Пробуждение Тьмы

– Ничего, привыкнешь, – заверила Кэссиди. – Поначалу новеньким все тут кажется странным, аскетичным и далеким от цивилизации. Но со временем придется это принять как неизбежность. И стать частью ковена.

Хоть Кэссиди и сказала это уверенно, ее насмешливый взгляд говорил девушке обратное.

– И что даст мне ваш ковен? – сухо спросила Регина. – Ну, кроме разве что сил.

– Разве что сил… – передразнила Кэссиди и раздраженно цокнула языком. – Да ты же не понимаешь еще, что это такое! Но скоро ты осознаешь, почувствуешь. – Из ее уст это прозвучало почти угрозой. – Ковен подарит защиту и новую жизнь, которая простым людям и не снилась. Керидвена чуть позже сама тебе расскажет.

Да уж, такого Регина действительно ни разу не видела: старинный замок, ведьмы в одеяниях ушедшей эпохи… При всей своей щедрой фантазии она не могла и подумать, что однажды столкнется с настоящим колдовством. Никогда не знаешь, что принесет новый день.

– Мне не нужна была новая жизнь, – хмуро заявила Регина. – Я была довольна и прежней.

– Пфф, и чего в ней было такого особенного? – усмехнулась Кэссиди. – Шатания по торговым центрам, сопливые свидания с прыщавыми мальчишками и, Великий дух, скучные до безобразия лекции в колледже? – Кэссиди скептично фыркнула.

Регина вспомнила свой прежний быт: вечные переезды, новые лица, отсутствие постоянного крова… Завести друга в школе и за ее пределами было задачей высокого уровня сложности, ведь они с Гвендолин, по обыкновению, уезжали куда-то раньше, чем кто-то успевал выказать Регине интерес. И с матерью они жили далеко не в роскоши, временами переживая финансовый кризис из-за плохих продаж в лавке. Кэссиди была отчасти права. Мать, будучи в непрерывных бегах, в итоге не дала пожить свободной человеческой жизнью ни себе, ни дочери.

– Ты просто колдовской жизни еще не вкусила. Но все впереди, – сказала Кэссиди и принялась надевать на себя платье с голубой юбкой и белым хлопковым воротником.

Регина ощутила невероятную усталость и зевнула, едва не ломая челюсть. Даже пребывая в шоке, она не могла отказаться от потребности в сне. Регина скинула грязные кроссовки, отыскала мягкую молочно-белую сорочку в шкафу, переоделась и забралась под пуховое толстое одеяло. Чужая неуютная постель обдала ее пронизывающим холодом. В этот момент Кэссиди пробормотала какое-то незнакомое слово на непонятном наречии, и штора на окне задвинулась, скрывая утренний свет.

– Добрых снов, «Ведьма из Блэр», – шутливо попрощалась Кэссиди, вышла из комнаты и отправилась по своим делам.

Для человека, живущего в замкнутом сообществе, вдали от цивилизации, соседка уж больно хорошо разбиралась в массовой культуре. Это показалось Регине странным и сильно контрастировало с новым окружением, но мысли так путались, что долго размышлять об этом не было сил. Она пообещала себе, что попытается все здраво осмыслить завтра, ведь по известной истине, «час утра стоит двух часов вечера». Регина повернулась на бок, натянула одеяло до подбородка, сжалась в комок и попыталась унять дрожь. Вскоре по оконному стеклу вновь забарабанил дождь: Регина и не заметила, как под мерный монотонный стук провалилась в желанный сон.

Глава 5

Регина сидела в кабинете Керидвены, в самой высокой башне замка Кайллех-Хилл. Перед ней в большом кресле восседала глава ковена, барабаня пальцем по широкому дубовому столу. Комната была залита ярким солнечным светом, пробивавшимся сквозь пасмурное небо. Стоял полдень, и Регина изо всех сил сдерживала приступ зевоты, жалея, что не сумела как следует выспаться. Казалось, прошло не более часа с момента, как она прикрыла веки, а в комнату уже ворвалась вихрем рыжая соседка и повела ее на встречу с Керидвеной.

Перед Региной стояла дымящаяся чашка травяного настоя, в аромате которого она уловила нотки ромашки и чабреца. Ей хотелось смочить горло, но пальцы упрямо сцепились в замок и побаивались к чему-либо притрагиваться.

– Итак, давай познакомимся как положено, – сказала наконец Керидвена. Лицо ее излучало спокойствие, глаза глядели по-доброму, но Регину ей было не обмануть – слишком свежи воспоминания о разлуке с матерью. – Я Керидвена О’Каллахан, глава ирландского ковена ведьм. Место, где ты находишься, – наше убежище, община, оплот множества ведьм, что обрели здесь дом и нашли свое предназначение. Теперь ты одна из нас.

Регина все-таки решилась и протянула руку к настою – жажда была слишком сильна. Пальцы почувствовали приятное тепло, обняв фарфоровую чашку.

– Ну, меня вы уже знаете, – сухо ответила Регина и сделала глоток. Терпкая жидкость согрела ее внутренности и оставила на кончике языка знакомый с детства привкус.

Керидвена кивнула и продолжила:

– Гвендолин провела с нами много лет и многому успела научиться. Тебе предстоит постичь то же мастерство. Если будешь внимать законам ковена, станешь могущественной ведьмой.

Стать ведьмой для Регины было равносильно полету в космос без скафандра – казалось таким же невозможным. Безумным фантазиям она предпочла молча слушать главу ковена и цедить успокаивающий настой.

– Понимаю, суть ведьмовства пока не ясна тебе и видится чуждой, – рассудительно изрекла Керидвена. – Ты росла среди обычных людей и знаешь, что человеческая культура возвела фигуру ведьмы до статуса прислужницы Сатаны; наделила ее злыми помыслами, сваливая тем самым собственные грехи и беды на чужие плечи. Но в действительности образ ведьмы сильно отличается: мы не совокупляемся с Дьяволом, не приносим в жертву детей и других живых существ. Мы живем в гармонии с природой, духами и тем, что даровала нам жизнь. Наш колдовской мир имеет дуальный характер, поэтому главная задача ведьм издревле заключалась в соблюдении баланса между Светом и Тьмой. Между ними ведьма лишь посредник.

Сказанное главой ковена звучало вполне разумно и почти безобидно. Если все так, за что же наказали ее мать?

– Почему тогда мама не хотела, чтобы я пошла с вами?

Керидвена ответила не сразу. Она поднялась из-за стола и встала у окна с витражом, вглядываясь в его цветные узоры.

– Как я уже говорила, твоя мать совершила ошибку, – тихо сказала она. – Многим для счастья и гармонии достаточно тех благ, что он имеет, другим же необходимо счастье иного сорта. Но все оказалось совсем не таким, как ей мечталось… Однако пусть ты и ее крови, вовсе не обязательно идти по материнским стопам. Все в твоих руках, Регина. В нашем мире тебя может ждать гораздо большее, но откроется оно не сразу.

Как Регина может идти по стопам матери, если даже не знает, в чем та провинилась? Регину раздражало упрямое нежелание Керидвены дойти до сути и рассказать ей всю правду о Гвендолин. Она уже понимала, что истину будет собирать по крупицам.

– Что, если я откажусь? – дерзко спросила Регина. – Не захочу стать частью ковена?

На этих словах Керидвена серьезно посмотрела на нее, и Регине стало не по себе. Она отставила наполовину опустошенную чашку и ждала ответа ведьмы.

– Ты уже дала нам свое согласие, – отчеканила Керидвена, сверкнув глазами. – Ты отдала себя ковену взамен матери и впредь будь добра исполнять его волю. Ты можешь выбирать лишь степень своего величия: познать могущество и взрастить в себе колдовскую силу или быть в скромном услужении ковена, принося малую пользу. Кроме того, не забывай о матери – ее благополучие зависит от твоей покладистости. Я и так сильно рискую, оставив Трибунал в неведении о местонахождении Гвендолин. Вы обе должны быть благодарны мне, что я пощадила ее.

Плечи Регины понуро сникли. Она прямо-таки услышала, как звякнули и защелкнулись на ее руках невидимые кандалы. И разве могла она испытывать благодарность, если особого выбора у нее в тот момент не было? Какая любящая дочь поведет свою мать на плаху?

– Жаль, что приходится прибегать к таким угрозам, мне самой это неприятно. Но у меня нет иного выхода, по крайней мере, до тех пор, пока ты не прочувствуешь свою принадлежность к колдовской культуре и не осознаешь себя частью общего целого.

Регина слабо верила в искренность слов ведьмы. Когда та пригрозила ей смертью матери, в глазах ее не читалось ни толики сожаления. Керидвена выждала пару минут, дав возможность Регине свыкнуться со своим положением, и продолжила рассказ:

– Наверное, стоит прояснить, как у нас все устроено. Давным-давно люди и магически одаренные подписали договор, что обязал ведьм и колдунов не использовать свою силу во вред обычному люду. Колдовской круг создал Трибунал – триумвират Верховных ведьм, которые, точно всевидящее око, следят за своими братьями и сестрами и наказывают тех, кто сей договор нарушает. За осквернение трибунальных догм и очерненное имя Верховных следует наказание, и нередко оно заканчивается казнью. Взамен, после кровавых времен Инквизиции, люди обязались не преследовать ведьм. Да и зачем, если мы научились контролировать себя сами, верно?

Чтобы темных умыслов у нас не возникало, Верховные поручили поделить всех на ковены и кланы, где бы самым неопытным и неискушенным можно было обучиться мастерству и следовать правилам колдовского кодекса. Мудрые наставники направляют еще неокрепшие умы в нужное русло, начиняют голодные головы полезными знаниями. Однако гарантий, что соблазны большого мира и его жестокость не толкнут ученика на преступления, дать нельзя. Но мы стараемся изо всех сил не допустить подобного.

В столь закрытые общества попадают далеко не все. Тебе повезло, Регина, что ты, пусть и случайно, вступила в общину и получила возможность проявить себя.

От обилия информации закружилась голова.

– Сколько лет ведьмы обучаются в ковенах?

– Попадая в ковен, ведьма обучается столько лет, сколько ее наставники посчитают нужным. В конце обучения каждая ведьма и каждый колдун отправляются к Верховным Ведьмам и проходят испытание на чистоту помыслов. Если испытание пройдено, то испытуемый имеет право отправиться во внешний мир или же остаться в своем клане и служить на его благо.

– А если ведьма не пройдет тест, что тогда? – спросила Регина, затаив дыхание.

Керидвена смолкла и окатила ее ледяным взором.

– Только Трибунал решит судьбу того, кто душой и сердцем не чист.

Регина невольно ощутила на шее липкие щупальца из своего кошмара и крепко призадумалась, так ли она чиста внутри, как ей хочется думать.

– Жизнь ковена подчинена жестким правилам, – продолжила старейшина. – Согласно первому правилу, вступая в ковен, ты отказываешься от жизни среди людей. Попав сюда, ты более не должна ступать на человеческую землю и иметь контакты с людьми.

Это что за новости? У Регины вырвался возглас возмущения:

– Но что плохого в цивилизации? Поход в кино или «Старбакс» навредит вселенскому балансу?

Керидвена снова уселась за стол, замком сцепила пальцы и пояснила:

– Ты пока не способна этого понять, Регина, но это нормально. Тебе придется привыкнуть, что мы – другие и нам не место среди остальных людей. Мы существуем там, где концентрация силы очень высока, где природа не осквернена человеком и где можем спокойно заниматься колдовством, никем не порицаемые. Все мы помним темные кровавые времена, когда гонения ведьм были обычным делом и приносили с собой немало смертей. Помимо того, чтобы научиться понимать природу, слышать ее и чувствовать ее нужды, ведьма вынуждена отказаться от остального мирского шума – он лишь мешает. Чтобы соблазна не возникало, Трибунал приказал ограничивать наших воспитанниц от внешнего мира, но никто здесь на это не жалуется, уверяю. Ну, почти никто.

Бровь Керидвены раздраженно дернулась, а губы сжались в тонкую презрительную линию. Интересно, кого она имела в виду?

– Значит… Значит, я больше никогда не выйду к людям? – обреченно спросила Регина. – Даже в магазин или выпить кофе?

Керидвена покачала головой.

– Нам это и не требуется – ковен существует автономно: у нас есть одежда, еда, свое хозяйство и даже развлечения, и все это мы производим сами. Не думай, что в свободное от обучения время ты будешь сидеть без дела.

«Это становится похожим на каторгу», – подумалось Регине. Каждое слово ведьмы глубже вгоняло ее в уныние.

– Все эти правила мы унаследовали от наших предков и следуем им не одно столетие, – пояснила Керидвена, жестом руки пытаясь успокоить огорченную Регину. – Понимаю, это кажется тебе диким после стольких лет, прожитых в развитом цивилизованном мире. Но в нем нет волшебства. И чтобы ты лучше поняла мои слова, я хочу, чтобы мы немного прогулялись.

Тут Керидвена встала и поманила Регину за собой. Та растерянно поднялась и неохотно последовала за ведьмой. Вдвоем они спустились по узкой винтовой лестнице в холл, вышли из замка с противоположной стороны, где перед ними простерся огромный зеленый лес, так далеко, насколько хватало глаз. По узкой тропинке через зеленый луг Керидвена вела Регину вперед, в самую чащу. Регина испуганно озиралась, вспоминая недавние рассказы главы ковена о лесных тварях и злобных фейри.

– А разве нам не опасно тут находиться? – выдавила она, боязливо ступая по земле.

– Со мной тебе ничего не грозит, – обнадежила Керидвена, раздвигая перед собой длинные ветви, заботливо, осторожно, боясь повредить или сломать тонкие сплетения. Когда они зашли достаточно глубоко, ведьма остановилась и спросила: – Закрой глаза и скажи: что ты чувствуешь здесь?

Регина не понимала, чего именно ведьма от нее хочет, но послушно зажмурилась, отводя все свербящие голову мысли и чувства на задний план. Поначалу до слуха Регины доносилась лишь голосистая перекличка птиц, шум ветра в листве да треск древесной коры. И только полностью расслабившись, Регина уловила какие-то тонкие вибрации – то лес вдруг заговорил с ней на особом, доселе неведомом языке. Внутрь проникала неосязаемая энергия. Она наполняла каждую частичку ее тела, обволакивала сознание и словно дурманила чарами призрачных фей, как в детских сказках, что читала ей на ночь мать. Волосы Регины колыхались на волнах прохладного ветра, а между пальцами потрескивало электричество. Тело напиталось природной силой и стало чувствительно ко всему, что происходило вокруг: она слышала, как вдалеке бежал молодой олень; как высоко в кронах деревьев вили свое гнездо малиновки; как росла под ногами трава, пробивая дорогу к свету. Лес этот был волшебным, как в старых кельтских преданиях, и Регина не удивилась бы, встретив маленький народец, шныряющий средь камней. Она вдохнула полной грудью и распахнула глаза.

– Знаю, ты почувствовала, – кивнула Керидвена и улыбнулась ей. – Сила, что пока дремлет в тебе, откликается на зов чащи.

Регина даже не нашла слов, чтобы описать свои ощущения – так они были необычны и волнующи. На минуту они затмили горечь обиды и разочарования, а на душе хотя бы ненадолго просветлело.

– Великий дух живет во всем. – Керидвена обвела рукой лес. – В древних камнях, что видели еще королей; в шумящих ледяных водах; в деревьях, что перешептываются, когда мы не видим. Он живет и в пении птиц на заре, и в стрекоте цикад в сумерках. И мы обязаны чтить его, оберегать, как самое ценное, что было принесено нам в дар. Это второе правило.

Регина никогда не задумывалась о значении природы, но отлично помнила, как трепетно к ней относилась мать, с любовью взращивая цветы в саду, собирая осенью урожай, молясь духу Кернунносу[4] перед сном, как божеству, в существование которого действительно верила.

– Помни, – продолжила Керидвена, подходя ближе к Регине. – Ведьма может делать, что пожелает, но каждый ее поступок подчинен третьему правилу: не навреди. Все то плохое, что может совершить ведьма, после обязательно вернется ей троекратно.

Регина согласно кивнула, принимая переданные ей заветы. Но один вопрос, давно беспокоивший ее, против воли вырвался наружу:

– Именно это правило нарушила моя мать?

На мгновение Керидвена смолкла, а потом отвела взгляд. Регина почувствовала, что своим вопросом расстроила ее, и поняла, что ответа снова не получит.

– Нам пора возвращаться в замок, – коротко изрекла глава ковена и, откинув ладонью копну кудрявых волос за спину, направилась прочь из леса.

Регина угрюмо посмотрела ей вслед и пошла за ведьмой, хотя покидать волшебный лес теперь не хотелось. Тайна прошлого матери не давала покоя.

Что же так упрямо скрывала Керидвена?

Как бы симпатично ни обрисовала старейшина новую жизнь Регины, непривычная обстановка давила на нее своей серой холодностью. Все в ней сжималось в комок при одной только мысли о доме, теплой постели и улыбке матери. Раздражение, возникшее после разговора с Керидвеной, сверлило Регину изнутри. Не хотят рассказывать о Гвендолин? Отлично, тогда придется выразить свой протест и заставить их силой.

С самого возвращения в комнату Регина отказывалась выходить куда-то кроме уборной, еды не принимала. Каждое последующее утро, когда она оставалась бревном лежать в постели, Кэссиди учтиво приносила ей поднос с завтраком, но всякий раз Регина оставляла еду стыть на столе. Не сказать, что это было легко: желудок сворачивался в трубочку и издавал пугающие звуки, буквально кричал об изнуряющем чувстве голода, но Регина изо всех сил старалась ему не внимать.

– Ну, хотя бы воды попей, не дури, – шипела на нее соседка, оставляя стакан с водой на прикроватной тумбочке, и лишь по ночам Регина украдкой осушала его.

Так продолжалось три дня. Регина боялась посмотреть на себя в зеркало, да и сил к нему подойти не было – настолько она извела себя голодовкой. Однако ни разу за все три забастовочных дня глава ковена ее не навестила. Что ж, игра будет продолжаться, пока та не явится к ней. Или пока Регина не испустит дух.

На четвертое утро Кэссиди пришла к ней, по обыкновению притащив серебряный поднос с завтраком и питьем. На сей раз она раздраженно брякнула подносом о стол, чуть не разбив стеклянный графин с прохладным морсом, нависла над лежавшей Региной и рявкнула:

– Так, мне надоело таскать для тебя персональные завтраки, обеды и ужины, Регина, я твоей личной официанткой не нанималась! Прекрати страдать ерундой и поешь уже, наконец.

Кэссиди тяжело дышала, нависнув над ней, впилась в нее глазами – Регина чувствовала осуждающий взгляд даже сквозь одеяло. Не дожидаясь, пока постель воспламенится от праведного гнева соседки, Регина медленно вынырнула из одеяльных доспехов и села, опершись о спинку кровати.

– Я и кусочка в рот не возьму, пока кто-нибудь не расскажет мне о матери.

Кэссиди провела ладонью по лбу, устало вздохнула и плюхнулась рядом с Региной.

– Тогда ты уморишь себя голодом, потому что никто не расскажет правды, – огорчила ее Кэссиди. – Ну же, хватит истязать себя, это делу не поможет.

– А что поможет? – спросила Регина бесцветным голосом. Живот крутило от колик, во рту пересохло, отчего язык ворочался с трудом.

Кэссиди помедлила немного, а затем тихо сказала:

– Боюсь, настоящую правду знает только твоя мать, но даже ее уста теперь закрыты.

Регина повернула к соседке голову и с мольбой проговорила:

– Я хочу увидеть ее.

Кэссиди уставилась на Регину в растерянности.

– Но она ведь тебя и не вспомнит! Что тебе даст эта встреча, кроме боли?

– Я хочу убедиться. И ты поможешь мне в этом.

Кэссиди нахмурила брови и недоверчиво прищурила зеленые глаза.

– И с чего бы мне помогать тебе, «Ведьма из Блэр»?

Регина шустро уцепилась за свое новое прозвище и прокрутила в голове интересную мысль, которая могла спасти ее положение.

– С того, что ты, как видно, частенько наведываешься в мир людей, несмотря на запрет, – парировала Регина, довольствуясь тем, что мозг за три голодных дня не успел вконец иссохнуть. – Чего тебе стоит еще разок забросить меня туда?

Кэссиди тяжело выдохнула и прикрыла веки. Твердое и уверенное туше! Десять очков зачисляются на счет Регины Дарквуд.

– Хорошо, будь по-твоему. Я помогу тебе вырваться.

Регина распахнула глаза и оживилась, несмотря на трехдневную жесткую диету. Она вглядывалась в лицо соседки, пытаясь отыскать следы лжи или издевки, но не обнаружила их.

– Правда? Как ты это провернешь?

– Это уже мои проблемы, – отмахнулась от нее Кэссиди, как от мухи. – Но у меня одно условие.

Регине даже не пришлось ломать голову в догадках, чтобы угадать, чего та от нее хочет.

– Ты должна поесть!

Тем же вечером Кэссиди тайком вывела Регину за пределы Кайллех-Хилла. Удостоверившись, что все ведьмы разбрелись по своим комнатам и никто не застигнет двух беглянок врасплох, рыжая соседка провела Регину за ворота. Вдвоем они, укрытые покрывалом колдовского тумана, нырнули в чащу. Регина пришла к выводу, что запрет посещать лес никого особенно не останавливал, и без опаски следовала за соседкой.

– Дай мне руку.

Регина послушно протянула ей ладонь.

– А теперь подумай о доме, иначе я отправлю тебя обратно в замок, ведь у меня иного дома нет.

Перед мысленным взором ее предстала вереница мест, где они с матерью успели побывать. Зацепившись за последний дом с садиком и витриной «Лавки на Тихом холме», она судорожно вобрала в себя воздух.

Когда Кэссиди плавно провела кистями рук по воздуху, перед Региной показалась знакомая прозрачная завеса.

– Насколько часто ты так путешествуешь? – с поддевкой поинтересовалась Регина.

– Не твоего ума дело, – огрызнулась рыжая, но от Регины не укрылась легкая тень усмешки на розовых губах. Ее определенно радовало, что она обрела сообщницу в своих тайных делишках.

Кэссиди подвела ее к порталу и сказала напутственно:

– Ну что ж, прыгай, дорогуша. Но особо ни на что не надейся: Керидвена найдет тебя еще до того, как пробьет полночь, а из матери ты ничего не вытянешь – чары старейшины крепки.

Регина и слушать ничего не хотела, пока не удостоверится лично. Она с благодарностью взглянула на Кэссиди, но та только пожала плечами, шагнула в кусты и вскоре исчезла. Регина собралась с духом и ступила в портал.

Завеса переместила ее в лесополосу, через которую ведьмы уводили Регину в свои отчужденные края. Вокруг заметно стемнело. Сверчки уже завели свои трели, а птицы, напротив, смолкли, засыпая на ветках. Регина не стала терять ни минуты, памятуя о том, что Керидвене не понадобится много времени на ее поиски, и стремглав помчалась по направлению к Бэйквеллу.

Голодовка все же сказалась на здоровье Регины: не прошло и десяти минут, как она уже безбожно задыхалась, но не сбавляла темпа. Возможно, счет шел на минуты, и, прежде чем ее настигнут и воротят в замок, нужно успеть увидеть мать. Черпая слепую надежду из своего нутра, Регина прибавила ходу и вскоре выбралась из леса в город.

Когда перед ней показался дом, успевший за полгода стать родным, сердце Регины екнуло. Она все время кочевала из города в город, говорила, что ни одно место не было ее настоящим пристанищем, но сейчас, завидев окна с болотного цвета ставнями и маленький, дремлющий осенью сад, она осознала, что домом автоматически становилось любое место, где была мама.

Регина решительно шагнула вперед.

На первом этаже горел теплый свет. Подойдя к окнам, она увидела на кухне женскую фигуру, знакомую до боли в груди. Гвендолин что-то стряпала на огне и легонько улыбалась, о чем-то задумавшись. Волосы ее привычным образом были собраны на затылке, в ушах висели сережки-капельки, а поверх домашнего платья повязан хлопковый передник с ручной вышивкой. Ничто не изменилось за эти дни: мама выглядела по-прежнему и даже… счастливее. Спокойнее. Регина содрогнулась от мысли, которая расколола ее надвое.

«Ей без тебя лучше».

Увидев, что Гвендолин не трясется от страха, не раскачивается в трансе и не бежит наверх собирать чемоданы, а пребывает в гармонии с собой, Регина с болью осознала, что больше матери и незачем убегать, некого защищать. И нечего бояться. Все, чего она так опасалась, уже свершилось, и вместе с тем освободило ее от рабства своего же страха.

На глазах Регины выступили жгучие слезы. Она машинально отошла от окна, не желая себя обнаружить. Замерла в отдалении, не в силах отвести замутненных глаз от фигуры Гвендолин, но голос, внезапно раздавшийся за спиной, заставил ее обернуться:

– Не стоит ее трогать, Регина.

На удивление, Керидвена не явилась за ней. Перед девушкой стояла Эдана в платье винного оттенка и сочувственно улыбалась. Увидев слезы, стоявшие в глазах девушки, ведьма подошла ближе и приобняла Регину за плечи.

– Думаю, ты и сама видишь: счастлив тот, кто живет в неведении. Не нужно врываться в дом и взывать к ее памяти – она испугается и вызовет полицию, ведь ты для нее не более чем незнакомый человек с улицы.