скачать книгу бесплатно
На картинках нет ничего необычного – разные зверюшки, улыбающиеся человечки, солнышки, какие рисуют все дети. Тедди внимательно наблюдает за моей реакцией на каждую и впитывает мои похвалы как губка.
Последняя картинка, похоже, становится для Каролины неожиданностью.
– Я же собиралась ее убрать, – говорит она, но теперь у нее нет другого выбора, кроме как объясниться. – Это Тедди и его… э-э… особенная подружка.
– Аня, – добавляет Тедди. – Ее зовут Аня.
– Да, Аня. – Каролина подмигивает мне, чтобы я подыграла. – Мы все любим Аню, потому что она играет с Тедди, пока мама с папой на работе.
Я понимаю, что Аня, должно быть, что-то вроде воображаемой приятельницы Тедди, и судорожно пытаюсь придумать, что бы такое сказать.
– Здорово, наверное, иметь такую подружку, как Аня. В особенности когда ты маленький мальчик в новом городе и у тебя пока не было возможности подружиться с другими ребятами.
– Совершенно верно! – Каролина явно рада, что я так быстро вникла в ситуацию. – Все именно так и обстоит.
– А сейчас Аня здесь? Она в комнате вместе с нами?
Тедди обводит кабинет взглядом.
– Нет.
– А где она?
– Я не знаю.
– Но сегодня вечером ты с ней увидишься?
– Я вижусь с ней каждый вечер, – сообщает Тедди. – Она спит у меня под кроваткой, чтобы я мог слышать, как она поет.
Тут в прихожей щелкает замок, и я слышу, как открывается, а потом закрывается входная дверь.
– Эй, а где все? – раздается мужской голос.
– Мы в кабинете! – откликается Каролина и смотрит на Тедди. – Папа пришел!
Тедди спрыгивает с моих коленей и бежит встречать отца, и я возвращаю рисунки Каролине.
– Да, рисунки у него… любопытные.
Она со смехом качает головой.
– Он не одержимый, честное слово. Это просто фаза развития. К тому же у многих детей есть воображаемые друзья. Мои коллеги-педиатры говорят, что это совершенно обычная вещь.
Тон у нее смущенный, и я спешу заверить ее, что это, разумеется, совершенно нормально:
– Это все наверняка из-за переезда. Он выдумал ее, чтобы ему было с кем играть.
– Если бы она еще не выглядела так жутко. Такое на холодильник не повесишь. – Каролина переворачивает рисунок лицом вниз и засовывает в середину стопки. – Но я уверена, Мэллори, что, как только вы начнете здесь работать, он и думать про нее забудет. Ему будет просто не до нее!
Мне нравится, как она это говорит – таким тоном, как будто собеседование окончено, я уже получила эту работу и теперь мы просто обговариваем все детали.
– Уверена, на площадках здесь куча ребятишек, – говорю я ей. – Я позабочусь о том, чтобы Тедди к началу школы успел обзавестись настоящими друзьями.
– Отлично, – подытоживает Каролина. Из коридора доносятся шаги, направляющиеся в нашу сторону, и она наклоняется ко мне. – Я хочу предупредить вас насчет моего мужа. Его настораживает ваша история. Из-за наркотиков. Так что он будет выискивать предлоги, чтобы отказать вам. Но не переживайте.
– И что я должна…
– Да, и зовите его мистер Максвелл. Не Тед. Ему это не понравится.
Не успеваю я спросить, что все это значит, как Каролина отстраняется и входит ее муж, неся на бедре улыбающегося во весь рот Тедди. Тед Максвелл старше, чем я ожидала, лет на десять-пятнадцать старше своей жены, высокий и подтянутый, седой, в очках с темной оправой и с бородой. На нем дизайнерские джинсы, стоптанные «оксфорды» и спортивный пиджак поверх футболки с треугольным вырезом – наряд, который при всей своей мнимой небрежности стоит раз в десять больше, чем может показаться на первый взгляд.
Каролина приветствует мужа поцелуем.
– Милый, это Мэллори.
Я поднимаюсь и пожимаю ему руку.
– Здравствуйте, мистер Максвелл.
– Прошу прощения за задержку. Возникли непредвиденные дела на работе. – Они с женой переглядываются, и в меня закрадывается подозрение, что непредвиденные дела у него на работе возникают слишком уж часто. – Как проходит собеседование?
– Очень хорошо, – отвечает Каролина.
– Очень-очень хорошо! – восклицает Тедди. Вывернувшись из отцовских объятий, он забирается обратно ко мне на колени, как будто я Санта-Клаус и он намеревается перечислить мне все до единого пункты из своего списка рождественских подарков. – Мэллори, а ты любишь играть в прятки?
– Я обожаю играть в прятки! – заверяю я его. – В особенности в больших старых домах с кучей комнат.
– Это же про нас! – Широко распахнув глаза, Тедди обводит кабинет изумленным взглядом. – У нас большой старый дом! С кучей комнат!
Я легонько стискиваю его в объятиях.
– То что надо!
Теду, похоже, такое направление разговора приходится не очень по душе. Он берет сына за руку и осторожно снимает его с моих колен.
– Послушай, приятель, это собеседование. Очень серьезный взрослый разговор. Маме с папой нужно задать Мэллори кое-какие важные вопросы. Так что беги-ка ты пока наверх, ладно? Пойди поиграй в лего или…
– Милый, мы уже все обговорили, – перебивает мужа Каролина. – Я хотела показать Мэллори наш гостевой домик.
– У меня тоже есть вопросы. Дай мне пять минут.
Тед легонько подталкивает сына в сторону двери, потом расстегивает пиджак и усаживается напротив меня. Я обнаруживаю, что он вовсе не такой уж подтянутый, как мне показалось, у него небольшое брюшко, но лишний вес ему даже к лицу. Вид у него холеный.
– Вы не захватили с собой резюме?
Я отрицательно качаю головой.
– Извините.
– Без проблем. У меня где-то должна быть распечатка.
Он расстегивает свой портфель и, достав пухлую картонную папку, принимается рыться в бумагах. Я понимаю, что все это письма и резюме других кандидаток. Их там, наверное, штук пятьдесят.
– Ага, вот оно. Мэллори Куинн.
Он вытаскивает из пачки мое резюме, и я вижу, что оно пестрит рукописными пометками.
– Значит, вы окончили школу «Централ хай», но в колледж не пошли?
– Пока нет, – отвечаю я.
– Идете этой осенью?
– Нет.
– Тогда весной?
– Нет, но очень надеюсь, что в самом скором времени, как только смогу.
Тед пробегает глазами мое резюме, потом прищуривается и склоняет голову набок, как будто что-то вызвало у него замешательство.
– Тут ничего не упомянуто о том, какой иностранный язык вы знаете.
– Никакой, извините. Если, конечно, не считать за иностранный язык южнофиладельфийский сленг. «Эй, ребзики, морожко будете?»
Каролина смеется.
– Это очень остроумно!
Тед молча ставит на моем резюме маленький черный крестик.
– А на каких-нибудь музыкальных инструментах играете? На пианино или на скрипке?
– Нет.
– Изобразительное искусство? Живопись, графика, скульптура?
– Нет.
– Путешествовали много? За границей бывали когда-нибудь?
– Мы ездили в Диснейленд, когда мне было десять.
Он помечает мое резюме еще одним черным крестиком.
– А теперь вы работаете у вашей тетушки Бекки?
– Она не моя тетушка. Это просто название детского сада.
Тед проглядывает свои пометки.
– Да-да, точно, теперь припоминаю. Они берут на работу бывших наркоманов. Вы не в курсе, сколько штат платит им за ваше трудоустройство?
Каролина сводит брови:
– Милый, какое это имеет значение?
– Мне просто любопытно.
– Я не против ответить, – говорю я ей. – Штат Пенсильвания платит треть моей ставки.
– А нам придется платить все целиком из своего кармана, – замечает Тед и записывает на полях моего резюме цифры, производя какие-то замысловатые подсчеты.
– Тед, у тебя остались еще вопросы? – спрашивает Каролина. – Мэллори уже давно тут сидит. А я еще хотела показать ей наш задний двор.
– Нет, вопросов больше нет, – отзывается ее муж. – Я выяснил все, что хотел.
Я против воли отмечаю, что он перекладывает мое резюме в самый низ стопки.
– Приятно было с вами познакомиться, Мэллори. Спасибо, что заехали.
– Не обижайтесь на Теда, – говорит мне Каролина несколько минут спустя, когда мы через раздвижные стеклянные двери выходим из кухни во дворик. – Мой муж очень умный человек. Во всем, что касается компьютеров, он гений. Но с социальным интеллектом у него швах. Он говорит, что бывших наркоманов не бывает, и считает, что взять вас на работу было бы слишком рискованно. По его мнению, идеальная кандидатура – это как минимум круглая отличница из Пенсильванского университета. Но я уговорю его, что вы заслуживаете того, чтобы дать вам шанс. Не переживайте.
У Максвеллов огромный задний двор с ухоженной зеленой лужайкой, обсаженной по периметру высокими деревьями и кустами, и с раскиданными там и сям яркими цветочными клумбами. Центр двора занимает роскошный бассейн, вокруг которого расставлены шезлонги и зонтики, прямо как в каком-нибудь казино в Лас-Вегасе.
– Какая красота!
– Наш личный оазис, – говорит Каролина. – Тедди очень любит здесь играть.
Мы идем по лужайке. Трава упруго пружинит под ногами, точно поверхность трамплина. Каролина указывает на тоненькую тропку, тянущуюся вдоль края двора, и говорит, что она ведет в Хайденс-глен – заповедный парк площадью в триста акров, испещренный пешеходными дорожками и ручьями.
– Мы не разрешаем Тедди ходить туда одному – из-за ручьев. Но вы можете водить его туда сколько захотите. Только осторожнее с ядовитым плющом.
Мы почти пересекли двор, когда я наконец заметила гостевой коттедж: полускрытый за деревьями, он выглядит так, будто лес приготовился поглотить его. Сам коттедж напомнил мне пряничный домик из сказки про Гензеля и Гретель – это миниатюрное шале с грубой дощатой обшивкой и двускатной крышей. Мы поднимаемся по трем ступенькам на крохотное крыльцо, и Каролина отпирает входную дверь.
– Прошлые хозяева хранили здесь газонокосилку. Использовали его вместо сарая. Но я отремонтировала и обставила его для вас.
Внутри обнаруживается всего одна комнатка, небольшая, но безукоризненно чистая. Стены выкрашены белой краской, потолок не зашит, и наверху темнеют перекрестья толстых коричневых стропил. Деревянные полы сияют такой чистотой, что меня подмывает снять кроссовки. Справа расположена небольшая кухонька, слева – самая манящая постель, какую я когда-либо видела, с белым пуховым одеялом и четырьмя громадными подушками.
– Каролина, это потрясающе!
– Я знаю, тут слегка тесновато, но я подумала, что после целого дня, проведенного с Тедди, вам захочется уединения. И постель вся целиком новая. Попробуйте.
Я осторожно присаживаюсь на краешек матраса и откидываюсь на спину. У меня такое чувство, как будто я утопаю в облаке.
– Боже мой!
– Это ортопедический «Брентвуд», в нем три тысячи пружин. У нас с Тедом в спальне точно такой же.
