скачать книгу бесплатно
– Возможно. Но меня больше интересовали виноградник и беседка.
– А что с ними не так?
– С ними как раз все в полном порядке. Виноградник примыкает к стене твоего дома. С той стороны она хорошенько заштукатурена и побелена. А рядом находится беседка с Зухрой.
– И что? – Икрам все еще ничего не понимал.
– Но это очень важно! – воскликнул Насреддин.
– Почему?
– А вот это как раз неважно. Чем задавать глупые вопросы, лучше принеси купчую на землю.
– Да-да, конечно. – Икрам сорвался с места и унесся в дом. Вернулся он довольно скоро, держа в руке пожелтевший лист бумаги. – Вот! – сказал он и передал документ Насреддину.
Тот принял свернутый в два раза лист, аккуратно развернул его и, хмуря брови, прочел то, что на нем было нацарапано бледными чернилами словно курица лапой. Но главное, наличествовала печать, большая и очень важная – документ был заверен лично кази.
– Превосходно! – воскликнул ходжа Насреддин, возвращая документ Икраму. – А теперь тащи кирку.
– О ходжа, скажи мне, зачем тебе понадобилась кирка? – сглотнул Икрам, изрядно побледнев.
– Тащи, а не рассуждай! Нашего друга Пулата подвела жадность.
– Он мне вовсе не друг! – яростно взмахнул бумагой Икрам. – Но ты же не собираешься рушить забор?
– Зачем мне его забор? Я собираюсь разрушить твой дом!
– О ходжа, пощади! – вскричал Икрам, но Насреддин остался неумолим.
– Я долго еще буду ждать кирку?
– Не дам! Ты лишился ума.
– Ай-яй, ты мне совсем не доверяешь? – Насреддин укоризненно поглядел на дехканина.
– Доверяю, но кирку не дам!
Икрам надул щеки, повернулся к ходже спиной и сложил руки на груди.
– Ты хочешь сделать ремонт или нет?
– Хочу! Но не таким способом. Что это за ремонт, когда вместо того, чтобы латать – рушат?
– Не разрушив старого, не построишь нового, – философски заметил дехканину Насреддин. – Тащи и не рассуждай!
– Ладно, – сдался Икрам после долгих колебаний. – Но ты обещаешь, что я не останусь под открытым небом?
– У тебя будет не дом, а загляденье!
– Ох, что-то слабо верится, – покачал головой Икрам и, повесив плечи, поплелся к сараю. – Пошли, я дам тебе кирку.
– Да потяжелее! – предупредил ходжа.
Когда кирка была выбрана, Насреддин провел Икрама в дом и, подведя его к задней стене, всучил дехканину в руки инструмент.
– И что дальше? – спросил тот, заметно нервничая.
– Бей!
– Куда?
– В стену, куда же еще? Только бей так, чтобы нас не накрыло крышей. Мне нужна дыра, и чем больше, тем лучше.
– Но зачем?
– Когда будет дыра, ты все сам узнаешь, – не стал вдаваться в подробности Насреддин. Но Икрам все сомневался, не решаясь нанести первый удар. Кирка в его сильных руках подрагивала. – Ну? Долго я еще буду ждать? Боюсь, вместо обеда у нас с тобой выйдет ужин, а то и завтрак.
– Знаешь, ты мне надоел, ходжа, – выдохнул Икрам. – И лучше я собственными руками разрушу свой дом, только бы больше не слышать твоих понуканий. И-иэх! – дехканин размахнулся, и кирка вошла в стену.
Дом вздрогнул от основания до самой крыши. Скрип и треск, казалось, разнеслись на всю округу, правая стена еще больше накренилась, и на головы «мастеров» посыпался всякий сор. Икрам втянул голову в плечи, ожидая обрушения потолка, но все стихло. Потолок остался на месте, разве что еще несколько просел.
– Ты бей, бей, – указал Насреддин на стену, от которой Икрам, выдергивая кирку, отвалил приличный кусок штукатурки. Ходжа, казалось, оставался совершенно невозмутимым.
– Ты уверен?
– О Аллах! – не выдержал ходжа. – Ты что, после каждого удара собираешься меня спрашивать, уверен ли я?
– Хорошо, как знаешь, – не стал спорить Икрам. В конце концов, это уже ничего не меняло, ведь задняя стена теперь представляла из себя жуткое зрелище: вся в лучах трещин и с ужасной дырой посередине. Икрам размахнулся во второй раз. Дом потряс новый удар. За ним третий.
От стены отваливались куски штукатурки и самана, дом заполнила пыльная пелена, и ходжа отворил оба окна, которые наличествовали в доме, но это помогало очень слабо. Зато через распахнутые окна хорошо было слышно, что происходит за забором. Сначала в перерывах между ударами кирки там слышались какая-то возня и невнятное бормотание, затем, когда в стене появилась небольшая дыра, бормотание перешло в возмущенные реплики, а стоило стене покачнуться от последнего удара, как реплики сменились воплями и причитанием, и во дворе дома Пулата поднялся невообразимый переполох. Икрам замахнулся в очередной раз, но Насреддин остановил его.
– Погоди-ка. Так ты точно разрушишь весь дом раньше времени.
– Но разве ты не этого добивался? – поразился дехканин.
– Неужели я похож на круглого идиота? – хмыкнул ходжа. – Ну-ка, пропусти меня.
Икрам опустил кирку и отступил в сторону. Насреддин же, заняв его место, уперся руками в едва державшийся на своем месте большой кирпич. Тот, скрежетнув, с грохотом вывалился во двор богача.
– Ай! – вскрикнул кто-то на той стороне. – Ох, моя нога!
– Поберегись! – запоздало предупредил ходжа и, нагнувшись, просунул голову в образовавшуюся широкую дыру.
С той стороны донесся истошный женский визг, больно резанувший Икрама по ушам, отчего дехканин вздрогнул и уронил кирку. Порядком прогнившие доски пола с треском проломились, а правая стена накренилась еще больше.
– А, сосед! – улыбнулся Насреддин богачу, ошалело взиравшему на торчавшую из стены голову ходжи. – Салам алейкум! Прекрасный день, не правда ли?
– Салам, – пробормотал тот, но тут же опомнился, замахал руками и затопал ногами, чуть прихрамывая на левую. – Какой еще «салам»? Что ты натворил, о несчастный? Моя стена, мой дивный виноградник.
– Твоя стена? – Насреддин сделал удивленное лицо. – О какой стене ты толкуешь, сосед? Это стена моего родственника Икрама, вернее, его дома.
– Что ты несешь, старик?! Как стена может быть его, если она на моей стороне забора, – все больше распалялся богач. Его лицо покраснело и пошло белыми пятнами.
– Ай-яй, дорогой сосед, – покачал головой Насреддин. – Очень вредно так волноваться. К тому же ты ошибаешься. Стена принадлежит дому Икрама и находится на его земле. Загляни в купчую.
– Но… – Пулат мгновенно остыл, опустил руки и лишь хлопал глазами, пытаясь сообразить, как же вышла такая досадная неприятность.
– А твой прекрасный забор придется перенести несколько дальше, – помахал рукой Насреддин.
– Как… перенести? – промямлил Пулат.
– Очень просто: ты ее сдвинешь немного. Согласно той же купчей.
– Но это невозможно!
– Не знаю, сосед, ничего не знаю, – с сожалением покачал головой ходжа. – Впрочем, я могу помочь тебе.
– Сдвинуть? – обрадовался было Пулат.
– Нет, снести. А ты ее потом выложишь заново.
– Да ты с ума сошел, старик! Снести мой прекрасный забор? – задохнулся от возмущения богач. – Мой забор! Это ж… Это ж перестраивать заново полдвора!
– Что поделать, – развел руками Насреддин, – но у Икрама скоро рухнет дом, и я надоумил его, как можно отстроить новый. Вот послушай: мы снесем дом, а на его месте вдоль твоего забора, который ты сдвинешь, разобьем большой пруд. В пруду мы будем разводить гусей и уток.
– Постой, постой! – Пулат, едва держась на ногах от потрясения, доковылял до высунувшегося по пояс из дыры Насреддина и вцепился в его рукав. – Ты хочешь сказать, что здесь будут гуси и утки?
– Именно так, сосед!
– Но почему именно здесь? Почему не в другой части двора?
– Но это самое удобное место, ведь здесь уже имеются и сточная канава и яма.
– Какая еще яма?
– Которая образуется сама собой, когда мы снесем дом. А канава останется от твоего забора.
Пулат разинул рот и схватился рукой за грудь.
– Но ты недослушал меня. Когда мы разведем много-много гусей и уток, мы их начнем продавать, а на вырученные деньги отстроим новый дом. Понимаешь, как здорово придумано?
– Да-да, я понимаю. Но… – замялся богач, поведя плечами под дорогим синим халатом, затем поморщился, будто его измучила зубная боль.
– Что? – простодушно спросил Насреддин.
– Но утки… и еще гуси, они… того… будут пахнуть. И от них столько шуму! А пруд – от избытка воды ведь сгниют корни моих яблонь и виноградника? И… и еще мой прекрасный забор… – тихонько застонал Пулат. – Послушай, уважаемый, а нельзя ли придумать что-нибудь иное, а?
– Ни в коем случае! Погляди – это не дом, а развалина. На ремонт у нас денег нет, поэтому остается только один вариант: разводить птиц! А вот когда накопим… Эй, Икрам, ломай дальше! – Насреддин скрылся в дыре, но Пулат в последний момент вновь ухватил его за рукав и потянул обратно.
– Погоди!
– Ну что еще? – опять выглянул из дыры ходжа.
– Давай не будем торопиться. Я мог бы… м-м… если…
– Почтеннейший, у нас мало времени, – поторопил ходжа. – Нам дотемна нужно сломать дом. Потом еще ваш забор. У нас целая уйма дел. А завтра с самого утра начнем устраивать пруд.
– Не надо забор! И пруда не надо! – в испуге взвился Пулат. – Я… я починю Икраму дом, я обещаю, только не трогайте забор!
– М-м, – засомневался ходжа, зажав в кулак бороду. – Но утки… Мы бы тогда могли отстроить новый прекрасный дом.
– Будет, будет ему новый дом! Я обещаю, я клянусь! О мой забор, мой сад, моя беседка! – захныкал он.
– Так и быть, – махнул рукой Насреддин. – Пиши расписку!
– Да-да, я сейчас, я только за бумагой и чернилами сбегаю. Только умоляю вас, ничего больше не ломайте!
– Хорошо, мы подождем, – согласно кивнул Насреддин, выбираясь из дыры. – Ну вот, скоро у тебя будет новый дом, причем совершенно бесплатно, – произнес он, отряхиваясь и выбивая пыль из халата. – А-апчхи!
Потолок дернулся и еще несколько просел.
– Если нас, конечно, раньше не расплющит крышей, – предположил ходжа, на всякий случай зажимая нос, в котором нестерпимо свербело от пыли. – Знаешь, пойдем-ка лучше пообедаем на улице.
Глава 5. Неудачливый воришка
Богач Зариф, как только утвердился в разуме, хотел бежать к судье. Нужно было обязательно предупредить его о появлении в селении этого нечестивца Насреддина и, главное, о похищении им важной бумаги, утеря которой могла стоить лично Зарифу очень дорогого, особо, попади она в руке проклятого ходжи. Нужно было что-то срочно предпринять, но у самого порога Зариф вдруг остановился, мучимый тяжкими сомнениями. Стоило ли судье говорить о пропаже бумаги? Еще неизвестно, чем это может обернуться для Зарифа, ведь судья в их деле вовсе не последний человек. К тому же могли всплыть и прошлые дела: что если Насреддин завладеет и другими бумагами? При этой мысли у Зарифа закружилась голова, он покачнулся и припал плечом к стене у входной двери.
Нет, к судье пока не стоит ходить, решил он. Нужно сначала попытаться вернуть украденную бумагу. Вернуть любым способом, во что бы то ни стало! А уж если это не удастся сделать, то тогда судье придется рассказать все. Да, но как вернуть бумагу, и где обретается сейчас презренный проходимец Насреддин?
Бормоча проклятья в адрес бестолкового слуги, который слишком ретив в своем рвении угодить хозяину, даже не угодить, а выслужиться, Зариф забегал по комнате из угла в угол.
«Что же делать? Что делать? – крутился в его голове единственный вопрос. Но тут его внезапно осенило, и богач замер посреди комнаты. Икрам! Ведь слуга говорил, что все произошло на поле оборванца-дехканина. Значит, Насреддин – будь он проклят! – может быть только в одном месте – в доме Икрама!»
Зариф, осененный внезапным прозрением и теша себя надеждой, что все именно так, как он полагает, вернулся на свое излюбленное место рядом с окном, где удобной горкой были свалены курпачи, а врывавшийся в распахнутое окно ветерок приятно касался кожи, и кликнул слугу:
– Эй, бездельник! Где ты там?
– Я здесь, господин! – Юркий слуга вынырнул из маленькой комнатушки, где он трясся от страха в ожидании наказания за свой прямо-таки идиотский поступок, и, ужом скользнув к курпачам, раболепно заглянул в глаза своему господину. – Что изволите?
– Слушай внимательно! – пошевелился на курпачах Зариф, устраиваясь поудобнее.
– Я весь обратился в слух, мой господин, – склонил голову слуга.
– Не перебивай! Так вот, – продолжал Зариф, понизив голос, и на всякий случай выглянул в окно – поблизости никого не было видно, – пойдешь в ущелье – ты знаешь куда…
Слуга вздрогнул всем телом, но не решился произнести ни единого слова.
– …и скажешь Мустафе, что мне нужен искусный ловкий вор. Вот, держи. – Зариф вынул из-под курпачей небольшую мошну со звонкими динарами и небрежно протянул ее слуге. Тот принял деньги и быстро спрятал под халат, будто их и не было. – Ты знаешь, что и у кого нужно выкрасть.
