Фея для капитана

Ругаться про себя на Волкова оказалось круче, чем считать овец – сон подкрался быстро и незаметно. Словно тоже был на задании с целью усыпить меня как можно быстрее.

Зато пробуждение вышло странным. Сначала реальность вступила во взаимодействие с дремотой, поэтому мне померещилось, что рядом работает ровный мощный насос. Стряхнув с себя сонную одурь, я, напрочь забыв про крылья и телепортацию, выползла из футляра посмотреть, какая зараза включила какой-то механизм и мешает спать.

Волков. Кто бы сомневался! Спит. Меня разбудило ровное громкое дыхание Волкова. Раскинулся на кровати, прикрытый только краешком тонкого одеяла!

Голый… То есть обнаженный. Я стыдливо отвела глаза. Не то чтобы я в своей жизни не видела голых мужчин. Видела. И не раз. Но как-то никогда за ними специально не подглядывала.

И телевизор выключить забыл. На огромной плазме медленно сменялись какие-то виды природы, бросая отсветы на постель. Я сначала хотела телепортироваться к пульту и выключить, но потом поняла, что это меня выдаст. Вдруг у такой навороченной техники есть память, а Волков по полицейской привычке наверняка подмечает детали.

Я снова покосилась на Волкова. Он спал на животе, упираясь лбом в согнутую руку. В полумраке, который, оказывается, для фейского зрения преградой не являлся, я очень хорошо видела его мускулистую спину, ямочки там, где эта спина заканчивалась и сразу начинался кусок одеяла. Крепкие ноги. Ни капли жира. Сплошное совершенство. И даже не храпит. Просто громко дышит.

Волков слегка пошевелился, разворачиваясь ко мне лицом. У него на щеке отпечаталась подушка, во сне он нахмурился, пробормотал что-то вроде “стой, не надо”, а потом снова задышал ровно.

Я подтащила бархотку ближе к краю тумбочки, завернулась в нее, как в одеяло, и села, свесив ноги. С видом на спящего Волкова. Ну а что? Я фея, в конце концов. Хочу и смотрю. С него не убудет. Спит он! А тут кто-то из-за него мертвый и весь в пыльце!

Я поняла, что сейчас злюсь на Макса куда острее, чем раньше.

Рогатый демон наверняка в восторге от своей шутки, ага.

Нужно придумать, как обмануть его, вывернуться из всего этого и не попасть в лаву. А вдруг как только я устрою счастье Волкову, договор временного подряда расторгнется и все? Я поняла, что с меня сдувает последние остатки сна.

Макс снова глубоко вздохнул, пошевелился, и одеяло медленно поползло вниз.

Вот тебе, Василиса, бонус от похоронной компании – лучшие зрительские места на обнаженного Макса Волкова, только попкорна не хватает.

И отвернуться никто не запрещает: я вроде подписалась принести счастье, а не подглядывать. Однако уходить обратно в чехол отчего-то не хотелось. И придумывать оправдания этому тоже было глупо… Врать самой себе, особенно когда ты уже умерла – дело гиблое.

Одеяло сползло окончательно, и я тихонько выдохнула. Макс действительно был красивым, или фейское зрение видело его как-то иначе. Ровная загорелая кожа едва заметно светилась, нахмуренные даже во сне брови, слегка распахнутые губы…

Я просто смотрела, не очень-то понимая, почему не ухожу. Внутри ворочалось что-то горячее и больное, которое появилось после того, как Виталик кинул меня и с работой, и с отношениями. Нет, только этого не хватало! Ну да, Макс мне нравится, насколько феям вообще кто-то может нравиться… Но…

Я отложила в сторону бархотку и в один момент оказалась на кровати. Рядом с подушкой. Сделала пару несмелых шагов.

В конце концов, я теперь летающая маленькая фигня с блестками изо всех мест. Чего терять-то?

Макс сильнее нахмурился и что-то прошептал. Никак не разобрать что.

Подошла так близко, что почувствовала живой и терпкий запах его горячей кожи.

Я неосознанно облизала губы, поймала себя на этом и с силой прикусила язык. Неправильно! Ни в какие ворота не лезет. Я мертвая, меня не должно так вести от того, что кто-то просто спит в своей кровати. Даже если это Макс Волков.

Красивый…

Если его сейчас сфотографировать, то за эти фотки половина местных светских таблоидов продали бы не только свои души, но и всех родственников на четыре поколения вперед. А вторая половина – на пять.

Но зрелище досталось одной мне. Суперприз.

Я сделала еще шаг. Теплое дыхание коснулось моей кожи, и с моих плеч осыпались блестки. Он же крепко спит? Крепко. И никогда не узнает, что я его…

Меня как током передернуло. От макушки до самых кончиков стрекозиных крыльев. Ведь можно, да? В спальне никого – только я.

Волков словно почувствовал, перевернулся на спину, едва не сметя меня в подушки, потянул одеяло за край, но сильные пальцы разжались, не успев прикрыть рельефный живот и сильное бедро.

Макс запрокинул голову, открывая вид на широкую шею и четкую линию челюсти.

А потом неожиданно сработала проклятая фейская телепортация!

Видимо, я слишком сильно захотела оказаться ближе к этим пальцам, мощной груди и всему Максу в целом, и уже стало все равно, что он почти убил меня в перестрелке и наверняка презирал по жизни…

Понимая, что меня несет почти против воли, я зажмурилась, ожидая, что сейчас врежусь Максу куда-то в скулу…

Но результат настолько превзошел ожидания!

Я внезапно, словно по взмаху волшебной палочки, обрела все: вес, рост и прежний размер.

И теплого, сонного Макса Волкова от души припечатало сверху соткавшейся из воздуха мной!

Слава всем богам, невидимой! Я почти успела подставить руки, но у Макса рефлексы сработали первыми – он схватил меня за плечи и рывком перевернулся, подминая под себя. Наваливаясь горячим телом сверху, так что у меня дыхание остановилось.

Слепо распахнул глаза, не понимая, что происходит. Но хватку не разжал. На ощупь провел ладонью вверх, коснулся щеки, и…

И я поняла, что таю. Вся. Дзынннь! Блестки рассыпались фонтаном, а звук ударил по ушам, на мгновение оглушив.

Все закончлось. Сразу.

Подушка снова стала огромной, кровать бесконечной, а жизнь паршивой.

Где-то высоко надо мной проснувшийся и шокированный Волков шарил руками по кровати, наверно, думая, что ему приснилось.

Все приснилось.

8. Это только гриппом вместе болеют

Когда-то еще в школе приятели говорили Максу, что он думает и принимает решения так быстро потому, что в целом мелкий, а мелкие тугодумами не бывают.

Потом Макс вырос, мелким его называть перестали, а вот привычка соображать мгновенно осталась.

Скорости мысли не помешало то, что он еще пару секунд назад он спал. На принятие решения – не дергаться и посмотреть, что будет дальше, у него ушла доля секунды. Но дальше было сплошное ничего. А ведь Макс был готов поклясться, что он держал в своих руках кого-то… невидимого, теплого, пахнущего корицей…

Можно было списать все на общую чертовщину, но произошедшее точно не походило на галлюцинации. Собственные руки Макса еще никогда не подводили.

С середины дня, с момента сборов на раут в мэрию, вокруг творилась чистая чертовщина, которая наверняка имела свое объяснение. Потому что если ты живешь уже тридцать лет, работаешь сначала с деньгами, а потом в полиции, то любая мистика из раздела “невозможно” переходит в раздел “разобраться, как оно работает”.

Когда-то давно он уже сталкивался с мелкими проявлениями способностей у людей, от которых этого ждешь меньше всего. Например, его сестра Марина под настроение могла угадать, что за игральную карту Макс положил в карман. Специально – не получалось, а вот если спрятать и у сильно занятой сестры спросить, называла. Безошибочно.

Пока происходящее вокруг Макса раздражало, но не вредило и даже развлекало, а значит, можно понаблюдать, собрать сведения, а бить – позже.

Все неприятности последних суток больше походили на шутки. Словно он сильно насолил какой-то девчонке, и она в отместку подговорила подружек устроить ему вечер страсти. Галстук, ключи, шампанское, жена мэра, свидание с официанткой… И вот этот контакт.

А в том, что был контакт – сомнений не водилось.

Только вот объект, его совершивший, оставался невидимым.

Живого человека Макс бы услышал. Засек. Особенно рядом. Так близко. Живые люди издают звуки. Дышат, кашляют, двигаются. Но нет, слух тоже не сработал. Из звуков было только ровное гудение кондиционера, шум машин на дальнем перекрестке, шуршание домашней техники и чья-то пьяная ссора – кажется, в доме напротив орали на всю улицу.