скачать книгу бесплатно
– Я не использовал тебя, Грейс, – возражаю я. – Я отлично потрахался с красивой блондинкой, которую встретил в отеле в Теллерайде. И я этого никогда не забуду. Обещаю.
Она резко втягивает воздух, чуть приоткрыв розовые губы.
– До следующей блондинки в следующем отеле.
– На самом деле, я предпочитаю брюнеток, но смысл не в этом. – Я усмехаюсь. Она нет. – Всего тебе хорошего, Грейс. Ладно?
Я делаю шаг назад и аккуратно прикрываю дверь, но Грейс упирается в нее ладонью.
– Мне тебя жаль. – Ее голубые глаза кажутся темнее, чем секунду назад. – Когда-нибудь ты встретишь невероятно потрясающую девушку: ту, которая заставит тебя забыть обо всем, о чем ты всегда хотел забыть. И я надеюсь, что она разобьет тебе сердце.
С этими словами Грейс-не-Ханна отпускает дверь, и та со стуком захлопывается.
Я направляюсь в душ.
Она может проклинать меня сколько угодно, но нельзя разбить сердце тому, у кого сердца нет.
Глава 3
Аэрин
– Спасибо, что разрешил поселиться здесь. – Я поднимаюсь на цыпочки и закидываю руки на плечи брата, хотя он только что вернулся с ночной смены в отделении неотложной помощи и, вероятно, принес на себе сто тысяч микробов и вирусов. Но я слишком рада ему, чтобы беспокоиться об этом – мы не виделись уже восемь месяцев.
– Мне нравится твое новое жилье.
Я отстраняюсь от Раша и выглядываю в огромное окно гостиной, из которого открывается частично загороженный другими домами вид на Бруклинский мост. Раш только недавно въехал в новую квартиру и еще не до конца выплатил кредиты, но он вполне неплохо зарабатывает на должности врача-терапевта в «неотложке».
– Удивлена, что у тебя целых две спальни, – говорю я ему.
– Я хотел поселиться здесь с соседом, но он в последнюю минуту завербовался во «Врачи без границ», – Раш сбрасывает теннисные туфли и кладет ключи на столик у двери. Он, естественно, выглядит старше, чем в прошлый раз, когда я видела его, но скорее на некий неуловимый манер. Что-то в нем изменилось, но я не могу сказать точно, что именно.
Мне в некотором роде трудно думать о брате, как о человеке, в чьем облике нет уже того костлявого подростка, который когда-то наливал молока в мою чашку с хлопьями и каждое утро провожал меня на детсадовский автобус.
– Так на кого ты работаешь в Нью-Йорке? Ты так и не сказала. – Он достает из кармана ручку – в фиолетовом корпусе с логотипом какой-то фармацевтической компании – и кладет ее рядом с ключами.
– А, ну… – Я не хочу вдаваться в подробности. Для начала, Раш мне не поверит. А если поверит, то еще полчаса будет читать мне лекцию о том, насколько плохая это была идея. Мои прагматические стремления в его глазах всегда выглядят детской игрой.
Мне кажется, мы похожи на двух хиппи, не верящих во что-либо организованное (включая учебу), которые сходятся и начинают плодиться. Если бы не Раш, не знаю, как бы я окончила старшую школу, и уж точно не поступила бы в колледж. Хотя он старше меня на десять лет, он всегда играл для меня роль скорее отца, чем старшего брата.
Мои родители однажды попытались забрать меня из пятого класса, чтобы вместе со мной попутешествовать по стране в трейлере[3 - Трейлер, или автодом – жилой прицеп для семейных загородных поездок, для временного или постоянного проживания, заменяющего проживание в доме.]. Они уверяли, что в этом путешествии я смогу усвоить куда больше, чем сидя весь день в «скучном классе». Они отказались от этой идеи только потому, что не смогли наскрести денег на автодом, который хотели купить (и причиной тому – отсутствие работы), а Раш угрожал позвонить в службу защиты несовершеннолетних и пожаловаться на них.
– Да как обычно – на важную шишку, владельца одной крупной технологической компании. Довольно скучное дело.
Я задерживаю дыхание и скрещиваю пальцы, молясь, чтобы мой ответ удовлетворил его любопытство.
– Круто, круто. Что ж, было приятно встретиться, но мне нужно поспать, – говорит Раш, протискиваясь мимо меня. – Вечером мне опять на смену, еще на двенадцать часов.
– Я пробуду тут месяц, у нас еще будет время на то, чтобы поболтать. – Я тоже устало улыбаюсь. Мне пришлось лететь ночным рейсом из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, потому что мистер Уэллс желал, чтобы я приступила к своим обязанностям «настолько быстро, насколько это возможно».
– В гостевой ванной должно быть все необходимое. Может быть, тебе придется заказать продукты. В холодильнике сейчас шаром покати. Номер доставки на само?м холодильнике. – Раш зевает, щуря черные глаза и приглаживая обеими руками столь же темные волосы.
Он всегда напоминал мне Эштона Кутчера, только не такого бестолкового и более серьезного. Как если бы Эштон играл Стива Джобса, а не Келсо.
Раш был бы отличной парой для какой-нибудь везучей девицы, и я говорю это не только потому, что я сужу предвзято. Раш невероятно умный, целеустремленный, и он – один из самых больших альтруистов, кого я знаю.
Но он женат на своей работе и не разменивается на мелочи.
В этом мы похожи – он и я.
Оба трудоголики, оба одержимы своей карьерой.
Мелроуз, одна из моих лучших подруг в Лос-Анджелесе, однажды выдвинула теорию, что поскольку мы с Рашем выросли в такой хаотичной семейной обстановке, то наше образование и карьера были единственным, что мы могли тогда держать под контролем.
И я была вынуждена согласиться.
Личные отношения всегда будут для нас, словно зыбкая почва, чем-то совершенно не предсказуемым, что мы не сможем контролировать при всем желании.
Втащив свой чемодан на колесиках в гостевую комнату, я закрываю за собой дверь и вылезаю из дорожной одежды, чтобы принять душ. После перелетов я всегда чувствую себя ужасно грязной и с наслаждением предвкушаю, как буду отмокать в безупречно-белой ванне.
Это еще одна наша с Рашем отличительная черта. Мы оба – маньяки чистоты. Скорее всего, это еще одно последствие образа жизни наших родителей, которые не особо любили мытье и уборку, потому что «всякая химия вызывает рак».
Как ни иронично, наш отец едва не умер от рака легких пять лет назад, и для меня это свидетельство: ты можешь верить во что угодно, но в конечном итоге что-нибудь просто берет и случается – и, честно говоря, меня это ужасает.
Раздевшись, я начинаю наполнять ванну горячей водой, потом распаковываю и расставляю в должном порядке свои гигиенические принадлежности и косметику.
Дневные средства для кожи.
Средства макияжа.
Вечерние средства для кожи.
Маски для лица и все прочее.
Я погружаю кончики пальцев в воду, потом закручиваю краны и залезаю в ванну.
Я погружаюсь в горячую влагу, которая обжигает мое тело, пар наполняет мои легкие. Я дышу чаще обычного, и это намекает мне на то, что я испытываю беспокойство, которое мешает мне сделать полный, глубокий вдох.
Так всегда происходит, когда я приступаю к новой работе. Я просто хочу, чтобы все прошло хорошо. Лучше, чем хорошо, на самом деле. Идеально.
Сегодня я изо всех сил постараюсь устроиться на новом месте жительства и расслабиться. Завтра в десять часов утра мне предстоит явиться в штаб-квартиру «Уэллс-Тех» в деловой части города.
Я все глубже погружаюсь в воду, моя спина скользит по белому акрилу, я закрываю глаза и заставляю себя дышать как можно глубже, полнее и сильнее.
Я могу справиться с этим.
Я могу справиться с чем угодно – даже с такими задачами, хотя искренне считаю всю эту затею неправильной и глупой.
Глава 4
Колдер
Вопреки всем доводам рассудка, я нажимаю кнопку пятнадцатого этажа на панели лифта.
Собственная кровь ощущается мной то огненной, то ледяной.
В лифт набиваются пять белых воротничков в строгих костюмах с галстуками, и я отхожу к стене, чтобы освободить место. Двое из них беседуют между собой, потом выходят на своем этаже, еще один окидывает взглядом мои рваные джинсы и хлопчатобумажную водолазку. Их жизнь в костюмах от «Армани» скучна мне до зевоты. Они, по сути, узники – их деловые костюмы подобны тюремной униформе, а крошечные кабинеты – камерам-одиночкам.
Но если они довольны такой жизнью…
Лифт останавливается на пятнадцатом этаже, который выглядит точно так же, как почти десять лет назад, когда я был здесь в прошлый раз. Тот же самый журчащий фонтанчик. Те же самые мраморные полы. Правда, кресла и диваны в вестибюле новые – коричнево-оранжевая кожа вместо дизайнерской клетки – и еще добавился маленький забавный кофе-бар с настоящим бариста и тому подобное.
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – Девушка немногим старше меня привстает из-за стола, хлопая ресницами.
Я подхожу ближе и смотрю на часы, а когда перевожу взгляд на нее, то наблюдаю в реальном времени, как на ее лице мелькает узнавание.
– О, так вы же… да, минутку. – Она склоняется над столом, сдвигает бумаги, находит радиотрубку и нажимает три кнопки ноготком, окрашенным в бежево-коричневый цвет. – Сын мистера Уэллса пришел, чтобы увидеться с ним. Да, хорошо. – Она кладет радиотрубку обратно. – Если вы пройдете по этому коридору налево, вас встретит Марта и проводит вас в… кабинет вашего отца.
Я вижу, как она сглатывает, горло ее инстинктивно подергивается, она смотрит на меня так, словно я сказочный единорог, в существование которого она до сих пор не верила.
Я киваю в знак благодарности и направляюсь по коридору налево.
Два дня назад я был в Теллерайде и занимался своими делами, пока не получил известие о том, что мой отец умирает, и вот я здесь, дабы исполнить просьбу умирающего.
Это до невозможности приближает меня к святости, я в этом уверен.
В конце холла находится полукруглый стол цвета густого эспрессо, над ним склонилась чья-то платиново-белокурая голова.
Должно быть, блондинка слышит мягкий звук моих шагов, потому что поднимает голову, улыбается мне и встает из-за стола.
– Вы, наверное, Колдер, – говорит она, обходя стол и протягивая правую руку. – Я Марта.
И я понимаю, что ошибался, принимая ее по голосу за пожилую женщину.
Очень ошибался.
Марте максимум тридцать пять лет. Платиновые волосы подстрижены под градуированное каре, она одета в узкую темно-синюю юбку-карандаш и белую блузку на пуговицах – расстегнутую в достаточной степени, чтобы чуть-чуть приоткрыть ложбинку ее пышного бюста, слишком идеального, чтобы быть настоящим. В ушах покачиваются бриллиантовые серьги. Готов держать пари, что это подарок моего отца на «День помощника директора».
Он явно нанял ее не только за приятный голос.
Я зря полагал, будто мой отец хотя бы на старости лет способен отказаться от своих привычек.
Не могу не гадать, что думает его нынешняя жена – Лизетта – относительно такой помощницы. Предположений у меня не много, я никогда не встречал Лизетту лично, но я видел ее на фотографиях, и она именно такая, какой я представлял себе четвертую жену моего папаши.
– Очень рада, что вы смогли приехать. – Марта широко улыбается, и я замечаю, что ее зубы частично испачканы красной помадой, однако не хочу указывать ей на это и смущать ее – голос ее и так дрожит и прерывается. – Ваш отец все утро готовился к этому визиту. Он предвкушает встречу с вами и очень волнуется. Хотите кофе? Я могу попросить принести чашечку.
– Нет, спасибо. – Я откашливаюсь и смотрю вдоль коридора, где виднеются знаменитые двойные двери высотой в двенадцать футов – когда-то отец выписал их из Италии. В центре каждой створки красуется логотип «Уэллс-Тех Медиа» – вырезанный вручную каким-то парижским мастером – а на золотых дверных ручках оттиснут семейный герб Уэллсов.
– Конечно, хорошо. – Марта снова улыбается, и красные пятнышки помады размазываются, становясь розовыми. – Я провожу вас.
Я иду в нескольких шагах позади нее, держа руки в карманах. Я ступаю по мраморному полу, проходя мимо висящих на стенах портретов моего отца, написанных маслом в былые годы.
Ничего менее пафосного я и не ожидал.
Марта на ходу привычно-уверенно покачивает бедрами, и это выглядит иронично, учитывая, что, судя по голосу, ей сейчас требуется хорошая порция успокоительного.
Мы подходим к дверям, и Марта три раза стучит по створке, а потом заглядывает в кабинет.
– Мистер Уэллс, ваш сын здесь, – говорит она, потом широко распахивает дверь и жестом приглашает меня войти. – Сообщите мне, если вам что-либо потребуется.
Отец, сохраняя бесстрастное выражение лица, рассматривает меня. Он не встает из-за стола, и это хорошо. Мы не из тех людей, которые любят объятия, да и все равно обниматься друг с другом мы не стали бы.
– Ко-Джей, – говорит он, приподнимаясь и поправляя свой красный галстук.
Уже добрых десять лет никто не называл меня Ко-Джей.
Колдер-джуниор, Колдер-младший… это прозвище отец дал мне в детстве. Мать тоже называла меня Ко-Джей. Она говорила, что так проще всего отличить, к кому обращаются – ко мне или к отцу.
К тому же это казалось ей милым.
– Может быть, присядешь? – Он указывает на одно из гостевых кресел с оливково-зеленой замшевой обивкой, стоящих напротив его стола.
Сжав губы и резко выдохнув, я сажусь, желая, чтобы этот поганый спектакль поскорее закончился.
Я здесь только потому, что мне любопытно: какие же такие насущные вопросы наследства он хочет обсудить со мной лично?
Может быть, это подстава. Может быть, он забросил удочку, а я схватил наживку. Но это неважно, потому что он по-прежнему не может заставить меня сделать ничего, что я не захочу.
– Рад видеть тебя, сын, – говорит он, садясь обратно в свое кресло.
Под глазами у него мешки, словно от усталости, кожа на руках тоньше, чем мне помнилось, видны все фиолетово-синие вены, но, не считая этого, он выглядит так же, как в прошлую нашу встречу – как старый богатый американец. Я убежден, что к концу жизни все они выглядят одинаково.
Но на умирающего он не похож. Лицо у него не особо бледное, взгляд ясный. И он здесь, верно? У него хватает сил на то, чтобы работать.
– Спасибо за то, что пришел. Я знаю, что для тебя это было нелегко, – говорит он. Мой отец не глуп. Он считает, будто если поблагодарит меня и признает, что решение прийти сюда сегодня я принял совершенно самостоятельно, это смягчит меня. Но он ошибается.
– Что тебе нужно со мной обсудить?
Он на миг кривит тонкие губы, потом его лицо принимает прежнее выражение.
– Правильно. Полагаю, нам нужно сразу перейти к этому. Я уверен, что у тебя есть иные дела, другие встречи.
– Есть.
Он смотрит на меня поверх столешницы, покрытой стеклом, его маленькие голубые глаза подмечают каждую мелочь.
– Я хотел поговорить с тобой о том, чтобы ты взял на себя руководство «Уэллс-Тех Медиа».
– Ни за что. – Я сжимаю зубы.
