Любовь, которую ты вспомнишь

Но, когда дверь распахнулась, и вслед за хмурой Валерией внутрь вошел Диего Солер, я все равно вздрогнула.

– Привет, – какое-то сухое и совершенно непривычное, хотя голос до боли знаком.

– Здравствуй.

Мой звучал не лучше – плоский, тихий. Безжизненный. Пальцы Паши сжались сильнее, приободряя, и я поняла, что задержала дыхание. Пришлось экстренно снова учиться дышать.

Ди остановился в трех шагах, давая возможность осмотреть себя с ног до головы. Все тот же деловой стиль: брюки, рубашка, расстегнутый пиджак. Никаких галстуков – Диего их ненавидел, надевал только по случаю. И верхнюю пуговицу у рубашек никогда не застегивал, говорил, что так ему давит на горло. А если он уставал, расстегивал и следующую – вот так я всегда понимала, когда лучше не отвлекать мужа от дел, а когда стоит подойти и размять ему плечи.

Плечи, кстати, стали шире – видимо, Ди не забросил походы в спортивный зал. Раньше он минимум дважды в неделю занимался вместе с Хави в фитнес-клубе последнего. Судя по всему, эта привычка осталась с ним и в последние пять лет.

Та же борода, которая смешно кололась, когда Диего целовал меня в шею. Я в шутку предлагала ее сбрить, но Ди в такие моменты демонстративно обижался и говорил, что тогда мне придется жить с подростком. А я ему так и не сказала ни разу, как мне нравилась его жесткая щетина, особенно когда я по ней медленно проводила пальцам от шеи до самого подбородка и обратно.

Те же глаза – голубые, ясные, пронзительные. Но теперь холодные, я бы сказала равнодушные. Так Ди не смотрел на меня даже в нашу первую встречу в аэропорту, когда вылил на меня свой кофе.

Я отчетливо осознала, что сейчас мы совершенно другие. И пусть я находила в этом человеке очень много знакомых черт, но все же он – чужой. И я ему – чужая.

Эта мысль причинила боль. Гораздо проще оказалось жить в мире, где Диего был мертв, но я знала, что он всегда любил меня. Любил искренне, честно, безгранично. Где для него не было других женщин, кроме жены, и даже между мной и своей авторитарной матерью он всегда выбирал меня. А что теперь? Кто теперь занимал рядом с ним мое место? Кого он целовал перед сном и утром, едва раскрыв глаза? Кого держал за руку, кого обнимал со спины, кому шептал на ухо всякие глупости?

Я ведь не должна его ревновать – боже, да я десять минут назад была уверена, что мой муж мертв! А теперь мне едва не выкручивало кости от черной зависти к неизвестной мне женщине, которая, я даже не сомневалась, у Диего имелась. Ведь он слишком хорош, чтобы быть одному. Всегда был слишком хорош, даже несмотря на свой тяжелый характер.

– Прости, не знал, что у тебя день рождения, – с сильным акцентом произнес Солер, глядя чуть в сторону от меня. – Иначе не заявился бы так, без подарка.

Его слова заставили меня заледенеть. Тот Ди, которого помнила я, ни за что не забыл про мой день рождения. Да ради него однажды он приехал из солнечной Испании в хмурый дождливый Екатеринбург! И провел рядом со мной целый месяц. Разве такое можно забыть?

Я вот помнила о нем все. Его день рождения, его матери, брата и обеих сестер. У кузин – тоже, но могла немного перепутать, у кого когда. Я знала, на какой машине Ди учился водить. Помнила, во сколько лет он потерял отца и в какой день особенно грустил по этому поводу. Я не забывала номеров его телефона и машины, адреса дома, квартиры или офиса их семейной компании. Я помнила все, даже несмотря на прошедшие пять лет. Я никогда бы не смогла забыть.

А он не помнил день, в который бросил Барселону ради меня. Кончено, ведь столько времени прошло.

Во рту появился привкус горечи, а на глазах – слезы. Не знаю, как мне удалось их удержать, и очень благодарна Лере, которая все заметила и попыталась побыстрее закончить это издевательство над моим растерзанным сердцем.

– Ты что-то хотел? – холодно спросила моя сестра, привлекая к себе внимание.

Она стояла чуть левее дивана, сложив руки на груди. Собранная, серьезная, готовая защищать меня от чего угодно. Поэтому на Диего Лера смотрела непривычно хмуро, показывая всем своим видом, что сейчас он единственный, кто представляет для меня опасность.

Забавно складывалась жизнь, правда? Тот, кого я считала своей каменной стеной, уже однажды меня погубил. И теперь у него есть прекрасный шанс сделать это снова.

– Да, – немного неуверенно, как мне показалось, ответил Диего и спрятал руки в карманы своих брюк. Нервничал, это выдавал не только чуть корявый русский язык, но и язык тела. Значит ли это, что Ди решил вернуться? Ко мне? Наивно, наверное, думать о таком, поэтому я резко оборвала мысли. А Диего тем временем набрал в грудь воздуха и выстрелил в меня последовавшими словами: – Я бы хотел получить развод.

Глава 17

Я же говорила, что все это походит на сюр? А теперь после слов Ди даже не сомневалась, что оказалась внутри жестокой галлюцинации. Чтобы спустя пять лет мой муж восстал из мертвых и пришел требовать у меня развод? Ха-ха, это что угодно, только не моя реальность.

Лерка нахмурилась еще сильнее и замерла. Паша придвинулся поближе, словно опасался, что я сейчас подорвусь с места и начну делать глупости. А я… расслабилась. Ведь не может это все происходить на самом деле, да? Значит, сейчас я проснусь, и все окажется сном. Глупым, сумасшедшим сном. Наверное, я просто перебрала на празднике, с непривычки. Вот и все объяснение.

– Я пониманию, что моя просьба неожиданная, – словно не замечая нашей реакции, продолжал Диего, глядя точно на меня. – Но прошло уже много времени. У тебя своя жизнь, у меня – своя. И мне бы хотелось дальше строить ее с другой женщиной, но незакрытый брак несколько осложняет дело.

Я даже не отреагировала на подтверждение моих мыслей о другой женщине. Зачем, если это все – бред моего воспаленного разума? Я и отвечать не стала, боясь, что просто рассмеюсь.

За меня снова ответила Лера.

– Убирайся!

Ее рык прозвучал резко, заставляя дернуться не только меня – я почувствовала, как дрогнула рука Паши и увидела, как вскинулся Диего, переводя взгляд на мою сестру. А та, сжав руки в кулаки и опустив их вдоль туловища, грозно шагала вперед.

– Пошел вон, Диего Солер! – наступала на испанца моя сестра, нисколько не смущаясь, что ниже его на целую голову. – Убирайся и никогда больше не смей приближаться к нашей семье! Думаешь, заявился спустя пять лет, и тебя тут примут как родного с такими заявлениями? Да пошел ты к черту!

Нет, на самом деле там было не «к черту», а кое-куда подальше и пожестче, но ведь это моя галлюцинация, я могла в ней исправлять детали, разве нет?

Диего все еще стоял на своем месте, переводя непонимающий взгляд с меня на Леру и обратно. Даже не отступил, хотя Миронова уже почти дошла до него.

– Я не… – попытался что-то возразить Солер, но был безжалостно перебит воинственно настроенной Лерой.

– Проваливай, пока я не вызвала охрану! – почти шипела на него снизу вверх боевая Лерка. – А если ты еще раз надумаешь сделать моей сестре больно, я лично тебя придушу, ты понял?

Моя защитница. Так хотелось подойти и обнять ее в тот момент, что я даже попыталась это сделать. Да вот тело не слушалось. Оно задеревенело все, приросло к дивану и отказывалось двигаться. Совсем.

Зато Паша легко поднялся и занял место за спиной жены.

– Господин Солер, вам лучше уйти, – дипломатично, но не менее грозно произнес мужчина. – Мы настаиваем. А все вопросы касательно расторжения брака решайте, пожалуйста, через юристов. Личное присутствие для этого не требуется.

Диего явно не понимал, чем вызвал подобное отношение, поэтому хмурил свои широкие брови. А потом неожиданно посмотрел прямо на меня.

– Ана…

Это как контрольный выстрел в голову. Никто, кроме братьев Солер, никогда не называл меня так – Ана. Только они адаптировали мое имя на испанский манер, и начал все это Ди. Его «Ана» – лучшее, что было в моей жизни. Как драгоценность, сокровище, которое создали лично для меня. Не скажу, что я не любила свое имя или оно мне не нравилось. Но Аня – это что-то слишком простое. А Ана – это почти как королева.

И я чувствовала себя королевой рядом с Диего. А сейчас…

Сейчас слезы из моих глаз все же срывались вниз одновременно с тем, как широкая спина Паши закрывала меня от Диего.

– Господин Солер, вам здесь не рады.

Я не видела больше Ди и не могла сказать, как он отреагировал на столь прямое указание всеобщего отношения. Но молчание длилось не долго, и уже спустя полминуты я услышала, как зашелестела ткань пиджака.

– Моя визитка, – куда тише прозвучал голос Диего. – Если есть возможность, я бы хотел уладить все без суда.

Паша принял протянутую картонку, а после кивнул на выход.

– Я вас провожу.

И, не давая Ди шанса передумать, оттеснил его к двери. Тихий щелчок сообщил мне о том, что все закончилось.

Только вот я никак не просыпалась, а галлюцинация не отпускала. Я смотрела в закрывшуюся дверь, слезы текли по щекам, а в голове полный вакуум.

– Ань, – тихонько позвала меня сестра. Я не отреагировала, лишь краем глаза заметила, как Лера подошла ближе и присела на диван рядом. – Анюта!

Горячие пальцы коснулись моих холодных ладоней. Я вздрогнула и обернулась.

– Я же сплю, да? – то ли спросила, то ли взмолилась я. – Лер, скажи, что я сплю. Это же не может быть правдой, верно?

Но в глазах Валерии тоже стояли слезы, и они тоже не спрашивали ее разрешения, прежде чем срываться вниз.

– Аньчик, прости, – всхлипнула сестра и крепко обняла меня. – Это все так нечестно! Все не должно быть так! Вот зачем, зачем он опять объявился?

Лера рыдала на моем плече в голос, а я тихо плакала, прижимая к себе сестру, пытаясь уложить в голове одну простую по своему содержанию, но не по смыслу мысль:

Мой муж, которого я пять лет считала мертвым, жив. И теперь он хочет со мной развестись. И он все еще не знает о том, что уже четыре года как отец.

А у меня теперь нет никакого желания ему об этом сообщать.Я же говорила, что все это походило на сюр? А теперь после слов Ди даже не сомневалась, что оказалась внутри жестокой галлюцинации. Чтобы спустя пять лет мой муж восстал из мертвых и пришел требовать у меня развод? Ха-ха, это что угодно, только не моя реальность.

Лерка нахмурилась еще сильнее и замерла. Паша придвинулся поближе, словно опасался, что я сейчас подорвусь с места и начну делать глупости. А я… расслабилась. Ведь не может это все происходить на самом деле, да? Значит, сейчас я проснусь, и все окажется сном. Глупым, сумасшедшим сном. Наверное, я просто перебрала на празднике, с непривычки. Вот и все объяснение.

– Я пониманию, что моя просьба неожиданная, – словно не замечая нашей реакции, продолжал Диего, глядя точно на меня. – Но прошло уже много времени. У тебя своя жизнь, у меня – своя. И мне бы хотелось дальше строить ее с другой женщиной, но незакрытый брак несколько осложняет дело.

Я даже не отреагировала на подтверждение моих мыслей о другой женщине. Зачем, если это все – бред моего воспаленного разума? Я и отвечать не стала, боясь, что просто рассмеюсь.

За меня снова ответила Лера.

– Убирайся!

Ее рык прозвучал резко, заставляя дернуться не только меня – я почувствовала, как дрогнула рука Паши и увидела, как вскинулся Диего, переводя недоуменный взгляд на мою сестру. А та, сжав руки в кулаки и опустив их вдоль туловища, грозно шагала вперед.

– Пошел вон, Диего Солер! – наступала на испанца моя сестра, нисколько не смущаясь, что ниже его на целую голову. – Убирайся и никогда больше не смей приближаться к нашей семье! Думаешь, заявился спустя пять лет, и тебя тут примут как родного с такими заявлениями? Да пошел ты к черту!

Нет, на самом деле там было не «к черту», а кое-куда подальше и пожестче, но ведь это моя галлюцинация, я могла в ней исправлять детали, разве нет?

Диего все еще стоял на своем месте, переводя непонимающий взгляд с меня на Леру и обратно. Даже не отступил, хотя Миронова уже почти дошла до него.

– Я не… – попытался что-то возразить Солер, но был безжалостно перебит воинственно настроенной Лерой.

– Проваливай, пока я не вызвала охрану! – почти шипела на него снизу вверх боевая Лерка. – А если ты еще раз надумаешь сделать моей сестре больно, я лично тебя придушу, ты понял?

Моя защитница. Так хотелось подойти и обнять ее в тот момент, что я даже попыталась это сделать. Да вот тело не слушалось. Оно задеревенело все, приросло к дивану и отказывалось двигаться. Совсем.

Зато Паша легко поднялся и занял место за спиной жены.

– Господин Солер, вам лучше уйти, – дипломатично, но не менее грозно произнес мужчина. – Мы настаиваем. А все вопросы касательно расторжения брака решайте, пожалуйста, через юристов. Личное присутствие для этого не требуется.

Диего явно не понимал, чем вызвал подобное отношение, поэтому хмурил свои широкие брови. А потом неожиданно посмотрел прямо на меня.

– Ана…

Это как контрольный выстрел в голову. Никто, кроме братьев Солер, никогда не называл меня так – Ана. Только они адаптировали мое имя на испанский манер, и начал все это Ди. Его «Ана» – лучшее, что было в моей жизни. Как драгоценность, сокровище, которое создали лично для меня. Не скажу, что я не любила свое имя или оно мне не нравилось. Но Аня – это что-то слишком простое. А Ана – это почти как королева.

И я чувствовала себя королевой рядом с Диего. А сейчас…

Сейчас слезы из моих глаз все же срывались вниз одновременно с тем, как широкая спина Паши закрывала меня от Диего.

– Господин Солер, вам здесь не рады.

Я не видела больше Ди и не могла сказать, как он отреагировал на столь прямое указание всеобщего отношения. Но молчание длилось не долго, и уже спустя полминуты я услышала, как зашелестела ткань пиджака.

– Моя визитка, – куда тише прозвучал голос Диего. – Если есть возможность, я бы хотел уладить все без суда.

Паша принял протянутую картонку, а после кивнул на выход.

– Я вас провожу.

И, не давая Ди шанса передумать, оттеснил его к двери. Тихий щелчок сообщил мне о том, что все закончилось.

Только вот я никак не просыпалась, а галлюцинация не отпускала. Я смотрела в закрывшуюся дверь, слезы текли по щекам, а в голове полный вакуум.

– Ань, – тихонько позвала меня сестра. Я не отреагировала, лишь краем глаза заметила, как Лера подошла ближе и присела на диван рядом. – Анюта!

Горячие пальцы коснулись моих холодных ладоней. Я вздрогнула и обернулась.

– Я же сплю, да? – то ли спросила, то ли взмолилась я. – Лер, скажи, что я сплю. Это же не может быть правдой, верно?

Но в глазах Валерии тоже стояли слезы, и они тоже не спрашивали ее разрешения, прежде чем срываться вниз.

– Аньчик, прости, – всхлипнула сестра и крепко обняла меня. – Это все так нечестно! Все не должно быть так! Вот зачем, зачем он опять объявился?

Лера рыдала на моем плече в голос, а я тихо плакала, прижимая к себе сестру, и пыталась уложить в голове одну простую по своему содержанию, но не по смыслу вещь:

Мой муж, которого я пять лет считала мертвым, жив. И теперь он хотел со мной развестись. И он все еще не знал о том, что уже четыре года как отец.

А у меня теперь не имелось никакого желания ему об этом сообщать.

Глава 18

– Это очень плохая идея, – ворчала Лера, опуская солнечные очки с головы себе на нос.

Мы стояли на выходе из аэропорта Барселоны и ждали машину от отеля. Знойное испанское солнышко припекало сверху, свежий ветерок приятно охлаждал кожу, и можно было бы насладиться погодой, если бы не хмурое лицо сестры, сопровождавшее меня весь полет. Сколько раз за это время я услышала, что совершаю ошибку? Миллион. Поэтому у меня в ушах фильтр, не пропускающий подобные фразы до мозга.

– Мама, а мы пойдем сегодня на море? – дергал меня за руку сын.

С улыбкой опускаюсь к нему и поправляю кепку, которая вечно стремится съехать куда-то в сторону.

– Конечно, солнышко. Как только мама закончит с делами, сразу пойдем.

Ответная улыбка – то, ради чего я и старалась. О сыне, вот о ком я думала, когда принимала решение приехать в Испанию.

Прошел месяц со внезапного появления Диего в моей жизни. Первое время я существовала в какой-то прострации, совершала привычные действия, но не отдавала себе в них отчета. Жила. Работала. Гуляла с сыном на детской площадке. А по вечерам, сидя на кухне в темноте, крутила в руках отобранную у Паши визитку.

Диего даже номер телефона не сменил. Все те же цифры, которые я знала наизусть, но которые так ни разу и не набрала. Зачем? Ведь мой муж был мертв. Зачем бы мне звонить на его бывший номер?

Не бывший, как оказалось, а вполне себе действительный. И мне потребовалось очень много сил и времени, чтобы скопить смелости и нажать на кнопку вызова.

Помогла мама. В тот воскресный вечер, когда я вернулась с работы, она не уехала по обыкновению домой, уложив внука спать, а присела рядом со мной за стол и взяла за руку.

– Милая, может, хватит? – осторожно поинтересовалась она, аккуратно отбирая у меня местами помятую бумажку. – Ты же отпустила его. И он тебя отпустил. Так живите дальше, как и жили раньше. Не трави себе душу – дай ему то, что он хочет, и выдохни спокойно.

Ох, мамочка. Если бы все было так просто.

– У него есть сын, – тихо напомнила я, боясь, что Саша подслушает. Но он крепко спал, совершенно не догадываясь, что его отец гораздо ближе, чем небеса.

– Тут скрывать, конечно, не надо, – покачала головой мама. – Захочет общаться – пусть общаются. Не захочет – и не надо, не настаивай. Мы Сашеньку и без испанской родни достойным мальчиком воспитаем.

Я переспала с этой мыслью, а утром, не дав себе шанса передумать, набрала знакомый номер.

– Я согласна на развод, – пропустив приветствия и представления, проговорила я. Вряд ли у Диего много женщин, которые могут звонить ему с подобными словами. – Мне нужно что-то подписать?

Оказывается, все не так просто. Из-за того, что наш брак был заключен в Испании, расторгнуть его могли только там. Ехать было необязательно, достаточно было собрать целую кучу бумажек, заверить их у нотариуса и перевести на испанский. Но это грозило затянуться на месяцы, а я хотела закрыть историю с Диего Солер как можно быстрее. Как пластырь оторвать – да, будет больно, возможно, даже невыносимо. Но зато отпустит быстро – я на это очень надеялась.

Поэтому я здесь. Поэтому вместе с сыном – о нем я все еще никому не сообщила, но решила, что если уж и устраивать встречу с родственниками, то пусть будет Барселона. Да и Саша, наслушавшись моих рассказов, очень хотел тут побывать.

А Лера просто отказалась отпускать нас одних. «Наломаешь без меня дров», – так она сказала, добавляя в список пассажиров свое имя. Паша идею поддержал, мама напомнила, что так будет кому за ребенком присмотреть, и я сдалась. Валерия, хоть и невзлюбила Диего с момента его появления и всячески старалась об этом напомнить, все же придавала мне уверенности.

И вот мы здесь. Пережили многочасовой перелет, дождались наконец-то свой трансфер с детским креслом, и пока водитель устраивал наши чемоданы в багажнике, а Лера сообщала всем родственникам, что мы удачно долетели, я пристегивала Сашу, когда услышала собственное имя.

– Ана! Ана Солер!

Распрямившись, я оглянулась в поисках кричавшего, и наткнулась взглядом на спешащего к нам Хавьера.

Он нисколечко не изменился, все такой же высокий и широкий, с сильными, накаченными руками и полной неприязнью делового стиля в одежде: яркая футболка с мультяшным узором и синие зауженные джинсы. На лице – улыбка, выделенная двумя ямочками на щеках, и блестящие голубые глаза в точности как у брата. Внешне они очень похожи с Диего, только прической различаются – если старший Солер предпочитал волосы чуть удлиненные, то младший стригся практически под ноль, что вкупе с манерой одеваться закрепляло за ним образ легкомысленного шалопая. Но никакой внешний вид не мог отнять у Хави удивительной способности находить плюсы во всем и во всех окружающих его людях, что бы они не совершали. Мне кажется, этот человек просто не умел обижаться. Поэтому, видимо, и меня он встречал с выражением глубокой радости на лице.

– Ты не говорила, что нас встретят, – быстро закончив свой разговор, подошла ко мне Лера.

– Не было такого уговора, – подтвердила я и прикрыла дверь, чтобы не было видно сидящего в салоне Александра. Вот так представлять его собственному дяде я точно не хотела.

– Хави, что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я, делая несколько шагов навстречу.

Скажу честно, я не ждала этой встречи. Я и ко встрече с Диего не была готова, а ведь она должна состояться через пару часов: мы собирались подать заявление на развод. Но если уж проверять на ком-то выдержку, то лучше уж это будет младший из братьев Солер.

– Узнал у Ди, что ты прилетаешь, и не смог не встретить, – кивнув стоящей поодаль Лере, Хави перевел взгляд на меня. Такие же голубые глаза, как у брата, но вот что удивительно: в них не было холода. Кажется, или Хавьер Солер был мне искренне рад? – Здравствуй!

Выдохнув последнее слово вместе с воздухом, мужчина вдруг резко сократил расстояние и сграбастал меня в объятия. Крепкие медвежьи объятия, от которых я успела отвыкнуть.

В этом был весь Хави. Если Ди обычно не распылялся на эмоции, то Хавьер источал их налево и направо. Улыбался, шутил, громко смеялся. Хмурился, если ему что-то не нравилось, мог пустить слезу на особо трогательном моменте фильма. Да-да, он плакал на нашей свадьбе, я помню! Плакал и улыбался.

А теперь он улыбался мне так, словно и не было этих пяти лет. Словно мы все те же Хави и Ана, которые пили пиво и обсуждали футбол, сидя на диване в ожидании Диего.

– Господи, я так рад тебя видеть! – отпустив меня, проговорил Хавьер. – Почему ты не написала? Я бы встретил. Куда вас отвезти?

Ностальгия резко отпустила: я вспомнила, кто я и зачем здесь. Не было больше никакого счастливого семейства Солер. Зато был другой Солер, которого я пока не была готова представлять этому миру.

– Спасибо, но мы уже заказали трансфер, – скупо улыбнулась я, кидая быстрый взгляд на сестру.

– Знаешь, мы можем доехать и сами, – внезапно ответила Лера. – Тебе все равно на встречу. Езжай с Хавьером, вам не мешает поговорить.

И легкий кивок в сторону машины, в которой уже сидел мой сын. Да, намек я поняла, но как сообщить Хави о том, что он уже дядя, я пока не представляла.

Но поговорить и правда стоило, поэтому я лишь кивнула и, попросив у Солер минутку, вернулась к сыну.

– Скоро вернусь и пойдем на море, – пообещала я, оставляя поцелуй на мягкой щеке. – Слушайся Леру.

– Хорошо, мамочка! Люблю тебя!

Фраза, которая каждый раз дарила мне крылья. Я не заставляла и не просила сына, он всегда произносил ее сам, по собственному желанию. Так же, как делал когда-то и его отец.

Забрав сумку с документами, я дала последние указания Лере и вернулась к Хави. Он моему решению явно обрадовался, иначе объяснить его улыбку я не могу, и проводил к своему внедорожнику.

– Как долетели? – выруливая с парковки, начал беседу Хавьер.

– Спасибо, все хорошо.

Неловкая пауза, которую водитель быстро заполняет новым вопросом:

– Вы остановились в отеле?

– Да, – я кивнула и сообщила название. Выбирал Паша, сказал, что бывал в нем пару раз и ему все понравилось. Я решила довериться, ведь мой отельный опыт в Барселоне ограничивался тем, где я познакомилась с Диего. Оказаться там без него было слишком больно.

– Мне кажется, это излишне, – не глядя на меня, ответил Хави. – Вы вполне могли бы поселиться у Диего, он все равно живет в квартире, дом пустует. Или у меня, если тебе тяжело возвращаться туда.

Тяжело ли? Не знаю, я об этом не думала. Но стоило Хавьеру озвучить такой вариант, как внутри все болезненно сжалось. Наверное, действительно было бы тяжело – но не потому, что дом Ди навевал неприятные воспоминания, а потому, что больше не принадлежал мне.

Я ведь влюбилась в ту виллу сразу, как переступила порог. Одного вдоха внутри моего нового места обитания было достаточно, чтобы понять – оно идеально мне подходит. Не знаю, может, это был самообман, и я бы рассуждала точно так же в любом другом месте, лишь бы Диего был рядом. Но глупо не признать, что его столичная квартира вызывала во мне куда меньше восхищения.

А теперь вернуться в тот дом, но не в качестве хозяйки, а в качестве гостьи? Нет. К этому моя ранимая психика не была готова.

– Не думаю, что это уместно, – вот и все, что я смогла ответить, отведя взгляд.– Это очень плохая идея, – ворчала Лера, опуская солнечные очки с головы себе на нос.

Мы стояли на выходе из аэропорта Барселоны и ждали машину от отеля. Знойное испанское солнышко припекало сверху, свежий ветерок приятно охлаждал кожу, и можно было бы насладиться погодой, если бы не хмурое лицо сестры, сопровождавшее меня весь полет. Сколько раз за это время я услышала, что совершаю ошибку? Миллион. Поэтому у меня в ушах фильтр, не пропускающий подобные фразы до мозга.