Моя маленькая Надежда

Глава 4

Утром школа походила на огромный муравейник, в каждом уголочке которого бурлила жизнь. Сейчас же она напоминает большую пустую берлогу, оставшуюся без жильцов.

Огромные настенные часы, висящие в холле, показывают 17:05, а значит, консультация по химии уже началась. С учительницей, Татьяной Анатольевной, я познакомилась ещё утром, и она мне показалась вполне адекватным педагогом, если не брать во внимание её лесть по отношению к сыну директора. Но это всё нюансы, главное, меня она за опоздание на урок не отчитала.

– Извините, можно? – открываю дверь в кабинет химии, привлекая к себе внимание Татьяны Анатольевны и… одного единственного ученика.

За первой партой сидит Влад Чернышевский и старательно переписывает в тетрадь то, что учительница успела написать на доске в моё отсутствие. Он лишь на мгновение отвлекается от своего важного занятия, бросив на меня мимолётный взгляд.

– Проходи, Соколова! – бросает женщина.

– Простите, но я Скворцова, – не могу удержаться от замечания. Тем более, звучит оно достаточно вежливо.

– С Владом садись, – учительница недовольно цокает языком, – у меня второй копии теста нет.

Только сейчас замечаю, что Чернышевский не с доски что-то переписывает, а из какой-то книги, лежащей на парте. Видимо, это сборник задач.

Покорно плетусь к первой парте и отодвигаю стул, опускаюсь на него. Быстрыми движениями достаю из рюкзака тетрадь и ручку, и приступаю к заданию.

Надо же, я всего лишь на пять минут опоздала, а Влад вместе с Татьяной Анатольевной уже вторую задачу решают, может быть, раньше начали?

Я оперативно переписываю условие, чтобы Чернышевский мог перевернуть страницу, на которой следующее задание, и приступаю к решению.

До конца занятия Влад ведёт себя так, словно рядом с ним никто не сидит. Мне должно быть безразлично отношение этого парня, но неприятный укол в области сердца свидетельствует об обратном.

И только спустя десять минут, когда Татьяна Анатольевна уходит из кабинета, бросив напоследок, что очень спешит и, попросив Влада запереть кабинет, я понимаю, что ошиблась. Уж лучше бы он и дальше меня не замечал.

– Подожди! – парень бросает довольно грубо и, крепко сжав моё запястье пальцами, прижимает руку к парте.

– Пусти! – я ни капли не теряюсь, хотя, надо признать, его прикосновение проносится разрядом тока по телу. – Что ты себе позволяешь?

– Сядь и послушай! – всё в том же приказном тоне. А ведь показался мне довольно милым парнем. Не думала, что первое впечатление настолько обманчиво.

– Говори, я слушаю! – усилием воли высвобождаю руку из крепкого захвата и потираю слегка покрасневшее запястье. Складываю руки на груди.

Влад злится. Вижу это по раздувающимся ноздрям и дёргающейся на шее венке. Резко отворачиваюсь, чтобы он случайным образом не заметил, что я его разглядываю.

– Не смей лезть в дела нашей компании, мелочь! Иначе тебе же будет хуже! – цедит ядовито. Чувствую, что кисти рук и стопы ног холодеют, а сердце начинает бешено стучать о рёбра.

В моей старой школе, конечно, всякое случалось, но так откровенно мне никто и никогда не угрожал.

Влад встаёт из-за парты, вырастая надо мной и давя своей жуткой энергетикой. По коже бегают колкие мурашки, а ноги так и хотят сделать хотя бы шаг в сторону от этого парня.

Никогда не думала, что так плохо разбираюсь в людях, наоборот, казалось, я с первого взгляда могу определить, кто и то из себя представляет. Но глядя на Чернышевского понимаю, что ошиблась на все сто процентов.

– Ты меня услышала? – произносит шёпотом, подойдя ко мне непозволительно близко. Я стою, словно гвоздями прибитая к месту. Ни за что не позволю кому-либо считать меня трусихой.

Влад замечает мой непоколебимый настрой, поэтому недовольно хмурит брови, а его чёрные глаза сверкают злостью. Он кивает головой, словно самого себя убеждает в чём-то, хватает рюкзак со стула и идёт к выходу.

Запоздало вспоминаю, что ключи от кабинета у Чернышевского. Не хватало ещё, чтобы он меня запер здесь на ночь. Судя по настроению этого парня, от него можно ожидать чего угодно.

Как попало собираю свои вещи и пулей вылетаю из кабинета, не бросив ни слова на прощание. Много чести.

Надо же, какой гнилой человек оказался, а я ещё подумала, что он хороший. На занятии обратила внимание, с какой лёгкостью Влад задачки по химии щёлкал, восхитилась про себя его умом и эрудицией. Вот же…

– Эй, мелочь, – басит сбоку.

От неожиданности роняю куртку, которую только что сняла с крючка. Зачем он за мной пошёл?

Наклоняюсь, чтобы поднять свою одежду и больно ударяюсь лбом о голову парня. Не поняла, он мне помочь пытается?

– Послушай, – выпрямляюсь, отряхиваю куртку от пыли. Кажется, влажную уборку здесь не особо жалуют. И это самая лучшая школа в городе? – Я не собираюсь никуда лезть, чего ты ко мне привязался?

Мне, безусловно, льстит внимание такого красавца, как Влад, и если бы нам было лет по десять, я бы даже подумала, что понравилась ему. В таком возрасте мальчики обычно пытаются обратить на себя внимание девочек разными глупостями. Но мы уже в одиннадцатом классе, и даже если Чернышевский своим преследованием пытается привлечь моё внимание, то он зря старается. Я не могу всерьёз воспринимать человека, который ведёт себя, как маленький ребёнок.

Вскидываю голову и смотрю в глаза парня. Они такие чёрные и глубокие, что становится не по себе от пронизывающего взгляда.

– Я надеюсь, – бросает леденящим тоном и выходит из гардеробной.

Влад

– Извините, можно? – дверь в кабинет тихо открывается.

Я сижу за первой партой, решаю задания теста, который мне дала Татьяна Анатольевна. Стараюсь не отвлекаться, но меня так и тянет повернуть голову в сторону новенькой.

Химичка говорит ей сесть рядом со мной. Только этого не хватало.

Девчонка отодвигает стул, присаживается. Начинает ковыряться в рюкзаке. Достаёт необходимые принадлежности. Меня словно не замечает.

С каких это пор я стал похож на пустое место?

Скворцова торопливо переписывает условие задачи, и я переворачиваю страницу. Исподтишка наблюдаю за тем, как быстро она выполняет задание.

Не глупая.

А ещё очень смелая. Других таки не встречал.

У нас в классе восемнадцать человек, но никому и в голову не приходило поспорить с тем же Мишкой Рягузовым. Ещё бы, он ведь сынок директорский, перед ним только пресмыкаться положено.

Остальным. Ни мне. Я всегда на особом положении, потому что к каждому знаю подход. Вижу границы и имею чувство меры.

А эта мелочь, ростом напоминающая пятиклассницу, не побоялась заступиться за незнакомую девушку. Со стороны это выглядело странно и отчасти даже глупо. Мишка – длинный шланг, и Надя – на две головы ниже ростом.

Но её поступок определённо вызывает уважение.

Консультация подходит к концу, химичка покидает кабинет. Торопится бедная. У неё муж строгий, терпеть не может, когда Татьяна Анатольевна на работе задерживается. Пару раз даже скандал устраивал прямо в школе. На виду у учителей и учеников.

С тех пор женщина старается не задерживаться ни на минуту.

– Владик, – ненавижу, когда меня так называют, – закрой, пожалуйста, дверь.

Молча киваю, глотая негодование.

С другой стороны… Мне на руку остаться с этой мелочью наедине.

– Подожди! – хватаю новенькую за запястье, прижимаю её руку к парте.

– Пусти! – и откуда в ней столько смелости ума не приложу. – Что ты себе позволяешь?

– Сядь и послушай! – приказываю.

Пытается освободить руку. Не препятствую, отпускаю.

Отворачивается от меня, словно я ей успел опротиветь.

Эй, девочка, мы знакомы один день!

– Не смей лезть в дела нашей компании, мелочь! Иначе тебе же будет хуже! – цежу ядовито. Не потому что забочусь о своих друзьях, у меня их попросту нет.

Я переживаю за эту незадачливую девчонку. Как бы её смелость не граничила с глупостью.

– Ты меня услышала? – нависаю над ней.

Непробиваемая. Смело смотрит мне в глаза, так, что становится противно от самого себя.

Но другого выбора у меня нет.

Глава 5

– Ну, и, конечно же, я надеюсь, вы уже познакомились с нашей новенькой, – вещает Инна Витальевна, наша классная руководительница. – Наденька, встань, пожалуйста…

– На табуретку! – ржёт Рягузов, развалившись на соседнем стуле.

Я бы ни за что не села рядом с этим хамом, но учительница начала урок, и мне показалось невежливым перебивать её и просить отсадить от меня Михаила.

– Мишенька, – скалится Инна Витальевна. До чего противно наблюдать, как взрослые люди пресмыкаются перед этим мажориком.

– Не, ну, а что, – продолжает веселиться парень.

– Майкл, – тихо, но отчётливо звучит знакомый бас. Чернышевский. – Заткнись.

Искоса поглядываю на Рягузова, который после слов друга начинает активно ёрзать на стуле. Издаёт несколько судорожных смешков и успокаивается.

Спину печёт от желания обернуться и посмотреть на этого недозащитника, но я умею держать себя в руках. Тем более, классная руководительница такое говорит, что я про Влада напрочь забываю.

– Я думаю, надо помочь Наденьке влиться в наш дружный коллектив, – опять улыбается. Интересно, у неё скулы не сводит от бесконечного оскала? И неужели она всерьёз считает этот змеюшник дружным? – Ой, а Любочки ещё нет сегодня?

Женщина прикладывает одну руку ко рту, а второй заправляет за ухо короткую светлую прядь. Пробегается глазами по классу.

– Дианочка, давай, тогда ты, как заместитель старосты, придумаешь какое-нибудь занятие для нашей новенькой, а мы пока приступим к теме урока.

Инна Витальевна ведёт математику и параллельно является классным руководителем. В целом, женщина довольно приятная, но только слишком перед директорским сыночком лебезит. А я терпеть не могу лесть, люблю всю правду в лоб говорить. Мама считает, что так юношеский максимализм проявляется, и с возрастом это пройдёт. Надеюсь, что нет.

После первого урока ко мне подходит Мышкина.

– Надь, ты бы не связывалась с Дианкой… – тянет, поджимая пухлую нижнюю губу.

– А я, думаешь, горю желанием общаться с этой мажоркой? Ты же сама всё слышала, что Инна Витальевна придумала.

Я поправляю лямку рюкзака, которая упорно пытается съехать с моего плеча, и машинально оглядываюсь по сторонам. Лучше бы не смотрела.

Штерн перехватывает мой взгляд и идёт в нашу с Верой сторону.

– Что, Соколова, вылупилась?

Специально перед моим носом красными когтями машет.

– Я Скворцова, ясно? Сквор-цо-ва! – по слогам повторяю. Никому не позволю себя унижать.

– Слушай, я вот не пойму, – Диана выставляет одну ногу вперёд, демонстрируя край чулка, выглядывающего из-под чёрной мини-юбки. – Ты такая смелая, потому что дура? Или ты просто дура?

Возвожу глаза к потолку, прикрываю на мгновение. Смотрю на оппонентку.

– Ты для меня задание нашла уже? – слегка склоняю голову набок. Мне не нравится этот разговор, не нравится внимание мажоров к моей персоне. Я пришла в школу, чтобы учиться, а не вот это вот всё.

– Ооо! – тянет восторженно. Напрягаюсь. – Я такое задание тебе придумала, мигом в коллектив вольёшься. Только вот что скажи мне, с чего это Влад за тебя заступается уже второй раз, м? – сверлит презрительным взглядом. Ревнует? Возможно, только я тут точно не причём.

– У него спроси, – невозмутимо пожимаю плечами. Кажется, моё спокойствие выводит девушку из себя.

– В общем, после уроков жду тебя в библиотеке, не опаздывай!

Девушка наигранно дружелюбно машет мне рукой и торопливо покидает наше общество.

– В библиотеке?.. – развожу руками.

Следующим уроком стоит английский. Класс небольшой, но всё равно разделён на две группы, как обычно.

Рягузов и Штерн оказываются в другой подгруппе, что не может не радовать, а я попадаю в класс вместе с Верой. И Чернышевским.

– Не советую тебе отвечать на предложение Штерн, – Влад присаживается на соседний стул и разворачивается ко мне всем корпусом.

В отличие от своих дружков, он соблюдает правила школы и занятия посещает одетый исключительно по форме. Правда, в этих классических брюках, жилете и белоснежной рубашке он больше напоминает молодого бизнесмена, а никак не ученика одиннадцатого класса.

– Ты о чём? – изгибаю одну бровь.

– Ты понимаешь, о чём я, – всё тем же холодным тоном.

Да что же он ко мне привязался-то?

– И как ты себе это представляешь? Инна Витальевна дала поручение, мне проигнорировать классного руководителя? Или что? – развожу руками.

– Ди что-то задумала, если не хочешь вляпаться в неприятности, послушай меня, – встаёт и уходит, садится за последнюю парту.

Весь урок сижу, словно на иголках, даже пропускаю пару раз обращение учительницы.

– Упражнение номер пять, Скворцова! – Юлия Сергеевна повышает голос, а до меня только доходит, что то же самое она говорила только что на английском как минимум три раза. А я, как полная дура, сидела и хлопала глазами, пожирая взглядом пустоту.

– Надежда!

Вздрагиваю, перевожу взгляд на учительницу. Та с грозным видом советует быть внимательнее, я усердно киваю и снова погружаюсь в свои мысли.

Сразу после урока беру свои вещи и подхожу к парте, за которой сидит Влад. Я не из тех людей, кто станет молчать и изводить себя догадками.

– Что тебе от меня нужно? – спрашиваю без лишних предисловий.

Парень сидит, откинувшись на спинку стула, и кажется таким независимым. Весь его вид кричит о том, что он не чувствует себя рядовым учеником, и даже учителя должны обращаться к нему на вы и шёпотом.

– Мне? – усмехается. – От тебя? – произносит гораздо громче, так, что две девчонки, сидящие впереди Чернышевского, оборачиваются и окидывают меня сканирующим взглядом.

Создаётся впечатление, что они меня впервые видят. Носы морщат и губы кривят соответствующе.

Вообще, я слышала, что в этой школе учатся дети из самых обеспеченных семей города. Встречаются, конечно, и вроде нас с Мышкиной, но в основном по чистой случайности. Вера просто живёт рядом с этой школой, поэтому учится здесь. А меня приняли потому, что в других школах попросту не оказалось места.

Парень встаёт из-за парты, и теперь мне приходится очень сильно задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Лучше бы сидел, так разговаривать было удобнее.

– С чего ты это взяла? – слегка наклоняется.

– С того. Ты, то угрожаешь мне, то наоборот, пытаешься предостеречь от опасности, у тебя раздвоение личности? Не пойму, хороший ты, или плохой… – что-то меня понесло, и даже пронзительный взгляд чёрных глаз не смущает.

Влад смотрит пристально ещё некоторое время, а потом немного наклоняет голову так, что его лицо становится слишком близко. Густые брови сведены к переносице, а губы слегка подрагивают от нервного напряжения. Парень злится.

– Я не хороший, уж поверь, – цедит приглушённым севшим голосом, хватает рюкзак и уходит, ощутимо задев меня локтем.

Звук отодвигающихся стульев, шёпот одноклассников и смех девчонок – всё это фоном проносится в сознании, пока пытаюсь переварить слова Чернышевского. Спасибо Мышкиной, она хватает меня под руку и выводит из кабинета в холл.

Пару раз щёлкает пальцами перед моим носом, пытаясь вернуть в реальность.

– Ах! – громко выдыхаю, приходя в себя.

Дыхание становится рваным, а в висках пульсирует кровь. Давно я так не нервничала, даже вчера, когда впервые шла на урок в новой неизвестной школе, чувствовала себя гораздо увереннее.

– С возвращением, – улыбается Вера.

Пытаюсь сфокусировать взгляд на пухлом, довольно милом лице девушки, но сделать это по-прежнему сложно.

И что меня так задело, не пойму. Пристальное внимание Влада к моей персоне или его холодный, леденящий нутро тон, которым он пытался меня предупредить об опасности?

Влад

– Ты прикинь, да? Идея – чума! – восклицает Ди, когда я выхожу из кабинета математики.

Вместе с Мишкой они стоят немного в стороне от входа и живо что-то обсуждают.

Штерн, заметив меня, поправляет свою короткую юбку. В итоге та становится ещё короче.

Дура. Я никогда не куплюсь на её дешёвые фокусы.

Подавляя внутренний блок и испытываемую от вида этих двоих брезгливость, подхожу к одноклассникам.

– Как дела? – мне плевать.

Мне глубоко пофиг как дела у этих придурков. Но их, как псов цепных, нужно всё время контролировать.

Поэтому приходится иногда использовать «пряник».

– Классно выглядишь, – подмигиваю Дианке.

Вкладываю нечеловеческие усилия в это действие.

– Влад, – расплывается в тошнотворной улыбке.

И выкладывает передо мной все свои «гениальные» планы.

Что и требовалось доказать.

Перед английским присаживаюсь ненадолго рядом с новенькой.

Она, как примерная ученица, разложила на парте все принадлежности и ждёт начала урока.

– Не советую тебе отвечать на предложение Штерн, – смотрю на Скворцову строго.

Девчонка пробегает по мне оценивающим взглядом. Морщится.

– Ты о чём? – изгибает одну бровь домиком.

Такая мелочь, а серьёзная – дальше некуда.

И не глупая. В отличие от Штерн.

– Ты понимаешь, о чём я, – припечатываю холодно.

Да что же она такая упёртая.

– И как ты себе это представляешь? Инна Витальевна дала поручение, мне проигнорировать классного руководителя? Или что? – разводит руками.

Надо подняться и уйти, забить на всё. Но ноги словно свинцом налились – не встать, не пошевелиться.

«Ты должен её предупредить!» – вопит внутренний голос.

– Ди что-то задумала, если не хочешь вляпаться в неприятности, послушай меня.

Встаю и ухожу на своё место.

Весь урок не свожу глаз с Надежды. Она тоже то и дело ёрзает на стуле. Нервничает, наверное.

Это правильно. Это полезно.

После урока хватает свои вещи и с воинственным выражением лица мчится к моей парте.

– Что тебе от меня нужно? – вот дотошная.

– Мне? – усмехаюсь. – От тебя? – специально повышаю голос.

Не потому, что не хочу с ней разговаривать. Нет. Просто мне самому не нравятся мотивы, которые мной руководят.

Встаю, глядя на новенькую сверху вниз. До чего же мелкая.

– С чего ты это взяла? – слегка наклоняюсь.

От неё пахнет свежестью. Так приятно, что я зависаю ненадолго.

Заставляю себя отпрянуть.

Выслушиваю внимательно гневную тираду, пытаясь понять, что Надя говорит.

Мне хочется смотреть и смотреть в её голубые глаза, а не объясняться сейчас.

Хмурюсь, когда мозг обрабатывает полученную информацию. Наклоняюсь к девчонке, разглядываю правильные черты лица.

А она милая.

Но её моё мнение не интересует. Кажется, в глазах девчонки я такой же, как эти клоуны – Диана и Мишка.

– Я не хороший, уж поверь, – вырывается само собой.

Злость из-за такого дерзкого предположения новенькой разливается по венам кипящей лавой.

В такие моменты мне трудно себя контролировать.

Беру рюкзак и выхожу из кабинета, слегка задев девчонку напоследок.

Глава 6

Стоит последнему уроку подойти к концу, как возле моей парты тут же вырастает Штерн. Диана изображает дружелюбную улыбку, но выражение её лица больше напоминает звериный оскал.

– Я уже жду тебя, Надежда, – с презрением произносит моё имя и нетерпеливо постукивает длинными ногтями по парте.

Девушка даже не старается скрыть истинное отношение к моей скромной персоне. Она переминается с ноги на ногу и брезгливо морщит нос, когда я демонстративно ставлю на стол свой рюкзак и складываю в него принадлежности. Конечно, все мои вещи куплены в обычном магазине, а большая часть одежды и вовсе сшита руками мамы. Но я всегда одета чисто и опрятно, и, на мой взгляд, это самое важное, а не название бутиков, в которых приобретена та или иная вещь.

– Давай ты для начала расскажешь, что за задание придумала, – не спешу выходить из кабинета.

– Блин, Скворцова, два дня здесь учишься, а уже ведёшь себя по-хамски! – выплёвывает. Бедная, хоть бы собственным ядом не отравилась.

Я поднимаюсь и складываю руки на груди. Конечно, мне всё равно приходится смотреть на девушку, задрав голову. Но сидя разговаривать ещё сложнее.

– И где я тебе нахамила? – усмехаюсь.

– Я – заместитель старосты, мне Инна Витальевна поручила помочь влиться тебе в коллектив. Возиться с тобой у меня нет ни малейшего желания, а ты ещё и выпендриваешься.

В красноречивом монологе Дианы слышатся нотки обиды, и мне даже немного совестно становится. Отчасти Штерн права, ей бы только научиться изъясняться менее язвительно.

Прежде, чем выйти из класса, прощаюсь с Мышкиной. Она пригласила меня в гости до вечера, ведь у нас очередная консультация намечается. На этот раз по русскому языку. Но мне пришлось отказаться от любезного предложения одноклассницы, потому что я уже обещала Диане.

Послушно иду вслед за Штерн, даже когда мы сворачиваем в узкий плохо освещённый коридор, в конце которого виднеется одна единственная дверь.

Библиотека. Длинные стеллажи и много-много книг. Интересно, их хоть кто-нибудь читает в наше время, когда бумагу активно вытесняют электронные носители?

Сразу подмечаю, что никого кроме нас с Дианой в помещении не видно, да и дверь Штерн ключом открывала.

– Что от меня требуется?

– Нужно проверить инвентарные номера на вот этих двух рядах, – девушка взмахом руки показывает на парочку стеллажей слева от меня.

Окидываю их взглядом: на каждой по три полки, так мы до утра возиться будем.

– Это задание нашему классу дали ещё в конце прошлого учебного года, так сказать, в счёт практики, но, увы… – разводит руками.

– Никто ничего не сделал, – подытоживаю я.

– Не то чтобы. Посмотри, здесь шесть рядов, остальные уже проверили. Но эти в основном Любка и Ко занимались, а она на прошлой неделе руку сломала. Поскользнулась, – поджимает губы.

Мы переглядываемся как бы невзначай, и по тому, как Диана старательно отводит взгляд, я делаю свои выводы по поводу болезни пока ещё незнакомой мне одноклассницы Любы. Подозреваю, там не так всё чисто.

– А Люба – это староста класса? – спрашиваю вполне очевидную вещь, ведь прекрасно слышала сегодня Инну Витальевну.

Но мне неловко находиться наедине с этой девушкой, поэтому задаю глупые вопросы. Она же открыто демонстрировала своё презрение, а сейчас разговаривает как ни в чём не бывало. И меня это настораживает, желудок сжимается от нехорошего предчувствия.

– Да, Любка Фирсова – наша староста, вооот, это тебе для разогрева, – Диана опускает внушительную стопку книг на стол и возвращается к стеллажу.

Я присаживаюсь на стул и приступаю к работе после того, как Штерн показывает мне, что нужно делать.

Проходит примерно минут тридцать, Диана тоже работает и пока молчит, даже производит впечатление вменяемого человека. Я беру следующую стопку и возвращаюсь к столу.

– Это последняя, потом я отлучусь на полчасика, сбегаю что-нибудь перекусить возьму в магазине напротив, – сообщаю своей напарнице. Или надзирательнице, я пока не поняла.

– Ой, – грустно выдыхает, – ты голодная? Прости, я не подумала, сама я придерживаюсь строгой диеты, поэтому иногда забываю, что остальные люди нуждаются в пище.

Молча киваю в ответ, потому что ничего не хочу отвечать. Мне не нравится, что девушка вдруг стала разговаривать со мной довольно ласково. Буквально сорок минут назад ядом плевалась, а теперь в подружки набивается, неужели я похожа на дуру, которая способна поверить в такую резкую перемену?

– Надюш, – обращается, когда я заканчиваю с последней книгой, – потерпишь ещё пять минут? Я в туалет сбегаю и вернусь, – поджимает стеснительно губы.

– Ладно, – соглашаюсь неохотно. Я на самом деле очень проголодалась.

Беру ещё пару книжек с полки, чтобы не сидеть без дела, и когда по моим ощущениям проходит не пять, а все пятнадцать минут, тянусь за телефоном.

– Не поняла, – говорю в пустоту, ведь кроме меня в библиотеке по-прежнему никого нет.

Ещё раз шарю ладонью по столу. Я точно помню, что положила телефон именно сюда, но на всякий случай проверяю рюкзак.

Пусто.

Высыпаю всё содержимое на стол, но это не даёт желаемого результата.

Сердце начинает стучать немного быстрее от боязни того, что мои опасения подтвердятся.

Иду к вешалке и проверяю карманы куртки, но и там нет моего телефона. А вот это уже не смешно.

Ноги сами несут меня к двери в библиотеку. Дёргаю за ручку. Заперто.

Пытаюсь ещё раз открыть непослушную дверь, но она по-прежнему отказывается открываться.

Как глупо и одновременно предсказуемо.

В том, что Штерн намеренно всё подстроила, чтобы запереть меня здесь, я не сомневаюсь. Даже телефон мой стащить не побрезговала.

Бешеный стук в груди отдаёт эхом в висках, и мне даже кажется, что дышать становится труднее. Оглядываюсь по сторонам. В помещении всего два окна, и они на мою удачу не закрыты решётками, а значит, я могла бы с лёгкостью выбраться из ловушки, в которую так просто угодила. Если бы не одно «но». Библиотека находится на третьем этаже.