Очень страшные дела. Проклятие оборотней

Поняв, что стоит на чём-то липком, он тут же забыл про шифр.

– Только не смотрите… – прошептал Уилл.

Айви и Лайнус, разумеется, сразу же посмотрели под ноги. Все трое стояли в какой-то красной луже. Бока патрульной машины тоже были испачканы красным. Ребята медленно попятились… и вдруг кто-то спросил:

– А вы что здесь делаете?

Трое юных героев взвизгнули от испуга. Обернувшись, они увидели, как из-за розового дома выходят мужчина и женщина.

– Господи, – выдохнула Айви. – Зачем так подкрадываться?!

– Мы не хотели вас пугать, – сказал мужчина и странно ухмыльнулся. – Не бойтесь. Меня зовут мистер Рамирес, я живу в Спиральном проезде.

– А я миссис Максвелл, – представилась женщина. – И живу на Барабанной улице. Ребята, могу я поинтересоваться, что вы тут делаете так поздно?

– У нас были внеклассные занятия, – с лёгкостью соврала Айви. – А что тут случилось?

– Да ничего особенного. Мы просто патрулируем район и следим за порядком.

– А что это за лужа? – спросил Лайнус.

Патрульные тут же перестали улыбаться. Мистер Рамирес шагнул вперёд и оказался в пятне лунного света. Брюки у него были порваны, голень кровоточила.

– Пустяки. Небольшая неприятность.

– Небольшая?! Да вас как будто трактор переехал! – воскликнула Айви.

– Маленький укус. Ничего страшного, заживёт, – махнул рукой мистер Рамирес.

– Кто же это вас укусил?! – воскликнул Уилл и вдруг заметил раны на руках и шее у миссис Максвелл…

Эти раны заживали прямо на глазах. Через несколько секунд остались только полукруглые шрамы и пятна засохшей крови.

– Не беспокойтесь, нам просто попался испуганный пёс, – ответила миссис Максвелл. – Садитесь-ка в машину, ребята, мы отвезём вас домой.

Мистер Рамирес открыл заднюю дверь. Уилл, Айви и Лайнус с ужасом увидели, что руки и лицо у него покрываются шерстью. То же самое произошло с миссис Максвелл.

Знаешь ты или нет, мой дорогой читатель, но вервольфы обладают способностью к самоисцелению. Мне доводилось сталкиваться с ними в 1801 году, во время так называемой Апельсиновой войны, которая, впрочем, не имела никакого отношения к фруктам. К счастью, плоть у меня трупная, поэтому волчьих укусов я не боюсь. Но если оборотень укусит обычного человека – такого, как Уилл, Айви, Лайнус и, предположительно, ты, мой читатель, – он превратится в волка за считаные минуты. Если ты однажды лицом к лицу столкнёшься с ликантропом – беги что есть духу, любезный читатель, если, конечно, не хочешь выть на луну и мочиться, задрав лапу.

– Э… пять минут назад у них не было бороды, – сказала Айви.

– Не было, – подтвердил Уилл. – А теперь есть.

У него глаза на лоб полезли, когда стоящие перед ним патрульные, издав низкий рык, закружились, словно в припадке. Раздался треск, как будто кости внутри их тел изгибались и смещались. Мистер Рамирес и миссис Максвелл начали менять облик…

– Лайнус, надо убираться отсюда, – сказала Айви брату.

– В чём дело? – спросил он, не видя того, что видели Айви и Уилл.

Мистер Рамирес зарычал. Одежда с него упала – и перед ребятами оказался волк ростом с человека. Чудовище бросилось на Лайнуса, однако Айви преградила ему путь и взмахнула скейтбордом, как бейсбольной битой. Удар пришёлся вервольфу по морде, и скейт сломался пополам.

– Не лезь к моему брату, косматая тварь!

– Айви, ты ударила патрульного! – завопил Лайнус.

– Это оборотень! – крикнула Айви. – Они оба вервольфы!

Лайнус протёр глаза и помотал головой. Только что перед ним стояли два обычных человека – и вдруг он увидел огромных волков. Но Уилл и Айви, наделённые волшебным зрением, знали правду: это были злобные вервольфы с выступившей на пастях пеной.

– ОУ-У-У-У-У! – завыли оборотни.

– Бежим! – крикнула Айви. Она вспрыгнула на багажник к Уиллу, и мальчики нажали на педали. Они уже почти доехали до угла, когда Айви обернулась. Страшные твари преследовали их. – Жми!

– Я не могу быстрей! – пропыхтел Уилл.

– Говорю тебе, жми! Они догоняют! – заорала Айви.

Они устремились к Змеевидному проезду.

– Главное – добраться до дома! Оборотень не может войти в дом без приглашения!

– Это вампир не может! – крикнул Лайнус. – А оборотню всё равно!

– Значит, ехать домой нельзя! – мотнул головой Уилл. – Иначе мы приведём их прямо к нашим родителям!

– Куда же нам деваться?!

Все трое: Уилл, Айви и Лайнус – испытывали в ту минуту одно и то же чувство – неподдельный всепоглощающий ужас.

Хотя Лайнус никогда бы в этом не признался, он доверял сестре. Если она сказала, что за ними гонятся оборотни, значит, им действительно грозила опасность. Пот катился у Лайнуса по лбу, очки запотели.

Хотя Айви никогда бы в этом не призналась, она любила брата и пожертвовала бы жизнью ради него. Сердце у неё бешено колотилось, пока она размышляла, как спасти Лайнуса.

Уилл же думал только о том, что папе всё равно, жив он или умер.

Нет, встревоженный читатель, Уиллу не грозит смерть. Пока что.

С неба слетела птица. Её оперение испускало серебристый свет. Превратившись в лису, она встала посреди дороги и указала передней лапой налево:

– Не медлите, друзья! Скорей сюда, я поведу вас.

Уилл и Лайнус повернули налево и покатили за лисой, которая прыжком взмыла в воздух и превратилась в сияющего орла. Айви, держась за плечи Уилла, оглянулась. Вервольфы их нагоняли.

– Быстрее, парни, это вопрос жизни и смерти!

Орёл вёл ребят от города, к лесу. Поворот возник так неожиданно, что Уилл едва удержал равновесие, а двое огромных волков, столкнувшись друг с другом, врезались в стоящую у обочины машину. Но они быстро вскочили и снова пустились в погоню.

Ребята следовали за орлом по дороге, ведущей с холма в ложбину, где велосипеды поехали быстрее. Орёл крикнул:

– Вперёд, вперёд, назад не глядя, придётся мчать спасенья ради! Там будет дерево с верёвкой – по ней забраться надо ловко!

Действительно, в конце дороги стояло огромное тюльпанное дерево – Уилл таких в жизни не видел. Почти у самой верхушки среди ветвей виднелся деревянный домик. Вдоль ствола свисала верёвка.

– Не тормозите! – крикнула Айви. – Хватайтесь за верёвку и прыгайте прямо с велосипедов!

– Это невозможно! – возразил Лайнус.

– Возможно! На счёт «три»! Раз… два… три!

Все трое оттолкнулись от велосипедов и, бросив их, уцепились за верёвку. Айви проворно, как белка, полезла наверх. Уилл следом. Но Лайнус был далеко не так силён и ловок, и тяжёлый рюкзак тянул его вниз. Он поднялся совсем чуть-чуть – и соскользнул. Один из оборотней, подбежав к дереву, встал на задние лапы и схватил Лайнуса за штанину.

– Помогите! – завопил Лайнус, из последних сил держась за верёвку.

Айви уже собралась лезть обратно, но Уилл успел первым. Он немного спустился и, пнув волка в морду, потащил Лайнуса за шиворот наверх. В то же мгновение вервольф подпрыгнул и тяпнул Уилла за лодыжку. Уилл вскрикнул и стал отбиваться ногами. Айви и Лайнус, добравшись до домика, ухватились за верёвку и изо всех сил потянули её наверх.

Волки прыгали, выли и грызли ствол. Но влезть на дерево за добычей они не могли.

Когда Уилл оказался рядом с Айви и Лайнусом, они втащили его в старый домик. Измученные, все трое повалились на пол, обнимаясь и радостно вопя.

– Мы выжили! Мы выжили! – кричала Айви. – Вот это гонка!

– Все целы? – спросил Лайнус, прижимая руку к сердцу.

– Да! Супер! – кивнула Айви. – Мы удрали от оборотней и не получили ни царапины!

Уилл побледнел:

– Кстати…

Лайнус и Айви обернулись. Штанина у Уилла была разорвана, из глубокого укуса текла кровь.

Дражайший читатель, не огорчайся. Вряд ли ты удивлён. В конце концов, с этого началась глава. Опять-таки Уилл не умер – просто ему казалось, что жизнь кончена, и это ощущение грозило захлестнуть его с головой.

Полная луна светила в окно домика, и свет падал на Уилла. На ногах, руках, а потом и лице у него начала расти густая шерсть. Зубы стали удлиняться, глаза почернели. Он посмотрел на белый круг света в ночном небе и завыл. А когда взглянул на Айви и Лайнуса, из пасти у него потекла слюна…

Глава 2

Волшебство в лесу

Солнце едва встало над восточным краем леса, когда Уилл проснулся. Он лежал в домике на дереве, свернувшись в клубок и уткнувшись лицом в собственный хвост.

– Хвост?! – воскликнул Уилл и сел.

Он был волосат, как собака. Или, точнее… как волк! Уилл вспомнил, что в минувшую ночь его укусил вервольф, он превратился и счёл двух своих лучших друзей неплохой закуской. Дальше Уилл ничего не помнил… может быть, он их съел?!

Он оглядел домик. Пусто. Опасаясь худшего, Уилл позвал:

– Айви! Лайнус! Вы живы?

– Конечно, – зевнув, отозвалась сверху Айви.

Они с Лайнусом, привязавшись к толстому суку, лежали в нескольких метрах над домиком.

– Никакой вервольф с нами не справится, – сказала Айви.

– Я… – робко начал Уилл.

– Ты пытался употребить нас в пищу, но мы оказались проворнее, – ответил Лайнус. – Мы взобрались туда, где ты не мог нас достать.

– Погодите… мы провели тут всю ночь? – уточнил Уилл, и сердце у него замерло. Есть вещи страшнее укуса вервольфа. Например, когда мама обнаруживает, что ты не ночевал дома. – Почему вы дали мне заснуть?!

– Ты издеваешься? – спросила Айви. – Ты превратился в волка. Щёлкал зубами и всё такое. Мы боялись, что ты нас искусаешь!

– Надо ехать домой, – сказал Уилл и полез вниз.

Айви и Лайнус последовали за ним. Велосипеды лежали у подножия дерева нетронутыми, и ребята поехали в город (волк на велосипеде?!).

– Ещё совсем рано, – сказал Лайнус. – Если мы поднажмём и проберёмся домой незаметно, родители не узнают, что ночью нас не было.

Мамина машина стояла возле дома. Уилл подумал: а вдруг мама всю ночь не спала и волновалась? Если да – ему крышка. Она его убьёт.

Дорогой читатель, опасения Уилла не беспочвенны. Хотя, конечно, его мамой будет двигать не злоба, а любовь. Я слышал, что родители сильно огорчаются, когда дети пропадают. Мне это трудно понять. Наверное, потому, что мои родители постарались избавиться от меня, как только я родился.

Поэтому Уилл очень осторожно ступил на крыльцо, подкрался к двери и медленно её отворил… и тут она скрипнула. Громко. Уилл в панике вбежал в прихожую, взлетел по лестнице, промчался мимо закрытой двери в мамину спальню и нырнул к себе.

В обычное время Фиц был бы рад его видеть. Но псу не понравилось, что Уилл стал оборотнем: он вскочил и залаял.

Уилл залаял в ответ.

Фиц растерянно попятился. Уилл опомнился и, зажав себе пасть, спрятался под одеяло.

– Ты проснулся, сынок? – спросила мама, заглядывая в комнату.

– Да… только что, – ответил тот из-под одеяла.

– Я вчера рано заснула. Даже не слышала, как ты вернулся из гостей. Гильермо, а почему ты прячешься?

– Мне… холодно, – выдавил Уилл. Он не хотел, чтобы мама его видела. Он весь оброс шерстью. Даже лежащее на городе проклятие не смогло бы это скрыть… наверное.

Уилл был в отчаянии. Что сделает мама, когда увидит, что сын стал оборотнем? Сойдёт с ума? Посадит его под замок? Запрёт в железную клетку, которую поднимут на верхушку башни во время грозы?

Между прочим, так поступил со мной мой отец. Впрочем, неважно.

– Ну-ка покажись, – потребовала мисс Васкес.

– Ты меня каждый день видишь, – буркнул Уилл.

– Гильермо, por favor[3].

– Не могу!

– Уилл, ты знаешь, что я не люблю секретов. Убери одеяло, я хочу на тебя посмотреть. Сейчас же!

Дражайший читатель, ты, несомненно, знаешь, что у всех детей есть секреты от родителей. Я, скромный автор, не стану ни рекомендовать, ни осуждать эту тактику. Более того, вынужденно признаю её необходимость. Однако позволь поделиться с тобой мудрым изречением. Один буддийский монах в Бангладеше некогда сказал мне, что нельзя скрыть три вещи: солнце, луну и правду. Иными словами, правда всегда становится явной.

Поэтому Уилл решил не оттягивать неизбежное. Он сделал глубокий вдох и откинул одеяло. Мама вскинула бровь:

– Ну? И стоило упрямиться?

– Ты… ничего необычного не видишь? – удивился Уилл.

К счастью для него, городское проклятие сработало. Оно никому не позволяло видеть волшебное и чудовищное, кроме самих чудовищ и волшебных существ. Поэтому, взглянув на Уилла, мисс Васкес увидела лишь своего сына, а вовсе не покрытого шерстью (и, возможно, с блохами) волчонка.

Она прищурилась:

– А что? У тебя прыщи?

– Фу, мам. Перестань, – и Уилл снова натянул одеяло.

Мисс Васкес потрепала сына по голове:

– Меня вызвали на работу пораньше. Мне пора. Я помню, что сегодня суббота, но, пожалуйста, сначала сделай уроки, а потом иди гулять. Сосиски в холодильнике. Te amo siempre[4].

Уилл перевёл дух. Он был рад, что мама не увидела ничего странного. Когда внизу закрылась дверь, Уилл отбросил одеяло.

Фиц зарычал.

– Это же я, – сказал Уилл и осторожно протянул руку. – Это я. Да, я немного изменился, но это я. Честное слово.

Фиц медленно обошёл вокруг Уилла, продолжая принюхиваться. Сзади он обнюхивал хозяина особенно долго, пока Уилл его не отогнал:

– Видишь? Это я.

Фиц внимательно посмотрел на Уилла, и тот улыбнулся:

– Ну, мальчик.

Наконец пёс лизнул покрытое шерстью лицо хозяина. Но вместо того чтобы испытать облегчение, Уилл вдруг понял, что он… чудовище.

Он взял рацию.

– Эй, хоть один из вас не спит? – сказал он и выглянул в окно.

В окне дома напротив появилась Айви в пижаме с узором из футбольных мячей. Она поднесла рацию ко рту:

– Почему «один»? Я, между прочим, женского пола.

– Привет, – сказал Уилл и помахал рукой. – У вас всё хорошо?

– Ага. Родители ещё спали, когда мы вернулись.

– Отлично.

– Как ты там? Твоя мама заметила, что ты… ну… шерстяной?

– Нет. Спасибо городскому проклятию. Но мне страшно! – признался Уилл, глядя на свои руки.

Они стали лохматыми лапами, как у Фица, а ногти – длинными и острыми. Зубы тоже.

– Одно дело, когда добродушный оборотень преподаёт математику в школе. И совсем другое, когда тебя ночью чуть не сожрали волки! Я что, теперь навсегда таким останусь? Как мне расколдоваться? А вдруг я кого-нибудь укушу? Или начну выть на луну? Что я папе скажу?!

– Пусть купит тебе блошиный ошейник, – посоветовала Айви.

– Ха-ха. Айви, я серьёзно. Я оборотень. Жизнь меня к этому не готовила! Ух, жарко. Задыхаюсь!..

– Тихо, тихо, а то закатишь истерику. Подыши, успокойся и приходи, – сказала Айви. – Мы что-нибудь придумаем.

– Ладно, – кивнул Уилл. – Сейчас приду.

Он хотел по-быстрому сбегать в душ, но понял, что не знает, что лучше – мыло или шампунь. Решив, пусть хотя бы шерсть будет мягкой и шелковистой, Уилл, кроме шампуня, добавил ещё и кондиционер. Чтобы всё смыть, ушла масса времени.

Ступив на коврик, он инстинктивно встряхнулся, совсем как Фиц. Брызги полетели во все стороны. «Идиот, возьми полотенце, – напомнил себе Уилл. – Ты ведь наполовину человек». Он вытер запотевшее зеркало – и чуть не зарыдал, увидев себя. Лицо обросло шерстью, глаза стали больше, уши оканчивались кисточками. Что же делать?! Он не может жить так. Собаки к тому же стареют быстрее людей. Он состарится прежде, чем окончит школу!

Заставив себя успокоиться, Уилл надел чистые джинсы и подобрал с пола футболку. Она пахла псиной, и он достал из-под кучи комиксов другую: она, по крайней мере, не воняла. Он задумался, не надеть ли куртку, а потом решил, что точно не замёрзнет.

Руки у него дрожали.

Перейдя улицу, он постучал к Кроссам. На мгновение Уилл забеспокоился, что мистер Кросс испугается, увидев его. Но мистер Кросс безмятежно улыбнулся и сказал:

– Доброе утро, Уилл. Айви предупредила, что ты придёшь в гости. Ты хорошо на неё влияешь. По субботам она обычно спит до полудня.

– Я тоже люблю поспать подольше, – смущённо признался Уилл, пряча руки за спину. – Мама говорит, что я perezosos.

Мистер Кросс рассмеялся:

– Лентяй?

– Вы знаете испанский? – удивился Уилл.

– Solo un poco[5]. Учил в колледже, – ответил мистер Кросс и улыбнулся. – Кстати говоря, как у мамы дела? С домом, машиной всё в порядке?

– А что такое?

– Разве ты не слышал, что было вчера ночью? По городу бегали волки. Изгадили два квартала. Кого-то даже покусали. К счастью, никто серьёзно не пострадал. – Мистер Кросс протянул Уиллу городскую газету «Эмерсонский вестник». Заголовок на первой странице гласил:

ДИКИЕ ЖИВОТНЫЕ В ГОРОДЕ!

Местные власти озадачены странным поведением животных

– Жуть, да? Я только что говорил по телефону с одной знакомой, на которую напали возле магазина. Она чуть от страха не умерла. К счастью, она успела сесть в машину, прежде чем волк на неё набросился. Он несколько раз ударился в стекло, а потом погнался за кошкой.

– Её не покусали?! – воскликнул Уилл.

– Нет. Но, пожалуйста, будь осторожнее. Детей я уже предупредил, хотя они наверняка всё пропустили мимо ушей. Я очень рад, что вы теперь в школу и из школы ходите вместе. Ты уж пригляди за ними, ладно? – И мистер Кросс направился на кухню. – Ты завтракал? Я как раз собирался приготовить омлет и бамбалони… по сути, это просто пончики.

У Уилла заурчало в животе. Он покраснел, вспомнив о неизбежных сосисках на завтрак и обед.

– Да нет, не стоит. Я не голоден.

– Ерунда. Завтрак – самый важный приём пищи. Я всё равно буду кормить детей, ну и ты присоединяйся. Иди пока наверх, я позову, когда будет готово. – И мистер Кросс исчез на кухне.

Уилл не сдержал улыбки. Папа тоже готовил ему завтрак. Блины, картофельные оладьи, французские тосты, яичница с беконом, обжаренным до хрустящей корочки, как он любил. Интересно, будет ли папа ещё когда-нибудь ему готовить?

Потом Уилл вспомнил, что стал оборотнем, и паника нахлынула на него вновь.

Айви стояла у запертой двери в коридоре и дёргала ручку. Она мельком взглянула на Уилла и снова принялась возиться с замком:

– Видишь? Закрыто. Сейчас… – Она достала из кармана коробочку, в которой лежали какие-то маленькие металлические штучки. Айви сунула одну из них в замок, повернула – и дверь открылась.

– Как ты это сделала?!

Айви усмехнулась:

– Родители вечно отбирали у меня скейт за плохое поведение. Я почитала в интернете, как взламывать замки. Какой же ты клёвый, Уилл. Можно я тебя поглажу?

– Перестань, – попросил Уилл, отворачиваясь. – Мне и так плохо.

– Почему?! Ты такой милый. Как щеночек, – со смехом сказала Айви.

Лайнус выглянул из своей комнаты:

– Пожалуйста, Уилл, не обижайся.

– Ты меня видишь?! – повернулся к нему Уилл.

– Конечно.

– Я имею в виду, ты видишь, что я оборотень?

Лайнус покачал головой:

– Я вижу твоё обычное лицо.

– Проклятие действует, – подытожила Айви.

Уилл заходил по комнате, глядя на свои дрожащие волосатые лапы.

– Я урод. Чудовище. Оборотень! Что мне делать?! Как расколдоваться? А вдруг я навсегда таким останусь?! Мне придётся есть собачий корм?! Кстати, у вас прекрасный папа. Он сейчас готовит нам завтрак.

Айви пожала плечами:

– Подумаешь, завтрак. Ты оборотень.

– Знаю! – воскликнул Уилл, едва сдержав истерический вопль. Ему показалось, что если он перестанет ходить, то завизжит.

– Ты должен сеять ужас. Кусаться. Писать на столбы, – продолжала Айви.

– От моей сестры, как всегда, никакого толка. – Лайнус подошёл к компьютеру и ввёл в строку поиска слово «вервольф».

Уилл попытался собраться с мыслями:

– Я читал, что вервольфы не могут себя контролировать. В полнолуние они подчиняются инстинктам. Иногда это продолжается два-три дня.

Лайнус повернул экран к сестре и Уиллу:

– Не исключено, что ты ошибаешься. Поскольку возможность заразиться ликантропией статистически ничтожна, гораздо более вероятный диагноз – это гипертрихоз, редкая болезнь, для которой характерен усиленный рост волос. Иногда её по понятным причинам путают с оборотничеством.

– Если бы Уилл просто болел, но ты не видишь, какой он волосатый, – заметила Айви. – А если не видишь, значит, проблема магическая.

– Ну или вы с Уиллом меня разыгрываете.

– Когда это я тебя разыгрывала?! – возмущённо воскликнула Айви.

– Не далее чем вчера! Во-первых, ты приклеила всё моё чистое бельё к потолку.

– Это не я, а домовики.

– Домовиков не бывает.

– В Восточном Эмерсоне я убедился, что бывает всё, – сказал Уилл, положил руку на плечо Лайнусу и посмотрел ему в глаза. – Лайнус, я не вру и не разыгрываю тебя. Я оборотень.

Увидев в глазах Уилла страх, Лайнус тяжело вздохнул:

– Я тебе верю… но это ужасно! Вчера вечером ты спас меня от бешеных собак…

– От оборотней! – поправила Айви.

– Неважно. Уилл пожертвовал собой и теперь нуждается в помощи.

– Давай его пострижём. Как пуделя. Надо выбрить ему гребень на голове и покрасить в розовый!

– Как всегда, моя сестра демонстрирует нулевой уровень сострадания, – сказал Лайнус. – Айви, нужно помочь нашему другу. Давай придумаем что-нибудь!

– Пойдём в зоомагазин и купим поводок, – предложила Айви. – Я буду тебя выгуливать… только какашки собирать не согласна.

Уилл зарычал… да, зарычал по-настоящему, как волк. То есть как вервольф. И в ужасе зажал себе рот:

– Простите! Я не удержался!

– Айви, хватит, – велел Лайнус. – Уиллу плохо. А значит, нам нужен специалист по магии – ведьма, которая живёт в лесу.

– Ого, – сказала Айви. – Ты посмотри. Ну и бардак.

Соседние кварталы выглядели так, будто в Восточном Эмерсоне накануне бушевал ураган. Мусорные баки были перевёрнуты, почтовые ящики сорваны, витрины разбиты, вывески валялись на тротуаре.

– Всё так, как и писали в газете, – сказал Уилл. – Но зачем вервольфы устроили беспорядок?

– Не знаю. – Айви кивком указала на тех, кто стоял на тротуаре. – Чудовища, кажется, тоже огорчены.

Два призрака, взявшись за руки, шли по улице и горько стонали. Похожий на хорька рамидреху выскользнул из зарослей в поисках золота, но нашёл только клочья шерсти и кровь. Компания рептилоидов, выйдя из дома, обнаружила, что их машина перевёрнута вверх колёсами. Трое соседей: двухметровый робот, трёхметровый рефаим и рокурокуби с четырёхметровой шеей – собрались кучкой, жалуясь, что у них совершенно изгажены газоны.

Уилл прожил в Восточном Эмерсоне всего один месяц, но уже знал, что город полон невероятных существ. Тем не менее он невольно вздрагивал каждый раз, когда видел что-нибудь необыкновенное. Милый читатель, не считай Уилла трусом. Если бы ты встретил живого робота, древнего великана и длинношеего демона, ты бы тоже вздрогнул от неожиданности.

Ребята свернули на просёлок и миновали колодец, у которого впервые встретили Оракл Джонс и её ручного лемура Гамбо. Уилл хотел спросить у Оракл про загадочного серолицего незнакомца, который спас их с Айви и Лайнусом от Оззи, хотя и дал понять, что у него со злой ведьмой какие-то общие дела. Уилл задумался, увидятся ли они опять. Чутьё подсказывало, что да. Но на чьей стороне окажется незнакомец в следующий раз?

Пристегнув велосипеды к забору, Уилл и Айви заметили самодельную вывеску:

тч зяьм ыяфгзъ

ыя ыя а штяб эяз оъхпънтдц зчлп, 13

ч усц ысу шяжчжът уяьчъц сн няхчл хях эд

ъжъ зяь ч эд рпъыонятънъ зъпъы нэспйсу

рснсум инс усч ияпд мюгбн эяо

– Круто, – сказала Айви. – Оракл знает шифр, которым пользуется Чёртова Дюжина.

– Она, кажется, всё знает, – подхватил Уилл.

Они принялись искать два огромных дерева, отмечающих вход во владения Оракл Джонс. На их стволах были вырезаны странные знаки, которые засветились при приближении ребят. На другом дереве, поодаль, тоже виднелось нечто загадочное:

Tutum Domus

– Снова шифр? – спросил Уилл.

– Не-а, просто латынь, – ответила Айви.

Лайнус и Уилл уставились на неё.

– Вы что, не знаете латыни? – удивилась Айви.

Уилл покачал головой:

– Нет. А ты знаешь?

Айви пожала плечами:

– Мне хорошо даются языки.

Они вошли в рощицу плакучих ив, и тут же на них тучей набросились какие-то мелкие кусачие существа.

– Вот мерзкие твари! – воскликнул Лайнус, отмахиваясь.

Уилл схватил его за руку:

– Стой! Не убивай их! Это лесные духи!

Айви прищурилась: на спинах москитов в малюсеньких сёдлах сидели крошечные человечки.

– Интересно, эти малютки могут помочь мне на контрольной? Типа шептать ответы на ухо.

– Попробуй хоть раз подготовиться, – посоветовал Лайнус.

– Это скучно!

По тропинке, обрамлённой кукольными головами на палках, они подошли к дому. Пластмассовые лица одновременно повернулись, наблюдая за гостями. Подул ветерок, и раздался стук: на деревьях, словно колокольчики, висели кости.