скачать книгу бесплатно
– О! Да ты опять о деньгах. Давай я тебе заплачу. Сколько?
Настя округлила глаза, когда услышала то, что ей сказал Зубарев. Как-то совершенно не думала о том, что он предложит подобное. И вроде вполне могла согласиться, забрать деньги и сказать его матери, что она не ужилась с Сашей, но… Но было несколько «но». Во-первых, она помнила, с какой надеждой на неё смотрела тётя Наташа. И, во-вторых, она и сама уже понимала, что не хочет никуда уходить. Пусть даже её отношения с Зубаревым и были настолько уродливыми.
– Нисколько. Я привыкла деньги зарабатывать, а не получать подачки, – пожала она плечами. – Так что давай подумаем, чем займёмся и просто проведём друг с другом время.
Настя перевела взгляд за окно комнаты Саши. Оно выходило на небольшой сад. Там цвела сирень, как и тогда, семь лет назад. Именно в нём они впервые поцеловались и было это так давно, что уже казалось неправдой.
– Ничем не займёмся. Ты сейчас встанешь и выйдешь из моей комнаты на хрен.
– Не выйду.
– Тогда я сам избавлюсь от твоего общества.
Зубарев развернул коляску в сторону выхода и направился к двери. Распахнул её и выехал из комнаты, оставляя Настю одну. Она закатила глаза и поднялась из кресла. Чёртов упрямец! Нет, она прекрасно понимала, почему он так себя ведёт, но… Но так же понимала, что если сдастся, можно будет уже завтра говорить матери Саше, что это место ей не подходит.
Мысленно готовясь к новой пикировке с Зубаревым, Настя вышла из комнаты и отправилась на поиски Саши.
Он обнаружился вместе с Власом в кухне. Последний что-то готовил, бросая редкие взгляды на телевизор, стоящий на холодильнике. Зубарев же с самым мрачным видом сидел за столом и смотрел в одну точку перед собой.
Настя некоторое время понаблюдала за обоими, после чего обнаружила своё присутствие. Вошла в кухню, закатала рукава толстовки, подошла к Власу.
– М-м, салат с рукколой. А к нему что?
– Я бы от мяса не отказался, но сегодня сделаем рыбу.
Настя делала вид, что они с Власом в кухне вдвоём, и каждую секунду чувствовала на себе испепеляющий взгляд Зубарева. Что ж, это был его выбор – строить отношения именно в таком русле, и она здесь была совершенно не при чём.
– Давай помогу.
– Ты и готовить умеешь? Просто подарок, а не девушка.
Настя улыбнулась и принялась за рыбу, которая дожидалась своего часа рядом на столе.
– Умею, да.
– Она много чего умеет, – раздался мрачный голос Саши.
– Не она, а Настя. Я здесь тоже присутствую, если ты не заметил.
– Не заметишь тут.
Настя вздохнула и поджала губы. Быстро почистила рыбу, порезала её на стейки.
– Пожарим или… что ты хотел сделать?
– Да, пожарим давай.
– Окей. Можно будет ещё что-нибудь на десерт сделать. Я там в холодильнике ягоды видела.
– Это долго, наверное?
– Ну, после обеда отдохнёте пока, а я быстро сделаю и чаю попьём.
Влас подмигнул Насте, она улыбнулась ему, поставила сковороду на плиту.
– Эй, голубки, я вам не мешаю?
Зубарев сменил место дислокации и теперь находился в метре от готовивших обед Власа и Насти. И кажется, выглядел ещё более рассерженным, хотя Насте казалось, что больше уже некуда.
– Не мешаешь, – заверила его она. – Если есть желание помочь, расставь, пожалуйста, тарелки на столе.
Она уже поняла, что в кухне всё сделано для Сашиного удобства. Посуда стояла на том уровне, до которого он мог дотянуться, потому её слова не должны были никак его обидеть или унизить. И всё же Зубарев отреагировал так, как она не ожидала.
Подъехал вплотную к ней, практически зажав её между своей коляской и плитой, и когда Настя обернулась в удивлении, процедил:
– Если думаешь, что мы тут все будем делать вид, что прекрасно проводим время втроём, у меня для тебя плохие новости. Ни сидеть с тобой за одним столом, ни играть в эти все игры, которые вы с моей мамой придумали, я не собираюсь.
Саша откатил кресло и направился к выезду из кухни.
– Саш, ты чего? – Влас был, похоже, удивлён не меньше самой Насти. – А обед?
– Засуньте его себе в задницу.
Он уехал, оставляя их вдвоём. Настя снова повернулась к плите, чтобы скрыть от Власа, что слова Саши её огорчили. Даже слёзы на глазах выступили, хотя она очень старалась не реагировать.
– Ладно. Я с ним вдвоём тогда поем у него, если ты не против, – проговорил Влас, когда Настя выключила плиту.
– Не против конечно. – Ей всё же удалось взять себя в руки и даже улыбнуться, оборачиваясь к Власу. – Только сомневаюсь, что он будет есть мою рыбу.
– Ты ему насолила в прошлом, что ли?
– Нет. Даже, я бы сказала, наоборот.
– Тогда странно, что он так с тобой.
Влас пожал плечами, ловко положил на две тарелки салат и, после некоторого сомнения, по поджаренному стейку, поставил всё это на сервировочный столик и отправился к Саше, оставляя Настю в одиночестве.
– Мам! Мамочка! Ты рано!
Только когда Настя приехала домой, где на неё буквально напрыгнула Глаша, и когда прижала дочь к себе, напряжение внутри стало исчезать.
– Да, рано. И думаю, так теперь и будет.
– Здорово!
Глаша просияла, засуетилась. Подала Насте тапочки, забрала сумку, устроила её на обувнице. Её маленькое солнышко, ради которого можно хоть в ад спуститься. Впрочем, работа у Саши Зубарева была весьма похожа на это «гостеприимное» местечко.
– Да, очень даже здорово. А вы как с бабушкой?
– Гулять ходили. Уроки я делала.
– Уже? Вроде бы не должны ещё задавать.
– Сказали, что по желанию. Я пожелала.
– Ладно. Давай тогда в кухню дуй. Будем сейчас чай пить. – Настя достала из сумки небольшую коробку с пирожными и вручила её дочери. – Я вкусного принесла. И бабушку зови.
Через десять минут устроились втроём в кухне. Мать Насти смотрела на неё с немым вопросом в глазах, но молчала.
– Если ты о Зубареве хочешь разузнать, то он самая большая задница из всех возможных, – мрачно проговорила Настя, и Глаша хихикнула, прикрыв ладошкой рот.
– Хочешь, я с Наташей поговорю? – Похоже, мама совсем не удивилась её словам.
– Вот ещё. Думаешь, он кого-то послушает?
Настя передёрнула плечами и отпила глоток чая.
– Посмотрим, что дальше будет.
– А можно я с тобой завтра к этому дяде поеду? Он же разрешил, – попросила Глаша, на лице которой появилось умильное выражение.
– Нет. Не думаю, что это хорошая идея.
– А мне кажется, что отличная. Тем более, я завтра в поликлинику собралась. Лучше ребёнок пусть с тобой побудет на свежем воздухе, чем станет сидеть под дверьми кабинетов, – проговорила мама.
– Ты плохо себя чувствуешь? – тут же переполошилась Настя.
– Нет. Просто на осмотры схожу.
– И они пока не могут подождать?
– А зачем ждать? Да и Глаша права – Наташа ведь только за то, чтобы ты туда с ней приезжала.
Настя вздохнула и посмотрела на дочь. Глаза той уже зажглись от нетерпения, и наверное, ничего страшного и вправду не случится, если они завтра поедут к Зубареву вместе. По крайней мере, хотелось в это верить.
– Ладно. Но если вдруг дядя Саша будет не рад, больше мы таких экспериментов ставить не будем. А сейчас давайте о чём-нибудь более приятном.
***
Саша был зол. Зол с того самого момента, когда мать привела к нему Настю. И не просто привела, а взяла на работу его сиделкой. Ведь как бы она ни пыталась обозвать эту должность, всё сводилось к тому, что у него на время появлялась сиделка-развлекалка. И это неимоверно бесило.
Но сейчас мама перешла все границы. Как только Настя вошла в его комнату, он испытал столько чудовищных эмоций, что от них захотелось взвыть. Он ведь любил её когда-то, а теперь она видела его таким уродом, каким он стал.
И вот сегодня предел его терпения почти что лопнул. Настя приехала на «работу» со своей дочерью. Ему хватило одного взгляда на смущённо улыбающуюся девочку, прижимающую к себе мягкую игрушку, чтобы понять – он их не прогонит. И орать не будет тоже, потому что материться при детях было вроде как нехорошо. Зато сделает то единственное, что было возможным – закроется в своей комнате и будет посылать всех, кто решит к нему зайти, ко всем чертям.
Он просидел в одиночестве пару часов и постоянно ловил себя на том, что прислушивается. Помимо воли, жадно пытаясь уловить хоть что-то.
– Саш! – в дверь в третий раз за два часа забарабанил Влас. – Хватит ерундой заниматься. Открой, ты же знаешь, что один не справишься.
Зубарев сжал челюсти. Влас был прав – без посторонней помощи он обходиться не мог.
– Заходи и закрой дверь на замок, – скомандовал Саша, всё же открывая Власу.
– Ну ты даёшь. Никто к тебе ломиться насильно не будет.
– Ребёнок всё ещё в доме?
– Ты про Глашу?
– Я не знаю, как её зовут.
– Слушай, она клёвая. Про тебя спрашивала.
– Что спрашивала?
– Почему ты с нами не сел обедать. А вообще крутая девчонка, тебе бы понравилась.
Зубарев хмыкнул и отвернулся. Влас вроде как всегда был более чем разумным, а тут… неужели не понимал, как именно он будет себя чувствовать в компании их троих? Как станет отвечать на вопросы этой самой Глаши, которые наверняка будут сыпаться словно из рога изобилия? И касаться станут в основном его ущербности.
– Ладно. Хватит об этом, давай уже делами займёмся.
Саша понял, что не один, когда почувствовал на себе пристальный взгляд. Влас ушёл с полчаса назад, вновь оставляя его в одиночестве, и Зубарев занялся довольно привычным делом – уставился в окно, за которым сегодня царило настоящее лето.
– Ой, – пискнула Глаша, пойманная на месте преступления, когда Саша обернулся и прямо взглянул на девочку. Видимо, Влас не запер дверь и ребёнок заглянул в комнату из любопытства.
Глаша попыталась ретироваться, но Зубарев процедил:
– Стой.
Сначала из-за двери показались длинные уши зайца, следом – выглянула и сама Глаша. Улыбнулась, наверняка стесняясь, от чего на её щеках появились ямочки.
– Привет, – поздоровалась она и, осмелев, вошла в комнату. Правда, так и осталась стоять у порога, видимо, решив, что если поймёт, что её вот-вот прогонят, успеет убежать.
– Привет, – хмуро поздоровался Саша.
– А мама мне про тебя рассказывала.
– Что именно?
– Ну, что ты ездишь, а не ходишь. Я вот тоже больше ездить люблю, чем ходить.
Она смущённо улыбнулась снова и сделала крохотный шажок в сторону Зубарева. Осмотрелась и кивнула, как будто что-то сама с собой решила.
– А я ходить любил. И бегать. И в хоккей играть.
– О! Мама тоже любит хоккей. Мы с ней часто его смотрим.
Теперь расстояние между ними сократилось ещё на два Глашиных шага. И Саша вдруг понял, что испытывает… странное чувство. Настоящую смесь чувств, если быть точным. Растерянность, удивление, даже то же самое смущение, которое испытывала и девочка напротив. Но он знал точно – последнее, чего ему сейчас хочется, – это прогонять малышку из комнаты.
