Отчего умерла моя мама

Вторым столпом лечения АА является нечто вроде философского учения, которое называется «Двенадцать шагов». Это своего рода претензия на глубокую психологию и глубинный анализ мотиваций алкоголика. Если отвлечься от разных умных слов, смысл сводится к простой поговорке: «Всякий сверчок знай свой шесток». Алкоголикам стараются объяснить, что, правильно понимая свое место в жизни и взаимоотношения с остальным человечеством, они начинают верно оценивать реакцию окружающих на себя и, достигнув таким образом гармонии, преодолевают тягу к алкоголю.

Может, конечно, я что-то недопонял, а это немудрено, потому что на АА обрушивается каша из якобы многозначительных слов, которые можно трактовать на любой лад. Было бы желание. Мне это напомнило сказку про голого короля. В «Двенадцати шагах» люди видят «платье», которого на самом деле нет. Чем туманнее и многозначительнее звучит текст, тем меньше в нем реального смысла. Или, если хотите, он подобен фигуре (вазе) датчанина Эдгара Рубина, рисунок на которой совершенно обоснованно можно интерпретировать двояко. Я продолжаю утверждать, что для сложившегося алкоголика никакого значения не имеет то, что произошло в прошлом, которое изменить уже нельзя; на то, что думают о нем окружающие, ему наплевать; все «трагические обстоятельства», вынуждающие его, бедненького, прикладываться к бутылке, – лишь отговорки, прикрывающие простую истину. Нам, алкоголикам, нравится и хочется пить. Да, из-за алкоголизма и его последствий мы часто страдаем от тяжелейших угрызений совести и чаще других кончаем жизнь самоубийством. Но все это – с похмелья, которое само по себе лечится легко.

Так почему же АА популярны и даже чуть более, чем другие методы, эффективны?

Первое, АА – это времяпрепровождение. Причем, серьезное. Дисциплинированные алкоголики ходят на собрания, как на работу, иногда несколько раз в неделю. А поскольку между посещениями проходит не так уж много времени, полученной от АА поддержки в стремлении не пить хватает, чтобы оставаться «сухими» несколько дней или недель.

Второе. В основе эффекта АА, с моей точки зрения, лежит, если хотите, «энергетический вампиризм». Более сильные подпитываются за счет бед более слабых. Другими словами, не пьющие дольше и поэтому более благополучные члены обществ АА «заряжаются» от историй неофитов, только вступивших на путь отрезвления и часто еще находящимся в полном дерьме.

Третий фактор близок ко второму. Он включает в себя два компонента: театральный и конкурентный.

Неотъемлемая часть собраний АА – выступления его членов. Помните, у Булгакова сон председателя жилищного товарищества Никанора Ивановича Босого про театр, в котором надо было сдавать валюту? Так вот, у АА происходит нечто подобное. Члены общества время от времени встают и рассказывают, часто не чураясь малоаппетитных подробностей, «страшные» истории алкогольного прошлого, чередуя их рефреном: каким я был и каким стал, как бросил пить. Остальные аплодируют и сочувственно кивают. Я внимательно следил за реакцией окружающих и не мог отделаться от ощущения, что, сочувствие-то хотя отчасти и искреннее, но в удовольствии посмаковать рассказ никто себе тоже не отказывает. Это театральная часть. Отсюда вытекает и конкурентный момент. Сравнивая себя с другими, человек не может не отметить, что он в положении или в худшем, или в лучшем, чем выступающий, а следовательно, начинает стремиться или к достижению лучшего, или к сохранению того, что уже достиг. Важно то, что алкоголики конкурируют с себе подобными, то есть изгоями, а не с приводимыми семьей в пример друзьями детства или родственниками.

Другими словами, для меня и молитвы, и совместное стояние, взявшись за руки, и «Двенадцать шагов» – просто своего рода декорация на сцене. Толку о нее – чуть.

Напоследок должен сказать об АА следующее. Наиболее эффективны группы, где сложился постоянный костяк, а не те, где люди то и дело приходят и уходят. Но, к сожалению, устойчивые группы встречаются не всегда, и они не вечны. Они тоже проходят свою молодость, зрелость, старость и умирание. Так же, как и люди. Сделать с этим ничего нельзя. А поменять одну группу на другую не так просто. Это все равно, что перевести ребенка из одной школы в другую. Учат вроде одному и тому же, а учителя и дети разные. Поэтому алкоголик-абстинент, «привязанный» к определенной группе, в случае ее распада может оказаться «сиротой» и, не прижившись в других местах, запить.

Последний способ лечения – это сочетание в разных комбинациях любых из вышеназванных, хотя никакой убедительной литературы о том, что комбинированное лечение лучше взятого по отдельности, нет. Впрочем, несмотря на распространенность и актуальность проблемы, об алкоголизме на удивление мало серьезных исследований. И поэтому, основываясь на склонности человека верить, что две таблетки против болезни лучше, чем одна, большинство алкоголиков сочетают все возможные конвенциональные и неконвенциональные виды терапии. Но все с тем же успехом, не считая историй типа чудесного воскрешения Лазаря. Не забывайте также, что вне зависимости от обстоятельств треть алкоголиков все-таки не будет пить три года, а пятая часть – и до смерти.

Кстати, о неконвенциональных методах терапии. Со мной был забавный эпизод, когда ко мне за большие деньги и по большому блату привели какого-то якобы профессора, который творит чудеса, потому что умеет воздействовать прямиком на подсознание человека. И поскольку деньги были не мои, а родственников было жалко обижать, я согласился. Не хочу врать, но, помимо всего прочего, мне было интересно, как же этот разодетый хмырь собирается разговаривать с моим подсознанием. Мы остались с ним наедине. Он попросил меня встать неподвижно и закрыть глаза, а после этого начал свистеть. Самым натуральным образом свистеть. Безо всякой мелодии, но и не слишком противно. И так он просвистел минут тридцать. На этом сеанс закончился. Но «профессор» еще попросил меня полчасика полежать успокоиться. Хотя я вовсе не разнервничался. Но, наверно, он полагал, что моему подсознанию нужно прийти в себя после «разговора». Этим же вечером я напился вусмерть.

Для полноты опыта я согласился, чтобы мне посвистели еще один раз. На этом мое подсознание окончательно оглохло. Кстати, не подумайте, что я изначально был настроен против лечения и поэтому оно не подействовало. Наоборот, я никогда не лицемерил, когда говорил, что хочу бросить пить, пока по прошествии лет не понял, что этот ответ точен лишь частично. Но я всегда с открытой душой поддавался на все проводимые надо мной «опыты», если их цель была излечить меня от алкоголизма. Но, простите, свистеть мне и утверждать, что говоришь с подсознанием, – это уже слишком.

Как видите, я раскритиковал практически всех и вся. Но хотел ли я этим сказать, что лечиться от алкоголизма бесполезно, а существующие методы неэффективны? Нет. Я только старался показать, что проблема намного сложнее, чем просто «пью-не пью», что, в конце концов, алкоголизм – не столько внутренняя трагедия алкоголика, сколько проблема его взаимоотношений с социумом, в котором он не может адаптироваться, поскольку тот его отвергает. И, чего греха таить, правильно делает. Поведение пьяного омерзительно. Оно стереотипно. И не зависит ни от уровня образования, ни от социального статуса, ни от воспитания. А опасность, которую мы представляем для окружающих, зависит только от того, насколько сильна подавляемая в нормальном состоянии наша тяга к агрессии. И лечиться надо. Но каждый волен выбрать свой собственный путь. И 20-30 процентов успеха – это тоже не так уж плохо. Это многие миллионы судеб. И поэтому я всячески готов поддержать тех, кто утверждает, что то или иное лечение ему помогло, и он не испытывает никаких проблем. И слава богу. И дай вам бог здоровья и терпения. Но я пишу от имени остальных, не таких везучих, как вы, и для них.

Боюсь, у части читателей может возникнуть мнение, что я сознательно рисую чересчур черную картину. Мол, на самом-то деле проблемы для человека, готового лечиться, нет. Пусть он пребудет в трезвости три года, но ведь потом снова может пройти курс лечения и опять не пить.

К сожалению, это не так. Алкоголизм подобен метастатической раковой опухоли. Больного пролечили, и он на какое-то время выздоровел. Но опухоль вернулась, и человек опять вынужден начать лечение, которое снова вроде бы подействовало, но в этот раз ремиссия стала уже короче. В третий раз – еще короче. А потом лечение вообще перестает быть эффективным. Поэтому алкоголики, в сущности, нуждаются в лечении в течение всей жизни, а это значит, что они сами себе не принадлежат. Они зависимы или от психологов, или от АА.

Наиболее низкой в отношении устойчивости результата является лекарственная терапия. Нет конца причинам, объясняющим прекращение приема таблеток. От побочных действий до невозможности достать в аптеке. Да, иногда обстоятельства объективны. Но чаще это отговорки. Алкоголику просто хочется найти причину. Я, если помните, даже и не прекращал принимать таблетки, а пил алкоголь вместе с дисульфирамом. Клянусь, я один раз, чтобы покрасоваться перед самим собой, запил таблетку коньяком. И снова повторяю, не пытайтесь повторить этот опыт дома. Это глупо и небезопасно. Я дурак, что в тот период своей жизни пошел на риск.

Вопрос пятый. Так что же все-таки делать нам, многократно леченным и продолжающим пить? Если б я знал ответ… Но, впрочем, одна версия у меня есть, хотя она многим может не понравиться.

В сущности, алкоголикам внушается одна и та же, правильная мысль: брось пить – и все вернется. И жена (если захотите), и работа, и уважение окружающих. Социум ставит условия, при которых он готов принять вас обратно. И имеет на это полное право, потому что сильнее вас. Это вы изменить не в силах. Но, если вдуматься, из чего складываются ваши отношения с окружающим миром? Из простых вещей. Вашего отношения с семьей или другими близкими людьми, которые не хотят видеть вас пьяным, и ваших отношений на работе, на которой не заинтересованы держать недисциплинированного и ненадежного работника. Остальное – шелуха. Так можно ли пить и сохранить и близких, и работу? И да, и нет. Нет – потому что ни в какую возможность алкоголика держаться в рамках и пить «как все», не злоупотребляя, я не верю, хотя, может, и не прав. А да – потому, что, как ни странно, есть способ усесться сразу на два стула. И пить, и не вредить взаимоотношениям с окружающими. Но для этого требуется определенный компромисс. И серьезные уступки с вашей стороны и со стороны вашего социума.

Я бросал пить не один раз и держался без алкоголя достаточно долго. И, поверьте, ужасно жить, считая «сухие» дни, недели, месяцы, и ощущать себя под дамокловым мечем страха, что сорвешься и все твои усилия пойдут насмарку. Бывалые алкоголики иногда говорят: «Жизнь с алкоголем – ад, но и без него тоже ад, и неизвестно, меньший ли». Убеждение трезвенников, что алкоголикам без спиртного будет хорошо, – иллюзия. Те большей частью заковывают себя в вериги трезвости не ради себя, а ради других.

Однако водка, как ни странно, тоже надоедает. Помните Высоцкого? «Сыт я по горло, сыт я по глотку, даже от водки стал уставать». Владимир Семенович, похоже, понимал, о чем пишет. И мне моя алкогольная жизнь с традиционными нюансами соответствующего поведения надоела. Я устал просыпаться утром и бежать на кухню, чтобы налить полстакана спиртного, а рюмку в руках, не разлив, я удержать не мог. Устал прятать бутылки дома и на работе. Устал ругаться с женой, видеть укоризненные взгляды сослуживцев и слышать их озабоченно-презрительный шепоток за спиной. Я потерял уважение к самому себе. Надо что-то делать. Но при этом продолжал осознавать, что пить все равно будет хотеться.

И тогда решил расставить в своей жизни акценты по-другому. Из формулы: примирение с социумом через абстиненцию, я последнюю как самоцель убрал, оставив главное – восстановление нормальных взаимоотношений с окружающим миром. Для этого многое пришлось изменить в себе. И прежде всего – алкогольные привычки, которые у всех или похожи, или вообще одинаковые.

Первое: перестаньте корчить из себя героя и демонстрировать окружающим, что вы или завязали, или можете пить «как все». Это лишняя и бессмысленная трата душевных сил. Знакомые все равно вам не поверят, а посторонним до вас никакого дела нет.

Второе: не будьте идиотом и не пытайтесь любой ценой избегать мероприятий, где традиционно употребляется алкоголь. Вначале ваше нежелание участвовать в них будет понятно окружающим и простительно, а потом о вас просто забудут и выкинут из компании. Помните, если люди, с которыми вы встречаетесь, вам приятны и интересны, то, чтобы нормально с ними общаться, алкоголь вам не понадобится. Если же вы по той или иной, служебной или семейной, причине не можете избежать участия в застолье, то просто, как говорится, «отбудьте номер». И с алкоголем, и без него такого рода мероприятия протекают одинаково скучно.

Третье: никогда не пейте в общественных местах или компаниях, если заранее не ставите себе целью напиться. А значит, не пейте совсем, потому что в каждом конкретном случае, начав пить, вы намереваетесь напиться и только напиться, и мне неинтересны лицемерные протесты братьев-алкоголиков, что это неправда, потом что такую «пургу» я умею гнать и сам. Но, кстати, как это ни парадоксально, в целом я поддерживаю стремление руководствоваться правилом: если пить, то напиваться допьяна. Оно логично и вытекает из сущности алкогольного образа жизни. Объяснение, что мы получаем от вкуса напитков удовольствие, оставьте для дураков. Мы – алкоголики, и такие глупости, как букет вина или выдержка коньяка, нам давно безразличны, даже если кто-то и утверждает обратное. Поэтому попытки изображать знатоков и отпивать по капельке напитки там и сям во время банкетов или других застолий смешны. Кончается это все равно тем, что где-нибудь в уголке мы тайком опрокидываем пару стаканов водки или виски. Помните, нас интересует не цена и качество напитка, а только сам этиловый спирт и его количество. А насильственное ограничение количества спиртного в застолье в стремлении сохранить пристойный вид и быть «как все» подобно, извините, прерванному половому акту и оставляет неприятный осадок и раздражение. Что часто провоцирует назло «всем» надраться до чертиков.

Мой опыт, в конце концов, заставил меня понять и, главное, прочувствовать несколько очевидных вещей. Ни в коем случае нельзя, чтобы окружающие видели тебя в алкогольном опьянении. Нельзя становиться в позу и пить назло «несправедливому» к вам миру. И нельзя жить как с камнем на шее с мыслью, что нельзя пить. Искусственные запреты, особенно, с которыми приходится сталкиваться постоянно, деструктивны для психики. Но вряд ли кто-то удосужился изучить, как запрет спиртного влияет на личность алкоголика (как, скажем, запрет есть пирожные на личность какой-нибудь пухленькой женщины. Кому какое дело, что они стали сварливыми и у них погано на душе, если алкоголик, о радость, не пьет, а женщина влезла в сорок шестой размер).

Поняв эти три вещи, я стал учиться «забиваться в нору». Но первое, что сделал, – снял внутри себя запрет, что нельзя пить. И, как ни странно, сразу стало легче, тяга к спиртному парадоксальным образом уменьшилась, видимо, потому, что алкоголь перестал быть запретным плодом. Я заметил, что не думаю, как раньше, о выпивке каждый день, а желание выпить, если и возникает, не носит характера императива. Я могу себе позволить порассуждать сам с собой, как будто и не алкоголик вовсе, выпить мне или нет, и не пить, нисколько не пожалев об этом. Потому что знаю, если все-таки приспичит, я пойду и напьюсь. Но это перестало быть самоцелью. Эта, если можно так выразиться, «разрешительная» часть очень важна. Она позволяет понять, что вы и только вы, а не какие-то дяди и тети, контролируете ваше поведение.

Но иногда мне все-таки хочется выпить, и я позволяю себе расслабиться. Если хотите, делаю алкоголю дружескую уступку. Именно так я к этому отношусь. Не как к краху трезвого образа жизни, а именно как к простительной уступке собственной слабости. Я не удержался и съел «пирожное». Ну и что?

Возникает закономерный вопрос: как часто я позволяю себе такие уступки?

Нет смысла говорить о каком-то контроле над алкоголизмом, если вы позволяете себе «расслабиться» каждые несколько дней или раз в неделю. Это ничего, в сущности, ни для вас, ни для окружающих не меняет. И вам не имеет смысла пытаться следовать моему совету, если у вас, когда вы уже стали алкоголиком, не было периода, в течение которого вы без ущерба для себя не пили несколько месяцев. Но если же не пить в течение какого-то периода времени и не сходить от этого с ума для вас не проблема, не следует также и составлять строгий график типа того, что я пью раз в один, два или три месяца. Необходимость соблюдать временные рамки начнет вас раздражать. Вы начнете нарушать собственные «обеты», а потом мучиться угрызениями совести и, в конце концов, вернетесь к тому, с чего начали.

Относитесь к продолжительности безалкогольных периодов проще. Не дотерпели – и бог с ним, а продержались больше – на здоровье. Никто вас «план по выпивке» выполнять не заставляет. Снова повторяю: вы сами управляете собой, и больше никто. У меня в течение времени сложилась схема, по которой я пью в среднем раз в два-три месяца. Иногда срок чуть меньше, иногда значительно, я повторяю, значительно больше. Но голову я себе этим не морочу. Приспичит выпить – выпью. Но должно приспичить, а не просто где-то в дурацком, пропитанном спиртным мозгу как бы из ничего родится мысль, что уже пора. Если вы настоящий алкоголик, такая идея у вас будет рождаться чуть ли не каждые пятнадцать минут. Вы же должны понять, что настал момент, когда, продолжая воздерживаться дальше, вы лишь снова возвращаетесь к опостылевшему вам счету безалкогольных дней, ухудшаете настроение и самочувствие, что не может, в свою очередь, не сказаться и на ваших близких.

Выход из этого простой – алкоголь. Плюньте на неоправданное доверие, выпейте. Поверьте, я не идеализирую образ алкоголика и его способность к самоконтролю. Но считаю, что, если он самостоятельно или с посторонней помощью преодолел первый, тяжелый насильственный период, а это – где-то месяц, то в дальнейшем он в большинстве случаев, как и не пьющий, без психологического ущерба для себя способен отказаться от шальной мысли выпить. Но только в том случае, если он действительно хочет заключить с алкоголем «мирный договор», то есть поставить его под контроль. Если же он по тем или иным причинам только пытается создать впечатление, что хочет избавиться от беды, а на самом деле вместо того, чтобы двигаться вперед, просто раскачивает вагон, то ему нет смысла следовать моим советам. Впрочем, как и советам других.

Я, если собираюсь выпить, делаю это в полном одиночестве, чтобы никто не видел и не слышал. Покупаю столько, сколько хочу, выпивки, запираюсь дома и отключаю телефон. Мой совет, покупайте столько, сколько вам нужно, чтобы хватило «напиться». У вас не должно оставаться ощущения, что «праздник» был неполным, а то вы его вскоре захотите повторить. Мне хватает 2-3 литров водки, которые я выпиваю за два дня. После этого несколько дней я «болею». Простыми словами, нахожусь в «лёжке». Таким образом, период выпивки и восстановления занимает в среднем неделю. А дальше снова два, три, четыре и больше месяцев не пью.

Если исходить из худшего по сроку вариантов, что выпиваю 3 литра водки за два месяца. Или 50 граммов в день, то есть одну рюмку. Вряд ли какая-нибудь женщина рискнула назвать мужа алкоголиком, если бы он выпивал ежедневно за ужином рюмку водки, и не более того.

Самой трудновыполнимой частью вашей попытки поставить свой алкоголизм под контроль будет вовсе не само воздержание (вы вскоре поймете, это – пустяки), а налаживание взаимоотношений с близкими людьми. Я не имею в виду сослуживцев, которых вы, как везде, волнуете только как работник или помеха в карьере. Поверьте, если вы работаете нормально, то пахнет от вас перегаром или нет, на работе будет восприниматься не более как неприятная особенность вашей личности. В конце концов, есть же люди, у которых плохо пахнет изо рта или от которых пахнет потом, и они не всегда в этом виноваты. Более того, вы, алкоголик, можете оказаться ценным работником. Ваше начальство, зная, что со своими функциями вы справляетесь, будет склонно наваливать на вас лишнюю нагрузку. А вы, понимая, что из-за выпивки рыльце у вас в пушку, будете землю рыть, чтобы доказать свою состоятельность и не поставить свою работу под угрозу.

Но какую роль в ваших попытках справиться с самим собой будут играть ваши близкие? К сожалению, отрицательную. То, что, по их мнению, должно вас поддерживать, скорее всего, будет только раздражать. Ваша жена, если станет снисходительной к вашей выпивке, начнет вызывать подозрение, не хочет ли она от вас избавиться и не завела ли себе другого. Если будет за что-то хвалить, вы не поверите и будете считать ее, как минимум, лицемеркой, если – ругать, будете считать, что подвергаетесь травле. Алкоголики – параноики. И на них, таких никем не понятых, не угодить. Ваши близкие не виноваты, они просто не знают, что с вами делать, хотя от этого вам не легче. Есть замечательная книга американского психиатра (точнее, канадца из семьи еврейских эмигрантов из России) Эрика Берна «Игры, в которые играют люди» («Games people play»), в которой алкоголизм рассматривается как ролевая игра. В ней действуют несколько персонажей: вы, то есть Алкоголик, а также Преследователь, Спаситель и Простак (он же Провокатор). Но вы единственный, кто исполняет свою роль от начала до конца. Остальные роли в зависимости от ситуации меняются и исполняются разными близкими вам людьми. Самый лучший друг может в разные периоды жизни быть Преследователем, потому что постоянно упрекает вас, Спасителем, когда добивается того, чтобы вы пошли лечиться, Простаком, когда, пожалев вас и поверив в какую-нибудь душещипательную историю, дает деньги, которые вы непременно пропьете, и Провокатором, потому что на самом деле он вас недолюбливает и прекрасно знает, что вы на его деньги напьетесь, а значит, падете еще ниже в глазах окружающих. Я не буду пересказывать то, что великолепно изложено у Берна, но хочу подчеркнуть, что так же, как ваше поведение будет шокировать окружающих, их реакция на вас будет удивлять и обижать вас. Не ждите от близких понимания. Его не будет. Ни один человек в здравом уме не может понять, как это можно в ущерб себе и своей жизни пить, если можно не пить. Не верьте и сочувствию. Оно временно, часто фальшиво и, как правило, возникает, когда вы страдаете от последствий алкоголизма, то есть на самом деле болеете. Но так же жалеют и больную собаку. А наиболее стойкое чувство к вам окружающих – осуждение, смешанное с разной степенью презрения.

Впрочем, будьте уверены, вас все-таки пожалеют. Но когда вы умрете. И тогда скажут, каким хорошим вы были человеком, но только жаль, что водка вас погубила. А все роли, которые исполняются вашим окружением, по сути, преследуют одну цель – избавиться от вас как от проблемы. Хотя бы временно. А это возможно или путем насильственного лечения и лишения доступа к алкоголю. Или, наоборот, поощрением вашей выпивки, чтобы упились и не мозолили глаза, а еще лучше сдохли. А в супружеских парах – просто разводом. Во всех случаях цель одна – избавление от вас как личности в том виде, в котором она существует, то есть человека, который сформировался на основе всего вашего жизненного опыта, в том числе и под влиянием опыта алкоголизма. Но пленку назад отмотать нельзя, и вы стали тем, кем стали. Перестав пить, вы не станете нормальным человеком, а будете исполнять роль Нормального Человека. А то, насколько хорошо и долго, будет целиком зависеть от вашей мотивации и желания пойти навстречу своим близким. Поэтому в борьбе со своим алкогольным образом жизни вы – одиночка, воюющий только от своего имени, и вы тот, кто определяет тактику и стратегию войны.

И вновь возникает вопрос: зачем вообще это нам, алкоголикам, надо? Ответ неоднозначен. Все зависит от вашего характера и отношения к жизни. Если социальная изоляция и разрыв с близкими не являются для вас проблемой, то и борьба с алкоголизмом бессмысленна. Это – ваш путь. Вы вряд ли умрете в почете и окружении скорбящей родни и друзей. Но вы этого хотели сами. Единственное, чем вы могли бы гордиться, – тем, что пошли наперекор всем. Противопоставили себя социуму. Но это тоже чушь. Алкоголиков, сознательно считающих свой алкоголизм формой протеста и инакомыслия, единицы, большинство же просто плывет по течению и слишком лениво, чтобы что-нибудь изменить.

И я пришел к странному выводу. Чтобы справиться с собой, я должен алкоголика в себе полюбить и с ним подружиться. С тем, с кем дружишь, понятное дело, и договориться легче. Я стал относиться к алкоголю как к живому человеку. Представьте, что он – ваша любовница. И вот история взаимоотношений с ней. Вначале – период ухаживания. Вы встречаетесь, но до секса дело еще не дошло, хотя вы постепенно все сильнее сходите с ума. Затем вам удалось сломить сопротивление дамы сердца, и она стала вашей. Вы при каждом удобном случае стараетесь сбежать к ней. Но при этом вынуждены соблюдать конспирацию и врать жене и на работе. Затем положение стабилизируется. Ваша жена, наверняка, уже успела понять, что у вас кто-то есть. Но она, хоть и злится, мирится с ситуацией, потому что не хочет разрушать семью. Потом эта история превращается в рутину и начинает надоедать всем. Жена хочет, чтобы вы бросили любовницу, любовница – чтобы вы ушли к ней, а вы чувствуете себя баран бараном и не знаете, как ситуацию разрулить. Но вам нужно сделать выбор.