
– Ты что, правда не знал? – Она указала пальцем себе за спину. – Ну что ж… пойду займусь сваркой. Возьмите на кухне что-нибудь выпить и перекусить. Не стесняйтесь. – И она торопливо пошла к станкам.
– Обалдеть! – пробормотал Лео. – Она крута!
– Гм…
– Гемифея когда-то была твоей девушкой или что? Когда ты услышал ее имя, у тебя было такое лицо, как будто кто-то пнул тебя между ног.
– Лео Вальдес, за четыре тысячи лет никто даже помыслить не мог о том, чтобы пнуть меня между ног. Если ты имел в виду, что я немного удивился, то могу объяснить: я знал Гемифею в те времена, когда она была царевной в Древней Греции. Между нами никогда ничего не было. Но именно я даровал ей бессмертие.
Лео покосился на мастерскую, где Джозефина снова взялась за сварку:
– Я думал, все Охотницы становятся бессмертными, когда приносят присягу Артемиде.
– Ты не понял, – сказал я. – Я даровал ей бессмертие до того, как она стала Охотницей. Если хочешь знать, я сделал ее богиней.
5
Хочешь историю?
Или просто я в корчах
Свалюсь на диван
Лео, конечно, должен был сесть у моих ног и с восхищением выслушать мою историю.
Вместо этого он рассеянно махнул рукой в сторону мастерской:
– Ладно, как скажешь. Пойду гляну на кузнечный горн.
Он бросил меня одного.
Ох, эти современные полубоги! Все время сидят в социальных сетях, и как результат – никудышная концентрация внимания. Если вам не найти время на то, чтобы послушать, как вещает бог, – что ж, мне вас очень жаль.
К сожалению, история требовала, чтобы я о ней вспомнил. Голоса, лица и чувства из прошлого – то, что случилось три тысячи лет назад, – с такой силой ворвались в мой разум, что я едва устоял на ногах.
В течение тех недель, что длился наш путь, подобные видения посещали меня очень уж часто. Возможно, несовершенные человеческие нейроны просто пытались справиться со всем, что хранила моя божественная память. А возможно, это Зевс наказывал меня, насылая яркие воспоминания о самых выдающихся моих провалах. Как бы то ни было, собрав последние силы, я добрался до ближайшего дивана и рухнул на него без чувств.
В какой-то момент я смутно увидел Лео и Джозефину у сварочной станции; они обсуждали новый проект Джозефины: она – в защитном костюме, он – в трусах-боксерах. Моих мучений они, похоже, не замечали.
А затем на меня нахлынули воспоминания.
Я парил над древним Средиземноморьем. До горизонта расстилалась голубая сверкающая водная гладь. Прямо подо мной из воды вздымались утесы Наксоса, словно гигантский кит раскрыл пасть и обнажил свой ус. Примерно в трехстах ярдах от берега раскинулся город. Оттуда со всех ног бежали две юные девушки, которых вооруженная толпа гнала к самому краю утеса. Их белоснежные одежды развевались, ветер трепал их длинные темные волосы. Камни впивались в босые ноги, но девушки, похоже, этого даже не замечали. Загорелые, грациозные, они явно привыкли бегать на свежем воздухе – но сейчас они бежали прямо к обрыву.
Во главе преследователей, громко крича и размахивая ручкой от глиняного кувшина, бежал грузный человек в красном. На лбу у него блестела золотая корона, а в седой бороде виднелись засохшие подтеки вина.
Я вспомнил его имя: Стафил, царь Наксоса. Полубог, сын Диониса, он унаследовал все худшие черты отца, но вот умения расслабляться от своего весельчака-папаши не перенял. И теперь в пьяном угаре он вопил, что дочери разбили амфору с его лучшим вином и, ясное дело, за это они должны поплатиться жизнью.
– Я убью вас обеих! – орал он. – Разорву на куски!
Нет, ну поймите… одно дело, если бы девочки разгрохали скрипку Страдивари или сломали позолоченную губную гармошку – тогда я бы понял его ярость. Но кувшин вина?!
Девушки бежали, призывая на помощь богов.
Обычно такие вещи меня особо не трогали. Люди все время молили богов о помощи. И почти никогда не предлагали ничего интересного взамен. Я бы, наверное, пролетел над ними, подумав лишь: «Надо же, как жалко! Ой! Наверное, им было больно» – и вернулся к своим делам.
Но в тот день я не просто так пролетал над Наксосом. Я спешил к умопомрачительной красотке Рео – старшей дочери царя, – в которую тогда был влюблен.
Но среди беглянок ее не было, в девушках я узнал младших сестер Рео – Парфенос и Гемифею. И тем не менее Рео вряд ли обрадовалась бы, если бы я, торопясь к ней на свидание, обрек ее сестер на верную смерть. «Привет, крошка! Я тут видел, как твоих сестер сбросили с обрыва и они разбились насмерть. Сходим куда-нибудь? В кино, например?»
Но помочь девочкам против воли их отца и на глазах целой толпы свидетелей – это уже тянуло на божественное вмешательство. Пришлось бы заполнять кучу бумажек, причем мойры потребовали бы каждую в трех экземплярах.
Пока я размышлял, Парфенос и Гемифея добежали до обрыва. Они явно понимали, что бежать им некуда, но продолжали нестись так же быстро.
– Помоги нам, Аполлон! – крикнула Гемифея. – Вверяем тебе нашу судьбу!
А затем, взявшись за руки, сестры спрыгнули с обрыва.
Вот это проявление веры – у меня просто дух захватило!
После того как они доверили мне свою жизнь, разве мог я позволить им расшибиться в лепешку? Что, Гермес? Конечно, он вполне мог позволить им умереть. Он бы решил, что это будет просто умора. Гермес горазд на такие извращенные шутки. Но Аполлон? Нет. Столько смелости и пафоса! Ну как я мог не откликнуться? Не успели Парфенос и Гемифея коснуться воды, как я простер над ними руку и ударил их могучим разрядом, вживив в них частицу своей божественной силы. О, как вы, должно быть, завидуете этим девушкам! Растворившись на мгновение в золотой вспышке, ощущая внутри себя теплое покалывание новообретенной силы, они взмыли вверх в облаке мерцающих искр, достойных феи Динь-Динь.