Обманутая

Эрик все кричал. Бил по стеклу, просил впустить его и поговорить. Как же он ошибался. Эрик вывалил все на Есению, не готовую к его словам и чувствам. И теперь мог потерять ее навсегда. Он никогда не верил в любовь, но то, что он испытывал к ней, ослепляло его.

Сосредоточившись, Есения все же завела мотор, выехала с парковки, игнорируя парня. Она хотела сбежать от него. Есения все сильнее и сильнее нажимала на педаль газа, разгоняясь до безумной скорости. Вцепившись рукой в руль, она смотрела лишь перед собой, игнорируя все возможные мысли и веря в то, что совсем скоро окажется в своей кровати, в своей комнате – в безопасности.

Невысокая блондинка, выбежавшая на крыльцо, вскрикнула, когда мимо нее пронесся автомобиль, а следом второй. Лиц она уже не видела и проклинала на чем свет стоит непутевых водителей.

– При-привет, – заплетающимся языком прошептала Есения, записывая голосовое сообщение подруге. – На меня напал какой-то псих. Помнишь те букеты цветов? Так вот, это он. Тот парень, который постоянно слал мне их. Мне страшно, и я не знаю, что ему нужно от меня, и…

Договорить она не успела. Есения разогналась до двухсот и вовсе не контролировала ни себя, ни машину. Страх блокировал ее защитные механизмы. Страх блокировал разум и все мысли. Перед поворотом Есения резко нажала ногой на тормоз, но не успела снизить скорость, и машину круто занесло. Отбросив телефон в сторону, Есения попыталась выровнять машину, но у нее ничего не вышло. Машина закружилась, резина вырисовывала на асфальте черно-грязные следы. Автомобиль с напуганной Есенией внутри перевернулся несколько раз и упал в кювет, оставаясь лежать колесами вверх, те продолжали крутиться. Есения сидела и медленно моргала. Перед глазами все плыло, а голова кружилась. Ей не было больно. Лишь страшно из-за того, что она не понимала, где именно сейчас находилась. Страшно, ведь она осталась здесь совершенно одна, а тот незнакомец где-то рядом. И он ее найдет. Непременно найдет.

И он нашел. Понадобилось несколько минут. Эрик мог проехать мимо, ведь смотрел он лишь перед собой. Был уверен, что Есения уже далеко и он ее не догонит, но ошибался. Его маленькая девочка была снова рядом с ним.

– Ох, черт, – выругался Эрик, останавливая машину у обочины. Достав из кармана телефон, он подбежал к перевернутой Кia. Мысленно готовил себя к худшему. Эрик набрал номер «Скорой», но не нажимал на кнопку вызова. Для начала хотел посмотреть на все сам. Эрик кое-как открыл водительскую дверь, перед этим осмотрев автомобиль. Не заметив вытекающего бензина и других проблем, он осторожно попытался отстегнуть ремень, но случайно резко дернул за него, вырывая ремешок, удерживающий бессознательное тело.

Ее тело ни на что не реагировало, прощупывался слабый пульс, заставляющий Эрика сдерживать слезы и слегка улыбаться одновременно. Она была жива, а все остальное он мог исправить. Достав Есению из машины, Эрик быстро пошел к внедорожнику, пытаясь в этот самый момент осмотреть Есению – видимых переломов не было, лишь ссадины и синяки на руках и ногах, даже на ее прекрасном лице.

«Подушка безопасности сработала блестяще!» – подумал Эрик, укладывая Есению на заднее сиденье автомобиля.

Укрыв ее одеялом, Эрик поднялся и еще раз посмотрел на Есению. Она в его машине, хоть и против своей воли. В этот момент Эрик услышал тихую мелодию, которая явно доносилась из ее автомобиля. Тихо выругавшись, он подбежал к Кia, нашел на коврике телефон с двумя процентами зарядки.

– Мама, – прошептал Эрик, а после без зазрения совести отключил телефон, перед этим удалил сообщение, которое Есения так и не успела отправить.

Ему было чуждо слово «мама», он не испытал никакой жалости к той женщине, которая сидела сейчас в своей квартире и волновалась. Эрик не считал себя бессердечной скотиной, просто он был вот таким. Одиночкой, который привык полагаться только на себя, не оглядываясь на остальных. В этом мире он был сам по себе. До того момента, пока не увидел Есению. Свою маленькую девочку.

В его голове зародился план. И Эрик, сам того не осознавая, начал приводить его в исполнение. Собрал в машине вещи Есении в ее сумочку. Проверил все еще раз и аккуратно протер тряпкой те места, где точно касались его пальцы. Он вычистил все, а после позвонил в «Скорую», рассказал об аварии и сбросил вызов.

– Нет, внутри никого не видно. Приезжайте скорее, – это были его последние слова. После он разобрал свой телефон, достал из него сим-карту, которой пользовался уже долгие годы и которая когда-то принадлежала единственному любимому человеку, сломал ту и выбросил. Больше его здесь ничего не держало. Он сел в машину, завел мотор и поехал куда глаза глядят. На ближайшей остановке проверил документы Есении, заглянул в кошелек. Денег на первое время должно было хватить. Возможно, что-то еще найдется на картах. Навязчивая идея так глубоко поселилась в его мыслях, что Эрик больше не сопротивлялся.

На той же остановке он наспех обработал раны Есении. Некоторые перевязал бинтами, раны на брови и щеке заклеил пластырем. Эрик пытался мыслить здраво и не давать эмоциям брать вверх. Сделав все, что в его силах, Эрик снова вернулся за руль. Посмотрел на отражение в зеркале заднего вида и не смог поверить в то, что это он – волосы перемазаны грязью, на челке виднелись несколько капель крови. Уставшие голубые глаза ярко светились и искрили счастьем. Эрик не мог сдержать улыбки из-за того, как все хорошо сложилось. Слишком правильно. Его сердце готово было вырваться из груди, слегка покалывало. На секунду Эрик хотел отказаться от навязчивой идеи, бросить все и сдаться, рассказать о том, где Есения. Но, встряхнув головой, лишь продолжил ехать дальше, желая убраться прочь, подальше от прошлого, от места, в котором оба были несчастны. Во всяком случае, он был в этом уверен.

Третья глава

Телефон Есении так и остался лежать на коврике в машине. Ей продолжала звонить мать, но вместо голоса дочери слышала другой женский голос, монотонно говорящий, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Женщина начинала волноваться, но старалась не паниковать раньше времени. Валерия Владимировна помнила, что Есения выбегала из квартиры с разряженным телефоном и тот мог просто разрядиться полностью, а с ее единственной дочерью все могло быть в порядке.

Эрик ехал куда глаза глядят, проезжал один поворот за другим, пока не приехал в небольшой городок на юге края. Все время, что он двигался по трассе, Эрик старался не попадаться на глаза сотрудникам полиции, караулившим машины на дороге. Но всякий раз, когда он проезжал мимо патрульных автомобилей, улыбка на его губах росла ярче. Он все еще не мог поверить в свою удачу, но радоваться было рано – Есения все еще не пришла в себя, и ей определенно необходим был врач. За все время пути Эрик останавливался лишь один раз – чтобы купить себе воды и новую симку, заправить автомобиль. Все остальное время он продолжал ехать.

– Осталось совсем чуть-чуть, девочка моя, – прошептал Эрик, заезжая в один из дворов. Именно в этом районе города он снял квартиру менее часа назад у приятной женщины, судя по голосу. Оставив Есению в машине, Эрик быстро поднялся в нужную квартиру на третьем этаже шестиэтажки с облезлыми стенами и кое-где видневшимися пластиковыми окнами.

Эрик вошел в нужную квартиру и был приятно удивлен, увидев, что внутри все довольно неплохо – небольшая однокомнатная квартира с раздельным санузлом, кухней и маленьким крытым балконом. В квартире было достаточно мебели. Эрик решил вечером заскочить в магазин и купить несколько вещей, которые помогли бы ему привнести в их квартиру уют.

– Плату буду ждать в первых числах каждого месяца. Коммуналку платите отдельно, – пробормотала женщина, стоя у входной двери и поправляя рукава длинного черного плаща. – Не шумите тут, соседи хоть и добрые у меня, но все равно у всех есть предел терпению. Соседку справа по выходным забирает к себе внук, другой сосед работает на вахте. Так что… тоже будьте тихими.

– Не волнуйтесь. Мы с моей невестой не из шумных, – убеждал ее Эрик. Он аргументировал отсутствие своей девушки здесь и сейчас тем, что та занята решением вопросов по работе в другом городе и приедет ближе к вечеру.

Женщина ему верила, никаких причин не доверять парню у нее не было. Подозрений у нее он тоже не вызывал. Женщина даже радовалась, что нашла таких хороших жильцов. Порядочных.

После ухода хозяйки квартиры Эрик вернулся в машину. Он сел на сиденье, закрыл дверцу и выдохнул: день был слишком тяжелым для него, силы были на исходе. Эрик слышал, как тихо дышала Есения позади него, но пока ничего не мог сделать. Было еще слишком светло, чтобы нести ее в квартиру. Потирая лицо ладонями, Эрик снова улыбнулся тому, как все складывалось – еще утром и подумать не мог, что Есения будет в его машине и он будет искать квартиру для их совместной жизни. Сомнений не оставалось. Эрик сможет подобрать слова, убедить ее в том, что он не такой страшный, каким показался ей при первой встрече. Что он любил ее. Любит.

С наступлением вечера Эрик снова вышел из машины. Накинул на голову капюшон, взял на руки Есению и понес в квартиру. На улице было мало людей, так что свидетелей почти не было. А те, что были, на Эрика и девушку на его руках не обращали внимания. В таких маленьких городках люди не привыкли к преступности. Поэтому даже какие-то намеки на нее пропускали всегда мимо глаз. И к тому же никто не видел ничего странного в том, что парень нес девушку на руках. Может, у нее сломана нога или она просто уснула? Парень выглядел в их глазах героем, а девушка – бедняжкой. Или же девушка перебрала лишнего. И в этом случае парень все еще оставался героем, а вот девушка – безнравственной…

Поздно вечером Эрик сдался и позвонил в «Скорую». Он уже придумал легенду, приготовил деньги и надеялся, что ему попадется корыстолюбивый врач. Так и вышло. «Скорая» приехала через час, и в историю Эрика, в ту, в которой Есения упала с лестницы, поверили. Взяв немалую сумму денег, врач оказал Есении первую помощь и заверил Эрика в том, что скоро она придет в себя.

– Час. От силы два, и она будет как огурчик, парень, – усмехнулся молодой врач, пересчитывая тысячные купюры, а после убирая их в карман джинсов под белым халатом. Эрик смотрел на отданные деньги и думал о том, что сбережений осталось мало. Он копил, всегда откладывал деньги, но сумма все равно была небольшой.

После ухода доктора Эрик закрыл дверь, вернулся в комнату, в которой на кровати лежала Есения. К приезду «Скорой» он переодел Есению, привел в порядок ее волосы и вытер следы грязи и крови с кожи. Сейчас Есения выглядела лучше. Эрику казалось, что она уснула и вот-вот проснется. Решив не тратить время впустую, Эрик взял ее сумочку, высыпал содержимое на небольшой диванчик напротив кровати и стал все внимательно изучать. Документы, которые он решил надежно спрятать подальше от ее глаз, пока все ей не объяснит; косметика и наушники, немного мелочи и блокнот, который Эрик тоже решил убрать пока с глаз; клубничная жвачка и парочка сливочных леденцов; ручка, шоколадный батончик, бутылка воды; и на самом дне сумочки он обнаружил ее небольшую фотографию. Точнее, не только ее, а Есении и Ивана, мужчины, которого Эрик ненавидел до зубного скрежета.

Убрав все лишнее и оставив необходимое, он сел на край кровати и, почти не моргая, смотрел на Есению, наблюдал за ней. Глупо улыбался собственному счастью, надеялся на то, что она не подскочит и не сделает себе же хуже.

Есения окончательно пришла в себя глубокой ночью через семь дней после аварии. К ней каждый вечер приходил один и тот же доктор, проверял ее состояние, вкалывал необходимые препараты, получал деньги и уходил. Эрик ждал и верил в то, что все будет хорошо. Ведь она уже приходила в себя пару раз, бодрствовала несколько часов и снова засыпала.

Светлые занавески задернуты, и сквозь них в комнату вливается свет уличных фонарей. Окно слегка приоткрыто, прохладный ветер гулял по квартире, из-за чего Есения слегка вздрогнула. Этим она и разбудила Эрика, лежавшего у ее ног. Сонно потирая глаза, Эрик поднялся и мигом пришел в себя, понимая, что Есения очнулась.

Сама же Есения нахмурилась, подняла руку и провела ею по голове. Шипя от легкой боли, она внимательно осматривала темную комнату, в которой могла различить лишь тени предметов и парня, находившегося так близко к ней. Она видела его тень, чувствовала тепло его тела, но больше ничего. Ни страха, ни паники от одного лишь вида, как было тем утром. Есения снова сфокусировала внимание на незнакомце. Раскрыла губы, чтобы что-то сказать, спросить, где она и что произошло, но поняла, что не может сказать и этого. Неожиданный страх сковал ее тело, не давая даже пошевелиться.

– Ты проснулась, – прошептал Эрик, наклонив голову. Вытянув руки, он осторожно поправил одеяло на Есении, не давая ей замерзнуть. Ему самому было жарко и душно, он готов был прыгнуть в сугроб, чтобы остыть, нырнуть в ледяную воду, но не мог сейчас ни на шаг отойти от нее. Своей девочки.

– Да, я проснулась, – тихо отозвалась Есения, боязливо поглядывая то на парня, то на слегка дрожащие руки. Руки-ледышки, ведь она все еще не могла согреться. – А где я? Кто ты и… кто я? – Последний вопрос она задала так тихо, что Эрик ликовал. Как и говорил врач, у нее возможны проблемы. Легкая потеря памяти. Эрик не верил в это, но сейчас внутри его все вздрогнуло, врач не ошибся. Хотя то, что происходило сейчас, никак не походило на легкую потерю.

Не зная, что ответить, он облизнул губы, отвел взгляд в сторону. Эрик собирался с мыслями, ведь это его последний шанс. Другого точно не будет. Она – его девочка, не помнила даже себя и своего имени. Почему бы не сделать так, чтобы все встало на свои места именно сейчас? Она станет его по собственной воле, он ей лишь слегка поможет. Подтолкнет.

Четвертая глава

Она сидела в своей старой комнате в квартире матери. Есения понятия не имела, как скоро сможет переехать в другое место, но пока сил на поиск квартиры и новой работы не было. Есения только-только расплатилась со старыми счетами за их двухкомнатную квартиру с Иваном, за ремонт своей машины. Ради этого Есения распрощалась с некоторой своей одеждой, которую покупала в Италии или Франции во время совместных путешествий с бывшим парнем или небольших гастролей. Она не была большой звездой, но в городе ее узнавали и любили; каждый знал кареглазую шатенку как солистку танцевальной команды Рapillon, основателем которой и считался Иван Максимов – молодой и подающий надежды хореограф. «Его бабочки», как он любил называть девушек, порхали на сцене так изящно и грациозно, что влюбляли в себя всех и вся. А Ивану лишь льстило, что все эти девушки его, а самая красивая – Есения, его любимая. Но спустя четыре года отношений пара рассталась. Есения больше не была для него лучшей, да, она все еще была молода и красива, но не так изящна, как та, которую он полюбил.

– Доченька, я там запеканку сделала. Твою любимую. Творожную. С яблоками, – пробормотала Валерия Владимировна, приоткрыв дверь в комнату. – Пойдем, чаю выпьем. Потрещим о чем-то, как в старые добрые.

– Да, мамуль. Сейчас, – кивнула Есения, осматривая старые апартаменты с кучей коробок на полу. Она их перевезла только сегодня утром и даже не притрагивалась к распаковке. Одежда, обувь, книги, посуда и прочая мелочь – все находилось в коробках. Все было разложено аккуратно, а коробки подписаны.

Услышав утвердительный ответ, женщина вышла из комнаты, оставляя дочь. Есения посидела еще несколько секунд, после поднялась и подошла к самой большой коробке с надписью «одежда верхняя». Вздохнув, она отрезала скотч, раскрыла коробку и достала из нее вязаный кардиган и бежевое пальто, купленное прошлой весной. Слегка улыбнувшись, Есения подошла к стене у двери, где висело около десяти крючков. Повесила на них одежду, давая себе тем самым понять, что из этой комнаты она теперь так просто не уйдет. Вплоть до тех пор, пока не сможет накопить денег и снять отдельное жилье. Снова вернуть свою жизнь в прежнее русло.

Ближе к вечеру того же дня в их дверь позвонили. Открыла Валерия Владимировна. Женщина поправила короткие темные волосы, нанесла на губы немного красной помады. После встретила курьера, державшего в руках шикарный букет белоснежных фрезий. Расписавшись, где требовали, Валерия Владимировна притянула букет ближе к себе, прикрыла глаза и вдохнула легкий цветочный аромат.

– Доченька! – крикнула она, ступая по ковру в комнате Есении. – Тебе подарок.

– Что там? – спросила Есения, не выходя из своей комнаты. Переодевшись в домашнюю одежду, она уже вовсю распаковывала вещи, сортировала их, разбирала по шкафам и полкам, что-то выносила в кухню или гостиную.

– Ты только посмотри, какая красота, – с улыбкой протянула Валерия Владимировна, отдавая дочери букет. – Сразу видно, что молодой человек знает, какие цветы твои любимые.

Увидев цветы, Есения лишь слегка улыбнулась. Она догадывалась, от кого эти цветы, но не знала, права ли. Это заставляло ее нервничать. Единственное, в чем она была уверена, – это не Ваня. Ее поклонник сам во всем признался. «Это не он осыпает тебя цветами, моя девочка», – было написано на одной из записок. Больше Есения не получала никаких записок, только цветы.

Есения поставила букет в воду, перед этим подрезав концы стеблей. Вазу с ними перенесла на деревянную тумбочку у кровати. Теперь в комнате было намного уютнее, чем утром. На полках стояли ее книги и безделушки. Несколько фото в рамках – вот Есения только родилась и лежит на руках у отца; вот восьмилетняя Есения на своем первом занятии в школе танцев в ярком красном костюме; вот она с мамой на вручении аттестата в школе; вот она с одноклассниками на море после выпускного; здесь Есения вместе с Дашей Флеер, лучшей подругой, с которой дружила со времен детской танцевальной школы, а сейчас они вдвоем танцевали в Рapillon.

Танцевали.

В шкафах и на вешалке висела ее одежда, а на прикроватной тумбочке были цветы от ее тайного поклонника. Здесь все принадлежало Есении, но она, казалось, не была рада этому.

Пятая глава

– Где я? – спросила Есения, натягивая на себя одеяло. Она чувствовала себя беспомощной, смотрела то на парня, то осматривала комнату, пытаясь найти что-то знакомое взгляду, ухватиться за что-то. – Кто ты?

– Ты… ты не узнаешь меня? – Он читал, что человек может потерять память после подобной аварии. Даже слова врача не были способны полностью убедить во всем Эрика. Не верил в то, что подобное могло произойти и с Есенией. Точнее, не могло так повезти самому Эрику. Неужели судьба услышала его и сжалилась? Позволила ему быть рядом с той, которую он так сильно любил?

– Кто ты? – повторила Есения немного увереннее, но голос все же предательски дрожал. Не знала, кто она и где находилась, кто сидел перед ней и смотрел так, будто сама Есения что-то значила для него. – Где я нахожусь?

– Эй, это же я… – неуверенно ответил Эрик, внимательно наблюдая за ее реакцией на свои слова. Но ничего не менялось – она так же с непониманием смотрела на него, с незнанием того, что творится. – А свое имя ты помнишь?

– Кто ты? – Есения сильнее сжала края одеяла пальцами, впиваясь в него ногтями. – Меня зовут… меня зовут… – бормотала она, опустив взгляд и пытаясь вспомнить свое имя. Одно слово, которое решило бы все и расставило на свои места. У Есении ничего не выходило. Нужное имя никак не появлялось в ее сознании. Не знала, что ответить.

– Прости. Я… я не хочу тебя напугать, – Эрик поднялся с кровати и попытался снова подобрать правильные слова, до сих пор не в силах переварить все случившееся. – Давай я выйду, позволю тебе собраться с мыслями. У тебя не болит голова?

Она подняла на него карие глаза, цвет которых он всегда называл цветом карамели, посмотрела на него снизу вверх, почти не моргая. Ей было страшно, и Эрик это понимал, но сейчас ее страх был вызван не им, а тем, что она ничего не знала. Совершенно ничего. В ее мыслях было пусто, сознание не отвечало на какие-то банальные вопросы, будто и жизни у нее раньше никакой не было. Сплошные вопросы вроде «какое у меня имя?», «сколько мне лет?» или «кто этот парень напротив меня?» оставались без ответа, и это радовало самого Эрика, но наводило на плохие мысли саму Есению.

Есения помнила себя маленькой – невысокая худая девочка с непослушными волосами, которые вечно были заплетены в тугие косы. Видела рядом с собой женщину, красивую и статную. «Скорее всего, мама», – подумала Есения, пытаясь вспомнить хоть что-то. Но в голове больше ничего было, а любая попытка отзывалась тупой болью в голове.

Ей было страшно, ведь, кроме малютки с косичками, она ничего не помнила о себе. Из головы пропала добрая половина ее жизни, а то и больше, ведь собственный возраст для Есении Чеховой был загадкой.

– А вы… ты… ты можешь сказать мне мое имя? Пожалуйста.

Когда она снова посмотрела на него, сердце Эрика сжалось. Он увидел в ее глазах надежду и боль, страх, смешанный с непониманием. Взгляд Эрика тоже был далек от спокойного, но он держался и не хотел заставлять ее волноваться еще сильнее. Есения смотрела на него, нервно покусывая губы и ожидая ответа. Она ни разу не отвела от него взгляда, надеясь, что этому человеку можно доверять. Хотя других вариантов у нее не было.

– Я… эм… Олеся, ты чего, не помнишь? – спросил он, слегка улыбаясь ей и направляясь в сторону двери. Эрику нужно было срочно умыться, освежиться и прийти в себя, придумать план для дальнейших действий.

– Я, – ответила она немного заплетающимся языком. Снова задумалась и попыталась вспомнить хоть что-то, кроме своего имени. Может, возраст? Или какой сегодня день? Может, дату рождения? Кличку собаки? А у нее вообще была собака? – Не помню.

– Тогда подожди здесь немного, хорошо? – Эрик сбегал от нее. Ему было страшно, и он ликовал одновременно. – Только не вставай. Тебе нужно отдохнуть.

Кивнув его словам, она проводила Эрика взглядом и, поджав губы, осмотрела комнату, в которой находилась. Сама Есения, теперь уже Олеся, лежала на большой двуспальной кровати с жестким матрасом и двумя мягкими подушками. Прямо перед ней у противоположной стены стоял диван с комплектом белья на нем и подушкой. Рядом с ним на столике находился старенький телевизор, а у стены около окна шкаф, по всей видимости, с одеждой. На полу лежал большой коричневый ковер с каким-то рисунком, шторы задернуты, но Олеся могла заметить, что уже давно стемнело. Она чувствовала себя тут чужой, будто заглянула в гости к этому парню, а не жила тут.

Опираясь спиной о дверь, Эрик сел на пол и выдохнул. Такого развития событий он не ожидал. Увезя Есению, Эрик постарался предоставить все необходимые условия для того, чтоб ей было хорошо. Чтоб она увидела, какой он на самом деле. Вот уже неделю Эрик ждал стука в дверь или сюжета про Есению Чехову на экране телевизора. Но в сравнении с остальными происшествиями пропажа девушки из небольшого города не привлекала так много внимания. Обхватив голову руками, Эрик пытался понять, как же вести себя дальше. Он не рассчитывал, что удар головой заставит ее обо всем забыть.

Но она все забыла.

И Эрик улыбнулся. Широко и так по-мальчишески, ведь теперь он был единственным, кому она могла довериться. В ее жизни теперь был только он.

Шестая глава

Не дождавшись возвращения незнакомца, который все еще не представился, Олеся легла в кровать и по шею укрылась одеялом. Теперь ей было немного спокойнее. Она знала свое имя. Хотела верить в то, что парень не обманывал и ее действительно звали так. Она шептала свое имя, но внутри было пусто, ничего не откликалось, никаких воспоминаний. В итоге Олеся решила, что так и должно быть, что воспоминания вернутся к ней постепенно и совсем скоро она узнает о себе все.

Эрик пришел в комнату спустя полчаса. Обдумав и продумав историю несколько раз и собравшись с мыслями, он переступил порог, прошел к кровати. Эрик до сих пор находился в шоке от того, как все образовалось. От потери памяти, от того, что теперь Олеся могла стать его. Его девочкой. На секунду Эрик подумывал, чтобы сдаться и уехать с ней в их город, но быстро отмахнулся от этой мысли. Сложилась такая заманчивая ситуация, и не воспользоваться ею было бы глупо.

Сев на край кровати поближе к Олесе, Эрик снова посмотрел на нее. На Олесю, как он сказал. Все же он боялся, что девушка вспомнит все, услышав свое настоящее имя, поэтому прибег к хитрости и обману.

– Вспомнила что-нибудь? – тихо поинтересовался он, не сводя с нее голубых глаз.

– Я знаю, что меня зовут Олеся. Ты мне так сказал. Больше ничего не помню, – призналась она, приподнимаясь и прижимаясь спиной к стенке.

– И ты не помнишь, как ты упала… кто я… и где ты? – пробормотал Эрик, убеждая себя в том, что уже стало понятно всем и вся: Олеся потеряла память и он единственный, кого она пока знает.