banner banner banner
Скрытые картинки
Скрытые картинки
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Скрытые картинки

скачать книгу бесплатно

– У тебя ноги мокрые! – кричу я ему вслед. – Осторожно, не поскользнись на лестнице!

– Хорошо! – отзывается он.

В отсутствие Тедди мы с Адрианом вынуждены поддерживать неловкую беседу. Мне сложно вот так с ходу определить, сколько ему лет. У него тело взрослого мужчины – высокое, подтянутое, загорелое и мускулистое, – а вот лицо при этом совершенно мальчишеское и немного застенчивое. Можно дать и семнадцать, и двадцать пять.

– Мне нравится этот малыш, – говорит Адриан. – За время жизни в Барселоне он немного выучил испанский, так что я учу его новым фразам. Вы постоянно за ним присматриваете?

– Меня наняли только на лето. В сентябре он идет в школу.

– А вы? Куда вы идете?

И тут до меня доходит, что он принимает меня за такую же, как и он сам, студентку. Видимо, он решил, что я местная, что я живу здесь, в Спрингбруке, где все девушки учатся либо в престижных колледжах, либо в университетах. Я открываю рот, чтобы развеять это заблуждение, но не знаю, как сказать: «Я никуда не иду», чтобы не выставить себя неудачницей. Конечно, никто не мешает мне выложить всю свою ужасную историю целиком, но наш ни к чему не обязывающий разговор к этому не располагает, так что я решаю не разубеждать Адриана и делаю вид, что моя жизнь не полетела в один далеко не прекрасный день под откос и все пошло так, как и было задумано.

– В Пенсильванский университет. Я в студенческой легкоатлетической сборной.

– Серьезно? Вы спортсменка Большой Десятки?[2 - Большая Десятка – старейшая ассоциация студенческих спортивных команд первого дивизиона в США. Вопреки названию, в настоящее время в нее входят команды 14 университетов.]

– Ну, строго говоря, да. Но все лавры достаются футбольной команде. Нас вы по телевизору никогда не увидите.

Я знаю, что врать неправильно. Существенная – и, возможно, важнейшая – часть реабилитации заключается в том, чтобы принять свое прошлое и признать все ошибки, которые ты сделал. Но должна признаться, мне очень приятно примерять на себя эту выдумку, делать вид, что я – все еще самый обычный подросток с самыми обычными подростковыми устремлениями.

Адриан щелкает пальцами, как будто на него нашло внезапное озарение.

– А, так это вы бегаете по вечерам? По окрестным улицам?

– Да, это я.

– Я видел, как вы тренировались! Вы очень быстро бегаете!

Я задаюсь вопросом, какой работой косильщик может заниматься в окрестных домах после наступления темноты, но спросить его об этом не успеваю, потому что Тедди уже несется по двору к нам, сжимая в руке лист бумаги.

– Вот! – выдыхает он, добежав. – Я хранил его для тебя.

– Ух ты, здорово! – говорит Адриан. – Вы гляньте только на эти солнечные очки! О, а я симпатяга, правда?

Он показывает мне рисунок, и я не могу удержаться от смеха. Он выглядит как схематический человечек, вроде тех, каких рисуют в игре в «Виселицу».

– Настоящий красавец, – соглашаюсь я.

– Muy guapo, – говорит Адриан Тедди. – Это будет твое новое испанское слово на эту неделю. Оно означает «суперкрасивый».

– Muy guapo?

– Bueno! Превосходно!

Из-за угла большого дома появляется пожилой мужчина и через двор направляется к нам. Он приземистый, с морщинистой загорелой кожей и коротким ежиком седых волос.

– Адриан! – кричит он, и по его тону я догадываюсь, что он недоволен. – ?Quе demonos estаs haciendo?[3 - Где тебя черти носят? (исп.)]

Адриан машет ему в ответ, потом бросает смешливый взгляд в нашу сторону.

– Это Эль Хефе. Мне надо идти. Но я вернусь через две недели, Тедди. Спасибо тебе за рисунок. И удачи вам в тренировках, Мэллори. Буду ждать, когда вас покажут по телевизору, договорились?

– Prisa! – кричит старик. – Ven aqui![4 - Скорей! Иди сюда! (исп.)]

– Иду, иду! – кричит в ответ Адриан.

Он запрыгивает на косилку, заводит ее и через секунду оказывается на противоположном конце двора. Я слышу, как он по-испански извиняется перед стариком, но тот в ответ лишь кричит на него, и они продолжают ругаться, пока не скрываются за домом. В старших классах я с горем пополам учила испанский и помню, что «el jefe» значит «босс», но они говорят слишком быстро, и я ничего не могу понять.

Тедди, похоже, встревожен.

– У Адриана будут неприятности?

– Надеюсь, что нет.

С этими словами я обвожу двор взглядом и с изумлением отмечаю, что – несмотря на все Адрианово дурачество с газонокосилкой – свежеподстриженная лужайка выглядит просто фантастически.

Максвеллы установили на заднем дворе небольшой летний душ, чтобы можно было ополоснуться после бассейна. Это крохотная деревянная кабинка размером с телефонную будку, если кто-то, конечно, еще помнит, что это такое; Каролина зачем-то держит там дорогущие шампуни и гели для душа. Тедди идет в душ первым, а я через дверь даю ему указания, напоминая, чтобы не забыл вымыть голову и хорошенько выжать плавательные шорты. Закончив, он выходит из кабинки, завернутый в пляжное полотенце.

– Я – вегетарианский буррито!

– Ты прелесть, – говорю ему я. – А теперь беги одевайся, а я тоже ополоснусь и приду к тебе наверх.

Я вешаю полотенце и уже собираюсь зайти в душевую кабинку, как вдруг женский голос окликает меня по имени.

– Ты же Мэллори, да? Новая няня?

Я оборачиваюсь и вижу, что ко мне через двор нетвердой походкой спешит соседка Максвеллов, невысокая широкобедрая женщина в возрасте. Каролина предупреждала меня, что она слегка не в себе и почти не выходит из дому, однако же она стоит передо мной собственной персоной, одетая в аквамариновое гавайское платье и с ног до головы обвешанная украшениями: на шее многочисленные золотые цепочки с хрустальными амулетами, в ушах болтаются крупные кольца, на запястьях позвякивают браслеты, а пальцы рук и ног унизаны перстнями.

– Я Митци, милая, ваша соседка. А поскольку ты тут новенькая, хочу дать тебе дружеский совет: когда поблизости ошиваются эти газонокосильщики, не стоит сидеть вот так у бассейна, выставляя все напоказ. – Она делает жест в сторону моего торса. – В мое время это называлось провокацией.

Она подходит ближе, и в нос мне ударяет запах жженых тряпок. То ли ей не помешало бы принять душ, то ли она просто хорошо под кайфом. Возможно, и то и другое сразу.

– Прошу прощения?

– У тебя отличная фигура, и я понимаю, что тебе хочется ее продемонстрировать. Конечно, мы живем в свободной стране, и я за то, чтобы каждый мог поступать так, как ему нравится. Но если речь идет об этих мексиканцах, осторожность никогда не помешает. Ради твоего же собственного блага. Береженого бог бережет. Ты меня понимаешь? – Я открываю рот, чтобы ответить, но она не дает мне вставить ни слова. – Может, это и прозвучит расистски, но это правда. Эти люди – они уже однажды нарушили закон, когда пробрались сюда к нам через границу. Так что, если преступник увидит хорошенькую девушку в полном одиночестве на заднем дворе, что его остановит?

– Вы это серьезно?

Чтобы придать веса своим словам, она стискивает мое запястье. Рука ее дрожит.

– Серьезнее не бывает, принцесса. Задницу лучше прикрывать.

Со второго этажа Тедди кричит через сетку, которой затянуто открытое окно его комнаты:

– Мэллори, а можно мне фруктовый лед?

– После того, как я приму душ, – отзываюсь я. – Через пять минут.

Митци машет Тедди рукой, и он скрывается из виду.

– Милый малыш. И мордашка у него такая славная. А вот родители его мне не очень нравятся. Чересчур уж заносчивые. Ты не находишь?

– Ну…

– Когда они въехали в этот дом, я приготовила для них лазанью. Просто по-соседски. И вот приношу я ее им, и знаешь, что она мне говорит? Она говорит: «Простите, но я не могу принять ваш подарок». Из-за мясного фарша.

– Возможно…

– Прости, золотце, но так в подобной ситуации себя не ведут. Воспитанный человек улыбнулся бы, сказал спасибо, взял лазанью и потом выкинул бы ее в ведро. А не швырнул ее мне в лицо. Это невежливо. А папаша еще хуже! Он, наверное, доводит тебя до белого каления.

– Вообще-то…

– Ч-ш-ш, ты еще ребенок. Ты пока не умеешь разбираться в людях. Я теплый человек и очень эмпатичный. Я зарабатываю на жизнь чтением ауры. Ко мне с утра до вечера приходят клиенты, сама увидишь, но не волнуйся, никакими сомнительными делишками я не занимаюсь. После того как мне удалили матку, я потеряла к таким вещам всякий интерес. – Она подмигивает мне. – Скажи, а как тебе живется в твоем домике? Тебе никогда не бывает страшно ночевать тут в полном одиночестве?

– А почему мне должно быть страшно?

– Из-за этой истории.

– Из-за какой еще истории?

И тут впервые за все время нашего разговора Митци теряется. Она принимается теребить прядку волос, наматывая ее на палец, пока не скручивает в тонкий жгутик. Тогда она выдергивает его с корнем и бросает через плечо.

– Тебе лучше спросить об этом у своих хозяев.

– Они только что сюда переехали. Они ничего не знают. О какой истории вы говорите?

– Когда я была ребенком, мы называли твой коттедж Домом Дьявола. Мы подбивали друг друга заглянуть в окошко. Мой брат предлагал мне четвертак, если я простою на крыльце столько времени, сколько нужно, чтобы вслух досчитать до ста, но я всегда трусила.

– Почему?

– Тут была убита одна девушка. Энни Барретт. Она была художницей, и в этом домике у нее была студия.

– Ее убили прямо в коттедже?

– Ну, ее тела так и не нашли. Это было очень давно, сразу же после Второй мировой.

В окне второго этажа вновь появляется физиономия Тедди.

– А пять минут уже прошли?

– Почти, – говорю я ему.

Когда я снова перевожу взгляд на Митци, та уже направляется через двор обратно к себе.

– Не заставляй милого ангелочка ждать. Идите есть свое мороженое.

– Погодите, так чем закончилась вся эта история?

– Ничем не закончилась. После того как Энни погибла – или пропала без вести, кто знает, – ее родные сделали из коттеджа сарай. И никому не позволяли находиться внутри. И с тех пор так все и было, все семьдесят с гаком лет. До этого месяца.

Каролина возвращается домой с полным багажником еды, так что я помогаю ей выгрузить и разобрать сумки. Тедди рисует у себя в комнате наверху, и я пользуюсь возможностью, чтобы спросить Каролину про историю, которую рассказала мне Митци.

– Я же говорила тебе, что у нее не все дома, – говорит она. – Она считает, что почтальон вскрывает над паром ее счета из банка, чтобы узнать ее кредитный рейтинг. Она чокнутая.

– Она сказала, что здесь убили какую-то девушку.

– Восемьдесят лет назад. Это очень старый городок, Мэллори. Здесь у каждого дома есть какая-нибудь жуткая история. – Каролина открывает холодильник и принимается складывать в овощной ящик шпинат, китайскую капусту и пучки редиски с приставшей к розовым хвостикам землей. – И потом, предыдущие владельцы прожили здесь сорок лет, так что у них явно не было никаких проблем.

– Ну да, это верно. – Я достаю из холщовой сумки упаковку с шестью бутылками кокосовой воды. – Только они же использовали коттедж в качестве сарая, так ведь? Там никто не ночевал.

Терпение Каролины явно на исходе. Я вижу, что у нее был тяжелый день в клинике и она не горит желанием отвечать на дурацкие вопросы, едва войдя в дом.

– Мэллори, эта женщина за свою жизнь, вероятно, употребила больше наркотиков, чем все мои пациенты, вместе взятые. Я удивлена, что она вообще еще жива, но с головой у нее совершенно определенно не в порядке. Она нервная, дерганая, параноидальная истеричка. И как человек, которого заботит твое благополучие, я настаиваю на том, чтобы ты ограничила общение с ней, ясно?

– Я знаю, знаю, – говорю я и подавленно умолкаю.

Каролина никогда еще не была так близка к тому, чтобы на меня накричать. Больше я ничего не говорю, просто открываю кладовку и начинаю складывать туда упаковки риса арборио, кускуса и цельнозерновых крекеров. Я ставлю на полки бесчисленные пакеты овсяных хлопьев, сырого миндаля, турецких фиников и странных сморщенных грибов. Каролина, по-видимому, чувствует, что я все еще расстроена, потому что подходит и кладет руку мне на плечо.

– Послушай, у нас на втором этаже есть отличная гостевая комната. Если хочешь, можешь туда перебраться. Тедди будет вне себя от радости. Ну, что скажешь?

И вдруг каким-то образом оказывается, что ее рука уже не просто лежит у меня на плече, а она меня обнимает.

– Меня все устраивает, – говорю я ей. – Мне нравится иметь личное пространство. Это хорошая подготовка к самостоятельной жизни.

– Если передумаешь, только скажи. В этом доме тебе всегда рады.

Вечером я натягиваю кроссовки и выхожу на пробежку. Хотя уже стемнело, на улице все еще ужасно жарко и душно. Я испытываю удовольствие от преодоления себя, оттого, что бегу, превозмогая боль. У Рассела есть одна присказка, которую я люблю: он говорит, что мы не узнаем, на что способен наш организм, пока не поставим его в жесткие условия. Так вот, сегодня вечером я себя не щажу. Я делаю несколько забегов с ускорением туда-сюда по тротуару, потом бегу по улице, то погружаясь в тень между фонарями, то вновь выныривая из нее. В воздухе роятся светлячки и стоит непрекращающийся гул кондиционеров. Я пробегаю 5,2 мили за тридцать восемь минут и медленным шагом возвращаюсь домой, чувствуя себя полностью выложившейся.

Я снова принимаю душ – на этот раз в моей микроскопической ванной, – после чего съедаю незатейливый ужин: разогретую в мини-духовке пиццу и полпинты мороженого на десерт. Сегодня я его заслужила.

Когда я заканчиваю ужинать, уже десятый час. Я выключаю весь свет, кроме ночника на прикроватной тумбочке, беру телефон, забираюсь в мою большую белоснежную постель и включаю фильм под названием «Зимняя любовь». Но сосредоточиться никак не выходит. То ли я уже видела этот фильм, то ли сюжет просто один в один повторяет десяток других холлмарковских фильмов. Вдобавок в домике немного душно, так что я вылезаю из постели и открываю шторы.

Сбоку от входной двери имеется большое окно, а еще одно, поменьше, расположено над моей кроватью, и на ночь я оставляю их открытыми, чтобы было движение воздуха. Под потолком лениво вращаются лопасти вентилятора. За окнами в лесу стрекочут кузнечики, а время от времени до меня доносится негромкий шорох опавших листьев под лапами какой-нибудь мелкой лесной зверюшки.

Я забираюсь обратно в постель и включаю фильм заново с самого начала. Примерно раз в минуту о противомоскитную сетку какого-нибудь из окон начинает биться мотылек, привлеченный светом ночника. В стену за кроватью что-то стучится, но я знаю, что это всего лишь ветка; с трех сторон вплотную к дому подходят деревья, и их ветви задевают за стены каждый раз, когда поднимается ветер. Я бросаю взгляд на дверь, чтобы убедиться, что она заперта, но замок совсем хлипкий и решительно настроенного взломщика никоим образом не остановит.

И тут до меня доносится какой-то звук, пронзительный писк, как будто где-то у меня над самым ухом зудит комар. Я отмахиваюсь, но через несколько секунд комар возвращается – серая пылинка, маячащая где-то на самом краю поля зрения и всегда недосягаемая. Мне вдруг вспоминается та докторша из Пенсильванского университета с ее научным экспериментом, которого на самом деле не было.

Это первая ночь в моем коттедже, когда у меня возникло ощущение, что за мной кто-то наблюдает.

5

Выходные у меня обычно проходят очень спокойно. Каролина с Тедом частенько устраивают семейные вылазки: едут все вместе на океан или везут Тедди в город в какой-нибудь музей. Они всегда приглашают меня с собой, но я неизменно отказываюсь: не хочу покушаться на их семейное время. Вместо этого я придумываю какие-нибудь дела в коттедже, чтобы чем-то себя занять, поскольку праздность влечет за собой искушения и далее по тексту. В субботу вечером, когда миллионы молодых людей по всей стране пьют, флиртуют, смеются и занимаются любовью, я, скорчившись возле унитаза с бутылкой чистящего спрея, оттираю швы на кафельном полу. По воскресеньям дело обстоит немногим лучше. Я побывала во всех окрестных церквях, но пока что ни одна меня не зацепила. Я всегда младше всех остальных прихожан как минимум лет на двадцать, и мне не нравится, когда на меня смотрят как на какое-то чудо природы.

Иногда меня очень подмывает вернуться в социальные сети, восстановить мои странички в «Инстаграме» и «Фейсбуке», но все мои кураторы как один предупреждали меня, чтобы я держалась от них подальше. Они утверждают, что эти сайты сами по себе несут риск зависимости и способны нанести непоправимый ущерб самооценке молодого человека. Поэтому я стараюсь занимать свой досуг простыми и понятными удовольствиями: пробежками, готовкой еды, прогулками на свежем воздухе.

И тем не менее я всегда очень радуюсь, когда выходные заканчиваются и я могу наконец вернуться к работе. В понедельник утром я прихожу в большой дом и обнаруживаю Тедди на полу под кухонным столом. Он играет с пластмассовыми фигурками домашних животных.