скачать книгу бесплатно
Уинфред остановился у двери, не решаясь что-либо сказать. Фермер отложил в сторону бумагу и перо.
– Что привело тебя к нам в столь позднее время? Все мои домочадцы уже спят, лишь меня, как и прежде, мучает бессонница…
– Хочу поговорить с вами по поводу случившегося.
– Присаживайся.
Квинтин указал Уинфреду на старое, немного потертое, но удобное кресло.
– Вечером я рассказал тебе все, что мне было известно. Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь больше? – поинтересовался фермер.
– Нет, о случившемся я знаю только с ваших слов. Но, быть может, слуга покойного Кортни знает больше, но не всё успел поведать?
– Линн пару дней назад уехал в Хантингдон, сославшись на необходимость присутствия на похоронах хозяина. Надеюсь, он успеет добраться до столицы. Он рассказал все, что
ему было известно. У него не было причин скрывать что-либо от меня!
– Но ведь вы ничего не знаете о вашей дочери!?
– Я уже говорил тебе – многое отдал был за уверенность в том, что с ней все в порядке. Если ты что-то знаешь о ней – расскажи. Хотя я сомневаюсь, что ты можешь что-либо знать.
– Мне известно не больше, чем вам. Но мы могли бы подробнее расспросить Линна, возможно, он не успел рассказать все подробности.
– Уже поздно. Если ты ничего больше не можешь предложить – возвращайся домой и ложись спать. Мать, небось, уже обнаружила, что тебя нет, и волнуется.
Уинфред вздохнул и задумался. Он до конца сомневался в правильности своего решения. Но отступать было поздно.
– Я отправлюсь в столицу и выясню, что произошло с Меллони, – твердо произнес он. Старый Квинтин усмехнулся.
– Ты храбрый парень, но твой героизм не принесет пользы. Ты нужен здесь, чтобы помогать своей семье. Ведь ты теперь единственный мужчина в доме, твой братишка еще не готов
взять на себя такую ответственность. Я попытаюсь как-нибудь справиться со своим горем.
– Почтенный Квинтин! Я уже принял решение о том, что помогу вам найти дочь, чего бы мне это не стоило. Просто не могу спокойно сидеть здесь, пока кому-то позволено безнаказанно
творить насилие!
– Никак не возьму в толк, почему ты так хочешь помочь моей дочери? Ведь много лет назад она отказала тебе.
– Я сделаю это не только ради нее, но и ради вас. Я не могу просто так сидеть и смотреть на ваши страдания!
Квинтин перестал улыбаться и задумался.
– Мне нравится такая отзывчивость. Жаль, что Меллони не сумела разглядеть в тебе это и другие твои замечательные качества. Но думаю, даже если опытные сыщики не справились с этим делом, тебе это будет намного сложнее.
– Я что-нибудь придумаю.
– Подумай о матери! Ей будет непросто смириться с тем, что ты отправился в такую даль один. И твои замыслы могут быть связаны с какими угодно опасностями, в том числе и для жизни. Стоит ли приносить такую жертву?
– Все же лучше, чем сидеть сложа руки. Мой брат Джорди уже достаточно взрослый, чтобы помогать матери, пока меня не будет!
– Дело твое, но еще не поздно отступить. Подумай, сколько людей будет волноваться за тебя!
– Нет, все решено. Завтра я отправляюсь в столицу. Надо запастись съестным и теплой одеждой. А еще я не знаю дороги…
– Ближайшая железная дорога, ведущая в столицу, находится в Хантингдоне. Поезд ходит раз в неделю, но Линн так спешил, что ускакал уже сегодня. Возможно, он будет добираться до столицы своими силами.
– Завтра я отправлюсь в Хантингдон и буду ждать следующего поезда.
– Подумай хорошенько, такие решения нельзя принимать спонтанно. Ведь ты первый раз уезжаешь так далеко!
– Отправляюсь завтра утром. Сколько примерно придется идти до города?
– Целый день. По прибытии заглянешь к моему старому знакомому и остановишься у него. Я попрошу у него приюта для тебя на пару дней.
Господи! Что я говорю? – вдруг опомнился Квинтин. – Я отправляю молодого мальчишку одного в столицу, где было совершено страшное преступление! Возможно, таким образом я подвергаю его и его семью опасности! Совсем спятил, старая дырявая голова!
– Ведь я мог бы отправиться и втайне, никому ничего не рассказывая, но из этого ничего не вышло бы. За свое решение я отвечаю сам, вам не в чем себя винить.
Старый фермер смотрел на юношу, и в его глазах вперемешку с изумлением вспыхнул огонек надежды.
– Поезжай, но будь осторожен. В столице жизнь сильно отличается от нашей. Тебе придется привыкнуть к новым порядкам… впрочем, тебе пойдет это на пользу. В твоем возрасте
я сам рвался путешествовать, посмотреть мир. Быть может, тебе повезет, и ты узнаешь что-нибудь о Меллони. Но как только ты поймешь, что ничего уже нельзя сделать —
возвращайся. Ты должен дать слово.
– Даю слово.
Квинтин кивнул и, потянувшись за листом бумаги и пером, принялся что-то писать. Свеча догорала, время от времени испуская короткие струйки дыма. Юноша смотрел на нее и
грустил, что не успел попрощаться с семьей, ведь путь предстоит неблизкий и неизвестно, когда суждено будет вернуться. Внезапно ему захотелось бросить все,
отправиться домой, свернуться калачиком и не просыпаться до полудня. Он поспешно прогнал эту мысль.
Старый фермер открыл ящик стола, достал оттуда несколько маленьких разноцветных бумажек и положил их в конверт. Затем он закончил письмо и тоже вложил его в конверт, передав Уинфреду.
– Здесь – письмо сапожнику Райлу, моему старому знакомому, который приютит тебя в Хантингдоне, и несколько фунтов стерлингов – они пригодятся тебе в дороге. По прибытии
отдашь ему письмо и вот эти два фунта, остальное оставишь себе. Сейчас ложись спать, а утром я объясню, как добраться до Хантингдона. Я велю Тери налить тебе чай и постелить постель.
Юноша поклонился, взял письмо и вышел из кабинета. Из гостиной появилась Тери и провела его в спальню, где стояла настоящая деревянная кровать, застеленная грубой суконной
простыней и легким одеялом. Уинфред дождался, пока горничная выйдет, и разделся, аккуратно повесив одежду на край кровати. Вскоре вновь появилась Тери и принесла глиняную
кружку ароматного чая, и миску с куском свежего яблочного пирога.
– Господин Квинтин желает тебе доброй ночи и велит хорошо выспаться сегодня, – сказала она.
Уинфред поблагодарил и принялся за угощение. Когда с пирогом было покончено, он довольно улыбнулся и лег в постель, думая о предстоящем путешествии. «Надеюсь, мать с братом
не сильно расстроятся, если меня пару недель не будет дома. Я приеду в столицу и, как только узнаю, где Меллони, заберу ее и мы сразу же вернемся домой, а Квинтин
что-нибудь придумает, чтобы прикрыть меня в мое отсутствие», – строил планы юноша. Он редко лгал матери, но уехать из дома, рассказав все как есть, было невозможно. Несмотря на
свою самостоятельность, юноша был очень привязан к семье и редко покидал пределы родной деревни, уходя не дальше чем за церковь, расположенную на холме за пастбищем. Вскоре он уснул, укрывшись легким суконным одеялом.
Разбудил его луч солнца, пробившийся сквозь узкую щель в слегка приоткрытой ставне. Уинфред встал, протер глаза и потянулся за одеждой. Выйдя из спальни, он первым делом
отправился во двор, где тщательно привел себя в порядок, умывшись водой из колодца. Подметавшая крыльцо Тери придирчиво взглянула на него и, велев подождать снаружи,
скрылась в доме. Вскоре она вернулась, неся с собой свежую чистую рубаху и штаны. Уинфреду одежда была слегка великовата, но в сравнении с исцарапанной, вымокшей под
дождем отцовской рубахой выглядела почти идеально.
Гостиная была залита солнечным светом из открытых настежь ставней. Посередине за широким столом сидел Квинтин, курил трубку и допивал чай. Увидев Уинфреда, он приветливо
махнул ему рукой, приглашая сесть.
– Сегодня утром я сообщил жене о нашем вчерашнем разговоре. Она сперва подумала, что я шучу и сказала, что у меня странное чувство юмора. Убедив ее, что это не шутки, я выслушал очень много нелестного в наш с тобой адрес. Теперь я и сам думаю, может, я действительно спятил, отправляя тебя одного в такую даль неизвестно зачем?
– Посмотрим, что она скажет, когда я вернусь сюда вместе с Меллони!
Старый фермер усмехнулся.
– Ты уверен в своих силах, мне это нравится. Надеюсь, у тебя получится выполнить задуманное. Кстати, у тебя есть план действий?
– Я что-нибудь придумаю, когда окажусь на месте.
Тери вернулась с кухни и принесла Уинфреду завтрак. Юноша поблагодарил и принялся за еду.
– Путь до Хантингдона довольно близкий, ты вполне успеешь добраться туда к вечеру. Дорога начинается за холмом, на котором стоит церковь. Местами тропа теряется в густых
зарослях кустарника. Следуешь все время прямо, пока не доберешься до развилки с дорогой, проложенной фермерами из соседних деревень. Ты без труда узнаешь ее: по ней каждый
день кто-то проезжает и всегда видны свежие следы копыт лошадей и колес повозок. По ней ты доберешься до города. Мастерская Райла находится на окраине. Спросишь – подскажут, – пояснил Квинтин.
– Отец рассказывал, что дорога проходит через чащу и теряется в ней, – возразил юноша. – Есть и другой путь, но он лежит через Питерборо, то есть далеко в обход.
– Эдвин сам был в Хантингдоне всего пару раз, а историю эту придумали ленивые глупцы, не ценящие времени. Отправишься короткой дорогой. Не хватало тебе еще ночевать
под открытым небом, хотя я уверен, что для тебя это дело привычное.
– Хорошо, но не найдется ли у вас лишней обуви? Боюсь, что мои изношенные башмаки не годятся для такой дороги, и к вечеру я сильно натру ноги.
– Тебе не придется идти пешком, я дам свою лошадь. Как приедешь – оставишь ее у Райла в Хантингдоне, ведь тебе еще придется возвращаться обратно.
У юноши загорелись глаза. При жизни отца он пару раз катался на лошадях знакомых фермеров. Детские впечатления от катания верхом остались незабываемыми: юноша помнил, как
его, семилетнего мальчишку, посадили на красивое сильное животное, которое послушно повезло седока по пастбищу, мерно цокая копытами.
– Я все еще здесь, Уинфред. – улыбнулся Квинтин.
Юноша тряхнул головой и смущенно зарделся.
– Какой же ты еще все-таки мальчишка! – добродушно воскликнул старый фермер. – Ладно, иди собирайся.
Уинфред взял свою сумку и положил туда сменную одежду и письмо. Пришла Тери и принесла ему новые чистые башмаки. Юноша обулся и вышел во двор. Квинтин ждал его, держа под уздцы добротную кобылу. Сбоку от седла висела походная сумка, в которую горничная положила съестные припасы. Фермер помог Уинфреду забраться в седло и
протянул ему холщовую сумку.
– Так, на лошади ты сидеть вроде умеешь. Уже неплохо для начала! Главное – сильно не лупи шпорами, иначе придется прокатиться с ветерком.
Уинфред вдел ноги в шпоры и взял в руки поводья, повесил на плечо сумку.
– Легкой тебе дороги! Возвращайся поскорее с любыми вестями, которые узнаешь! Старайся поменьше беседовать с сыщиками и не вступать в их грязные игры. Держись
подальше от подозрительных незнакомцев и жуликоватых уличных побирушек, воришек и шарлатанов, коих в больших городах развелось великое множество. И не забудь про письмо!
Мы с Бетси будем с нетерпением ждать твоего возвращения!
Квинтин легонько хлопнул по крупу лошади, та послушно повернулась и, издав короткое ржание, двинулась вперед. Уинфред качнулся в седле, вспоминая непривычное чувство, испытанное в детстве. Проехав несколько ярдов, он оглянулся. Старый фермер стоял на краю дороги и смотрел ему вслед, напомнив юноше собственного отца, такого, каким он действительно должен был быть: мудрым, отзывчивым и каждый раз с нетерпением ждущим возвращения своего сына домой. Фермер помахал ему рукой, и вскоре его уже не было видно.
Дорога пролегала вдоль пастбища. Ярко светило солнце. Разморенные потные фермеры неторопливо выводили скот на выпас. Отовсюду слышалось мычание коров и блеяние овец,
лай собак и недовольное покрикивание людей. Многие недоуменно оглядывались на юношу, ехавшего верхом. Уинфред с детства привык к этому. Будучи мальчишкой, он выходил
на улицу в забавной соломенной шляпе и старой отцовской рубахе, гордо неся за спиной рыболовные снасти. Соседская шпана со смехом и улюлюканьем тыкала в него пальцами.
Не обращая внимания на крики и обидные шуточки, мальчишка проходил мимо. Миновав последний двор, где жила семья фермера со странным именем Габриэль, он находил терявшуюся в траве тропинку, ведущую к озеру. На берегу лесного озера юный Уинфред часто встречал старого рыбака Эвелина, годившегося ему в деды. Рыбак был самым добродушным и беспечным человеком, которого юноша когда-либо знал. Он помнил уйму интересных историй, мог часами без стеснения рассказывать о понуканиях своей жены, недовольной бесконечными отлучками чудаковатого мужа, и шутливо бранил Уинфреда, когда у того клевало лучше. Осенью, когда на водной глади озера появлялась тонкая ледяная корка, Эвелин
долго и задумчиво сидел на берегу, прежде чем закинуть снасти. А дождавшись, когда корку льда станет трудно разбивать деревянным колышком, он прощался с юношей до весны и
возвращался на берег лишь с весенним паводком, когда озеро полностью принимало впадающие в него тоненькие ручейки тающего снега.
Как-то раз Эвелин с Уинфредом смастерили самодельный плот из бревен и отправились на нем на середину озера. Рыбалка удалась на славу, но вечером легкий приятный бриз,
дувший с берега, сменился холодным сильным ветром, гнавшем волны и раскачивавшем плот из стороны в сторону. Старый рыбак с трудом сумел направить суденышко к берегу, по
пути удачно миновав омут. Юноша надолго запомнил мрачную черную воронку, жадно засасывающую в себя маленькие ветки и листья, сорванные ветром с деревьев.
Позже, уже в безопасности шалаша, греясь у костра и лакомясь жареной рыбой, юноша слушал истории старого рыбака.
– Как думаешь, почему прекрасная солнечная погода вдруг так скоро сменилась сильными порывами ветра и штормом? – задумчиво спросил Эвелин.
Уинфред пожал плечами.
– Отец рассказывал, что в небе каким-то особым образом перемещаются облака, порождая сильный ветер, дождь и заморозки, – ответил он.
