Горький шоколад

Сегодня с Борисом пришли пятеро знакомых Алану мужчин и одна девушка, которую он видел впервые – видимо, была чей-то подругой. Алан пожал всем руки и присел на диван. Как раз в этот момент две официантки вошли в комнату и принялись выставлять на столе спиртное и легкую закуску. Следом за официантками появилась танцовщица, сразу привлекая к себе внимание. Девушка с улыбкой прошла к пилону и начала танцевать что-то медленное и эротичное. Бросая на нее взгляды, мужчины продолжали вести свои беседы, иногда прерываясь для того, чтобы выпить. Алан же неспешно потягивал виски и разговаривал преимущественно с Борисом, немного о работе, а так же о машинах и женщинах.

Постепенно атмосфера в комнате становилась все более непринужденной, а разговоры все громче и эмоциональнее. В какой-то момент танцовщицу сменили две новые, причем одной из них оказалась не кто иная, как Ева. И Алан насторожился, увидев обращенный на него лисий взгляд.

«Так, и что она задумала на этот раз?»

Ксюша сразу же пошла по клиентам, а Ева подплыла к пилону, бодро прошагала вокруг него и встала лицом к Алану. Ее глаза посмотрели в его, пристально и дерзко, словно бы в очередной раз бросая немой вызов. Обхватив одной рукой над головой шест, она стала медленно приседать, раздвигая ножки в стороны. Ее пальцы другой руки смяли грудь, опустились вниз и изящным жестом погладили внутреннюю сторону бедра.

«Так я и думал», – пронеслось в голове у Алана. Усмехнувшись, он повернулся к Борису, собираясь продолжить начатый разговор. Только в этот момент его собеседник отвлекся на ту же Еву, которая запрыгнула на шест. Что ни говори, а свое дело эта девчонка знала. Она извивалась на пилоне как змейка, и казалось, каждое движение давалось ей с легкостью. Подтянутое тело красиво выгибалось в откровенных позах, а длинные ножки то обнимали шест, то расходились в стороны. Все изящно, красиво и достаточно впечатляюще, чтобы привлечь особое внимание клиентов.

– Сколько она стоит? – услышал Алан вопрос, от которого едва не подавился дымом сигарет.

Со стороны Бориса послышался понимающе мужской смешок.

– Кто именно? – решил Алан на всякий случай переспросить.

– Вот эта, – кивнул Иван на Еву, – которая танцует у шеста.

– Приват – как обычно, остальным она не занимается, – резко ответил он.

– А если ей предложить хорошую сумму? – спросил его Борис.

Алан перевел на него взгляд. Изначально в его клубе были установлены такие порядки, которые не предусматривали проституцию. Но при этом, он не запрещал своим танцовщицам зарабатывать своим телом в более тесном контакте с клиентами, только при условии, что это будет вне клуба, и без его ведома. Единственное, что знал Алан, так это то, кто из девочек занимается подобным. Насчет же Евы он принял решение сам, даже не собираясь с ней это обсуждать.

– Я же сказал, – ответил он Борису, – она этим не занимается. Приват – пожалуйста, хоть сейчас.

Отвлекшись на этот разговор, Алан не сразу заметил, что Ева уже шагает к нему, и слова «приват» и «сейчас» показались сказанными буквально. Качая бедрами, она подошла почти вплотную к нему, а в ее хитрых глазах запрыгали знакомые черти. Ева провела руками по своим изгибам, будто предлагая ему себя, слегка присела вниз и изящным движением бедер повернулась к нему спиной. У Алана возникло желание дать ей по заднице, которая как раз оказалась на уровне его глаз. Обхватив ладонями свои упругие ягодицы, Ева приподняла прозрачное платье и стала медленно наклоняться, проводя руками по ногам. Сначала вниз, потом вверх, где откровенно погладила себя пальцами. Иван издал какой-то воодушевленный возглас, а Алан стиснул челюсть, начиная злиться. Не перед ним она должна вот так танцевать, да и вообще, он бы предпочел этого не видеть.

Но Ева не собиралась на этом останавливаться. Она опустила задницу ему на колени и резко выпрямилась, так что он едва не ударился носом об ее затылок, когда подался вперед, ошеломленный от такой наглости, и с трудом сдержался от желания немедленно спихнуть с себя эту девчонку. Поерзав бедрами, она выгнула спинку, уселась на пах и откинула голову ему на плечо. И вот тут Алан вскипел, стиснув пальцами округлые бедра, и уже хотел прорычать ей кое-что на ухо, но эта дерзкая мадам резко отстранилась вперед, до боли впившись ногтями ему в руку и заставляя себя отпустить. Его хватка ослабла, и Ева тут же встала, поворачиваясь к нему лицом, и в этот раз в ее глазах появилась ответная ему злость.

Алан одарил Еву предостерегающим взглядом, который был, естественно, проигнорирован. Толкнув в плечо, она снова на него села и запустила пальцы в его волосы. И вот это переходило уже все границы даже приватных рамок. Так же зарывшись рукой в копну ее светлых волос, Алан сжал их на затылке так, что Ева тихо вскрикнула ему в губы. А повернув ее лицо, он шепотом процедил сквозь сжатые зубы ей на ухо:

– Быстро слезла с меня, и пошла работать с клиентами.

– Мне больно… – услышал он в ответ, но был так зол, что проигнорировал эти слова.

– Быстро, я сказал.

– Ненавижу… – тихо проговорила ему Ева, едва не с рычанием.

Она подалась назад и встала на пол, уже испепеляя Алана гневом. Но его мало волновало сейчас и это. Раз она хотела тут работать, так пусть этим и занимается, но только не у него на коленях.

– Вперед, – губами проговорил он ей, кивая на клиента.

Психанув, Ева толкнула Алана в спинку дивана и повернулась к сидящему рядом Ивану. Сделав шаг, она встала перед ним и резко присела, удерживаясь за его колени и раздвигая свои ноги в стороны. Потом прогнулась в спине, подняла кверху свой прекрасный зад и плавно выпрямила ножки, одаривая клиента чувственным взглядом с остатками недавнего гнева. Сама кошачья грация во плоти, черт бы ее побрал!

– Дикая штучка, – произнес рядом с усмешкой Борис.

Алан промолчал и только потянулся за сигаретами, подумав про себя, что дикая – это еще мягко сказано. Прикуривая, он заметил краем глаза, что Ева уже оседлала и Ивана. Алан повернул к ней голову, встречая на себе взгляд, в котором так и читалось: «Посмотри, все это лишь тебе назло». Она так активно терлась об парня, что уже казалось, еще чуть-чуть, и он кончит. Ее губы пропорхали над его губами, искушая поцелуем, но только лишь заглатывая хриплый мужской стон…

И вот в этот момент внутри у Алана все скрутилось узлом от столкновения каких-то противоречивых ощущений. В подобной роли и со стороны он созерцал Еву впервые, и ему совсем не нравилось то, что он видел. «Бред!» – пронеслось у него в голове, а также возникло неожиданное желание встать и выйти из комнаты. И как раз вовремя к ним заглянул Стас, махнув ему с порога рукой.

– Извини, Борь, я отойду, – сказал он собеседнику.

– Ничего, я понял.

Поднявшись с дивана, Алан подошел к Стасу и вышел с ним в коридор.

– Что у тебя? – строго спросил он у своего управляющего.

– К нам опера пожаловали, ищут кого-то, хотят поговорить с тобой.

– Зараза, вот только их мне сейчас не хватает. Где они?

– Ждут возле твоего кабинета.

Еще крепче выругавшись себе под нос, Алан зашагал по коридору.

У порога кабинета его ожидали трое в штатском, Глеб, Михаил и Кирилл. Это были местные опера из отдела милиции, которых он прекрасно знал, уже не раз сталкиваясь с ними в различных ситуациях. Коротко поприветствовав, он пригласил их в кабинет. Вслед за ними зашел и Стас.

– Что у вас ко мне? – спросил он у молодых оперов.

Алан сел в свое кресло. Глеб прошел к столу и занял место в кресле напротив. Двое других служителей закона подошли к высокому окну, сразу уставившись на девушку, которая танцевала сейчас внизу на пилоне. При этом Михаил вальяжно щелкал фисташки, складывая очистки себе в карман.

– Михаил, если Вы не знаете, но у нас со своим нельзя, – обратился он к оперу.

– Я курить бросаю, мне можно, – было ему скупым ответом с усмешкой.

– Оригинально, – резко вырвалось у него. – А какое мне до этого дело?

Ухмылка с лица Михаила тут же испарилась. Он посмотрел на Алана волчьим взглядом и демонстративно отряхнул руки, так, что крошки фисташек полетели на пол. Потом подошел к столу, уперся в него ладонями и подался корпусом к Алану:

– Гражданин Петров, а вот борзеть не надо, тогда и мы, возможно, будем предельно вежливы.

– Ну что Вы, даже и в мыслях не было, – съязвил Алан. – А как там поживает Дмитрий Иванович? – поинтересовался он о здоровье одного ему хорошо знакомого подполковника МВД. – Он в курсе того, как его подчиненные разговаривают с законопослушными гражданами?

– А ты тут связями своими нам не тыкай, – начал злиться и опер.

– Миш, хватит без дела языками чесать, – одернул его Глеб. – Фотку давай.

Продолжая смотреть на Алана волком, Михаил вытащил из внутреннего кармана листок, на котором была распечатана фотография, и положил на стол.

– Вам знакома эта девушка? Некая Светлана Лямцева.

Алан посмотрел на фото и протянул её Стасу:

– Это одна из танцовщиц моего клуба. А в чем дело?

– Она сейчас здесь?

– Да, – ответил Стас. – В общем зале танцует.

– Пошли, – сказал Глеб, поднимаясь из кресла.

Оказалось, девушка была свидетельницей какого-то недавнего происшествия, и операм срочно требовалось ее опросить. Алан не стал вникать в подробности, только по-тихому спросил у Светы, нужна ли ей его помощь. Сказав, что при необходимости позвонит, девушка ушла с операми.

Вернувшись к себе в кабинет, Алан первым делом плеснул в стакан виски. Черт бы побрал весь этот день. В таком темпе проходили все вечера и ночи Алана – встречи, разговоры, проблемы, постоянная суета и редкие минуты покоя. Порой ему это даже нравилось, а иногда выводило из себя. Сегодня же выводило, кажется, все, начиная с того, что присутствие в клубе Евы, и именно на рабочем месте, его слишком сильно нервировало. Мало того, что она постоянно попадает в неприятности, так еще и сама является одной большой и взрывоопасной неприятностью, и при этом далеко не чужой ему.

«Сколько она стоит?» – вспомнился ему вопрос, который в отношении нее показался грязным и неуместным. Как вообще можно такое спрашивать по отношению к ней? Да только, как иначе? Ева сама выбрала эту профессию, которая не имела четких рамок, и где мысли, желания и фантазии у людей были порочные, откровенные и самые низкие. Но что уж говорить о других, когда Алан был хорош и сам. Иногда Ева вынуждала поступать с ней так жестко, как ему совсем бы не хотелось. Но он прекрасно понимал, что стоит дать слабину, и она пойдет дальше, пока не завладеет ситуацией или не добьется своего.

Чего-чего, а упорства Еве было не занимать. В начальных классах школы она была самой прилежной ученицей, пока не наступил переходный возраст и не начались капризы. Когда он учил ее кататься на велосипеде, она посбивала себе все локти и колени, но добилась того, что стала ездить на нем с той же легкостью, с какой ходила пешком. С мотоциклами же была своя, отдельная история. Алан тогда купил себе третий по счету «ИЖ», более новый, чем предыдущие, и самый модный во всем районе. И первым делом предложил прокатиться Еве вместе с ним. И все! Плакала его новая техника. С того момента ему показалось, что Ева влюбилась… в мотоцикл. И к тому же, на порядок сильнее, чем в него самого, о чем он как раз уже начинал догадываться. Не проходило и дня, чтобы Ева не просила ее прокатить, постепенно все чаще перебираясь ближе к рулю…

– Ева! Выжимай тормоза! – кричал он ей на ухо, пока они неслись по бездорожью на внушительной скорости и держа курс прямиком на лесополосу.

Их так подкидывало и трясло, что Алану с трудом удавалось держать руль и Еву, и еще как-то умудряться держаться самому.

– Я не помню как! – крикнула она ему в ответ, повернув голову, отчего его по лицу хлестанули темные волосы, попадая в рот.

– Зато как скорость переключать ты запомнила! Убери руки с руля!

– «Я – не Сруля, я – Чебурашка!» – со смешком процитировала она ему глупый детский анекдот, окончательно давая понять, что из них двоих на измене сейчас находится он один.

Это был первый раз, когда он посадил ее за руль своего мотоцикла, и они чуть не врезались в дерево, катаясь за городом. Ева всегда была безбашенной, наглой и упертой девчонкой, но когда-то более веселой, чем сейчас. А еще изменился тот ее взгляд, с которым она на него смотрела. Сначала это было восхищение, потом добавилась щенячья грусть и боль, которые заставляли его чувствовать себя виноватым. А сейчас… сейчас она на него стала смотреть так, будто хотела съесть, причем именно на десерт. И это был взгляд уже не влюбленной девчонки, а женщины, которая знает наверняка, что она хочет, и готова это не только получить любым способом, но и многое дать взамен. Такая искушающая уверенность в женщинах его всегда прельщала. Но, черт возьми, только бы не видеть этого на лице Евы! Потому что у нее этот прием смотрелся куда провокационнее, чем у любой другой.

Эти короткие воспоминания вызвали в нем улыбку и напомнили о том, что Ева для него значит. Сестра? Подруга? Да, собственно, неважно кто, главное – это несносное женское создание, которое выросло на его глазах, стало ему дорого. И со всей его строгостью, он все равно имел привычку за нее беспокоиться. Взяв телефон, он позвонил Жанне и попросил ее передать Еве, чтобы зашла к нему после окончания рабочей смены. Он сегодня ее разозлил, а это значило – ей может взбрести в голову все что угодно, и только жди после этого звонка от ее матери.

Короткий остаток ночи Алан провел у себя в кабинете вместе с восторженным Фирсом, который впервые увидел на пилоне Еву.

– Ты видел, что она с шестом творит?! – задал Фирс ему вопрос. – У меня прям даже встал на нее.

– Фирс, заткнись, – процедил ему Алан.

– А что такое? У тебя тоже?

В этот момент Алану пришла в голову хорошая мысль повесить у себя в кабинете боксерскую грушу, чтобы всегда было на чем сорвать злость вместо, например, тушки Фирса.

– Мне повторить еще раз? – раздраженно произнес Алан.

– А ты чего так злишься? – озадаченно спросил Фирс.

Алан выругался и протер лицо ладонью. Отлично просто! Ева не проработала у него и вечера, а он уже из-за нее начинает на всех бросаться. Что будет дальше? А дальше для начала ему не мешало бы взять себя в руки.

Наконец, ночь подошла к концу. Люди покинули помещение клуба, музыка смолкла, Фирс ушел домой, за ним – вымотанный Стас, начал расходиться и основной персонал. А Ева все никак не появлялась. Поленившись выходить на поиски, Алан набрал ее номер, но ответом ему были лишь длинные гудки. Тогда он позвонил Жанне.

– Где Ева?

– А она не заходила? Я же передала ей все, как ты просил.

– Нет, не заходила, – недовольно пробурчал он.

– Так она ушла уже как полчаса назад, – услышал он на заднем плане уставший голос Полины, – с одним красавчиком из компании Бориса…

– Что? – вырвалось у Алана, который и сам не заметил, как стиснул от злости трубку телефона, и как напряглась каждая мышца в его теле.

Но тут Полина добавила еще крепче:

– Небось, уже трахается с ним вовсю…

Сбросив звонок, Алан набрал номер Евы, но снова услышал только гудки. Вот же, противная девчонка! Неужели опустилась уже до того, чтобы еще за деньги спать с кем попало?! Или это тоже все ему назло? В очередной раз, услышав в трубке гудки, Алан опять начал дико злиться.

«Твою ж то мать, ну и где она может быть?» – задался он вопросом, швырнув телефон на стол с такой силой, что тот съехал на край и свалился на пол.

Подняв телефон и удостоверившись, что тот остался невредим, Алан написал Еве смс: «Или скажи мне, где ты, или я тебя из-под земли достану».

Через несколько минут ему пришел короткий и сухой ответ: «Уже дома и очень занята».

– Занята, значит, – вскипел он.

И уже совсем сдурела, если кого попало водит домой.

Попросив Жанну проконтролировать закрытие клуба, Алан сел в свою «Камри» и отправился к Еве, сам толком не понимая, почему его несет именно туда, да еще на рассвете. Хотя одно желание у него все-таки было – это устроить Еве хорошую взбучку, потому как за целый день она его окончательно вывела.

***

Отправив Алану смс, Ева отложила телефон на раковину и улыбнулась.

«Злится», – с удовольствием отметила она, удобнее устраиваясь в ванне с шапкой белоснежной пены. Злость – тоже эмоции, которые, как бы ни было, а лучше безразличия. Не ясно ей только, что именно его так злило. Да, она проигнорировала его просьбу зайти к нему. Да, возможно кто-то и видел, как она выходит из клуба с каким-то там Иваном, которому позволила проводить себя до мотоцикла. Ну и что с того? Алану не привыкать к подобным ее выходкам. Так с чего сейчас он так взбесился? И узнать это было даже любопытно.

Впрочем, сама Ева злилась на Алана не меньше. Она так старалась привлечь его внимание, показать, как повзрослела, чему научилась, и в кого превратилась к своим двадцати трем годам, да и, в конце-то концов, она ТАК для него танцевала… а он! А он, как всегда, ничего не оценил, и вообще не дал толком разгуляться. Такое отношение Алана понижало ее самооценку, понукая тянуться за теми, кого он всегда предпочитал. А в этот раз от его холодности, которая ее всегда больно ранила, Еве даже захотелось плюнуть на свою затею и снова послать все к чертям, вместе с самим Аланом. Однажды она это уже сделала, так почему не повторить? Вот только сомневалась, что от этого ей станет легче, как было тогда. Он женится, и эта мысль сдавливала грудь тисками, заставляя сердце пропускать удары. Пусть они не вместе, и никогда не были так, как ей бы хотелось, но она всегда ощущала его «своим». С самого детства она чувствовала превосходство перед другими его женщинами в том, что они приходили и уходили, а она в его жизни была всегда, одна такая близкая ему. Он делился с ней мыслями и планами, заботился о ней, проводил время, многому учил в жизни, давал советы и даже, в каком-то смысле, воспитывал, выступая в роли старшего брата. И вот теперь у него появилась другая, которая сразу станет ему гораздо ближе, чем была она. Это вызывало дикую ревность и боль, и убивало всякую призрачную надежду, что все когда-нибудь может измениться.

Еще неделю назад она спокойно, казалось бы, жила, строила планы без Алана. И вот сейчас, какая-то одна новость о нем перевернула ей душу, вскапывая на поверхность все то, что она так старательно хоронила последние пару лет. Она просто не хотела, не могла его вот так делить с кем-то еще, потому что до сих пор в душе теплилась надежда привлечь его как мужчину, может позже, когда ей удастся чего-то добиться в жизни. Ей просто хотелось, чтобы он посмотрел на нее другими глазами. И, конечно же, ей всегда хотелось взаимности тех чувств, которые испытывала она, ей бы хотелось его любви. Правда вот, это все больше казалось недостижимым, и оставалось пока заставить его посмотреть на нее по-другому. Но, как показал сегодняшний день, Алан был все так же слеп, совершенно не желая ей уступать. И это когда вокруг нее уже столпилось столько мужчин, что можно было их перебирать и составлять график приключений.

И почему только у ее амурной зебры сплошные черные полосы? Тяжело вздохнув, Ева прикрыла глаза. Все! На сегодня с нее хватит поводов для переживаний.

Еще немного понежившись в ванной, Ева приняла душ, укуталась в халат и прошла на кухню. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маму, которая спала в своей спальне, она включила чайник. А пока он нагревался, решила высунуться в раскрытое окно и выкурить сигаретку. Сегодня Алан узнал о ее вредной привычке. Ну и пусть! Главное, она не собирается от нее отказываться только потому, что он так хочет. Не имеет права. И вот так тихо возмущаясь, Ева смотрела на улицу, где постепенно вступал в свои права золотистый летний рассвет. И тут, ее взгляд упал на припаркованную у ее подъезда черную «Тойоту Камри».

«Такая же, как у Алана», – подумала она и сразу вздрогнула, когда во входную дверь твердо постучали. Черт!

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила она у кошки, которая застыла у порога кухни и навострила уши, настороженно глядя в коридор.

Выкинув сигарету в окно, и тем самым избавившись от улик, Ева подошла к двери, посмотрела в глазок и обомлела, увидев на пороге Алана. Вот так неожиданность, причем весьма приятная. Глубоко вздохнув, она поправила на себе халат и открыла дверь.

– Приехал пожелать мне доброго утра? – спросила она у него с улыбкой.

Окинув ее строгим взглядом, Алан шагнул внутрь квартиры и закрыл за собой дверь, так что Еве пришлось отступить назад. Он напоминал хмурую тучу, которая была готова в любой момент разразиться грозой. И эта «туча» вела себя так, будто оказалась дома, что, впрочем, отчасти так и было, потому что ее дом для него всегда был открыт.

– С кем ты? – спросил он.

От такого вопроса Ева опешила. С чего это вдруг он ее об этом спрашивает?

– Что значит, с кем? С мамой и Перси.

Опустив глаза вниз, Ева посмотрела на кошку, которая терлась об ноги Алана. Предательница, даже и та вьется вокруг него.

– И все? – уточнил он, делая к ней шаг, но с такой угрозой в глазах, что Ева невольно поежилась.

– Нет, блин, еще с ротой солдат, которая ждет меня в спальне, – не выдержала она. – Алан, что за вопросы в пять часов утра? И потом, даже если еще с кем-то, тебе-то какая разница?

Алан моргнул, снова хмурясь, будто сам задумался над ее вопросом. А потом вдруг неожиданно наклонился к ней и взял ее подбородок двумя пальцами:

– Зато опять курила.

– Да, я иногда это делаю, – с трудом ответила она, начиная млеть от такого внимания и томительной близости его недоступных губ.

– Давай-ка сюда свои сигареты, – произнес он.

– А что мне за это будет? – осмелилась она спросить.

– Я перестану на тебя злиться.

– Не пойдет. Меняю на поцелуй.

– Забудь об этом. Пачку?

– Не дам, – упорствовала она.

Алан смерил ее внимательным взглядом, потом тяжело вздохнул и отпустил подбородок.

– Ладно, фиг с тобой. Я так вымотался за день, что у меня сейчас нет желания с тобой бодаться. Кофе хоть нальешь?

– Кх, – разочарованно вырвалось у Евы, которая поняла, что поцелуя ей, похоже, не дождаться даже за чашку кофе, а оставь она Алана без него в пять часов утра – кем она будет?

Сложив на груди руки, Ева поплелась на кухню, даже не приглашая Алана, потому что ему такое приглашение в этом доме не требовалось. Он разулся, прошел за ней и занял место за столом. Тут как тут к нему на колени запрыгнула Перси, начиная ласкаться об его руки и мяукать.

– О, Перси, – вымученно произнесла Ева, – как тебе не стыдно?

На губах Алана появилась усталая улыбка. Он накрыл своей широкой ладонью мордочку Перси и погладил по шерстке, так что кошка замурчала, закрывая глаза.

«Прекрасно! – пронеслось в голове у Евы. – Даже моей кошке достается больше, чем мне. Где справедливость?»

– Да ладно тебе, – сказал Алан, – мы с ней давно не виделись. Правда, Перси? – спросил он довольную кошку, почесывая ей за ухом.

Отвернувшись от этой милой картины, Ева достала две чашки и растворимый кофе. Она уже зачерпнула его ложкой, как Алан произнес:

– Я не пью эту гадость. Забыла?

– Забудешь тут, – буркнула она, высыпая кофе обратно в банку. – Приперся в пять утра, и ему еще кофе вари за просто так.

– За просто так? Ты хоть знаешь, сколько нервов мне вымотала за один вечер?

– Я? – сделала Ева вид, что искренне удивилась, доставая из шкафа турку и поворачиваясь при этом на полкорпуса к Алану.

Но в этот момент он смотрел не на нее, а в сторону окна. Проследив за его взглядом, Ева увидела на подоконнике пачку сигарет, и замерла, предугадывая дальнейшие действия Алана. Он перевел на нее взгляд, потом ухмыльнулся и подвинул Перси в сторону, собираясь встать.

Ну уж нет! Дернувшись к подоконнику, Ева схватила пачку и спрятала за спину как раз вовремя, оказываясь лицом к лицу с опоздавшим Аланом.

– Дай сюда, – требовательно произнес он.

– У тебя что, сигареты закончились? – спросила она, вопросительно приподнимая левую бровь.

– Угадала. Я так спешил тебя отчитать, что забыл их в кабинете.

– Ой, да ладно. И в чем это я так провинилась? Не зашла к тебе после работы? Всего-то?

Не собираясь больше ждать, Алан шагнул вперед, протягивая руку ей за спину. Резко втянув воздух, Ева задохнулась от запаха теплой кожи и одеколона любимого мужчины, ударяясь носом об его подбородок. Господи! Да что же он делает?! Но по сути, ничего особенного он делать не собирался, а только воспользовался ее замешательством и выхватил из руки пачку сигарет, сразу отступая назад.

Ева виновато потупила взгляд, когда он перевел свои синие глаза с пачки на ее лицо:

– «Ричмонд Черри»? – заметил он название знакомых сигарет, и решил тут же уточнить. – Это твои?

– Да.

– И часто ты их куришь?