Алард. Истоки Хаоса

«Давай же» – мысленно крикнул торб и словно в ответ на его мольбы камень наконец-то поддался и начал заваливаться.

«Наконец-то, – облегчено подумал торб, пока не понял, что начинает падать вслед за камнем. – Можно же было встать наоборот», – внезапно к нему в голову пришло озарение и грустный Пайк устремился вслед за валунами, которые все быстрее и быстрее мчались вниз.

Покрытые кровью с ног до головы торбы тем временем из последних сил пытались удержать читаурга на месте. Тела каждого из них были покрыты ссадинами и порезами от когтей читаурга и столкновения с землей. Ко всему прочему левая рука Диаледа висела плетью и было непонятно, что именно с ней произошло. Он уже разделил свою косу и теперь орудовал лишь одним серпом. Внезапно торбы услышали грохот, который был для них приятнее чем пение самой прекрасной девы на свете.

Читаург тоже услышал грохот, но не стал отвлекаться от двух мошек, которых все никак не получалось убить. Понимая, что гул становится все громче, зверь наконец-то поднял голову и тут же понял, что пора уходить. Он осознавал, что оказаться в пещере, равно быть погребенным под завалом, а умереть от голодной смерти ненамного лучше, чем быть раздавленным. Оставалось только двигаться вперед, через слишком строптивую еду. Собрав все силы, которые только оставались в его теле, читаург прыгнул на встречу своему спасению, но, к сожалению, было слишком поздно. Огромный валун ударил в спину читаурга, пригвоздив его к земле, в то время как оставшиеся камни все больше и больше усиливали давление на его тело.

Эфель и Диалед почти сразу начали отбегать подальше, лишь бы не разделить судьбу своего врага. Вскоре грохот камней прекратился, и лишь поднятая пыль мешала торбам увидеть увенчалась ли их затея успехом. Дождавшись пока пыль уляжется, глазам торбов предстала картина придавленного валунами к земле читаурга и лишь голова и одна лапа еще торчали снаружи. Внезапно, верхушка горы зашевелилась и начала дрожать. Перепуганные Эфель и Диалед тут же вскинули оружие, готовые в любой момент начать действовать, но увидев, что причину их страха, облегченно опустили руки и нервно улыбнулись.

– Кхм, кхм, – начал кашлять вылезающий из камней Пайк. – Как же славно. Я жив, – торб закричал изо всех сил. – Уже думал все. Как представлю, что последним, увиденным мной, оказались камни дрожь берет.

Спускаясь вниз, причитал Пайк, после чего подошел к голове читаурга и начал рассматривать ее.

– Уже не такой свирепый и сильный? – торб начал улыбаться и кривляться стоя рядом со зверем, пока резко не отскочил в сторону, испуганно крикнув. – Он живой!

Эфель подошел и начал с безопасного расстояния осматривать своего противника, после чего грустно вздохнул.

– Пайк прав. Она действительно жива, – начал говорить торб, – глаза шевелятся и следят за нами, но она не двигает другими частями тела.

– И? – испуганный Пайк стоял в стороне и не решался подойти ближе.

– Видимо сломан позвоночник, – Эфель вздохнул, и направился к голове читаурга. – Она не может двигаться. Как жаль, что мы не сумели подарить достойную смерть великому созданию.

– Стой, – крикнул Диалед, – с чего ты взял, что она не обманывает нас?

– Если бы обманывала, то уж точно уже убила бы Пайка, пока он стоял с ней рядом.

Кан нервно глотнул, представив, насколько близко был к смерти, и покрепче сжал свои рукояти топоров.

– Нужно добить ее, нельзя позволять ей умирать в мучениях, – сказал Эфель глядя на своих спутников. – Вопрос только кто именно это сделает?

Торбы переглянулись.

– Пусть это сделает Эфель, – прервал тишину Диалед. – Все же ты первый вступил с ней в битву, и достоин закончить эту битву. Пайк?

– Я не против, – кивнул торб, все еще стоя в стороне и не желая приближаться к читаургу пока тот точно не будет мертв.

– Хорошо, – Эфель взял секиру и с усилием подняв ее, начал замахиваться на лежащего перед ним зверя. – Спасибо. Благодаря твоей жертве, один из нас станет королем.

Пайк, который стоял немного в стороне отвел взгляд от Эфеля и увидел, как Диалед резко сорвался с места и бросился к торбу.

– Стой, – не успел Эфель еще опустить секиру как услышал крик и странный звук у себя за спиной. Обернувшись, торб застыл как вкопанный, от открывшийся перед ним картины.

Пайк стоял у него за спиной, а его грудь была насквозь пробита очень хорошо знакомым лезвием. Диалед держал серп за рукоять, вытаскивая лезвие из груди Пайка.

– Ты отдал свой долг Пайк Кан, – тихо проговорил Диалед, немного отходя. – Прости.

Эфель не мог понять, что происходит. Момент их триумфа был невероятно близок, как в один миг все пошло под откос.

– Аааа! – Эфель словно сумасшедший бросился к Диаледу и ударил его секирой, от чего от отлетел на несколько метров. Торб не стал добивать его, а вместо этого бросился к Пайку. – Как ты?

– Кхм, кхм, – кровь сочилась из уголков рта торба, мешая говорить. – Думаю никто не завидует.

– Тише дурак, – на глаза Эфеля начали наворачиваться слезы, – я тебя подлатаю. Будешь как новенький. На обратном пути обязательно зайдем в тот трактир к официантке. Как ее звали? Нада кажется. Да, да, точно.

– Подожди Эф, – прервал его речь Пайк, – кха, я чувствую, кха, что не выйдет. Я действительно рад, что могу уйти, выплатив свой долг перед тобой и Диаледом. Конец достойный истинного героя, не правда ли?

Смотря на Пайка, свет в глазах которого тускнел с каждой секундой, Эфель не мог оставаться спокойным. Слезы безостановочно текли по его щекам и падали на лицо умирающего друга.

– Хах, не реви, – снова изошел на кашель торб, бледнея все больше и больше. – Вот увидишь, Пайк Кан еще станет великим королем.

Сказав эти слова, торб затих, а свет навсегда покинула его глаза.

– Нет, нет, – начал тормошить его торб, – ты не можешь уйти. Прекрати, только не так.

Эфель уткнулся в остывающую грудь друга и заорал изо всех сил. Если бы кто-то сейчас был здесь, то этот крик полный скорби поразил его в самое сердце.

– Он мертв, теперь можешь оставить его.

– Диалед, – заорал Эфель, – зачем?

Торб стоял чуть поодаль и по его щекам текли слезы. Он со скорбью смотрел на лежащего на коленях у Эфеля Пайка.

– Зря ударил плашмя, – тихо проговорил Диалед.

– Что?

– Надо было бить меня лезвием. Тогда бы и я умер, отдав свой долг.

Внезапно в лесу вдалеке стал слышен шум. Казалось, что кто-то приближается к месту развернувшейся трагедии.

– Беги, – Диалед сказал Эфелю, – пока они не пришли.

– Кто они?

– Не важно. Ты ели стоишь на ногах. Стоит тебе остаться тут и ты труп. Убегай.

– Я убью тебя, – почти рыча произнес Эфель вставая и подняв секиру.

– Не успеешь. Они, прибудут быстрее, – сказал Диалед кивая в сторону леса и все больше с каждой секундой усиливающегося шума.

– Агрх, – зло зарычал Эфель, чувствуя себя беспомощным в этой ситуации. Торб прекрасно понимал, что не успеет победить Диаледа, пока сюда не прибудет неизвестно откуда взявшееся подкрепление. Хоть у противника сейчас и была в рабочем состоянии лишь одна рука, но и Эфель держался из последних сил. Торб старался не показывать, но каждый сантиметр его тела выл от боли. Никто и представить себе не мог каких усилий ему стоило поднять секиру. – Почему ты отпускаешь меня?

– Просто беги, – словно не слыша вопроса тихо произнес Диалед. – Другого шанса не будет

– В следующий раз, когда я тебя увижу, будет последним днем в твоей жизни, – злобно произнес Эфель после чего из последних сил бросился бежать в лес, в противоположную сторону от неожиданных союзников Диаледа.

– Буду ждать, друг, – едва различимо произнес торб, смотря в удаляющуюся спину. – Теперь я вернул тебе долг жизни Эфель Канафен. При нашей следующей встрече я не сдамся просто так.

Взяв косу и направившись к читаургу Диалед одним точным ударом в голову, заставил свет навсегда покинуть глаза зверя.

– Какая шутка судьбы, – шепотом начал говорить Диалед, пока отделял голову от остального тела, – чтобы родился один король, другой обязательно должен умереть.

Вскоре перед пещерой оказались несколько фигур с ног до головы завернутые в плащи, из-за которых было не видно ни одной части тела. Одна из них тут же бросилась к Диаледу.

– Как все прошло? – голос был грубым.

– Читаург побежден, – указал рукой торб на безголовое тело, которое было погребено под завалами.

– С этим все ясно, – зло прервал его голос. – Что с кандидатами?

– Мертв, – кивнул в сторону тела Пайка Диалед.

– А второй?

– Сбежал.

– Почему не задержал до нашего прихода? – начал повышать голос его собеседник в плаще. – Ты не забыл зачем мы здесь?

– Не ори, – устало отмахнулся от него Диалед, явно не впечатленный от гневных речей. – Второй из последних сил бросился в лес. Я не смог бы его остановить, даже если бы очень захотел. Удача, что мне удалось устранить хоть одного, так что задание выполнено на семьдесят пять процентов.

– Если ты не сумел убить хоть одного, значит задание провалено, – не унимался незнакомец. – Куда он побежал? Я отправлю за ним погоню.

– Не советую.

– Почему?

– Мы подняли здесь большой шум. Скоро сюда слетятся все хищники, так что не думаю, что твои дуболомы смогут справиться с задачей лучше, чем они.

– Ладно, – зло бросила таинственная фигура. – Читаург был один?

– В пещере детеныш, но времени его откапывать нет. Думаю, нам пора уходить, если хотим вернуться живыми, – сказал Диалед идя в противоположное направление от того, куда побежал Эфель. – Вы идете?

Фигура в плаще, что-то недовольно пробурчала, но все же направилась вслед за торбом.

«Прощай, – никто из спутников не придал значение улыбке на лице Диаледа. – Мой долг погашен. Теперь твоя жизнь лишь в твоих руках.»

Вскоре торб и его сопровождающие скрылись в лесу оставив после себя лишь тела и воздух, пронизанный запахом смерти.

5

Огромное существо спешно бежало свозь заросли деревьев. Белоснежная шерсть во многих местах была покрыта кровью. Острые ветви деревьев нещадно царапали его, будто не замечая покрывающую тело одежду и шерсть. Треск ветвей и звуки шагов создавали шум, который заставил всех обитателей леса разбегаться с пути следования этого создания. Зарбосы и альки бросались в разные стороны, а где-то вдалеке было слышно рычание вольпадонов.

Эфель задыхался. Мысли роились в голове. Являясь, сынов прошлого короля торбов он рос в достатке и блаженстве. Так продолжалось долгие двадцать лет, пока не произошла великая война двух союзов. Начав тонуть в воспоминаниях и сожалении, торб не заметил, как ночь опустилась на землю и все вокруг покрыла тьма. Ветви деревьев в этих лесах, итак, располагались настолько плотно, что даже днем здесь царили сумерки, а ночью разглядеть, что-либо становилось совершенно невозможно. Перед глазами торба то и дело всплывало лицо Пайка, который даже находясь перед лицом неминуемой смерти не переставал улыбаться.

«Черт, зачем ты это сделал. Это все из-за меня. Пайк, глупец, если бы не твои принципы, то ты был бы сейчас жив» – словно мантру повторял Эфель пока бежал.

Внезапно торб почувствовал, как его нога за, что-то зацепилась, и он кубарем начал катиться вперед. Когда его тело наконец-то остановилось, лежа на земле торб из последних сил открыл глаза и обомлел.

«Что за?» – мелькнула мысль в голове Эфеля. Торб не понял видит он перед собой галлюцинацию или нет, перед тем как его разум погрузился в спасательную тьму.

Почувствовав свет, который бьет прямо в веки, Эфель начал просыпаться и ворочаться. Ощущая под собой траву, разум торба отказывался давать ему ответ, где он сейчас находится. Открыв глаза и направив их к чистому небу, Эфель хотел улыбнуться, как внезапно воспоминания, словно лавина накрыли его с головой. Все произошедшие вчера события: бой с читаургом, предательство Диаледа, смерть Пайка и его побег. Эфель уткнулся лицом в землю и начал беззвучно рыдать, давай выход всем эмоциям и чувствам, которые были у него внутри. Внезапно, словно вспышка, в голове торба всплывает картина, которая словно бред сумасшедшего открылась ему, перед тем как Эфель потерял сознание. Встав, торб протер глаза от слез и начал оглядываться. Открывшаяся перед ним вид ввела Эфеля в ступор.

Торб стоял на опушке леса, а перед ним располагались руины каких-то сооружений, уже изрядно потрепанные и поросшие мхом и вьюнами. В некоторых из руин даже можно было узнать здания и строения. Эфель понятия не имел для чего они служили, но был точно уверен, что все это не дело рук природы. Однозначно тут кто-то жил раньше и от этого Эфелю становилось не по себе. Торб прекрасно понимал, что если что-то и заставило хозяев покинуть свой дом, то оно может и сейчас подстерегать неудачливых путников в этих руинах.

«Брось. Все уже давно разрушено. Каждому из этих строений как минимум тысяча лет. Даже если и был кто-то, кто их прогнал, то он давно умер» – успокоил себя Эфель и в последний раз оглядевшись и схватив секиру направился в глубины руин. Все тело болело и протестовало против любых движений, но торб понимал, что нельзя просто оставаться на месте. Никто не мог гарантировать, что подельники Диаледа действительно не погоняться за ним. В глубине души Эфеля еще оставались последние крупицы веры и надежды по отношению другу, но разум осознавал, что они ничего не стоят.

Шаг за шагом торб продвигался все глубже в руины. По открывшемуся виду становилось понятно, что долгие годы здесь никто не появлялся. Чем дальше он шел, тем больше понимал, что находится среди улиц древнего города. Кое-где виднелась старая дорога, куски которой по какой-то причине еще не успела покрыть трава. Заглянув по пути в пару более-менее сохранившихся строений, Эфель удостоверился, что хозяева покинули свои дома очень давно. Внутри не сохранилась никакая мебель. Лишь растения покрыли все внутри комнат, где когда-то кипела жизнь.

Дверные проемы были около трех метров в высоту, поэтому Эфель решил, что вряд ли это поселение принадлежало торбам, но учитывая возраст руин, Канафен понимал, что гилфоргов, вейтеров или соркисов и в помине не было на территории пустошей Борра. Бронты в высоту не достигают и полутора метров, поэтому такие огромные дома им ни к чему, к тому же они предпочитают жить в пещерах у водоемов, точно так же, как и акисы. Странное чувство тревоги начало зарождаться внутри Эфеля. Слишком много странностей и тайн хранили эти места, ответы на которые торб себе даже не представлял. Двигаясь все глубже, Эфель стал замечать, что целых строений становилось все меньше, за исключением здания, которое действительно поразило Эфеля.

В центре разрушенного поселения стояло огромное круглое строение. Достигая в высоту не менее пятнадцати метров, оно однозначно должно было служить особым целям. Войдя внутрь, Эфель встал как вкопанный. Потолок уже обвалился по прошествию многих лет, но стены еще стояли, и именно они заставили Эфеля замереть. Если быть точным, то не сами стены так поразили торба, а то, что было на них изображено. На их поверхности располагался великолепный барельеф. Пусть время и не пощадило всех его деталей, но основные контуры еще возможно было рассмотреть.

Первое изображения показывало фигуры, которые словно парят в воздухе схватив руками свои колени и уперевшись в них головами. Смотря на них, Эфель не мог не почувствовать всю чистоту и незапятнанность этих созданий. По своему внешнему виду они напоминали торбов, но у них отсутствовали бивни и хобот, так же не было крыльев вейтеров или панциря бронтов. Эфель словно смотрел на что-то, лишенное всех тех признаков, которые сейчас разделяют расы Аларда. Переместив взгляд чуть правее, взору торба открылось продолжение картины.

Второй рисунок показывал эти же фигуры, которые бродят по лесам и полям и познают окружающий мир. Их окружают силуэты различных животных, про многих из которых Эфель даже не слышал, хотя некоторые и выглядели достаточно знакомо. Торб не понимал, почему, но ему искренне казалось, что хотя эта картина и выглядела так же спокойно и умиротворенно, как и предыдущая, но к ней словно добавилось еще что-то. Озарение пришло внезапно. Жажда. Причем не та, что мучает путника в пустыне, а жажда нового и неизведанного. То самое чувство, которое заставляет тебя встать и отправиться на встречу опасности. Лишь преодолев ее весь мир в твоих глазах станет шире, а горизонт, что казался таким близким, вновь станет недосягаемым. Взгляд торба скользнул дальше и ему открылась следующая часть истории.

Третье изображение показывало эти же обезличенные фигуры, которые держа в руках подобие палок неслись друг на друга в безумном желание убить. Торб не понимал, как пришел к такому выводу, ведь лица на изображении отсутствовали, но что-то внутри него подсказывало, что Эфель прав. Жестокость. Именно это слово приходило на ум, если долго всматриваться в темные фигуры. Когда желание становится слишком большим, то из него рождается жестокость. Даже самые благородные побуждения перейдя определенный порог, способны привести к непоправимым последствиям. Устремив свой взор дальше, Эфель замер, ошарашенный увиденным.

Четверная картина показывала все эти же темные фигуры, которые взявшись за руки стояли все вместе, а на заднем фоне возвышались стены здания. Вначале торб не понял, что именно его смутило, пока не пригляделся получше и не осознал, что строение на изображении подозрительно похоже на то, внутри которого сейчас находится сам Эфель. Здание имело крышу в форме купола, который словно излучал свет и тепло. Наконец Эфель понял. Надежда. Именно это означала четвертая картина. Жестокость не есть путь к счастью. Лишь объединившись возможно обрести истинную надежду. Но направив взгляд дальше, торба ожидало лишь разочарование. На месте следующего барельефа зияла огромная дыра, которая поставила в повествовании жирную точку. Разочарованный торб не стал задерживать на обвалившейся стене свой взгляд и направил его дальше, но стоило ему найти следующую картину как внутри торб содрогнулся.

На шестом изображении был лишь огонь. Всемогущее пламя, окутавшее все вокруг. Невозможно было различить никаких деталей, кроме языков пламени, которые словно живые были готовы поглотить сначала все это здание, а за ним и весь Алард. Эфелю показалось, что он и сам готов в любой момент вспыхнуть, если будет продолжать на него смотреть. Опустошение. Огонь, что не оставит после себя ничего. Все изображения, рассказывая свою историю вели к тому, что все поглотит огонь и не оставит после себя ничего. Торб вздрогнул и на него накатила неведомая печаль. В груди появилось щемящее чувство утраты, словно борьба больше не имеет смысла, ведь конец будет один, но переведя взгляд еще дальше торб чуть не вскрикнул от восторга.

Шестое изображение было последним и за ним снова начиналось первое. Даже если все будет уничтожено огнем, жизнь найдет способ вновь забрать свое. Пламя означало не только опустошение, но и вело к перерождению. Зал этого странного здания был совершенно круглым, и история на его стенах не имела начала или конца. Она, как и само время, не могло остановить свой ход. Да, она могла повторяться, но закончится никогда. Взгляд торба снов вернулся к разрушенной стене, похоронившей одну из частей этой великой истории и оставившая на ней темное пятно. Не зная почему, но торб почувствовал, что этот исчезнувший осколок имеет огромное значение для него и скрывает в себе очень важные тайны. К сожалению, обломки стены за многие года превратились в пыль под влиянием окружающей среды, поэтому восстановить недостающую часть мозаики невозможно.

Перестав рассматривать стены, торб наконец-то пробежал взглядом по обширному залу и ему на глаза попалась кое-что интересное. Эфель увидел в центре зала лестницу, что вела куда-то вниз. Недолго думая, торб направился к ней и начал спускаться в зияющую тьму. Факел, что был уложен в его сумку одним из учителей наконец-то пригодился и тут же начал освещать путь торба. Спуск занял у него не меньше пятнадцати минут. Продвигаясь с осторожностью, опасаясь возможных ловушек и того, что лестница, уже изрядно потрепанная за многие годы, может в любой момент обрушиться, торб каждый шаг делал, обдумав его множество раз. Когда нога Эфеля наконец-то ступила на твердый пол, торб стал счастлив и выдохнул с облегчением, но увидев длинный темный коридор тут же собрался и взяв в одну руку кинжал медленным шагом начал двигаться вперед. Вскоре в конце пути перед Эфелем появился темный проем. Пройдя его торб в который раз за день встал в полном шоке от увиденного.

Огромное помещение с высокими потолками была заполнена множеством скелетов и всюду можно было различить следы прошедшей битвы. Хотя назвать воздух свежим язык не поворачивался, но и запаха гнили, характерного для недавно разложившегося мяса тоже не было. Эфель сделал закономерный вывод, что останкам в этом помещение приблизительно столько же, сколько и всем руинам. Начиная пробираться между странными металлическими обломками и кусками стекла, что были разбросаны тут и там, торб шаг за шагом приближался к основному скоплению тел. Подойдя вплотную Эфель остановился. Блуждая по куче скелетов взглядом, он стал замечать какие-то странности в костях, пока наконец-то не понял, что именно его смущало. По полу были разбросаны черепа и кости торбов и вейтеров, гилфоргов и соркисов, где-то в полумраке виднелся панцирь бронта. Вперемешку с ними лежали кости и черепа существ, которых Эфель не мог идентифицировать. Торб мог бы подумать, что перед ним предстало место жестокой расправы, если бы не оружие, которое некоторые из скелетов держали в руках.

«Воины» – мелькнула мысль в голове Эфеля. Торб не мог себе представить, что именно здесь произошло и кто убил всех этих существ, но одно он понимал точно, они бились здесь за что-то важное.

Продолжая бродить по залу и удивляясь странным металлическим вещам, которых никогда раньше не видел, взгляд Эфеля случайно уловил, какой-то блеск в стороне от себя. Решив проверить, торб добрался до скелета гилфорга, который умер, облокотившись на свой меч, не пав даже после смерти. Отдав дань уважения воину прошлого, Эфель продолжил искать, что привлекло его внимание и вскоре понял, что это был черный кинжал, торчащий из плеча скелета. Торб впервые увидевший такой странный материал, извинившись перед духом воина, извлек его из останков. Стоило только ему немного надавить, как Эфель изумился. Словно раскаленный нож прошел через масло, черный кинжал с легкостью выскользнул из кости. Эфель бы и рад списать все на время и хрупкость костей, но ударив по металлическому столу лезвием результат оказался тем же. Пусть торбу и пришлось приложить чуть больше усилий, но даже если бы он со всей силы ударил своей секирой по нему, Эфель был не уверен, что сумеет добиться хоть в половину того же результат. Стоит заметить, что то, что торбы называют кинжалами, для других рас Аларда, из-за меньшего размера, считается малыми мечами, поэтому Эфель не представлял кому раньше принадлежало это оружие, но был точно уверен, что за всю свою жизнь еще ни разу не видел материала, подобного тому, из которого сделан клинок.

Пройдя и осмотрев все еще раз, Эфель не нашел больше ничего интересного и начал пробираться наверх. Торб не представлял себе, что именно здесь произошло и кому принадлежат эти руины, но был точно уверен, что давно здесь произошла шокирующая битва, которая и положила конец процветанию этого места. Что Эфелю показалось действительно странным, так это, тот факт, что все живые существа обходили это место стороной. Торб видел пару зарбосов и альков, которые пробираясь по опушке леса не смели выходить на поляну, которая примыкает к руинам. Эфель уже было подумал, что забрел в логово, какого-нибудь хищника, но отбросил эту мысль. Каждое существо в месте своего проживания оставляет какие-либо следы, но в этих руинах они отсутствовали. Эфель обошел их целиком и не встретил никаких знаков того, что здесь был хоть кто-то. Звери намного чувствительней к разного рода странностям. Возможно, запах смерти, являющийся последствием бойни, произошедшей здесь, многие годы назад держит животных подальше отсюда.

Выбравшись на поверхности и в последний раз осмотрев изображения на стенах Эфель поспешил наружу и направился прочь из руин. Торб понимал, что даже если ему повезет выбраться из этого места и выжить, то вернуться сюда было практически невозможно. Побег от разбойников, блуждание в буре и по невероятным землям, которые оказались скрыты за ней лишили торба любой ориентации в пространстве. К счастью, Эфель помнил направление его побега и сейчас взвешивал все за и против возвращаться ли ему той же дорогой или выбрать новый путь. Лишь одна мысль не давала ему пойти в другую сторону. Думая о теле Пайка, которое лежит там одинокое и падальщиков, готовых его разорвать Эфель пришел в ярость и направился обратно к гнезду читаурга. Похоронить тело друга было меньшим из того, что он мог сделать. Эфель вчера был в состоянии аффекта и не представлял сколько времени он бежал.