Чёрное сердце одержимого

За пеленой наваждения, я вдруг смогла осознать – все, что было между нами с Прардом – это всего лишь выдуманная страсть. Что только Клойда я могла чувствовать абсолютно, на каком-то другом уровне, только в его присутствии каждая клеточка моего тела оживала, и я чувствовала себя действительно живой рядом с ним, что бы он ни творил. Я не могла его осуждать и не хотела. Я просто хотела его. Только Клойда. И я ненавидела его за это.

Пока я думала, что пора бы остановиться, внезапно кто-то схватил меня сзади за плечи, оторвав от юноши, и поднял на ноги, но от неожиданности, алкоголя и дождя, мои ноги предательски подвернулись, и я упала на мокрый грязный асфальт. Я даже не успела вскрикнуть от произошедшего, как Прарду наотмашь врезали по лицу.

– Гони деньги, урод! – грозно прорычал ему один, избивая моего спутника, а второй приблизился ко мне.

Бандит закрыл мне широкой ладонью одновременно рот и нос, и стал спиной тащить куда-то. Мои каблуки скользили по грязи, я безрезультатно пыталась вырваться, но воздуха становилось все меньше. Голова закружилась, в ушах появился сплошной гул, и приятное забытье поглотило меня.

Горячий солнечный свет ярко бил в лицо. Я слегка приоткрыла глаза, глядя в окно с решетками. Немного болела голова от вчерашних коктейлей, и тело ослабло от усталости, но это не помешало мне резко сесть на кровати, когда я осознала, где нахожусь.

Дом Клойда. И собственной персоной Клойд на стуле около стены сосредоточено читающий книгу. Дочитав до точки, он поднял голову. Его оба глаза оставались голубыми лишь тонкой полоской около зрачка, а основную часть радужной оболочки занимал черный цвет. Одет он был в черную футболку и спортивные штаны. Увечья, которые я так явно помнила на его теле, уже зажили и практически без следа.

Пока он молчал, я испытала целую гамму чувств и эмоций, глядя на него: удивление, ненависть, радость, страх, любопытство, злость, гнев, благодарность, прощение, желание обнять, побить, и прочее, прочее. Единственное, что я четко поняла – никто в мире не вызывал во мне столько диких и сильных ощущений.

– Ты пытаешься вспомнить, чем закончился вчерашний вечер? – улыбнулся он лишь уголками губ.

– Я не напиваюсь до такого состояния, чтобы с трудом вспоминать о событиях, в отличии от некоторых.

– Правда? – его ровные брови заинтересовано выгнулись. – Так ты вполне осознанно хотела лечь под того урода?

Гнев вспыхнул во мне ураганом:

– Какое тебе дело до меня?

Что-то промелькнуло в его взгляде, какая-то слабость. Внезапно я удивилась самой себе, радостно возликовав внутри – как хорошо, что Клойд это видел. Даже боль от его измены слегка поубавилась. Я не обязана была отчитываться перед ним.

– Не называй его так, – сказала я уже спокойней. – Мы встречались с Прардом несколько лет довольно серьезно, мы не впервые это делали.

Взгляд Клойда рассеялся, он медленно закрыл книгу, подавшись вперед, сжал ее двумя руками:

– Что ж, на этот раз, видимо, от безрассудства тебя уберег мой защитный амулет, который до сих пор на тебе.

Я аккуратно коснулась пальцами медальона на шее.

– Красивая вещь не виновата, что ты глуп и импульсивен.

– Да, я именно такой. Прости, что так сильно отбросил тебя, не рассчитал силы.

Я вздохнула и покачала головой, не веря в произошедшее:

– Так это были не грабители? Это был ты! И ты меня чуть ли не задушил!

– Это Заркис, он неуклюж и не особо разбирается в анатомии. Извини, я не видел, был занят тем парнем.

Вспомнив, как человек жестоко избивал Прарда, я опять покачала головой, закрыв глаза руками.

– Зачем ты это сделал? Я не понимаю ничего из того, что ты делаешь!

Клойд сердито нахмурился, сдвинув брови.

– А что я должен был делать? Просто смотреть на это?

– Как ты вообще там оказался?

– Я, – заговорил он тихо, – каждый вечер провожал тебя домой. Ты же притягиваешь неприятности и темных парней с сущностями. Ты как магнит. Тебе нужно как-то поднять частоту Света, чтобы покинуть их поле зрения.

Его взгляд потерял сердитость, и сдвинутые брови только подчеркивали боль в его нереальных черно-голубых глазах.

Я представила его рядом в те минуты, когда шла по темноте одна, болтая по телефону с Мей о нем, и покраснела. Если, он не врет, то все слышал и о себе.

Взглянув на Клойда, я поняла – не врет. Мои щеки стали пунцовыми.

– Ты чокнутый придурок, – тихо сказала я, и он кротко смиренно кивнул, соглашаясь.

Я быстро выбралась из-под одеяла, находясь еще в своей вечерней одежде, испачканной от дождя и грязи, и провела рукой по слипшимся волосам.

– Я приготовил завтрак, – произнес он, не отрываясь от меня. – Если хочешь сначала принять душ, в ванной чистое полотенце.

Внезапно я остановилась и уставилась на него. Прошло так мало времени, а в нас обоих что-то изменилось. Сейчас, когда буря эмоций во мне утихла, я смогла взглянуть на него по-новому.

Клойд был не подвластен правилам социума, он жил по своим правилам и придерживался их. Он сам лично давал оценку своим действиям, знал, что хорошо, а что плохо, и часто это не совпадало с общепринятыми понятиями. Мог себя оправдать, а мог казнить. Он строил свой собственный мир, не оглядываясь на людей. Он мог быть тем, кем хотел. Мог спасать и губить жизни. Мог играть с демонами и преодолевать смерть. И не боялся ничего.

В комнате больше не было заколоченных окон и плотной шторы, хранившей древние имена, солнечный свет ярко освещал открытое лицо парня, спокойные губы, ровный нос, черно-голубые глаза. Он был другим, не как все люди. И я с ним могла быть другой. Не тихой, спокойной, обычной. Я могла проявлять любое безумие, и он бы это простил, потому что был таким сам.

Глядя на него, я спросила уже без гнева, а обычным тоном, с некоторым бессилием:

– Ты всегда делаешь то, что хочешь?

Клойд ответил немедленно, спокойно и четко:

– Нет. Прард получил то, что заслужил.

– А что, если кто-то придет к тебе с тем, что заслуживаешь ты?

Юноша обреченно слегка качнул головой:

– Пусть приходит.

Он был слишком самоуверен. Казалось, его ничто не может вывести из себя. Мы смотрели в глаза друг другу, и я медленно расстегивала на топе пуговицу за пуговицей. Лицо Клойда оставалось невозмутимым, но я заметила, как все мышцы на теле напряглись. И это придало мне внезапной смелости.