скачать книгу бесплатно
– А теперь еще какой-то японец первым сделал квад-корк 1980, – говорит он.
– Это безумие, – качаю головой я. – Вы можете себе это представить? Пять полных оборотов!
– Пять с половиной у японца, – поправляет меня Дейл. – Сноубординг сделал гигантский шаг вперед.
Хизер смотрит на часы, словно считает минуты, когда ей можно будет отсюда уйти. Кертис все так же напряженно следит за происходящим, а я начинаю расслабляться. Свою роль сыграли жаркое и алкоголь, от которых у меня в животе стало тепло, да еще и языки пламени согревают мое лицо.
– Вы можете поверить в то, что мы катались без шлемов? – спрашивает Брент.
– Я всегда катался в шлеме, – заявляет ему Кертис.
– А как мы рисковали! – продолжает Брент. – Нам повезло, что мы легко отделались.
Некоторым из нас не повезло, но я не собираюсь сейчас об этом думать. В любом случае и в шлеме можно сломать шею.
– Вы видели, как тот парень из Норвегии сделал бэксайд 540 ревинд[15 - Ревинд означает движение, когда вращение начато, потом остановлено на каком-то этапе и снова начато в обратном направлении. Бэксайд и 540 – см. пояснения выше. – Прим. пер.]? – спрашивает Дейл.
– Нет, – говорю я. – А что это такое?
Дейл в свое время задавал стиль, и я очень любила обсуждать с ним трюки.
Он ставит стакан на стол.
– Это подобно вращению на семьсот двадцать градусов, а потом ты начинаешь вращение в обратном направлении. Представь, как ты останавливаешь вращение в воздухе, зависаешь и начинаешь вращаться в обратном направлении. Это невероятно трудно. Попробуй и все сама поймешь.
Дейл поднимает свой стул на соседний стол и забирается на него.
Я люблю этих ребят. Когда я хожу куда-то с моими коллегами из спортзала, мы обсуждаем шоу на Netflix. Может, я не видела эту компанию целых десять лет, но у меня все равно с ними больше общего, чем с кем-либо еще.
Люди не становятся профессиональными спортсменами ради денег, в особенности в таком опасном виде спорта, как наш. Вы никогда не разбогатеете, если будете заниматься сноубордингом, конечно, только если вы не Шон Уайт[16 - Шон Уайт – американский сноубордист, трехкратный олимпийский чемпион. – Прим. пер.]. Нет, это страсть. Вы хотите проводить каждую минуту своей жизни, занимаясь сноубордингом, вы постоянно думаете о нем, и все ваши мечты связаны с ним. Никто из нас больше не является профессиональным спортсменом, но мы не утратили эту страсть.
Дейл прыгает со стула, поворачиваясь в одну и другую стороны во время полета.
– Нет, – говорит Кертис. – Нужно сделать поворот, по крайней мере, на сто восемьдесят градусов, иначе это просто шифти[17 - Шифти – один из самых простых трюков. При его выполнении происходит скручивание тела: верхняя часть тела вращается в одну сторону, а нижняя с доской в другую, потом тело возвращается в нормальное положение. – Прим. пер.].
Дейл гневно смотрит на него.
– Дай я попробую, – говорит Брент, залезает на стул и спрыгивает.
Я испытываю радостное возбуждение. Я встаю.
– Моя очередь.
Хизер закатывает глаза, а я снова чувствую себя двадцатилетней. Стул вибрирует, когда я на него забираюсь. Я прыгаю в воздух. Приземление получается жестким. На протяжении многих лет я не прыгала ни с чего выше StairMaster[18 - StairMaster – американская компания и тренажер (здесь) производства этой компании. – Прим. пер.].
– С такой высоты недостаточно времени в воздухе, – объявляет Дейл.
Его взгляд останавливается на остатках ствола дерева, которое спилили, чтобы получился стол. Он поднимает на него еще один стол, меньшего размера, а наверх ставит еще и стул. Эта пирамида опасно покачивается, когда он на нее забирается. Брент успевает как раз вовремя, чтобы не дать ей упасть. Дейл высоко подпрыгивает, а приземлившись, шатается, врезается в наш стол, потом растягивается на полу.
– Достаточно, – говорит Кертис. – Хватит дурить.
Дейл поднимается с пола, потирая плечо.
– Чего ты такой хмурый?
– Кто-то украл мой телефон и мой компьютер. Вот поэтому.
– Выше нос! Расслабься хоть немного.
Кертис откидывается на спинку стула.
– Верни мне мои вещи, и я это сделаю.
Они с Дейлом сверлят друг друга взглядом. Я вижу пустой стакан из-под виски рядом с тарелкой Кертиса. Я не заметила, что он пил.
– Ты нисколько не изменился, да? – говорит Дейл. – Все такой же вредный и противный. Я знал, что не следует сюда ехать.
– Так зачем же ты приехал? – спрашивает Кертис.
Дейл кивает на Хизер.
– Она хотела.
– Серьезно? – Я бросаю взгляд на Хизер. А почему она хотела? У меня всегда было ощущение, что она терпеть не может это место.
– А если ты хочешь получить ответ на вопрос, который ты задавал раньше, то отвечаю: нет, я не спал с твоей сукой-сестрой, – заявляет Дейл.
Кертис поднимается на ноги.
– Есть только один человек, которому дозволено обзывать мою сестру, и это я. Но я этого не делаю, потому что, в отличие от тебя, мне знакомо чувство уважения, черт побери.
Напряженное молчание.
Кажется, настроение здесь может меняться так же быстро, как и погода.
Глава 10
Десять лет назад
Брент и Кертис сидят напротив меня в «пузыре». Ветер здорово усилился, и наша маленькая кабинка раскачивается из стороны в сторону. Я издаю стон и хватаюсь за живот.
– Только не блевани на мои новые штаны. Мне в них еще кататься, – предупреждает Брент со своим лондонским акцентом.
– Да, нужно быть очень внимательным, если она находится рядом с твоими штанами, – говорит Кертис. – Вчера она порвала мои.
Я смотрю на нижнюю часть ноги Кертиса. Там ничего не порвано. Значит, это новые штаны. Напряжение спало, соревнования закончились, поэтому Кертис с Брентом широко улыбаются. На них больше ничего не давит. И у них есть основания улыбаться. Кертис занял третье место, а Брент пятое. Британские парни хорошо себя показали.
Еще один порыв ветра подхватывает нашу кабинку, ее сильно качает, и от этого у меня что-то словно перемещается в животе. Я чувствую, что меня сейчас вывернет наизнанку. Запах старого сигаретного дыма не помогает – тот, кто ехал в этой кабинке до нас, плевать хотел на предупреждения «Не курить».
Я забралась сюда, чтобы сделать несколько заездов и выпустить всю свою ярость. Вероятно, это хорошо, что парни запрыгнули в кабинку вместе со мной, потому что они не дают мне думать о моем провале. И вообще, когда Кертис смотрит на меня своими голубыми глазами, мне трудно о чем-либо думать.
– Я считала, что вы двое будете праздновать – там, внизу, в долине, – говорю я.
– Я всегда делаю пару заездов после соревнований, чтобы успокоиться. – Кертис бросает взгляд на Брента. – А Брента преследует одна швейцарка, с которой он провел прошлый вечер. Ему требовалось быстро от нее сбежать.
Я улыбаюсь и смотрю на сноуборды, стоящие у окна. Доска Брента вся заклеена стикерами его спонсоров, и я с трудом понимаю, какая это модель. Что-то от Burton. Предполагаю, что это профессиональная модель, которую рекламирует Шон Уайт. Если Брент и дальше будет кататься так, как сейчас, то на следующий год Burton вполне может продвигать модель «Брент Бакши».
Я киваю на стикер «Смэш».
– Ты на самом деле пьешь это дерьмо?
– А что? Хочешь баночку?
Брент роется в своем рюкзаке и достает оттуда ярко-оранжевую банку, с треском открывает и протягивает мне.
– Нет, – качаю головой я. – Хотя давай. Я его никогда не пробовала. – Я делаю небольшой глоток. – Фу! Похоже на жидкость для полоскания рта. – Я отдаю банку назад. – Слышала, что в нем кофеина, как в трех чашках кофе.
– Как в пяти.
Брент встает, его темные волосы касаются потолка кабинки. Он открывает окно, и в кабинку врывается холодный воздух. Брент выливает содержимое банки вниз.
– Что ты делаешь? – кричу я. – Сурки в этом году не смогут заснуть.
– Я терпеть не могу эту дрянь. – Брент закрывает окно и убирает пустую банку в рюкзак. – Только никому не говори, потому что они оплачивают мне весь этот сезон.
Мне нравится Брент. Он напоминает мне одного из друзей моего брата, Барнси.
– Они платят тебе больше, чем Burton? – спрашиваю я.
– Они платят больше, чем все мои остальные спонсоры, вместе взятые.
– Серьезно?
Но вообще-то это имеет смысл. У Брента отличные перспективы, он может стать большим спортсменом. Идеальное лицо бренда.
– Когда они сказали мне, сколько готовы платить, я ответил, что готов сделать татуировку с их брендом у себя на заднице.
– Не может быть!
Брент приподнимает куртку, берется за резинку спортивных штанов, будто собирается их спустить.
– Хочешь посмотреть?
Я не уверена, говорит ли он серьезно, и бросаю взгляд на Кертиса.
Кертис разводит руками.
– Не смотри на меня. И с чего ты взяла, что я видел его задницу?
Брент смеется и снова садится. Он очень уверен в себе, и причина такой наглой самоуверенности – его исключительное мастерство в спорте, причем не любом виде, а в том, в котором требуется летать по воздуху на большой высоте. Но при этом он забавный. И это не говоря о том, что он симпатичный, часто улыбается, и у него невероятные темные глаза.
Перед тем как приехать сюда, я видела его в одной утренней телепередаче. Ведущая – Анна Как-там-ее, привлекательная женщина сорока с небольшим лет – спросила его, какие мышцы необходимо развивать для сноубординга. Он ответил, что все. Она убедила его снять рубашку, он разделся, и она разве что не набросилась на парня. Второму ведущему, мужчине, практически пришлось ее оттаскивать!
Это был смешной пример сексизма наоборот. Если бы каждый из них был противоположного пола – мужчина-ведущий и девушка-спортсменка – подобное поведение вызвало бы негодование в национальных масштабах. А так половина зрителей над ней смеялась, а вторая половина пришла в такой же экстаз. А Брент сидел и воспринимал происходящее, как должное.
И да, тело у него впечатляющее. Я их понимаю. Тем не менее он не действует на меня так, как Кертис.
Я хватаюсь за сиденье, когда нас снова бросает из стороны в сторону. Потом кабинка замедляет ход.
– Знаешь, сегодня утром Дейл попросил меня дать ему банку «Смэш», – сообщает Брент Кертису.
– Правда?
– Вчера вечером он отправился домой с барменшей.
– С Хизер?
– Я не знаю, как ее зовут.
– Длинные темные волосы?
– Она.
– Они живут вместе с моей сестрой, – сообщает Кертис. – Она его вымотала? Тебе повезло.
Они смеются.
– А Дейл какое место занял? – спрашиваю я.
– Седьмое, – сообщает Кертис.
Мне интересны отношения Брента и Кертиса. Они соперники, но видно, что они еще и друзья. Кертис старше. Вероятно, ему двадцать четыре, а то и двадцать пять, а это уже многовато для профессионального сноубордиста. Сейчас крупнейшие зимние старты выигрывают пятнадцатилетние подростки, и лишь немногие продолжают участвовать в соревнованиях, когда им переваливает за двадцать пять. Мягкие молодые кости не так легко ломаются. Чувствует ли Кертис угрозу от быстро набирающего обороты Брента? Наверняка.
Меня бросает вперед, когда «пузырь» останавливается. Проклятье! Мы добрались только до середины крутого склона.
– Ходят слухи, что однажды с этой скалы прыгнул кто-то из лыжников, – говорит Кертис.
Я смотрю на голые камни под нами.
– Серьезно? А ты бы прыгнул?
– Разве что с парашютом.
Из громкоговорителя раздается треск, потом объявление на французском.
– Что он сказал? – спрашивает Брент.
– Держитесь! Держитесь!