скачать книгу бесплатно
Звездочет и ошибка времени
Андрей Римайский
Свитки семи королевств #3
С давних времен звездочеты королевства проявляли мудрость и направляли судьбы людей и государства в нужное русло. Что может случиться, если вкрадется одна, казалось бы, мельчайшая ошибка? В жизни одного человека она оставит след на его пути, но что будет в жизни государства? Противостояние выходит на новый этап. Неожиданный противник появляется, чтобы нанести свой удар там, где его не ждали. Смогут ли герои найти в себе силы и мужество для противостояния?
Андрей Римайский
Звездочет и ошибка времени
Глава 1. Встреча с князем
Вечером того дня мы возвращались с обхода границ королевства Лилии. Ничто не предвещало беды. Измученные, усталые наши кони едва переставляли ноги.
– Камиль, братья! – окрикнул Паскаль пыльную кавалькаду. – Делаем привал. Придется смириться: нам не добраться до города Тысячи Солнц до захода. А пробираться ночью в его окрестностях по нехоженым путям – сами знаете, чем чревато!
Рыцари присвистнули, натянули поводья.
– Паскаль верно говорит, – отозвался Камиль, если и не родной брат его, то только лишь по различию в крови. – В этих краях чего и кого только не доводилось встречать! Будто все, что не укладывается в стройный городской быт, выбрасывается сюда, в эти дремучие леса и непроходимые чащи!
Отряд из семи человек (если считать вместе с их предводителем) выбрал себе для ночевки неприметную опушку в тени волнующей душу дубравы: помимо крепких дубов здесь высились широкополые клены и раскидистые липы. Стояла как раз пора цветения, и рыцари не преминули расположиться здесь на ночлег, вдыхая волнительные ароматы.
Один Паскаль ходил сумрачный, без лица.
– Тебя что-то беспокоит, друг? – спросил Камиль, подойдя к неразлучному товарищу.
– Сколько супостатов мы гоняли с тобой обычно, друг? – ответил вопросом на вопрос Паскаль.
– Да и не сосчитать.
– Вот то-то же. А в этот раз сколько?
– Да никого и не повстречали.
– Вот именно. Будто вся мелочь обычная разбежалась куда подальше! Это меня и беспокоит. Не к добру это.
– Да зря ты сгущаешь краски, друг! – улыбнулся Камиль. – Ведь не все ж время нужно рубить врагов, как капусту. Надо и честь знать. Дать передышку и им, да и себе.
– Очень уж я хочу стать Рыцарем Лилии, – поделился Паскаль тайной мыслью, понизив голос. – Видишь всех наших товарищей? Они хороши собой, хороши в схватке, не пощадят ни себя, ни врага. Но что, если нашим мечам не хватит силы? Ведь Послушник Лилии – только первая ступень к мастерству. А многие, достигнув ее, на ней и остаются, удовлетворенные кажущимся могуществом и силой. Вот и ты тоже, друг! А между тем… что будет, если найдется сила – не из этих разбойников, бандитов, мелких бесов и леших, которые попадаются обычно, а куда серьезнее? Против которой наши мечи окажутся бесполезны?
– Ого, куда ты забрал! – удивился Камиль. – Твое желание достичь во всем совершенства кажется мне иногда ну очень уж запредельным! Ладно, я пошел отдыхать. Устали не только наши кони за эти дни бесконечных и бесплодных скачек.
– Ложимся отдыхать! С рассветом выступаем! – зычно крикнул Паскаль всем прочим и добавил Камилю: – Что ж, будем надеяться, что я ошибаюсь.
Рыцари, как один, уснули крепким сном. Караульных не ставили, полагаясь на чуткость Фердинанда. Его прозвали Чуткое Ухо не зазря: ни одна мышь в радиусе десяти метров не проскользнула бы от него незамеченной. А во сне его чутье увеличивалось во сто крат. Весь отряд состоял из Послушников Лилии. Но, может, иному читателю это ни о чем не скажет? Тогда надо будет заметить, что если в королевстве Флер-де-Лис ученики шли по пути Цветов, то в королевстве Лилий издавна наиболее способные становились на путь Мечей. И даже для самого первого посвящения требовались недюжинные способности и приложение их в том, что зеваки назовут подвигом. Впрочем, разве это не так? Паскаль и Камиль, например, спасли когда-то целую процессию вместе с юной принцессой от великана в горах графства Гор. То был целый подвиг, не под силу каждому! Так и Фердинанд совершил свой, когда в шумной многолюдной толпе за десятки метров услышал шорох кинжала в кармане убийцы, который подбирался к королю. Такие отважные смельчаки и становились Послушниками Лилии, вступая на тропу, которая вела их ко все новым свершениям.
А второй ступенькой для каждого было стать Рыцарем Лилии. Для этого требовался самый что ни на есть самопожертвенный подвиг ради товарищей, друзей или попавших в беду незнакомцев. И далеко не каждый успевал найти такой миг и решимость. Поэтому большинство так и оставались Послушниками. Но даже здесь их умения были куда выше обычных. Что и говорить о тех редких героях, которые становились не просто рыцарями (получая посвящение от короля), а Рыцарями Лилии, впитав в себя незримое могущество? Они получали чуть ли не полную неуязвимость от вражеского оружия! И уж тем более история умалчивает о тех редких звездах, которые добирались до третьей ступени по пути Мечей, становясь Сеньорами Лилии, которые способны были не только защитить себя, но и взять под свою защиту целые отряды вокруг, оберегая их невидимой аурой и от стрел, и от копий вражеских. Редкие легенды доносят их подвиги!
Возможно, Паскаль во сне грезил именно о таких свершениях, когда вдруг лагерь заходил ходуном: то проснувшийся Фердинанд лупил в свои беззвучные барабаны! Никаких звуков не было, но зато исходила такая вибрация, что земля в лагере дрожала. Это был сигнал тревоги. Рыцари поднялись мгновенно. Да вы и сами бы вскочили, когда земля под ухом начала бы подпрыгивать!
– Что, что такое, Фердинанд? – тихим тенором прозвучал сонный голос Камиля.
– Что случилось? – более грубым басом вопросил Паскаль.
Когда Фердинанд увидел, что все встали, то указал в сторону густого леса.
– Смотрите!
Рыцари обратились в зрение. В ночной тьме не так и просто было рассмотреть клубящуюся паутину дыма, что поднималась над макушками самых высоких дубов и вязов.
– Эге! – кивнул Паскаль. – Дыма без огня не бывает. А ну-ка, братцы, по коням, проверим, что там! Предчувствие мне говорит, что случилась большая беда.
Предчувствие, как и во многих прочих случаях, не подвело Паскаля (не зря его избрали предводителем отряда). Густой дым вырывался мрачными языками, буквально отхватывая верхушки деревьев, как голодный бобер стачивает рассохшиеся бревна.
– Что за чертовщина? – удивился Камиль.
– Никогда такого не видел, – заметил Паскаль.
За верхушками загудели и заходили стволы древних вязов, разрываемые какой-то нечеловеческой силой, точно игрушечные прутики от веника. Над дымом, пляшущим подобно неугомонному сатиру, взвился пепельный ветер. Целые снопы трав, вырванных с корнями кустарников, требухи вращались, взмывали все выше и разбрасывались по сторонам.
– Вперед, вперед! – понукал Паскаль лошадь, переходя на резвую рысь.
Тут и пригодилось то самое чутье для всего отряда, о котором и была речь: мчаться в кромешной темноте в полном облачении среди густого леса, где каждый крючковатый ствол грозил вынырнуть из мглы, зацепить и выбить из седла, – задача не из простых! Но надо отдать должное, все рыцари справились с ней, домчав в какие-то считанные минуты. Подлетев ближе, лошади встали на дыбы, фыркая: повсюду тянулись можжевеловые рощи, переходя в иных местах в оливковые, но следом за ними вновь оплетали всю землю низким и плотным ковром.
– Спешиться! – скомандовал Паскаль.
Рыцари только спешились, как впереди них на высоту взмыли языки пламени, а следом послышались людские предсмертные крики. Их нельзя было перепутать ни с какими другими! Сердце Паскаля сжалось от боли.
– Быстрее, быстрее! Вперед!
И, рассекая перед собой лишние ветви, рыцари спешили на помощь неизвестным. Но двигаться приходилось, как в густом киселе. Их внезапно обступила плотная воздушная масса, которая пронизывала каждого, проходила через все поры тела, точно зоркий сторож, что пристально осматривает всех чужестранцев, которые намереваются попасть на визит к господину.
– Пусти нас! – прокричал Паскаль, хотя его голос потонул, как в глухой пробковой пещере: ни один звук не улетел дальше ротовой полости! Странное чувство, как в дурмане или как во сне, как когда вы кричите, казалось, со всех сил, но вместо этого понимаете: ни один звук не сотрясает воздух!
Как бы то ни было, но через пару секунд после этого Паскаль и его отряд ощутили, как липкие неведомые объятия схлынули, как резкий морской отлив. И они с удвоенной силой вырвались наружу!
Страшная картина предстала их глазам: посреди рощи располагалась широкая поляна, усеянная вулканическими осколками, еще дымящимися и жгучими! В самом центре на небольшом возвышении стоял старенький колодец. Возле него, в пяти шагах, лежал представительный мужчина в дорогом облачении, в мантии… И среди суматохи, и даже со спины рыцари не могли не признать своего короля – Фридриха Августина! Вокруг него лежало несколько сраженных гвардейцев из его личной охраны, а пять человек, которые оставались на ногах, прикрывали короля, выставляя щиты над ним. Беспомощно махали они мечами, пытаясь поразить неведомо что: из колодца в дымовой завесе тянулся огненный шлейф, переплетаясь сотнями нитей в подобие мускулатуры ног, рук, торса! Вся эта огненная вязанка вспыхивала демоническими языками, которые поражали солдат одного за другим, прожигая на них такие раны, от которых их тела скручивало, как пожухлые осенние листья под жаром факела.
Вот пало еще двое, и осталось только три защитника короля. А огненная струя, тщетно рассекаемая оставшимися в живых, будто насмехалась над ними, вполне приняв позу высокомерного вельможи. Одна нога пришельца была резко отставлена в сторону, рука направлена в то место, где прорисовывался бок, а голова откидывалась назад, словно сотрясаясь от беззвучного смеха. Огонь все более чернел, принимая землистые контуры вулканического цвета.
Рыцари подоспели как раз в ту секунду, когда вторая рука огненного злодея, полыхавший хвост которого все еще тянулся из колодца, завершая дивный процесс, с размаху ударила по щиту одного гвардейца. Пламя прожгло ему щит вместе с рукой, отчего он отлетел в сторону, корчась от боли.
– Рыцари! «Каменная стена!» – возгласил Паскаль.
Больше Паскалю ничего не нужно было озвучивать. Шестеро его соратников действовали, как один, без слов понимая друг друга. Чем-то их тактика, возможно, походила на формирование римских легионеров, а чем-то на македонские фаланги: каждый нечетный боец присел на одно колено, вбивая узкий край щита в землю, а на широкий в специальный паз ставя щит товарища; каждый четный же выставил длинное копье прямо перед собой с опорой тупым концом в твердые породы грунта. Шесть ощетинившихся копьями щитов в мановение ока выстроились перед Паскалем, который занял боевую позу, держа наготове свой меч под именем Ледяная Река. Клинок носил такое имя не зря! Не одному неприятелю он охладил пыл!
Двое оставшихся гвардейцев заняли было место по флангам, но Паскаль строго скомандовал:
– Позаботьтесь о короле! Увезите его скорее!
Те, недолго думая, бросились выполнять распоряжение нового командира. Да и кто бы посмел не выполнить, видя твердые решительные глаза Паскаля и его суровое лицо? А ведь командиру не исполнилось и тридцати к тому времени. Но жизнь воина быстро и щедро набрасывает годы поверх цифр!
Огненный пришелец окончательно обрел форму высокого стройного господина с дерзкой ухмылкой. Лицо его и руки все еще полыхали адским пламенем, а туловище остывало, облачаясь в серый камзол. Копья рыцарей не дремали и пытались поразить его, действуя то все вместе, то поодиночке, меняя углы и высоту. Но тщетно: враг, как видно, поднаторел в воинском деле и ловко уворачивался, почти не сходя с места. К тому же поднял меч поверженного и принялся наносить удар за ударом по щитам. Меч в его руке наполнялся волнами огня и всякий раз искрил, ударяясь о непробиваемое зеркало щитов. Его «хвост» из колодца, что пылал алым заревом, окончательно вытянулся из колодца, отдавая бегущие капли серного дождя страшному незнакомцу.
Тут он одной рукой встряхнул этот отросток и, раскрутив, послал его остаток на рыцарей. «Хвост» распался на сотни серных брызг, прожигая доспехи, латы, шлемы, поножи. Один за другим рыцари хватались за части своего тела, испытывая немалую боль. Паскаль сам получил ожог на лодыжке, хотя в момент полета брызг задержал дыхание и воспользовался старым трюком еще из детства, когда он с Камилем и друзьями старались уворачиваться от капель дождя, проходя от одного дерева к другому. Такие были у них детские игры: последний, кто остался сухим, признавался победителем и носил гордый титул Неуязвимого до следующей непогоды. Паскаль не раз и не два становился победителем в той игре. Как и Камиль. Камиль, державший щит посередине, не дрогнул, несмотря на искореженную часть доспеха на спине – та оплавилась и прогнулась вовнутрь, наверняка нанеся болезненную травму. Но Камиль не дрогнул. Может быть, только поэтому «каменная стена», как рыцари называли этот прием, не распалась! Фланги чуть сложились, дрогнули, но центр держался. Копья тоже разошлись в стороны, дав нужные мгновения для незнакомца. Он ими и воспользовался, нанося такие удары, что копья затрещали, ломаясь и воспламеняясь.
Паскаль внезапно зашел с фланга, выныривая из-под рыцарского щита. Он нанес такой резкий удар, что ни один смертный не успел бы уклониться, но чертов незнакомец подставил гарду меча под удар, в тот же миг отпуская клинок и заваливаясь на спину. Да кто бы додумался до такого маневра? Меч, получив сумасшедшее вращение от удара, полетел в обороняющихся, сбив шлем у одного из рыцарей, который был возле Паскаля. Суматоха пошла на пользу неприятелю. Тот, видя такую крепкую стену, счел за благо не ввязываться в дальнейший бой и, перемахнув через колодец, припустил в оливковую рощу.
– Нет, так просто от меня не уйдешь! В погоню! – крикнул Паскаль, первым бросаясь за врагом.
Когда в вихре бега Паскаль догнал неприятеля на ближайшем холме (тот запутался в ползучем дроке, чьи ветви как будто намеренно хватали), то оказалось, что все рыцари, кроме Камиля, далеко отстали. Паскаль занес меч над врагом, но в ту минуту тот обернулся, и время остановилось.
Ястребиные глаза с недобрым жаром смотрели на него через изумительно острые черты лица, высеченные точно из мрамора: высокие скулы грозно оттеняли лицо, как гранитные скалы; тонкий нос поднимался к плоскому лбу без морщин, будто не знавшему ни горя, ни печалей. Волосы его оттенка черного дерева густо охватывали голову. Гордый неукротимый дух куражился в лукавой улыбке, которую важный господин мог бы бросить на шута, веселящего его. Кожа его на лице и руках была такой же безукоризненной, как полированный мрамор, рукою искусного творца обращенный в живое существо: ни пятнышка, ни изъяна, ни морщинки, которые могли бы омрачить безупречную поверхность! «Он при желании будет пользоваться успехом у прекрасного пола» – только и подумал Паскаль.
– Ты хоть знаешь, кого ты смеешь преследовать, жалкий поклонник цветов и мечей? – от голоса незнакомца по позвоночнику пробегал холодок, а от его пронзительного взгляда невозможно было укрыться.
– Ты говоришь с Паскалем! Посланником девы, что находится в королевстве Флер-де-Лис и благословляет на подвиги рыцарей, чтобы они разили таких исчадий, как ты! Назови свое имя, и я отправлю тебя туда, откуда ты явился!
– Князь Догед с удовольствием отправит тебя в ту же дорогу, в которую пошли многие гвардейцы вашего короля!
– Но не сам король! – воскликнул Паскаль и сделал выпад.
Манеры незнакомца оказались столь же примечательными, как и внешность: во время представления он успел сделать такие па, которым позавидует любой придворный. А с первым же выпадом он задвигался с грацией танцора, рассчитывая каждый шаг до миллиметра. Казалось, он скользил по земле, словно невесомый. Его движения были настолько плавными и неожиданными, что Паскаль едва поспевал за ним.
– И хватит с тебя! – рассмеялся Догед и поднял правую руку.
Паскаль внезапно замер, почувствовав, как из руки того на него опустился странный магнетизм, который повелевал не двигаться и не сопротивляться. И трудно было не поддаться этому потустороннему обаянию! Ярко-бордовое облачение, струящийся плащ незнакомца, который развевался на ветру, как пламя от костра, завораживали как маятник гипнотизера жертву.
Догед только протянул было левую руку к мечу Паскаля, замышляя явно не доброе, как налетевший из-за спины Камиль спутал все карты. Вдалеке слышались голоса остальных рыцарей.
– Вот щенок! Ну, я с тобой еще рассчитаюсь! Припомни мое слово! – вскрикнул, отступая, Догед.
Так же внезапно, как и появился, столбняк Паскаля был разрушен. Догед исчез в оливковой роще, а Паскаль так и остался стоять на вершине холма с мечом наготове и бешено колотящимся сердцем. Камиль хотел было броситься в погоню, но Паскаль сделал знак рукой.
– Но он уйдет! – взволнованно крикнул Камиль, указывая на таящую вдалеке тень.
– Не стоит. Это как раз то, что меня пугало. Мы слишком мало знаем.
– Да нагнать мерзавца – и голову с плеч! – горячился Камиль. – К чему тут знания?
– Не скажи, друг, – Паскаль положил руку на плечо младшему товарищу. – Когда-то тебя погубит поспешность и горячность. В них теряется точность. А без точности и перо могущественнее меча! А он пишет такими перьями, от которых кровь застывает у тебя в жилах! И ты стоишь, как старая колода, что только и ждет удара топора!
– Всем собраться. Возвращаемся обратно и бережем короля!
Паскаль свистнул и хлопнул в ладоши. Мир вернул себе краски, оставляя видение в прошлом. Паскаль стоял на палубе корабля, который рассекал морские просторы чужих вод, мчась в направлении к островам Азора. Вокруг столпились солдаты, друзья, ставшие на время путешествия моряками. Потрепанная команда прежней шестой центурии, лишившаяся своего центуриона и многих деканов, слушала историю Паскаля. Мартин сидел рядом на бочке с соленьями. Лицо его отражало всю задумчивость и работу мысли.
– Мы столкнулись с опасным врагом, – сухо выразил он общее настроение.
– Если бы только Камиль понял это же, – вздохнул Паскаль. Он все еще горевал по погибшему товарищу.
Осмонд, рослый мужчина лет пятидесяти, декан первого отряда, принявший на себя командование остатками центурии, кивнул Паскалю.
– Что ж, мы теперь знаем, с кем имеет дело. Значит, узнаем и как противостоять ему. Не бывает силы без того, чтобы не нашлась другая, которая поборет ее!
– Верно! Дело говоришь! – раздались одобряющие крики солдат.
– Мы не должны падать духом! – твердо сказал Осмонд. Он-то, как любой начальник, знал, что поддержание дисциплины и надежды на успех – это ключевые точки, на которые нужно обращать внимание. – Рулевой, держать курс в ту сторону, где нас ждут острова Азора! Мы найдем остальные центурии, присоединимся к ним и вместе одолеем любого!
Мартин смотрел на море, что играло отблесками света, как ребенок зеркальцем. Не нужно, чтобы остальные знали то, что Мартину прямо сейчас говорила подспудная мысль, что шла из какого-то другого времени, места… о том крушении, что потерпели остальные центурии, о той беде, что стряслась с Таниной. Он знал это наверняка!
Никто не прочел его мыслей, а слово он теперь берег, как никогда прежде. На кону стояла, кажется, не только жизнь сестры, его самого, товарищей, но и нечто большее, чего Мартин не мог предсказать.
Корабль бороздил воды час за часом, день за днем. Гребцы сменяли друг друга строго по очереди, не выказывая недовольства на выпавший жребий. Эта сплоченность стоила того, чтобы не раскрывать известие, которое мигом бы лишило многих сил. Мы часто готовы прикладывать массу усилий в надежде достичь заветных берегов, веря в успех и любя братьев по оружию. И нельзя вырывать ни одну из этих трех спиц, что мчит колесницу к цели! По крайней мере, прежде времени. «А когда это потребуется – придут, быть может, и новые решения, и новые силы, и надежды!» – решил Мартин, исходя седьмым потом, но не выпуская крепкого галерного весла, когда пришла его очередь. Мышцы болели от усилий, но галера плыла дальше. И это было важнее всего. Не единица, но целое. Так рассуждал каждый. Иначе все дело было бы заранее обречено.
Спустя несколько недель болтанки моряки ощутили первые последствия. Кожа была побита непогодой, а волосы пропитались солью, но песни и рассказы не смолкали, чтобы тоска по земле не съела живьем.
Переносить осенние ночи было все труднее. Матросы ютились в каютах, чтобы хоть как-то надышать воздух и согреться. Ветер свистел сквозь щели в досках, а шум волн, бьющихся о корпус судна, проникал через хлипкие перегородки. И каждый раз одна и та же мысль сверлила ум, что человек здесь – только хрупкая скорлупка посреди необъятной стихии.
Они пережили несколько жестоких штормов, потеряв троих товарищей.
– Коварные воды! – только и сказал один из гребцов, когда рядом с ним неукротимой волной смыло товарища.
А солдат рядом, седой человек с бородой цвета соли, только тяжко вздохнул. Корабль то поднимался, то опускался на волнах. Ясное небо после омытой слезами ночи было настоящей наградой.
Когда казалось, что силы уже на исходе, вдали показалось едва различимое пятнышко песчаного цвета.
– Что это? Игра света или мираж? – первым спросил Мартин, застыв на носу судна, как флюгер, указующий направление ветра.
– Где? Что? Мерещится? Кто говорит? – одновременно раздалось с дюжину голосов.
– А ну-ка дорогу! – самым басовитым из них оказался Осмонд.
– Да ведь Мартин прав, – Паскаль вглядывался в синюю даль, что играла заманчивыми бликами надежд и разочарований.
– Точно, ей-богу! Глядите! И вы это видите? – шум голосов не стихал, все более наполняясь радостью.
И было отчего: там, в туманной синеватой дали, брезжил песчаный клочок мечты. Как же всем хотелось вновь почувствовать твердь под ногами!
– Это должен быть последний из южных островов, – предположил Бенегер.
– Раз мы идем с противоположной стороны, то должно быть! – согласился Осмонд.
– А значит, теперь нам останется только переплыть перешейки между островами и высадиться на первом, где и будет главный форт! – подытожил подошедший Ансеис.
Эмиль хлопал в потные ладоши, Флорентин, щурясь одним глазом, водил кистью, будто намеревался запечатлеть эту картину в памяти. Словом, на носу собрались все, кроме гребцов. Последним тоже ой как хотелось присоединиться! Но кто же тогда будет грести? Ветер, как назло, стих, и паруса безжизненно болтались.
– Наконец ступим на твердую землю!
– Отдохнем в тенечке, вкушая свежие плоды!
