скачать книгу бесплатно
– Бегите, бегите! – сказал Хирон.
– Ладно, ладно, – сказала Талия. – Идем, Перси!
И она утащила меня из Большого Дома прежде, чем Дионис вспомнил, что хотел меня убить.
– С Аресом ты уже поссорился, – напомнила Талия по дороге к домикам. – Тебе так нужен еще один бессмертный враг?
Она была права. Еще в первое лето в лагере я вступил в бой с Аресом, и теперь он и все его дети хотели меня убить. Не стоило злить еще и Диониса.
– Извини, – сказал я. – Просто не сдержался. Это все так несправедливо!
Она остановилась у оружейной и посмотрела на другой конец долины, в сторону холма Полукровок. Ее сосна по-прежнему росла там, и на нижнем суку сверкало золотое руно. Магия дерева по-прежнему оберегала границы лагеря, но уже не использовала для этого дух Талии.
– Жизнь вообще несправедлива, Перси, – буркнула Талия. – Иногда я жалею, что… – Она не договорила, но голос у нее был таким грустным, что мне стало ее жаль. С растрепанными черными волосами, в черной панковской одежде, закутанная в старое драповое пальто, она походила на громадного ворона, совершенно неуместного на фоне белого пейзажа.
– Мы вернем Аннабет, – пообещал я. – Я просто пока не знаю как.
– Сперва я узнала, что мы потеряли Луку, – сказала она. – А теперь вот и Аннабет…
– Не думай об этом.
– Ты прав. – Она расправила плечи. – Мы что-нибудь придумаем!
На баскетбольной площадке несколько Охотниц кидали мячики в кольцо. Одна из них о чем-то спорила с парнем из домика Ареса. Сын Ареса положил руку на эфес меча, и девочка-Охотница выглядела так, словно вот-вот сменит мячик на лук и стрелы.
– Пойду разведу их, – сказала Талия. – А ты обойди домики. Предупреди всех насчет завтрашнего захвата флага.
– Ладно. Капитаном будешь ты.
– Нет-нет, – сказала Талия. – Ты же в лагере дольше меня. Тебе и быть капитаном.
– Ну-у, мы можем, типа… разделить капитанство или вроде того…
Ей эта идея, похоже, нравилась не больше, чем мне, но она кивнула.
Когда она повернула к площадке, я сказал:
– Эй, Талия!
– Чего?
– Извини за то, что произошло в Вестовере. Мне действительно следовало вас подождать.
– Да ладно, Перси. Наверно, я на твоем месте поступила бы так же.
Она переминалась с ноги на ногу, словно хотела добавить что-то еще и не могла решиться.
– Знаешь, ты тогда спросил про мою маму, а я на тебя вроде как огрызнулась. Я просто… я вернулась, чтобы ее найти, семь лет спустя, и узнала, что она умерла в Лос-Анджелесе. Она, это… в общем, пила она сильно и, видимо, куда-то ехала поздно ночью года два тому назад, и… – Талия отчаянно заморгала.
– Извини.
– Ага, ну да. Просто… не то чтобы мы были особо близки. Я сбежала, когда мне было десять. И лучшие два года своей жизни я провела, скитаясь с Лукой и Аннабет. Но все равно…
– Так вот почему у тебя были сложности с солнечным автобусом…
Она опасливо взглянула на меня:
– Ты что имеешь в виду?
– Ну, ты так напряглась… Ты, наверно, думала про свою маму, и тебе не хотелось садиться за руль.
Лучше бы я ничего не говорил. Талия сделалась угрожающе похожей на Зевса – в тот единственный раз, когда я видел Зевса в гневе: как будто ее глаза в любой момент готовы были выпустить молнию в миллион вольт.
– Ага, – буркнула она. – Ага, наверное, дело в этом… – И рысцой побежала в сторону площадки, где сын Ареса и Охотница пытались пришибить друг друга мечом и мячом.
Домики выглядели самой странной группой зданий, какую только можно представить. Большие, с белыми колоннами здания Зевса и Геры – домики номер один и номер два – стояли посередине. Слева – пять домиков богов, справа – пять домиков богинь, так что все вместе образовывало букву «П» вокруг центральной лужайки и кострища для барбекю.
Я стал обходить домики и предупреждать всех о захвате флага. В домике Ареса я разбудил какого-то парня, который лег отдохнуть после обеда, и он заорал, чтобы я валил отсюда. Когда я спросил, где Кларисса, он ответил:
– Отправилась в поход по поручению Хирона. Секретная миссия!
– С ней все в порядке?
– Про нее уже месяц ничего не слышно. Она считается пропавшей без вести. И с тобой случится то же самое, если ты не уберешься!
Я решил, что лучше не мешать ему спать.
В конце концов я добрался до третьего домика, домика Посейдона. Это было приземистое серое строение из морского камня с отпечатками ракушек и окаменевших кораллов. Внутри было пусто, как всегда, везде, кроме моей койки. На стене рядом с моей подушкой висел рог Минотавра.
Я достал из рюкзака бейсболку Аннабет и положил ее на свою тумбочку. Отдам Аннабет, когда найду ее. А я ее найду!
Я снял с руки часы и привел в действие щит. Он громко скрипел, разворачиваясь. Шипы доктора Терна оставили в бронзе десяток дыр. Одна пробоина не давала щиту раскрыться до конца, так что он выглядел как пицца с двумя вырезанными ломтями. Красивые изображения на металле, созданные моим братом, все помялись. То изображение, на котором мы с Аннабет сражались с гидрой, выглядело так, словно в него угодил метеорит, оставивший кратер на месте моей головы. Я повесил щит на крюк рядом с рогом Минотавра, но теперь на него было жалко смотреть. Может, Бекендорф из домика Гефеста мне его починит? Бекендорф был лучшим оружейником в лагере. Спрошу у него за ужином…
Я смотрел на щит, как вдруг уловил странный звук – журчание воды – и осознал, что в комнате появилось кое-что новенькое. В глубине домика стояла большая раковина из серого морского камня, с высеченной из камня рыбьей головой. Изо рта рыбы била струя воды – соленой морской воды, падающей в наполненную раковину. Вода, похоже, была горячая, потому что в холодном зимнем воздухе от нее валил пар, как в сауне. От этого в комнате делалось тепло, как летом, и пахло морем.
Я подошел поближе к раковине. Там не было ни записки, ничего, но я знал, что это может быть только подарок от Посейдона.
Я посмотрел в воду и сказал:
– Спасибо, пап.
Поверхность воды подернулась рябью. На дне фонтанчика замерцали монетки – около десяти золотых драхм. И я сообразил, для чего этот фонтанчик. Он был как напоминание, чтобы я не терял связи с семьей.
Я отворил ближайшее окно, и луч зимнего солнца образовал радугу в клубах пара. Потом я выудил из горячей воды монету.
– О Ирида, богиня радуги! – сказал я. – Прими мое приношение!
Я бросил монету в туман, и она исчезла. Я только тут сообразил, что не знаю, с кем связаться сначала.
С мамой? «Хороший мальчик» так бы и поступил, но она обо мне пока еще не тревожится. Она привыкла, что я исчезаю на несколько дней, а то и недель.
С отцом? Я уже давным-давно с ним не разговаривал – почти два года. Но можно ли отправить послание Ириды богу? Я никогда не пробовал. А вдруг они на такое злятся, как будто это какой-нибудь телефонный спам или вроде того?
Я поколебался-поколебался и наконец принял решение.
– Покажи мне Тайсона, – попросил я. – В кузницах циклопов.
Туман замерцал, и появилось изображение моего сводного брата. Тайсон был охвачен пламенем – это было бы нехорошо, не будь он циклопом. Он стоял, склонившись над наковальней, и бил молотом по раскаленному докрасна клинку меча. Искры летели во все стороны, языки пламени лизали его тело. За спиной у него виднелось окно в мраморной раме, и за окном была густо-синяя вода – океанское дно.
– Тайсон! – завопил я.
Поначалу он меня не услышал за грохотом молота и ревом пламени.
– Тай-сон!!!
Он обернулся, его единственный огромный глаз расширился. Лицо расплылось в кривозубой улыбке:
– Перси!
Он выронил клинок и бросился ко мне, пытаясь меня обнять. Изображение расплылось, и я машинально отшатнулся.
– Тайсон, это же послание Ириды! На самом деле меня здесь нет.
– У-у… – Тайсон снова обрел четкость. Он выглядел смущенным. – А-а… Ну да, я понял. Да.
– Ты как там? – спросил я. – Как работа?
Его глаз радостно вспыхнул:
– Чудесная работа! Вот, гляди! – Он схватил раскаленный меч голыми руками. – Это я сам сделал!
– Да, здорово!
– Я и имя свое на нем написал! Вот тут.
– Потрясающе. Слушай, ты с папой часто общаешься?
Тайсон сник:
– Редко. Папочка очень занят. Он беспокоится из-за войны.
– То есть? Что ты имеешь в виду?
Тайсон вздохнул. Он высунул клинок за окно. Вокруг клинка вода сразу вскипела и образовалось облако пузырей. Когда Тайсон втянул меч в комнату, металл уже остыл.
– Древние морские духи воду мутят. Океан, Эгей… Все вот эти.
Я более или менее понимал, о чем речь. Тайсон имел в виду бессмертных, которые правили океанами прежде, во дни титанов. До того, как к власти пришли олимпийцы. И то, что теперь они вернулись, учитывая, что Кронос, владыка титанов, и его сторонники набирают силу, было очень нехорошо.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил я.
Тайсон печально покачал головой:
– Мы русалок вооружаем. До завтра надо изготовить еще тысячу мечей.
Он взглянул на свой клинок и вздохнул:
– Древние духи защищают плохой кораблик.
– «Царевну Андромеду»? – спросил я. – Корабль Луки?
– Да. Они сделали так, что его трудно найти. Защищают его от папочкиных бурь. Иначе папа давно бы его сломал.
– Да, сломать его было бы неплохо…
Тайсон воспрянул, как будто ему в голову пришла новая мысль:
– Аннабет! Аннабет с тобой?
– Ну… э-э…
Сердце у меня сделалось тяжелым, как шар для боулинга. Тайсон любил Аннабет больше всего на свете, если не считать арахисового масла (а арахисовое масло он очень любил!). У меня не хватало духу сказать ему, что Аннабет пропала. Он же сейчас так расплачется, что, того гляди, потушит свой горн.
– Ну… нет, прямо сейчас ее тут нет.
– Ну, привет ей передавай! – Тайсон буквально сиял. – Привет, Аннабет!
– Ладно… – Я сглотнул, пытаясь избавиться от комка в горле. – Передам.
– И насчет плохого кораблика ты не беспокойся, Перси! Он уплывает.
– Что ты имеешь в виду?
– В Панамский канал! Это очень, очень далеко.
Я нахмурился. Зачем бы Луке гонять свой лайнер, кишащий демонами, в этакую даль? Последний раз, когда мы его видели, он курсировал вдоль восточного побережья Соединенных Штатов, вербуя полукровок и натаскивая свое чудовищное войско.
– Хорошо, – сказал я, хотя меня эти новости совсем не успокоили. – Это… хорошо. Я надеюсь.
Из глубины кузницы низкий голос что-то рявкнул, что именно – я не разобрал. Тайсон вздрогнул:
– Ой, мне пора за работу! Шеф рассердится. Удачи, брат!
– Ладно, ты скажи папе, что…
Но не успел я договорить, как видение замерцало и растаяло. Я снова остался один у себя в домике, чувствуя себя еще более одиноким, чем прежде.
В тот вечер за ужином я чувствовал себя довольно несчастным.
