скачать книгу бесплатно
Сидра беспомощно пожала плечами, будто мы оказались в ситуации, которая нисколько от нее не зависела.
– Космос велик. Что поделаешь?
В помещение вплыли белые шары величиной с человеческую голову – своего рода прислуга. От каждого шара отходили членистые рычаги, они держали дымящиеся тарелки с нашим первым блюдом – чем-то вроде клецек, обрызганных блестящим соусом. Шары поставили тарелки и удалились.
Если вино можно назвать превосходным, то для клецек у меня попросту не нашлось слов. Возможно, это объяснялось контрастом с кухней Солнечного Дола, но я не мог вспомнить ничего, столь же удачно подходящего моим не вполне атрофированным вкусовым предпочтениям. Я чувствовал себя будто слепой, вновь узнавший, что такое яркие краски.
– Вкусно?
– Не жди благодарности. – Я помолчал, прожевывая клецку. – Но ты права насчет твоего корабля: готовит он отменно.
Я посмотрел на нож, который держал в руке. Тяжелый, из какого-то холодного сплава – не настолько длинный или острый, как хотелось бы, но если действовать быстро…
Сидра отодвинула свою тарелку.
– Ты думаешь, как бы ткнуть меня ножом, и гадаешь, удастся ли достаточно быстро перепрыгнуть через стол, чтобы до меня добраться. А еще беспокоишься, не расплавится ли нож у тебя в руке и не обратится ли против тебя самого.
Вероятно, она ждала, что я в положу нож, шокированный тем, как безошибочно она поняла мои намерения. Вероятно, она также полагала, что я захочу узнать, как ей удается столь ловко читать мысли.
Но вместо этого, оттолкнувшись со всей силой, я прыгнул через стол, держа перед собой нож и расшвыривая тарелки и бокалы. Меня занимала лишь одна мысль: куда лучше метить – в глаз, горло или грудь. Я был готов резать и колоть, пока она не сдохнет. Я жаждал проверить ее способности в полной мере.
Сидра, казалось, даже не пошевелилась, но мгновение спустя она очутилась рядом, остановив меня правой рукой и перехватив руку с ножом левой. Я замер, как будто налетел на железную решетку.
Сидра что-то проделала с моим запястьем – ущипнула? – и нож выпал из пальцев. Она продолжала удерживать меня в той же позе над разгромленным столом, так что наши лица разделяло расстояние не шире ладони.
– Я не виню тебя за эту попытку, – спокойно сказала она, будто продолжая нашу беседу. – Да и блеф удался мне чересчур легко. – Она толкнула нож ко мне через лужу вина, а затем, ослабив хватку, мягко усадила меня в кресло. – Попробуй еще раз, чтобы убедиться окончательно. Делай что хочешь. На этот раз я даже не стану реагировать. Вместо меня вмешается «Коса». – Она опустила руки на колени, под стол. – Ну, давай же. Это будет… поучительно.
Подумав секунду, я отодвинул нож. Руку больно жгло в том месте, где Сидра сдавила нервы.
– Вряд ли есть смысл.
– Ты быстро учишься.
Сидра взглянула на дверь. Снова появились шары, быстро ликвидировав устроенный мной беспорядок. Боль в запястье утихала.
– Думай масштабнее, – продолжала Сидра, снова подняв бокал. – Осознай свою цель, сколь бы сложным тебе это ни казалось. Лети со мной и найди нечто, способное помочь в борьбе против волков. Прояви всю любовь к своим близким, какую только можешь.
Шары принесли главное блюдо. У меня не было никакого желания и дальше играть роль раболепного гостя перед властной хозяйкой. Но это относилось к моей гордости, а вот аппетит был готов к любым унижениям.
– Тогда, в Святилище, – заметил я, поднимая нож ради эмфазы, а не с намерением нанести удар, – ты сказала нечто такое, что всерьез меня озадачило.
– И что же?
– Ты тогда говорила об этике намерений. И привела в пример Фарсидского Мясника.
Сидра наклонила голову:
– Вроде было.
– Почему именно его? В твоем распоряжении вся история, любое количество деспотов и безумцев. Почему из всех ты выбрала Фарсидского Мясника?
Она ответила вопросом на вопрос:
– Вам многое о нем рассказывали?
– Достаточно, чтобы помнить, что его звали Невил Клавэйн. – Я съел пару кусочков. – Военный деятель, имевший какое-то отношение к Марсу. Очень давно, пятьсот или шестьсот лет назад.
– Он участвовал в первой войне с сочленителями, – сказала Сидра, наклонившись ко мне с видом школьницы, которой не терпится продемонстрировать свои знания. – Клавэйн пытался их сокрушить, остановить любой ценой. Прозвище он получил за свои крайне жестокие методы.
– Наверное, он объяснял это тем, что просто делал свою работу, как солдат.
– Я тоже склонна так считать, – удивила меня Сидра. – Иные времена, и вряд ли стоит его осуждать. Но тебе не кажется, что нам бы сейчас весьма пригодился такой человек, готовый пойти на крайности в интересах некой военной цели?
Моя каюта по части комфорта и оснащенности оказалась в несколько раз лучше, чем любые жилые помещения в Солнечном Доле. Она состояла из нескольких смежных комнат. Там были спальня, маленькая гостиная, гардеробная, туалет, ванная с невесомым душем и раковиной, где даже присутствовал набор мыла, масел, мазей и иных принадлежностей для ухода за собой; а еще имелся уголок для тренировок. Вода в ванной была такой горячей, что я едва не ошпарился. К моей радости, там нашлась небольшая библиотечка печатных книг, в основном классика: первые издания на рунглише и последние на русском и английском. Имелась также цифровая библиотека с возможностью поиска в базе данных, доступ к которой осуществлялся с помощью складной клавиатуры, подозрительно похожей на те, которыми мы пользовались в Солнечном Доле. Одна из стен гостиной играла роль фальшивого окна, открывая вид на космос, но с тем же успехом она могла показывать океанские волны, заход солнца в горах или миллион других столь же умиротворяющих сцен. Удобства отвечали всем моим потребностям и даже больше; я почти жалел, что мне недолго придется ими пользоваться.
Сидра заверила меня, что я не пленник; и как только я помылся и оделся (в шкафу нашлась свежая одежда, оказавшаяся мне абсолютно впору), я решил обследовать корабль.
Ничто мне не препятствовало.
Я ходил в любых направлениях, как мог далеко, пока не убедился, что побывал во всех доступных местах минимум дважды. Мне встретилась анабиозная камера, где ждали две криокапсулы, потом нечто вроде игровой комнаты или стрелкового тира, а рядом с ней помещение, заполненное всевозможным оружием, хранившимся за стенами из матового стекла, так что я мог различить лишь смутные очертания.
В другой части корабля я наткнулся на коридор, упиравшийся в переборку с окошком, за которым виднелось ярко освещенное пространство с множеством сверкающих механизмов. Я решил, что это нечто вроде машинного отделения. Там трудились шарообразные роботы, скользя между лопастями и спиралями, создававшими впечатление гигантской турбины, которая пока неподвижна, но способна вращаться с убийственной быстротой. Впрочем, вряд ли это было машинное отделение или по крайней мере нечто вроде обычного двигателя. Я практически не видел «Косу» снаружи, когда она парила над Михайловым Днем. Но тогда мне хватило одного взгляда, чтобы опознать крестообразные очертания корабля, построенного по принципам сочленителей, с заостренным корпусом и двумя двигателями на консолях. Сидра сказала, что это темноприводы, но инстинкты подсказывали мне, что это скорее разновидность базовой технологии, чем нечто совершенно новое.
Я не увидел на переборке петель или замков, но это вовсе не означало, что она не может превратиться в дверь. Однако вопреки любопытству я ощущал в себе нежелание идти дальше. Интуиция подсказывала, что там происходит нечто небезопасное и неблагоразумное. Интересно, что бы сказала моя интуиция о здравомыслии хозяйки корабля?
Это единственный из увиденных мной отсеков, где не удалось побывать, но вряд ли могло быть случайностью, что мне позволили приблизиться к окну. Если Сидра не хотела, чтобы я увидел происходящее в помещении с механизмами, она могла лишить меня доступа в эту часть корабля или просто сделать окошко в переборке непрозрачным. Но она так не поступила, и я ни на мгновение не смог поверить, что причиной тому простой недосмотр или рассеянность. Сидру вполне устраивало – если не сказать больше, – что я увижу штуковину, над которой трудятся роботы, и нетрудно было понять, что данный факт имеет значение для моего будущего.
По крайней мере, для того будущего, которое она мне уготовила.
Я дотронулся до стекла и ощутил межзвездную стужу, а затем повернул назад, продолжив изучение корабля. Шел, сколько удавалось пройти, по прямым и извилистым коридорам, через перекрестки и узлы, и везде представлял себя точкой внутри «Косы» – пытался мысленно построить схему. Но расположение отсеков сбивало с толку, и задача казалась безнадежной. Я мог побывать везде, кроме отсека с механизмами. И больше мне не встречалось ничего достаточно чувствительного или опасного, что могло бы стать объектом удачной диверсии. Я вовсе не хотел умереть, но, если бы нашел способ повредить корабль, вынудив Сидру вернуться в Солнечный Дол, даже если бы это дало лишь выигрыш времени до момента, когда она снова нас одолеет, я бы с радостью принял смерть.
Может, виной тому было нечто, подмешанное в вино или еду, а может, просто все накопившееся за последние дни, но я вдруг почувствовал, что валюсь с ног от усталости. Признав, что все вокруг меня находится в полной власти Сидры, я вернулся в свою каюту. Найти ее было легко, – словно угадав мое намерение, корабль открыл кратчайший проход. Но прежде чем забраться под одеяло, я сел за откидную клавиатуру и набрал единственное слово, желая узнать, что скажет в ответ «Коса».
Это было слово «Кидония».
Мгновение спустя передо мной появилось изображение ржаво-красного диска, маленькой безвоздушной планеты. Оно увеличилось, и показалась та часть, где в результате случайного сочетания геологических факторов возникло нечто похожее на человеческое лицо, которое смотрело на меня пустыми глазницами. Чем-то оно походило на лицо Сидры.
На изображение был наложен зеленый текст на рунглише:
Кидония: регион Марса, Первая система.
См. также: Рыцари Кидонии.
См. также: Война между сочленителями и Коалицией.
См. также: Невил Клавэйн.
Спал я плохо.
Меня похитили из родного дома, разлучив с людьми, которых я любил больше всех во Вселенной. Меня отрезали от поселения, которое я помогал строить, от пяти тысяч соотечественников, которые, возможно, только и остались от человечества. Семейную жизнь и служебные обязанности, дававшие, несмотря не повседневные тревоги и заботы, ощущение определенного комфорта, сменила компания мучительницы с лицом призрака и темного корабля, которого я не знал и которому не доверял.
Но меня больше беспокоило вовсе не то, что со мной сотворила Сидра, не разлука с моим народом, не бегство из Солнечного Дола и не пребывание на борту «Косы».
Меня тревожили трещины, которые вдруг открылись в моей душе. Трещины едва заметные, как микродефекты зубной эмали, но обещавшие стать источником страданий.
– Доброе утро, Мигель. – Сидра сидела за столом, допивая свежевыжатый сок. – Надеюсь, ты всем доволен?
– А если и нет, какая разница?
– Ясно. – Она кивнула, будто утвердилась в каких-то подозрениях. – Вижу, ты намерен продолжать в том же духе. А я-то рассчитывала, что хороший сон сделает тебя сговорчивее.
– В смысле покорнее?
– Я бы предпочла нормальное сотрудничество. И все же… как насчет того, чтобы немного развлечься после завтрака? Сядь, прошу тебя.
– Невил Клавэйн был рыцарем Кидонии, – сказал я, садясь.
– Правда?
– Тебе, конечно же, прекрасно известно, что я это знаю. Не могу представить, чтобы ты позволяла мне рыться в архивах «Косы», не регистрируя все мои запросы.
– И чем тебе помог краткий экскурс в древнюю историю?
– Лучше расскажи сама.
– Клавэйн был интересной личностью, – задумчиво проговорила Сидра. – Сперва заклятым врагом сочленителей, одной из высокопоставленных фигур в Коалиции за нейрочистоту. Но случилось нечто, заставившее его изменить взгляды. Мы знаем, что его взяла в плен Галиана, предводительница врагов. Однако в конце концов он вернулся к своим, похоже продолжая верить в прежние цели. И все-таки что-то в нем изменилось – пребывание в плену заронило в душу крошечное зернышко сомнения.
– Я прочитал кое-что еще. Его спровоцировали на измену.
– Вот как? – спросила Сидра, будто сей факт не был ей известен.
– Клавэйн отправился на Марс с мирной миссией, намереваясь склонить сочленителей к заключению какого-то договора. Тогда он еще полностью верил в правоту своего дела. Но мирную инициативу стремились сорвать его собственные сторонники. Сочтя Клавэйна расходным материалом, его обрекли на смерть, обвинив в этом сочленителей. Однако история говорит нам, что он остался жив. И самого факта предательства оказалось достаточно, чтобы он перешел на сторону Галианы.
Сидра широко раскрыла похожие на черные озера глаза:
– Наверняка измена причинило ему немалую боль.
– Надо полагать.
– И тот, кто совершил это преступление, наверняка был очень рад, когда Клавэйна перестали интересовать проблемы человечества.
– Думаешь? – Не дожидаясь ответа, я добавил: – Еще один вопрос, Сидра. Ты не просто так упомянула его в разговоре, ты забросила глубинный зонд, пытаясь что-то разузнать. Но боюсь, желаемого эффекта это не возымело.
– Не сомневаюсь. Хотя вряд ли иначе ты бы обратился с запросом к «Косе»…
– Я все еще пытаюсь понять, что ты такое. И когда ты бросаешь мне кость, я кидаюсь за ней. Даже если в итоге оказываюсь в историческом тупике.
– Что ж… думаю, речь шла попросту о той пользе, которую может принести военный ум. Я выбрала… неудачный пример, только и всего. Извини, если затронула какое-то больное место.
– Вовсе нет. – Я покачал головой, злясь на собственную реакцию и понимая, насколько легко Сидре удается со мной играть. – Впрочем, ты в любом случае не права.
– Поясни.
– От такого человека никакой пользы – ни сейчас, ни тогда. Мы сражаемся с чудовищами. Но нам незачем самим становиться ими.
– Будем надеяться, что мы ими еще не стали. – Она подала мне стакан сока, а затем сдернула ткань с чего-то, стоявшего посреди стола.
Это оказалась игровая доска, такая же, как та, на которой мы играли в лазарете, и с расставленными в начальной позиции фишками. Конечно, не та же самая, если только Сидре не удалось каким-то образом прихватить ту с собой, но неотличимая копия.
– И чтобы доказать, что я не чудовище, которым ты меня считаешь, я готова вернуть тебя домой, к семье.
Я покачал головой, не веря ни единому слову:
– Если хочешь запудрить мне мозги, Сидра, попробуй как-нибудь иначе. Я уже смирился. Вряд ли ты затратила бы столько сил и времени лишь для того, чтобы в итоге зашвырнуть меня обратно.
– Если я обещаю, то делаю. И я обещаю совершенно искренне. Я говорила тебе, что люблю играть. Мы сыграем три партии. Если выиграешь две, я разверну корабль и доставлю тебя в Солнечный Дол. Ты будешь жить там долго и счастливо. – она криво улыбнулась. – Конечно, при условии, что не явятся волки. Но если две партии выиграю я, мы продолжим путь до пункта назначения.
– Имеется в виду Харибда? – не удержался я.
– Нет, сначала надо уладить кое-что в другой системе. Тебе даже не потребуется просыпаться. Но, конечно же, этого путешествия не будет, если победишь ты.
Я покачал головой, отказываясь клевать на приманку:
– Ни на секунду не поверю, что в случае моей победы ты исполнишь обещание.
– У тебя есть выбор, – вздохнула Сидра. – Либо мы играем, либо нет. Если нет – идем в анабиозную камеру. Если да – есть шанс, что ты снова увидишь Николя и Викторину. И чтобы состязание было честнее, я могу дать тебе фору, заблокировав часть нейроресурсов.
– Насколько большую? – осторожно поинтересовался я.
Сидра удовлетворенно улыбнулась:
– Начну с того, что фора выражена в процентах. Сперва она будет щедрой, но я стану уменьшать ее на один процент по прошествии каждой секунды. Чем раньше сделаешь ход, тем больше твое преимущество – но ты должен действовать быстро. Стоит тебе замешкаться, и фора практически сойдет на нет.
– Знаю, это бессмысленно, – сказал я, тоже вздохнув. – Но если существует хоть малейшая возможность, что тебя можно победить и что ты сдержишь обещание, мне ничего не остается, как попытаться.
Сидра кивнула:
– Ответ верен.
– Начинай свой чертов аукцион наоборот.
– Начинаю. Пятнадцать процентов…
– Принято, – ответил я, делая ход, прежде чем она успела произнести еще хоть слово.
Сидра удостоила меня одобрительной улыбкой:
– Гораздо быстрее, чем я ожидала. Как, не слишком мала моя начальная ставка?
