скачать книгу бесплатно
Эта догадка пришла Солу в голову, когда он сидел в кресле, на террасе у главного входа, любуясь голубизной озера и зеленью леса на дальнем его берегу. Солу настолько понравилась эта мысль, что настроение его тут же немного улучшилось, а на сеанс к Майеру захотелось еще сильнее, чтобы вновь попробовать этот странный наркотик, степень привыкания к которому Сол еще не мог проанализировать.
Было уже без пяти минут одиннадцать, и Сол собирался встать и войти в дом, как ему навстречу вышли Филипп и Эшли Райз.
– О, Сол, привет! – поздоровался Филипп, с виду пребывавший в веселом расположении духа. Одетый в шорты, футболку и с панамкой на голове, в одной руке он держал походную корзинку, а другой рукой не то обнимал, не то, опять же, держал за плечо свою жену. – Ты уже завтракал?
– Здорово, Фил! – радостно воскликнул Сол, резко встав и от души тряся протянутую руку Филиппа. – Дружище, как дела?!
Такая бурная реакция ничуть не смутила Филиппа, хотя, разумеется, он сразу же заметил фамильярность. А вот Эшли, как показалось Солу, немного сконфузилась, и словно постаралась укрыться за спиной мужа.
– Эшли, привет! – заметив это движение, обратился к ней Сол, широко улыбаясь и протягивая руку. – Рад тебя видеть.
Словно ей приходилось коснуться змеи или паука Эшли осторожно протянула руку, тем не менее, смотря прямо в глаза Солу с легким оттенком презрения, и отдернула ее сразу же после короткого пожатия. Сол успел заметить, как улыбавшийся Филипп внимательно проследил за их рукопожатием и тут же вернул себе беззаботный вид, по всей видимости, оставшись удовлетворенным.
– Я смотрю, ты тоже прекрасно освоился, и уже получаешь удовольствие от местной жизни? – Филипп по-товарищески хлопнул Сола по плечу, явно подыгрывая его лицемерию.
– А как же?! Я же здесь ради новой жизни, как-никак.
– Отлично, старина, рад твоему позитивному настрою. А мы вот решили с Эшли позавтракать на берегу озера, и от всей души приглашаем тебя с нами.
– Черт возьми, друг, я бы с радостью, но мне пора на прием к Майеру. Возможно, в следующий раз мне повезет больше насладиться вашим обществом.
– Почему бы не за обедом, Сол. А то этот толстяк оказывается страшным занудой, – засмеялся Филипп.
Сол расхохотался так, что даже выгнул спину, и Филипп, заметив, что Сол не стесняется выглядеть глупо, последовал его примеру. Они смеялись не меньше минуты: в первую очередь над тем, что им обоим была прекрасно понятна абсурдность этого истерического смеха. Даже Эшли, чтобы не выдать супруга, широко улыбалась и поглаживала мужа по той самой руке, которой он обнимал-держал ее за плечо.
– Ох, умора, – простонал Сол и оперся на плечо Филиппа.
– Ты про этого тупого толстяка? – уточнил Филипп, хоть прекрасно знал, что смеялись они вовсе не над Терренсом.
– Ой, ладно, – Сол встряхнул головой и скрестил руки на груди. – Так что говоришь?
– Я говорю, не пообедаешь ты с нами в гостиной? Уверен, что будет весело.
– И я уверен. И это меня даже немного пугает, – уже не смеясь, но улыбаясь в лицо Эшли, сказал Сол.
«Ох уж эти пухлые щечки, и это каре, и этот кроткий вид, сквозь который виднеется голодный зверь, и это пышное и ароматное, словно нетронутое, тело, зовущее к себе даже сквозь широкие спортивные штаны и свободную футболку. Ай да Эшли, ай да святая развратница, что же ты с собой наделала?»
Девушка словно прочитала эти мысли в глазах Сола, румянец покрыл ее щеки, и она опустила взгляд.
– Да уж, да уж, – покачал головой Филипп в ответ на последние слова Сола. – Ну, настаивать я не смею, понимаю, что у каждого свои планы.
Тут он поцеловал жену в макушку, и Солу показалось, что жест этот был сделан исключительно ради него.
– Сейчас в моих планах пойти причаститься у Майера, так что, друзья мои позвольте откланяться. Опаздывать некрасиво.
– Разумеется, старина, – вновь хлопнул Филипп Сола по плечу. – Не смеем тебя задерживать. Пойдем, дорогая.
Эшли бросила на Сола короткий взгляд, в котором трудно было прочитать что-то доброе. Сол дождался, когда супруги спустились с террасы, а затем окликнул Филиппа:
– Эй, Фил, дружище! Забыл тебе кое-что сказать. Можно тебя на минутку?
Филипп несколько секунд лукаво смотрел через плечо, затем развернулся и вернулся на террасу.
– Слушай, старик, – заговорил Сол полушепотом. – Тут такое дело… тебе нравится вид этой террасы?
– Да, ничего так, – кивнул Филипп, чувствуя подвох, и губы его начали расплываться в улыбке.
– Правда? Мне тоже!
– И к чему ты это спросил?
– Да к тому, приятель, что мне не хотелось бы изуродовать эту террасу твоими кровавыми соплями. И я прошу тебя избавить меня от этой возможности, и навсегда исключить из своей речи какие-либо упоминания об одной местной постоялице, и ты прекрасно понимаешь, о ком идет речь. Договорились?
Филипп несколько секунд молчал, продолжая расплываться в улыбке, а затем начал давиться беззвучным смехом. Его примеру последовал и Сол, и вскоре оба мужчины вновь заливались хохотом, хлопая друг друга по плечам, и самих себя по коленям. И хоть смех их и был недобрым, и продиктован он был отнюдь не душевной расположенностью, но каждому из них было действительно смешно. Смешно просто смотреть друг другу в глаза, не стесняясь высмеивать собственное лицемерие. Так, продолжая смеяться, они разошлись в разные стороны, но стоило Солу войти в дом, как смех моментально прекратился, и лицо его приняло выражение глубокого презрения.
Сол даже не знал, чего он желал больше: чтобы его угроза возымела успех, или чтобы Филипп, почувствовав вызов, заставил доказать эту угрозу на деле. Этот долговязый педант вызывал в нем едва ли не физическое отвращение, и его, видимое острому взгляду, психическое расстройство никак не сглаживало этого ощущения, не вызывало ни капли жалости, а наоборот, лишь провоцировало желание причинить этому человеку еще большие душевные неудобства. Единственное, чего Сол не мог предположить – это того, что случилось во время обеда, когда он мирно поглощал в своем флигеле грибной суп, мысленно переваривал шестой сеанс своей терапии, и предчувствовал приятный отдых в ночное время в винном погребке. Тут-то он и увидел, как в его сторону мчится Луиза, что уже было крайне удивительно, поскольку Сол впервые увидел, чтобы эта женщина изменила своей семенящей походке с вжатой в плечи головой.
– Господин Кеин, помогите! – услышал Сол и поспешил выскочить наружу.
– Что случилось, Луиза?
– Господин Кеин, ради бога простите мне подобное выражение! – на бегу кричала Луиза излюбленную фразу. – Господа Фак и Райз окончательно рехнулись и устроили драку прямо за обедом.
Сол бегом бросился к дому, будучи уверенным, что вина за эту ситуацию целиком лежит на нем – спровоцировавшем в маниакальном Филиппе страсть к агрессии. Он ожидал увидеть Терренса избитым и даже в слезах, в ногах у разрядившегося Филиппа, но каково же было его удивление, когда, влетев в гостиную, он увидел, что красный как томат Терренс сидит верхом на Филиппе, прижимая коленями его плечи к полу, и раздает ему пощечины. И было похоже, что Филиппу совсем не унизительна эта сцена, поскольку лежал он спокойно, не дергая ногами и не стараясь освободиться, а на лице его, мотающемся из стороны в сторону, даже играла злорадная улыбка.
Было очевидно, что первым напал Терренс, поскольку столь смехотворная схватка происходила как раз у перевернутого кресла, на котором позавчера Сол видел Филиппа. Вокруг было разлито вино, валялась еда с тарелки Филиппа, и в тот момент, когда Сол уже был в непосредственной близости, чтобы образумить Терренса, тот, гневным шипением перечислявший все подряд профессии, схватил с пола куриную ножку и принялся впихивать ее в рот Филиппу
– Нравится? – пыхтел Терренс. – Теперь тебе нравится?
Сол даже не сомневался, что нравится. А взглянув на Эшли, которая сидела на своем месте и наблюдала за происходящим с презрительной ухмылкой, понял, что нравится эта сцена и ей.
– Все, достаточно, – заговорил Сол, пытаясь стащить Терренса с Филиппа. – Успокойся.
Тот, однако, не собирался расставаться с ролью победителя, и, в конце концов, Солу пришлось сделать немалое усилие, чтобы свалить Терренса на пол и тем самым освободить Филиппа. Сол встал между ними, чтобы воспрепятствовать возможной попытке возобновления боя и успел заметить боковым зрением, как смеющееся лицо Филиппа исказилось в гримасе ненависти, но только на одну секунду. Но этого мгновения Солу оказалось достаточно, чтобы понять, что Филипп все же чувствует унижение и перед женой, и в первую очередь перед самим Солом, а насмешки в адрес бьющего его человека были лишь удачным щитом, который хорошо бы его защитил, если бы не эта секунда слабости. Сол вновь посмотрел на Эшли, и подумал, в чем же смысл ее улыбки? Кому она адресована: несчастному толстяку, которому позволили почувствовать себя победителем, или может быть мужу, оскорбление которого доставило ей удовольствие?
– В следующий раз я тебя задушу, – говорил запыхавшийся Терренс через плечо Сола. – Задушу своими руками. Я тебе обещаю.
Филипп ничего не ответил. Вместо этого, он скрестил руки на груди, закинул ногу на ногу и остался лежать, глядя в потолок с довольной улыбкой на лице.
Терренс тем временем поднялся на ноги и, подойдя к столу, налил себе полный стакан воды и выпил его под настороженным взглядом Эшли.
– И перед тобой я извиняться не собираюсь, – сказал ей Терренс, утирая рукавом подбородок. Затем вновь обернулся к Филиппу и с непривычной в его тоне насмешкой подытожил: – Вот он, авторитетный адвокат из Санторина. Жаль, что тебя сейчас не видят твои коллеги и конкуренты. Не видят на дне твоей гордости.
Филипп покачал головой с выражением, которое свидетельствовало о том, что он слышит полную чушь. Заметив лежавшую рядом куриную ножку, следы от которой отпечатались на его лице, он взял ее в руку и, не вставая, принялся есть. Сол не столько видел, сколько чувствовал, что Филиппу все тяжелее играть свою роль, поскольку он начинал переигрывать. Также он чувствовал, что если Филипп действительно взорвется, то ситуация может принять совсем другой оборот.
– Пойдем, Терренс, я провожу тебя, – сказал Сол, беря того за локоть и подталкивая в направлении лестницы.
Они прошли мимо Луизы, которая казалась не то напуганной, не то озабоченной. Она кивнула Солу в знак благодарности и поспешила покинуть гостиную.
– Что случилось за столом? – спросил Сол, когда они с Терренсом поднялись на второй этаж.
Тот лишь поморщился и махнул рукой. Сол не стал настаивать, и до самой двери они шли молча.
– Давай, помогу, – сказал Сол, увидев, что у Терренса дрожат руки и отпереть дверь ему не так просто.
– Все в порядке, – вновь отмахнулся тот, и с третьей попытки всунул ключ в замочную скважину.
– Ты как? Не по себе?
– Что-то вроде того. Голова кружится.
– Это от адреналина. Отдохни.
– Да, надо прилечь. Если хочешь, можешь зайти.
– Нет, не стоит. Позже увидимся. Захочешь поговорить, приходи
Сол хлопнул Терренса по плечу и пошел в обратном направлении. Спустившись в гостиную, он увидел интересную картину: Филипп, уже поправив одежду и вытерев лицо, сидел за столом вместе со своей женой, и оба они спокойно ели и, как показалось Солу, даже вели отстраненный диалог. Горничная убирала с пола просыпанную со стола еду и приборы.
– Сол, дружище, присоединяйся к нам, – улыбнулся Филипп.
– Что у вас тут произошло? – не прибегая на этот раз к черному юмору, спросил Сол.
Но Филипп видимо не наигрался и, сделав удивленное лицо, посмотрел на Эшли, словно ища у нее объяснения услышанного вопроса.
– А что у нас произошло?
– Ты ведь довел Терренса? Сам он и мухи не обидит.
– А, ты об этом, – протянул Филипп, словно речь шла о сущих пустяках. – Милая, что там случилось?
Эшли пожала плечами.
– Что-то насчет его подружки, – равнодушно ответила она, глядя в свою тарелку.
– Ах да, точно. Я просто спросил Терренса о его подружке, а он… – вместо слов Филипп развел руками и помотал головой.
– Понятно, – усмехнулся Сол.
– Нет, в самом деле, старина. Я не собирался его обидеть, и понятия не имею, почему он так взбесился. Для меня такая реакция стала полной неожиданностью. Но я человек не злопамятный, и уже все забыл. Собственно, я даже не запоминал.
– Нужная способность.
– Согласен. Выручает порой.
– Ну что ж, приятного вам аппетита. Хорошо, что все закончилось без серьезных травм.
– Спасибо, друг. Может быть, все-таки останешься на чай?
– Нет, не стоит. Не хочу разговаривать о чьих-то подружках.
– Почему же?
– Да что-то слишком сильно тебя интересуют чужие подружки.
Филипп засмеялся, но теперь Сол уже не слышал в этом смехе ничего кроме ненависти и злости. Ненавистью и злостью сверкали и глаза Филиппа. А вот Эшли резко покраснела и бросила на Сола короткий испуганный взгляд, и ему показалось, что про себя она просит его успокоиться и просто удалиться.
Покинув гостиную тем же путем, каким он в нее и ворвался – через заднее крыльцо – Сол закурил и побрел к своему флигелю. Ему захотелось зайти к Наоми и рассказать ей о случившемся, но почти сразу он оставил эту затею. Во-первых, он не хотел тревожить девушку подобными пустяками, а во-вторых, ему не хотелось портить ощущение от ожидания их ночной встречи. Сол успел заметить, что наряду с желанием быть в обществе Наоми, ему также не очень хотелось пресыщаться этим обществом; более привлекательным ему казалось употреблять его ограниченными дозами. Нельзя сказать, что в ожидании этих встреч он забывал обо всем остальном, поскольку даже рядом с Наоми голова его все равно не переставала болеть о других вещах, но то, что он их все-таки ждал – это было очевидно.
Сцена в гостиной хоть и не выбила Сола из колеи, но оставила неприятный осадок. Главным образом потому, что увиденное им никак не напоминало конфликт между мужчинами, в привычном понимании, а являлось конфликтом двух комплексов. И подобное зрелище в глазах Сола выглядело одновременно смешным и отвратительным. Совершенно безобидное «избиение» со стороны Терренса, и саркастически черная реакция Филиппа могли доставить забаву только надломанным или изуродованным душам. И если к Филиппу Сол испытывал нетерпимость, и знал, что им не найти общий язык ни при каких обстоятельствах, то в случае с Терренсом, Сол оказался в несколько щепетильной ситуации. Подпустив этого безобидного парня чуть ближе, чем следовало, он оказался тем подобием друга, которого, скорее всего, Терренсу так не хватало в реальном мире. Вот только Сол не хотел иметь никаких товарищеских отношений с этим человеком, потому что он был ему тоже по-своему неприятен. Сол никогда не жалел мужчин. В первую очередь, потому, что обладал настойчивым характером и умел преодолевать огромные временные расстояния на волевом напряжении. Терренс, который, как казалось Солу, вовсе не обладал подобными качествами, на чисто природном уровне, одним своим присутствием создавал вокруг себя зону дискомфорта. Сол понимал, что, вполне возможно, он не прав и нужно быть более терпимым к чужим недостаткам, но ничего не мог с собой поделать. Вот и сейчас, он прекрасно знал, что рано или поздно Терренс постучит в его дверь, чтобы поделиться уже остывшими эмоциями, и не очень хотел этого разговора. Однако, сообразив, что как раз сейчас, вскоре после обеда, Терренса ждет сеанс у Майера, который должен был пройти по горячим следам, Сол немного заинтересовался в том, что будет делать Терренс со своей столь неоднозначной победой.
