скачать книгу бесплатно
Но призрачным надеждам не суждено было сбыться. По мере приближения они разглядели силуэт небольшого скалистого берега. Стало ясно, что пристать здесь толком негде. Решено было спустить лодки и отправиться на них. Спустили паруса, и гребцы подвели корабль к скалам. Вода здесь была мелкой, якорь мгновенно врезался в илистую почву. Скудный песчаный пляж в несколько метров встретил лодки.
– Осмотреться! – отдал приказ Осмонд.
– Но осматривать нечего! – послышались разочарованные голоса.
– Это не остров, – бурчал Эмиль, – а недоразумение!
– Словно небольшой выступ скалы с тонким слоем песка на вершине, – подтвердил Мартин.
Многие члены экипажа зароптали.
– Во всех донесениях прежних лет картографы и исследователи совершенно однозначно отмечали последний остров как вытянутый на несколько миль, с зарослями и прогалинами. Даже небольшой водопад рисовали в восточной части. Прежние центурионы как один подтверждали те сведения, – заметил Бенегер как можно громче.
– Тогда что здесь не так? – басил Осмонд. – Где остров?
– Не укладывается в голове.
– Здесь и лагерь то разбить негде: сплошные скалы идут, то выступая на несколько метров вверх, но в основном проваливаясь на десятки метров вниз, – доложили первые гонцы, прибывшие после первого осмотра.
– Да, да, такие провалы, что порой и дна толком не видно!
– Что за ерунда? – дивился Осмонд. – И мы здесь не пополним даже запасы?
– А это что? – спросил Эмиль.
Оказалось, что ему удалось поймать небольшую ящерицу, которую он намеревался зажарить на только что разведенном костре.
– Кто хочет попробовать?
– Разрешите отлучиться? – тем временем попросился Мартин.
– Я с тобой, – сказал Паскаль.
– И я, – попросился Флорентин.
– Хорошо, – сказал Осмонд, – даю час. Нам все равно нужно понять, что делать дальше.
Мартин пошел первым.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Флорентин Паскаля, когда они отошли на десять шагов от места высадки.
– Да, – ответил Паскаль. – А ты, Мартин, о чем думаешь?
– Есть у меня кой-какие соображения. Конечно, вы явно владеете такими навыками, о которых мне только и мечтать…
– О, это дело наживное.
– …но и у меня есть способности, о которых вы не знаете, – добавил Мартин вполголоса.
– О чем ты? – спросил Флорентин.
– Мне иногда кажется, что я сплю и вижу себя совершенно другим человеком. И там мне приходят такие подсказки, до которых я бы сам не дошел. И способ общения там совсем иной.
– Чудно, – заметил Паскаль. – Однако смотрите!
Вся троица замерла на месте. Они обошли очередную скалу по витиеватой горной дороге и прямо перед собой обнаружили узкий лаз, который вел внутрь горы.
– Эээй! – сложив руки рупором, крикнул туда Мартин.
«Йей-ей-ей!» – долетел ответ.
– Похоже, там глубоко, – Флорентин призадумался.
– Мы можем там затеряться не на один час, – согласился Мартин.
– Но я чую…
Флорентин не успел выразить мысль, как пара солдат показалась из-за горного кряжа и замахала им рукой.
– Осмонд велел всем возвращаться немедленно! Мы отплываем!
– Что? Почему?
– Скорее, скорее! Это приказ!
Все вернулись бегом. И правда: лодки быстро грузились и готовились выйти в море. Причина не заставила себя долго ждать: там, откуда они приплыли, с той стороны, где лежал остров, на котором погибли их товарищи – Жерар, Филипп, Рабель и другие, – оттуда на весь горизонт тянулась плотная сине-черная полоска, прорезаемая изредка ослепительно белыми судорожными нитями.
– Ого! – только и сказал Паскаль. – Такой грозы я еще не видел.
– И такого шторма тоже! – донеслось из ближайшей лодки. – Быстрее запрыгивайте. Первая лодка отплыла. А мы вас ждем! Если не успеем убраться подальше, нас на этих скалистых берегах размажет и взболтает, как яичницу в миске с гвоздями!
– Стойте, стойте! – попытался было запротестовать Мартин, но двое солдат подхватили его под руки и перенесли в лодку.
Паскаль и Флорентин запрыгнули, не дожидаясь особого приглашения. Лодка отплыла.
– Что тебя смутило так? – бросил Паскаль.
– Не знаю. Чутье другого мира. Как хотите, назовите это. Только бы это не было самой большой ошибкой!
– Что ж, скоро узнаем. В любом случае поворачивать поздно.
Лодки зашли с двух сторон галеры, солдаты быстренько взобрались по спущенным за борт канатным лестницам, хватаясь за руки товарищей. А Осмонд уже мчался на корму.
– Рулевой! Курс на север, подальше от того шторма! Гребцы, по местам! Ребята, сейчас вам, как никогда, нужно выложиться по полной, если хотим выбраться сухими из воды!
– О, – отметил Паскаль, – это занятная детская игра, я помню…
Но предаваться воспоминаниям было некогда: работа закипела, все бегали, выполняя распоряжения, гребцы неистово погружали весла в пенящуюся воду. Галера сорвалась с места и пошла в обход острова.
Остров не составило труда обойти, настолько он был непривычно мал и выделялся, точно инородное пятно на белоснежно чистом покрывале. Попутный зюйд подул как следует и наполнил паруса, разгоняя галеру так, что казалось: еще немного и она взлетит над волнующейся морской пеной.
– Каков южный ветер! Ох, каков! – кричал рулевой, когда в его спину ударял очередной порыв.
– Он будто хочет нагнать нас вместе со штормом и молниями! – переживал Бенегер.
– Выйдем и из этой передряги! – кричал Осмонд, вышагивая по палубе. – Не подведите, братцы! Скоро нас ждет укрытие от непогоды! Скоро нас ждет форт, полный друзей! Поднажмите!
Что и говорить: слова нового командующего придавали сил и энтузиазма. Дело ладилось, глаза солдат блестели от воды, пота и даже слез у самых прочувствовавших – не все ведь были закаленные в походах вояки: были тут такие же, как Мартин, для которых экспедиция стала первым испытанием, первой закалкой. И потрясений, способных исторгнуть слезы из неокрепших душ, хватало! Грозы вдалеке полыхали все чаще!
Солнце скрылось несколько часов назад, когда небо стало полотном, окрашенным в оттенки чернильной синевы. Ночь накрыла мир внезапно, схлопнулись затворы на небесных окнах. Страшный свист слышался в ветре. Гребцы выбивались из сил, матросы ежечасно бегали натягивать паруса, крепили лини. Пока одни отсыпались в трюме жалкие несколько часов, другие вкалывали хуже перегруженных вьючных ослов.
Молния озарила небо, бросив на палубу бледный призрачный свет, а гром раскатился, как пушечный выстрел. Шторм надвигался и становился неизбежностью. Очередной порыв ветра ударил в спину рулевого, и тот повалился на перила. Бенегер, старый ветеран, стоял рядом с ним и перехватил штурвал на те секунды, не сменив маски мрачной решимости. Наступали минуты, когда каждый проверялся на стойкость. Таких минут ждет много повидавший и боится зеленый юнец.
Темные тучи закрыли луну и звезды. Ветер стал свирепым и неумолимым врагом, бросая на корабль волну за волной. Они ударялись о корпус с такой силой, что бревна стонали, тщетно протестуя. Молнии резали небосвод без предупреждения, выхватывая страх, запечатленный на лицах многих солдат.
– Давайте, братцы, удесятерите ваши силы! – истошно кричал Осмонд.
Впрочем, гребцы и без того работали как проклятые. Казалось, море готово было поглотить их целиком, и от этого отчаяния в них вошли какие-то нечеловеческие силы. Ярость шторма падала. Они отрывались! Ветер выл, как хищник, который выпускает добычу из острых клыков.
– Эге! Видел бы только эту скорость Жерар! – вопил Осмонд вне себя. – Он бы вами гордился, орлы! Во славу и память его! Давайте, давайте!
Утро застало всех измочаленными, но бодрыми. Да, потеряли еще пятерых человек, но оставшиеся 25 человек словно сговорились, что теперь не время их оплакивать.
– Где же острова? – недоумевал рулевой. – По карте мы должны их уже увидеть!
Вопрос повис в воздухе. Никто не решался озвучить страшную мысль, что стучалась в голову.
– А это не они? – раздался первый робкий голос. – И что это там с морем?
Все пятьдесят глаз разом уставились на небывалый природный феномен: далекие острова, как миражи, висели в нескольких метрах от воды; в их очертаниях узнавались острова Азора. Но прямо перед миражом море будто впадало в самое себя, попирая все известные законы физики, обрываясь в незримую бездну, а через сотню метров так же в обход разумения «текло» вверх, выныривало из ямы серой массой, набирало цвет и формы и вновь становилось морской гладью.
– Что за чудеса? – пробасил Осмонд.
– Не та ли это «циклопическая воронка», о которой предупреждали нас островитяне? – спросил Бенегер.
– Не нравится мне это, – выразил Паскаль общее мнение.
Многие тут зароптали и побросали весла. Галера сбросила скорость, спустила паруса и застыла в нерешительности. Далекий южный шторм прекратился, так и не поглотив жертву, но теперь перед ними встала новая опасность.
– Боюсь, 1222 год войдет в летописи династийного календаря как год, в котором королевство потеряло сразу три когорты – полторы тысячи человек! – сказал Паскаль.
– Боюсь, что как бы династия вообще не клонилась к закату! – согласился Бенегер. – В прежние времена армии исчислялись легионами по пять тысяч бойцов в каждом! А сейчас мы даже не смогли набрать единовременно десять когорт, чтобы составить один легион!
– Думаешь, это признак упадка?
– Думаю, что вырождаемся. И причина нам неизвестна.
– Не тут ли она заключена?
– Что же нам делать, Осмонд?
– По веслам и вперед! Мы одолеем эту воронку точно так же, как и шторм!
Большинство было «за», но послышался тихий ропот нескольких человек на палубе.
– А если нет? – робко спросил Флорентин. – Мы загубим все жизни и не доберемся до наших товарищей.
– Не вижу другого пути! – орал Осмонд.
– А островитяне говорили о каких-то мудрецах Глубокой Воды с земель Высокого Рифа, – тихонько подметил Мартин. – Может, нам к ним стоит плыть? Или же воспользоваться нашей находкой на скалистом острове, – еще тише сказал он, смотря на Паскаля и Флорентина. Те согласно кивали.
Тут же стояли и Хамон, и Бенегер, и Ансеис, слушая речи солдат.
– Послушай, Осмонд, – сказал Бенегер. – Мне кажется, сила тут ничего не решит. Мы явно чего-то не понимаем в этом природном феномене. Будет разумно, если мы разделимся, и часть подождет на лодке. Если корабль преодолеет преграду, оставшиеся пойдут следом. Если нет – у нас будет запасной вариант отхода. Цель у нас в конечном итоге одна, общая: добраться до наших товарищей и помочь им. Но если мы доберемся, а тайны не раскроем, то чем мы им поможем? Паскаль и Мартин говорят дело: нам нужно разделиться.
Так и решили. На лодке остались семь человек, не желавшие ломиться в неизвестность: Бенегер, Паскаль, Флорентин, Жерье, Мартин и двое солдат из других отрядов.
– Ну и оставайтесь! – рявкнул Осмонд. – Мы вас подождем на другой стороне. Хотя на корабле сподручней перебраться, чем на хлипкой лодчонке!
Они слышали отголоски его смеха и видели, как галера черной тенью скользнула в воронку…
Глава 2. Дорога из лилий
По дороге из Валь-Метаса, маленького городка, в сторону столицы королевства Флер-де-Лис бодрой поступью шел юноша, восхищаясь окружающей его красотой. Не случайно ведь королевство славилось своей любовью к цветам, и эта ведущая дорога стала одним из символов дивного края. Жители окрестных деревень взяли на себя труд посадить вдоль дороги лилии всех сортов, создав потрясающий гобелен из цветов, который, казалось, тянулся бесконечно. Только заканчивались одни краски, как следом начинались другие!
Позаботились и о том, чтобы путешественники могли идти, не смотря себе под ноги: дорогу устилала брусчатка лучшего качества. Камни были тщательно вырезаны и уложены, образуя гладкую ровную поверхность, на которой не споткнешься, любуясь местными красотами. Инженеры королевства тоже приложили свою руку к общему шедевру!
Вот пошли и яблони, и абрикосовые деревья, посаженные по обе стороны дороги. Их ветви клонились к путнику, усыпанные плодами, которые мог сорвать любой путешественник. В воздухе витал сладкий аромат цветов, и чудилось, что попал то ли в волшебную страну, то ли в поэму, в которой бард, не стесняясь в цветастых выражениях, живописует места счастья.
Прошагав с десяток километров, юноша подкрепился плодами с деревьев, испил из дорожной фляги и продолжил путь.
– Пока все так, как рассказывал дядя. Если и столица будет такой же, как он описывал, то к чему дальние путешествия, когда вся красота будет под рукой? – сказал юноша сам себе и запел песенку:
О, красотка с ярким взглядом!
Мое сердце к тебе мчится в этот час,
В этой стране лилий и света,
Где дорога полна ароматом.
И когда я продолжаю свой путь
По дороге, что вымощена так гладко,
Я вспоминаю и дядю, уж ты не обессудь,
Что не всем на свете живется сладко!
