Ледяной Саркофаг

– Здесь нет ничего… знакомого, – прошептала Элис, глядя на очередной барельеф, изображавший нечто, похожее на кристалл, пронзающий звезду. – Ни следов жизни, как мы ее понимаем. Ни мебели, ни инструментов… Только эти… машины и символы.

– Может, они не нуждались в мебели? – предположила Мика. – Или их понятие комфорта… радикально отличалось.

Лена молчала. Она шла рядом с Алексеем, но ее взгляд был остекленевшим, устремленным внутрь себя. Она не смотрела на стены, на символы. Она, казалось, прислушивалась к чему-то другому. Ее пальцы все еще впились в рукав Алексея.

– Лена? – тихо окликнул он. – Ты как?

– Тихо, – прошептала она. – Слишком тихо. Но… не совсем. – Она приложила свободную руку к виску. – Здесь… гудит. В костях. И… шепчет. Стены. Эти знаки. Они… живые? – В ее голосе звучала не просто боязнь, а отчаяние.Она вздрогнула, как будто очнувшись.

– Войтек, соберись. Это стресс. Галлюцинации. Не раскисай.Картер обернулся, его лицо в свете фонаря было жестким.

– Это не галлюцинации, капитан, – неожиданно вступился Финч. Его голос был слаб, но тверд. – Мегалиты… древние места силы… часто вызывают подобные ощущения у чувствительных людей. Эффект резонанса. Пси-поля. Этот комплекс… он пропитан энергией. Древней. Чужой. Мы… вторглись. – Он снова закашлялся.

– Пси-поля? – Картер фыркнул. – Профессор, вам бы полежать.

– Вибрация… – сказала она. – Она не постоянна. Есть… паттерны. Слабые импульсы. Как будто… передача данных. Или… сердцебиение. Очень медленное.Но Алексей заметил, как Мика нахмурилась, глядя на стену с особенно сложным узором символов.

– Холодно. Но… не просто холодно. Как будто… он впитывает тепло. И… – она замерла, – кажется, я почувствовала… отклик. Слабое… покалывание. Как статический разряд, но внутри кости.Элис подошла к стене, осторожно прикоснулась к ней кончиком пальца в перчатке. Она тут же отдёрнула руку.

– Тишину! – он резко поднял руку. Все замерли. Он стоял, наклонив голову, прислушиваясь. Его фонарь выхватил их испуганные лица в клубах пара от дыхания. – Слышите?Разговор прервал Картер:

Поначалу – ничего. Только тишина и собственное громкое сердцебиение в ушах. Потом… слабый, едва различимый звук. Гул. Низкий, басовитый, идущий не из одного источника, а отовсюду. От стен, от пола. Он нарастал и стихал, как дыхание спящего гиганта. И вместе с ним в воздухе появилась едва уловимая вибрация.

– Системы? – предположил Алексей, стараясь говорить спокойно, хотя по спине у него пробежал холодок, не связанный с температурой.

– Или оно просыпается, – прошептала Лена.

Гул стих так же внезапно, как и появился. Тишина вернулась, но теперь она казалась еще более зловещей. Напряженной. Ожидающей.

– Вперед, – приказал Картер, но в его голосе уже не было прежней уверенности. – Ищите источник воздуха. Тепла.

Они шли, теперь уже не просто перемещаясь, а сканируя пространство в поисках чего-то знакомого, спасительного. Пустота угнетала. Гигантские залы, где их фонари были жалкими светлячками в ночи. Бесконечные коридоры, уходящие в черноту. Странные машины-скульптуры, молчаливые и непонятные. И символы. Всегда символы. Они начали мерещиться даже там, где их не было.

– Воздух… – сказала она, остановившись. – Тянет. Оттуда. – Она указала в сторону одного из боковых проходов. – И… теплее. Чуть-чуть.Именно Мика заметила изменение первым.

Они свернули. Коридор шел под небольшим уклоном вниз. Вибрация здесь была чуть сильнее. Воздух действительно двигался – слабый, но ощутимый поток, несущий с собой тот же металлический запах, но теперь с примесью… озоноватой свежести? Как после грозы. И да, температура была чуть выше. Не тепло, но уже не убийственный холод.

– Жизнеобеспечение? – с надеждой спросила Элис.

– Возможно, – ответила Мика. – Идем.

Уклон становился круче. Коридор сужался, но все еще был огромен. Стены здесь были покрыты не только символами, но и чем-то вроде толстых, рифленых труб, идущих параллельно полу и потолку. Они тоже были из черного материала, но казались более… функциональными.

И вот, в конце коридора, их лучи выхватили нечто новое. Не просто проем, а нечто, напоминавшее шлюз или огромную дверную раму. Самих дверей не было. Но по бокам стояли массивные черные пилоны, испещренные символами и увенчанные сферами, в которых слабо пульсировал тусклый, голубоватый свет. Воздух тянул именно отсюда.

Они вошли.

Пространство за пилонами было огромным залом. Но не пустым. Здесь, наконец, была видна противоположная стена. И потолок – высокий, сводчатый, теряющийся в полутьме. Но главное – по периметру зала стояли ряды… капсул? Ниш? Черных, продолговатых углублений в стене, каждое размером с человека. Десятки, если не сотни. Как ячейки гигантского улья или стеллажи гигантского морга.

– Казармы, – констатировал Картер. – Или криокамеры. – Он направил луч в одну из ниш. Она была пуста. Гладкие стены, ниша глубиной метра два. Ни следов лежака, ни приборов. Только символы на задней стенке.

Но в центре зала их ждало нечто важное. Цилиндрическая структура, похожая на те, что они видели раньше, но крупнее. От нее отходили десятки тех самых рифленых труб в стены и потолок. И самое главное – вокруг ее основания светились тонкие линии голубоватого света, образующие сложные узоры на полу. И от нее исходило тепло. Слабое, но ощутимое. Как от радиатора на минимальной мощности.

– Источник, – выдохнула Мика. Она подошла ближе, осматривая цилиндр. На его поверхности, помимо символов, были углубления сложной формы – не кнопки, а скорее… пазы для чего-то. – Тепло. И… воздух точно фильтруется здесь. Чувствуется свежесть.

– Значит, можно здесь остановиться? – спросил Алексей, оглядывая зал. Он был огромным, но в отличие от предыдущих пустот, здесь было хоть что-то, что можно было использовать как ориентир. И тепло. Пусть слабое, но это было спасение.

– Лучше, чем в коридоре, – ответил Картер. Он направил луч вверх. Потолок был высок, но виден. Стены – далеко, но не бесконечно. – Обзор есть. Укрытие – эти ниши, если что. – Он кивнул на пустые углубления. – И источник тепла. Разбиваем лагерь здесь.

Облегчение, смешанное с новой волной усталости, охватило группу. Элис и Мика осторожно усадили Финча у основания теплого цилиндра. Профессор с благодарностью кивнул, его глаза уже закрывались. Лена наконец разжала хватку на руке Алексея, но не отошла, села рядом, поджав колени, и уставилась в пол, где светились голубые линии.

– Разведка по периметру, – приказал Картер. – Петров, со мной. Мика, Элис – разгружайте рюкзаки, готовьте еду. Войтек, смотри за профессором. Не дай ему уснуть окончательно.

Алексей кивнул. Он не хотел отходить от тепла, но Картер был прав. Нужно было понять, что их окружает. Они взяли фонари и двинулись вдоль стены с нишами. Ниши были все одинаковыми, все пустыми. Глухими. Символы на задних стенках казались стандартными. Но чем дальше они шли от центрального цилиндра, тем холоднее становилось, и голубые линии на полу тускнели и исчезали.

– Как думаешь, что это было? – тихо спросил Алексей, когда они отошли достаточно далеко. – Тот гул?

– Не знаю. Но мне не нравится. Ни гула, ни этих чертовых стен, которые смотрят на тебя. – Он стукнул прикладом винтовки по черной поверхности. Звук получился глухим, коротким, как удар по граниту. – Сплошная загадка. И загадки в такой дыре обычно стреляют в спину.Картер нахмурился, его луч выхватывал очередную пустую нишу.

Они обошли почти весь зал. Ниш были сотни. Все пустые. В дальнем углу зала они обнаружили еще один проход, заваленный… нет, не заваленный. Часть потолка здесь обрушилась, и огромные плиты того же черного материала перекрыли проход, оставив лишь узкую щель, в которую не пролезть. На обломках виднелись те же символы.

– Тупик, – констатировал Картер. – Хорошо. Значит, с этой стороны не подкрадутся. Идем назад.

Когда они вернулись к центру, Мика и Элис уже разложили скудные запасы еды – энергетические батончики, сублиматы. Мика пыталась растопить снег в металлической кружке, поставив ее на теплый участок пола у цилиндра. Лена сидела рядом с Финчем, который дремал, прислонившись к теплой поверхности. Элис осматривала голубые линии на полу.

– Что это, Мика? – спросила она. – Проводники? Освещение?

– Не знаю, – честно ответила инженер. – Светятся без видимого источника энергии. Не нагреваются. Просто… свет. Или энергия в чистом виде. – Она ткнула пальцем в линию. Свет не погас, не изменился. – Не реагирует.

– Красиво, – прошептала Лена, глядя на узоры. – Как звездная карта… или нейронные связи… – Она протянула руку, будто хотела прикоснуться, но не решилась.

– Главное, что работает. Это дает нам время. – Он посмотрел на спящего Финча. Профессор дышал ровнее, цвет лица чуть улучшился. – Надо обсудить план.Алексей сел, снял варежку и поднес ладонь к теплому цилиндру. Блаженное тепло разливалось по замерзшим пальцам.

– План простой. Выжить. Для этого нужно: вода, еда, защита. Воду можем топить снегом. Еды – на несколько дней. Защита… – он похлопал по стволу винтовки, – сомнительная. Значит, нужно искать ресурсы. Или выход. Или то, что контролирует этот чертов холодильник.Картер прислонил винтовку к цилиндру, достал свой термос.

– Нужно понять, где мы, – добавила Мика. – Нужна карта. Центр управления. Хотя бы схема вентиляции, чтобы знать, куда идти за свежим воздухом.

– И нужно понять, что это, – настаивала Элис. – Эти символы, машины… Хранилище памяти Финча? Лаборатории? Если это тюрьма, как он думает, то для кого? И где узник?

– А главное, где оно? – тихо добавила Лена. Все посмотрели на нее. – То, что тащили. То, что бормочет. Оно здесь. Я чувствую. Оно… спит? Или наблюдает?

– Пока спит – и хорошо. Наша задача – не будить. Держаться подальше от глубоких уровней и странных комнат.Картер хмыкнул, но на этот раз без прежней язвительности. Он тоже чувствовал. Это давление. Ощущение взгляда в спину. Древняя, безразличная враждебность камней.

– Как эта? – вдруг сказал Финч, открыв глаза. Он не спал. Его взгляд был острым, ясным, устремленным вглубь зала, в сторону, противоположную от завала. – Там… вон в той стене. Видите? Дверь. Или… не дверь. Что-то иное.

Все повернулись. Лучи фонарей метнулись в указанном направлении. И правда, в стене, метрах в пятидесяти от них, в стороне от рядов ниш, виднелся проем. Но не прямоугольный, как все предыдущие. Он был круглым. И обрамлен не просто каменной кладкой, а сложной композицией из выступающих кристаллов того же черного материала. Кристаллы были разного размера, от кулака до человеческого роста, и их грани слабо мерцали тем же тусклым голубоватым светом, что и линии на полу. Внутри проема царила непроглядная тьма, но оттуда веяло… другим воздухом. Тяжелым, спертым, пахнущим статическим электричеством и чем-то сладковато-приторным, как разлагающиеся цветы.

– Что это? – спросил Алексей.

– Не знаю, – ответил Финч, приподнимаясь. – Но эти кристаллы… они похожи на те, что описаны в мифах Шумера как «камни видения». Или на кристаллы памяти в легендах Атлантиды. Гипотеза… – он встал, опираясь на стену, – это может быть архив. Хранилище данных. Или… святилище.

– Или ловушка, – мрачно добавил Картер. – Держаться подальше.

– Нужно… проверить. Хотя бы заглянуть. Это может быть ключом! К пониманию всего!Но Финч уже делал шаг в ту сторону. Его глаза горели.

– Профессор, нет! – предостерегла Элис. – Мы не знаем…

Но Финч, подгоняемый научной одержимостью и, возможно, остатками лихорадки, уже шел к круглому проему. Алексей вскочил, чтобы догнать его. Картер схватил винтовку.

Финч подошел к самому краю проема. Кристаллы по бокам мерцали, словно реагируя на его присутствие. Он заглянул внутрь. Его фонарь выхватил лишь первые метры помещения. Пол был усыпан… чем-то блестящим? Осколками? Пылью?

– Что там? – крикнул Алексей, подбегая.

Финч не ответил. Он замер, уставившись в темноту. Его рот приоткрылся. Лицо исказилось смесью изумления и… ужаса.

– Голоса… – прошептал он. – Вижу… лица… – Он сделал шаг внутрь.

В тот же миг ближайшие кристаллы вспыхнули ярким, ослепительно-голубым светом! Финч вскрикнул, закрывая лицо руками. Из проема хлынула волна… не воздуха, а ощущения. Физического удара по сознанию. Вспышка чужой памяти, чужой эмоции – невыразимого ужаса, леденящего душу отчаяния, смешанного с безумием.

Алексей, Картер, Элис, Мика, Лена – все они почувствовали это одновременно. Как ледяную иглу, вонзившуюся прямо в мозг. Картина: бесконечные черные коридоры, бегство от чего-то невидимого, режущего психику крика, искаженные лица существ, не совсем человеческих, в последний миг перед… растворением? Смертью? Превращением?

Вспышка длилась долю секунды. Свет кристаллов погас. Финч, стоявший в проеме, рухнул на колени, рыдая и зажимая голову руками.

– Прочь! Прочь отсюда! – закричал Картер, отшатываясь, поднимая винтовку и направляя ее в черноту проема, хотя там не было видно никакой угрозы.