Феномен одиночества

– Прибывающие на борту 451 отзовитесь, – на мониторе появилось молодое лицо офицера, на лоб его спадал локон светлых волос и парню приходилось то и дело поправлять его.

– Жданов на связи…

– Паркуйтесь на первой раме, – офицер сверил мой код доступа и ввёл команду на стыковку.

У трапа стоял Тетерев и переминался с ноги на ногу. Он смотрел исподлобья и бормотал что-то под нос в микрофон радиосвязи.

– С удачным выходом из операции! – обратился он ко мне.

– Ага, – Рэйчел прошла мимо с пустым взглядом.

Капитан бросил на неё озадаченный взгляд.

– Отойдёт со временем, – тихо сказал я.

– Вокруг Даймода скапливаются крупные ударные силы… – начал Степан Игоревич.

– Дай поспать! – резко бросил я, наплевав на субординацию, – Мы там гражданскую войну развязали… Дурно пахнет ваше предприятие.

– Думаешь я рад всему этому? У меня руки по локоть в крови и дерьме – не отмыться теперь никогда. Гегемония начала строительство флота, несколько групп из жёлтой зоны тоже. Война уже идёт в нескольких десятках систем… – Тетерев похрустел недельной щетиной и замолк на мгновение, – Мы не выстоим против всех, если не будем стравливать врагов.

– Там люди… Тысячи… Миллионы… Миллиарды людей сейчас начнут резать друг друга за "светлое будущее". А мы ведём себя не лучше противника.

– Критикуешь – предлагай.

– Я согласен с планом, но уж очень на душе скверно… – успокоившись ответил я.

Тетерев ещё раз провёл ладонью по измождённому лицу и произнёс:

– А я согласен ещё сотню таких операций провести, а потом под трибунал – за одну только надежду, что в будущем потомки смогут меня повесить не на самодельной верёвке, а на высокотехнологичном волокне, которое разработают специально для таких вот военных преступников.

– Наши приступили к строительству кораблей?

– Да… Штайн выступил и попросил народы Союза понять ситуацию. Он играет в демократию и пока успешно. Все наши миры, даже корпоративные перестраиваются под военные нужды.

– Отчёт об операции я передал ещё на подлёте… Что с ультиматумом?

– Мы отошли в пределы выделенной нам области. Не нарушаем и сидим тихо. Отдыхайте… – Тетерев махнул рукой, – Вас не побеспокоят ближайшие десять часов.

– А потом?

– Выдадут материалы для нового задания.

Я кивнул и отправился отсыпаться.

***

Документы мне вручили утром, когда я вышел для завтрака в столовую. Гуша виновато улыбнулась и сказала, что на ознакомление уйдёт пара дней, а вылет через неделю. Упругой походкой инструктор удалилась, а я остался сидеть и перемешивать ложкой недоеденный суп. Усталость и внутренний раздрай заглушили разговоры вокруг. Вошла Рэйчел. В одной майке и шортиках от пижамы. Многие повернули к ней головы, но сосредоточенное лицо и глаза, смотревшие в себя, отталкивали.

– Приятного аппетита, – сказала напарница и села напротив, – Когда отправляемся? – её взгляд на миг задержался на кубике с данными.

– Через неделю. Я полечу один. Тебе нужно отдохнуть.

– Чушь, – женщина резко ударила по столу, отчего моя тарелка подпрыгнула, – Я тут сойду с ума без дела.

– Учи новеньких.

– Я переломаю курсантам все кости, – женщина надрывно с хрипотцой рассмеялась, – Знаешь, что мне предложили новое тело?

– А зачем?

– Они разобрались в поясняющей записке и предложили улучшения.

– И как?

– Теперь мне предстоит вникать… Но пока мне и это нравится.

– У этого лицо слишком… – я замолчал, подбирая нужное слово, – Стерильное. Словно кукольное.

– Это хорошо – меньше запоминается. Для нашей работы самое главное. А куда нас посылают?

– Ещё не читал.

Рэйчел наконец выбрала себе завтрак и сделала заказ. Робот-паук, быстро перебирая ножками, подскочил к столику уже через минуту и снимая с корпуса приборы расставил на столе.

– У нас… – Рейчел запнулась и сразу поправилась, – В Гегемонии такая прислуга считается дурным тоном.

– А у нас нет прислуги вообще.

Бывшая рабыня смотрела вслед роботу и думала о чём-то пару мгновений, а потом улыбнулась и сжала мою ладонь.

– Слав, я боюсь сойти с ума от всего этого. Мне очень тяжело… Ваш мир абсолютно другой.

– Тебе он не нравится? – спросил я.

– Он будто не настоящий. Тут… Он словно игрушечный домик посреди пустыни хаоса. Вот-вот начнётся ураган и сметёт его. Вся красота и гармония будет уничтожена непреодолимой природной стихией…

Я почувствовал, как сжимаются её пальцы, причиняя мне боль.

– Мы тоже часть естественного миропорядка. Другая, более новая и прогрессивная версия, значит имеем право выжить, и более того победить, разрастись и стать единственным вариантом.

– Я верю, что побеждает самый сильный, дерзкий и жестокий. Но в тебе и других нет всего этого. Вы будто слабее, хоть и лучше.

Женщина наконец отпустила мою кисть. Её сомнения показались мне наивными, но лишь на мгновение: её мышление ещё не было готовым, а пережитый опыт разрывал сознание, сопротивляясь новому способу воспринимать реальность.

– Рэй, не пытайся понять всё сразу… Я перешлю тебе копию документов послезавтра утром, а пока постарайся отдохнуть. Хочешь вечером посмотрим выставку художников?

Напарница удивлённо вскинула брови:

– Тут будет выставка?

– А завтра соревнование по спортивным танцам, – я взял со стола листок с анонсами мероприятий и повернул лицевой стороной к Рэйчел, – Тут ещё много всего. Почти каждый день после работы устраивают что-то интересное.

– И никто не устаёт, и не выгорает на работе… – напарница зажмурилась от приступа рези в глазах, а я понял, наконец, почему она блокирует восстанавливающие импланты и терпит боль.

Завтрак заканчивался, и многие покидали столовую. Некоторые курсанты, инструкторы и агенты подходили к нашему столику и отдавали честь. Они уже знали об итогах экспедиции на Даймод. Никто не поздравлял, наоборот сочувственно смотрели и, не произнеся ни слова, уходили.

***

На выставку Рэйчел надела минималистичное чёрное платье со скромным декольте и никаких украшений или косметики. Я встретил её возле каюты, чтобы сопроводить в огромную полость в астероиде, созданную специально для центра досуга и концертного зала. Для экспозиции установили временные перегородки, образующие витиеватый лабиринт. Переделали свет: заглушили верхний и смонтировали отдельные лампы над каждой картиной. Несколько художников стояли отдельной группкой и взволнованно наблюдали за зрителями.

Рэйчел сама взяла меня под руку и потянула к началу экспозиции. Здесь не было изображений космоса, звёзд и прочих элементов Великой Пустоты, но простые сюжеты с мирных планет, где обычные труженики выполняли свои задачи, отдыхали, любили. Мне особенно приглянулась работа, где парень с девушкой сидели на скамейке захваченные в тот самый момент, когда первый поцелуй уже неизбежен, но двое ещё слишком робки, чтобы сделать первый шаг. Полуопущенные ресницы. Руки, которые неизвестно куда девать. Напряжение, что вот-вот разрешиться, но не вспышкой пошлости, а неуловимым чудом, доступным всего лишь несколько раз в жизни.

Моя напарница долго смотрела на влюблённых, а потом дерзко притянула меня к себе и впилась губами, промахнулась на пару сантиметров, а потом так же внезапно отстранилась и сказала:

– Я не умею, как они… Кажется, никогда не умела. Я испорченная?

– Нет. Ты просто другая. Тоже очень хорошая.

Часть четвёртая

4.1 Новая роль

Голова Рэйчел лежала у меня на груди, когда зазвонил будильник. Не хотелось вставать. Ещё меньше хотелось готовится к переброске на верфи Гегемонии. Сейчас бы на Землю… Или к Медведю… хотя нет, на Надонии сейчас другой управляющий. Кто-то из совета по науке, наверное.

– Проснулся? – голос Тетерева громко и чётко звучал в самой голове, – Тут такое дело… – капитан замялся, – Если у вас всё серьёзно, то может быть согласитесь жить в одной квартире?

– Надо спросить Рэйчел.

– Согласна, – женщина слышала разговор, значит работала конференцсвязь.

– А то у нас ожидается пополнение и расселять всех курсантов и агентов… – было слышно, как ладонь капитана шуршала по выбритому лицу – он всегда тёр щёки, когда нервничал.

– Брифинг будет? – спросил я.

– А зачем? – ответил вопросом Тетерев, – Вы профессионалы.

– Тогда готовьте транспорт.

– Прошло всего двое суток, как вас прооперировали, – скороговоркой произнёс капитан, имея в виду пластику, давшую мне телосложение и внешность Элиота Доува.

– А мы бессмертные… – вставила Рэйчел, – Я так уже давно.

Она поднялась и стряхивала с себя остатки сна, разминаясь на коврике.

– Слав, я вещи перенесу, перекусим и в путь.

Я кивнул. Обыденно всё как-то. Нас не провожали, не наставляли, даже не произносили громких речей, выдали документы, а дальше полная рутины самостоятельность. Без романтики приключений.

Скарб напарницы состоял из единственной сумки с парой платьев, казённого компьютера и нескольких бумажных книг, которые она забрала здесь же на барахолке. Я едва успел приготовить простой завтрак из яичницы с кусочками вяленого мяса и сыра.

– А я ненавижу готовить… – сказала Рэйчел, – Уитман требовал это от меня и…

– Не объясняй, – я поцеловал её, прижал к себе и в сотый раз повторил, – У нас не бывает слуг.

Нас ожидал небольшой штурмовой кораблик, способный брать на абордаж суда прямо в полёте. Его покатые бока ощетинились множеством манипуляторов и стволов орудий. Новенький, совсем недавно сошедший с конвейера.

– Приветствую! – девушка-техник, завидев нас, отдала честь и вытянулась по стойке смирно.

– Вольно, инженер-лейтенант, – сказал я и похлопал по фюзеляжу, – По виду – многоцелевой штурмовик.

– Да. Последняя разработка.

– Как управление?

– Классика, – техник пожала плечами, – Нейроинтерфейс стандартный. Курс задаётся полуавтоматически. Силовая установка на термоядерном синтезе, но улучшенная и весит всего пару центнеров.

– ИИ? – спросила Рэйчел.

– Ограниченный, самообучающийся. Все тесты пройдены, и самосознание не обнаружено.

– А если бы было обнаружено?

– Тогда мы бы его вынули и отправили учёным. Вряд ли кому-то так повезёт – это же будет величайшее открытие! – техник хихикнула и озорно посмотрела на меня и Рэйчел.

Мы забирались в кабину по складным ступенькам, когда прибежал запыхавшийся Тетерев вместе с женщиной в униформе доктора.

– Жданов! Еле успел… Пришёл приказ вернуть тебе импланты. Задержитесь ещё на пару часов.

Степан Игоревич с трудом перевёл дыхание и показал рукой на сопровождающую:

– Вера Каримовна, наш хирург. Она тебя соберёт.

– И сами аугментации тоже пришли? У меня были персональные с очень высокой комплементарностью, – я неуверенно снова спустился на платформу.

– Да, – врач произносила слова мягко, будто ласкала звуками, – Вернём, как было.

Пришлось оставить Рэйчел и отправится в операционную.

– Мы не будем удалять модули с симбионтами, чтобы не рисковать, да и они могут выручить в случае чего, – пояснила Вера, когда спускались на лифте, – Вы станете первым человеком в Союзе с таким количеством расширений.

– У меня и так было на грани возможностей – откуда энергию брать для них?

– Симбионты работают от питательных веществ тела носителя и немного запасают, а для остального установим пару дополнительных генераторов, чтобы повысить автономность и не слишком сильно изнурять ваше тело.

Вера подбадривающе улыбнулась, а я понял, что она очень гордиться своей работой и получает от неё удовольствие.

Операционная оказалась не похожей на все виденные мной раньше: белая комната с тамбур-шлюзом, а внутри ничего.

– Не волнуйтесь! – сказала врач, заметив мою растерянность. Её губы чуть растянулись в улыбку, а в уголках глаз проявились морщинки, придав сходство с доброй феей из сказок.

– Мне куда-то нужно встать?

Вера громко рассмеялась и вывела свою проекцию дополненной реальности в общий канал, чтобы я тоже мог видеть приготовления к операции.

– Стойте, где хотите…

Симбионты сгруппировались в компактную группу на спине, повинуясь указаниям хирурга. Моё тело подхватил аграв и поднял от пола, множество гибких щупалец с манипуляторами и лазерными скальпелями спустились с потолка и принялись кружить в завораживающем танце. Так продолжалось несколько минут, и я внезапно почувствовал, что заработали заблокированные нейроинтерфейсы. Вновь возвращались утраченные способности.

– Почти всё готово… – пробормотала Вера себе под нос и обратилась ко мне, – Вячеслав, тестировать полноценно нет времени, но вы сами справитесь с тонкими настройками.

Звуки, свет, запахи обрели объём и глубину. Импланты работали, а я жадно вдыхал стерилизованный воздух и с наслаждением наркомана всматривался в свет ламп, распадавшийся на спектральные полоски.

Операция закончилась быстро. Аграв поставил меня на ноги, а Вера на прощание лишь помахала мне рукой.

На посадочной платформе скучала Рэйчел. Она читала на планшете о предстоящей операции и, показалось, не заметила моего возвращения, но сразу же убрала в карман устройство и принялась меня разглядывать.

– Тебя теперь можно в космос без скафандра выпускать, – напарница хихикнула, – У меня вопрос возник.

– Так задавай! – я поставил ногу на трап и подтянулся в кабину.

– Нас не разделили – в Гегемонии запрещены личные отношения в работе – почему?

– А у нас не принято смешивать работу с отношениями.

– Вот! Потому-то в Гегемонии…

– Там принято смешивать, поэтому насильно разделяют, – перебил я, – А в Союзе люди свободны сами решать, и государство не вмешивается.

Рэйчел забралась в кресло второго пилота, не удержалась и перегнулась через подлокотник, чтобы крепко поцеловать.

– Как получается, что вы и свободнее и в то же время не ленитесь?

– Некоторые ленятся. Тогда они становятся обывателями с тихой размеренной жизнью. Наша свобода это лишь побочный эффект, а не привилегия. Можно жить на роботизированной ферме и иметь кучу времени, но быстро станет скучно, и захочется заниматься чем-то ещё. Свободный человек будет искать, куда применить себя, а за раба должен решать хозяин – это не эффективно.

Площадка тем временем плавно удалялась и разворачивалась. Судёнышко выплыло в открытое пространство, заработали двигатели и астероид резко отбросило назад.

– Диспетчер, вызывает Жданов.

– Диспетчер на связи. Параметры для нырка рассчитаны и переданы.

– Начинаем манёвр.

– Манёвр разрешаю.

Корабль заложил пологую дугу и нырнул в бездну. Звёзды на миг исчезли, чтобы через мгновение появиться вновь уже с другим рисунком.

– Добро пожаловать домой, Рэй, – сказал я, наблюдая, как лицо напарницы напряглось, а глаза забегали по субъективному монитору.

– Не дом… Тюрьма, – тихо прошептала Рэйчел.

Каменистая планета, наполовину выработанная, с огромными кратерами от тяжёлой техники висела в пространстве. Гигантская верфь плыла над поверхностью мерцая огнями.

– Тут почти нет людей, – сказала Рэйчел, – Автоматические сборочные линии.

– Ими же управляют, – ответил я и подал сигнал бедствия, который использовался кораблями владельцев корпораций.

Сначала никто не отвечал, но внезапно на дисплее появилось усталое лицо мужчины.

– В этом секторе запрещены полёты частных кораблей! Назовитесь!

– Элиот Доув, – я напрягся, ожидая проверки, и прижал руку к груди, где располагался эмулятор сферы душ.

– Вас разыскивает служба безопасности… – мужчина хмыкнул и включил систему опознавания, – Отправьте слепок сигнатуры для идентификации.

Я положил руку на приборную панель и дал разрешение на сканирование.

– Личность подтверждена. Ваш корабль будет заблокирован при посадке. Не пытайтесь сопротивляться.

Рэйчел кивнула. Её губы сложились в жестокую усмешку.

– Рэй, пожалуйста, без самодеятельности, – сказал я сквозь зубы.

– Не волнуйся.

Возле трапа стояли молодчики в броне с оружием наизготовку.

– Элиот! – лысоватый толстяк протянул мне руку, – Мы все беспокоились за тебя. Прости за весь этот спектакль, но Директорат приказал…

– Понимаю, Пол устроил в системе Арсера переполох.

– Ты не возродился, не прошёл Чистилище, – поморщился толстяк, а я никак не мог считать его личное дело: все попытки войти в сеть блокировались.

– Этот псих вывез меня за пределы Гегемонии – с трудом вырвался…

Толстяк понимающе закивал и с хитрецой усмехнулся:

– Вывез? А потом в новое тело запихнул? Зачем ему это?

– Пытать сферу без мяса он ещё не научился, – со злостью процедил я и спросил, – Поесть мне дадут? Или сразу в карцер?

– Конечно-конечно! Сначала отдых с дороги! Вопросы потом, когда прибудут следователи.

Я наконец пробился через защиту и выудил досье на толстяка. Иосиф Шпак, инженер и управляющий верфью.

– Йося, так веди в ресторан! – я хлопнул мужчину по мягкому плечу, – Моя подруга совершенно не умеет готовить.

Инженер заискивающе рассмеялся и замахал руками предлагая следовать за ним. Конвой шагал за нами след в след и не спешил убирать оружие, отчего по спине непрерывно ползали мурашки.

– Парни, а куда, по-вашему, я могу сбежать отсюда? – бросил я через плечо.

– Мамочка затребовала сопровождать вас повсюду… – Шпак даже присел, чтобы выглядеть как можно более извиняющимся.

– Плевать. Пусть хоть смотрят, как я хожу в туалет. Может им это нравится.

Между гигантскими перемычками станции курсировали лифты на гравитационных двигателях – в целом уютные коробки на шесть пассажиров, но я презрительно провёл пальцем по сиденью и вытер руку о штаны, словно испачкался.

– Мой личный транспорт конфисковали? – спросил я, – В чью пользу?

– Мамочка всего лишь заморозила ваши полномочия и собственность, но не меняла хозяина, – промямлил Шпак.

– А члены Директората были счастливы… – Шпак всю дорогу ёрзал в кресле, словно там были иголки.

Сложно было назвать заведение рестораном: ровные ряды маленьких столиков без скатертей, крошки на полу, торопливо жующие посетители. "Общая столовая, – решил я и сделал над собой усилие, чтобы придать лицу выражение ещё большего презрения и брезгливости. Я разыгрывал стоическое терпение, но с обедом справился. Сеть наконец поддалась полностью и начался сбор данных. Рэйчел молчала и думала о чём-то своём, не обращая внимания на масляные глазки Шпака, которые он то и дело отводил от её ног, обтянутых комбинезоном.

4.2 Совпадение интересов

Выделенная каюта располагалась в тупике жилого комплекса и была без особенных изысков, но и явно не предназначалась для рабочих: ванная, просторная гостиная, две спальни. Я не сомкнул глаз, впитывая все крупицы информации, которые смог вытянуть из сети, и утро встретило гулом в голове.

– Еда готова! – Рэйчел внесла в спальню маленький столик для завтрака в постели, – Сублиматы и концентраты. Питательно и безвкусно! Нашёл что-то интересное?

– Немного… А ты?

– Производительность верфи на бумаге и в реальности не совпадают.

Я задумался и с досадой, что проглядел это, хлопнул себя по ноге.

– Хорошо, что мы поделили информационные потоки – среди всех мусорных данных тяжело ориентироваться, – продолжила напарница, – Выяснил состав контингента?

– Инженеров всего пять вместе со Шпаком, пятнадцать тысяч рабочих и сотня обслуживающего персонала. Распорядок жёсткий: работа-сон.

– Знаешь, что бы сделал Доув на твоём месте?

– Выстрелил себе в сферу и отправился бы в Чистилище.

Рэйчел покачала головой:

– С учётом утекших данных о производстве боевых кораблей помимо заказов Мамочки? – напарница усмехнулась, – Так можно и в куклу превратиться, – её тонкие пальцы коснулись кончиками лица.

– Думаешь, будут судить?

– Для бессмертных существует только одно наказание… ну два… – Рэйчел снова коснулась своего лица.

– Нас не закрыли под замок и не охраняют. Может пройдёмся по станции? – спросил я.

– План меняется?

– Пока нет причин.

Рэйчел согласно покивала и поднялась с кровати.

В гардеробе предусмотрительно висели несколько десятков деловых костюмов, отличавшихся мелкими деталями, и я выбрал наугад. Интеллектуальные компоненты одежды организовались в сеть, чтобы лучше осуществлять термоконтроль и поддержку тела. Напарница набросила простое лёгкое платье и на секунду мне вспомнилась Аля – омега-телепат. Она всегда выглядела как фея из мультиков.

По коридорам никто не шёл спокойно. Редкие посыльные двигались быстрым шагом с сосредоточенными лицами. Воздух отдавал лёгкой горечью антисептиков и озоном. Фильтры в предоставленных апартаментах отсекали запахи, а снаружи экономия на атмосфере чувствовалась при каждом вдохе.

Раздался сигнал вызова.

– Слушаю… – я постарался сделать голос скучающим и недовольным.

– Господин Доув! – наигранно-счастливые интонации Шпака резали слух, – Решили осмотреть свои владения? Разрешите предоставить вам сопровождающего ассистента?

– Вряд ли я потеряюсь на своей станции… А впрочем плевать. Присылайте. Только я не собираюсь его ждать. Вы же следите за мной?

– Наблюдаем, господин Доув. У нас опасное производство… – Шпак говорил, словно выпрашивал прощения, видимо опасался, что хозяин выйдет сухим из воды и вовсю отыграется на нём.

Из-за угла вынырнул щуплый мужчина с беспокойным взглядом и низко поклонился.

– Вижу моего разрешения вы спросили только из вежливости, Иосиф? – я громко рассмеялся и буквально почувствовал, как толстячок-инженер сжимается от страха – настолько сбилось его дыхание перед тем, как моя воля оборвала связь, – Имя?

– Патрик, – ассистент ещё раз поклонился, – Желаете провести осмотр конкретных участков?

– Инструкции и протоколы безопасности… Мы живём в большой банке с пауками, и я хочу убедиться, что моя верфь не будет захвачена кучкой дикарей или ретивым прихвостнем Директората.

Ассистент мгновенно сориентировался и быстро повёл нас по лабиринту узких коридоров к лифтовому узлу.

– Начнём тогда с центра безопасности… Вы опасаетесь нападения?

– Меня похитили из собственной системы! – я злобно сверкнул глазами и чувствительно ткнул Патрика пальцем в грудь, – Уитман в обход Директората тестирует новые технологии переноса сознания, а Мамочка заморозила мои активы. Идиот! На меня уже напали!

– Простите, господин Доув, – Патрик усиленно изучал носки своих ботинок.

– Буду проверять на прочность систему безопасности, а ответственный пусть начинает молиться… – процедил я сквозь зубы, наконец загрузив порцию украденных ночью данных о противотеррористических мероприятиях верфи.

Центр обороны верфи располагался в самом сердце, словно паук в паутине. Мощная дверь-диафрагма открывалась с помощью ключа и сканера крови, и даже вшитая в грудь сфера души не позволила мне пройти, не проколов палец. Патрик вопросительно посмотрел на Рэйчел, ожидая, что она останется снаружи, но я угрюмо сказал:

– Кукла пойдёт со мной – это мой внешний банк данных, – система безопасности не имела ничего против – прошедший верификацию хозяин верфи мог проносить внутрь любые личные вещи.

Сразу за тамбуром открылась просторная комната со стойками серверов, мониторами, перед которыми в ложементах со множеством кабелей сидели пять человек с головами покрытыми датчиками. Слишком поздно я догадался, что это были мощные телепаты, а голову пронзила боль. Несколько секунд тело билось в конвульсиях на полу, пока я наблюдал изнутри – симбионты и импланты помогли сохранить сознание. Ошеломительно сильный удар смёл все защитные барьеры памяти, и я был открыт для чтения, словно книга. Попытка вернуть контроль над своим мозгом провалилась, а из-за новой волны боли я почувствовал себя бабочкой на булавке. Раскрытие перед службой безопасности означало не только полный провал миссии, но и нарушение ультиматума. Перед глазами встали картины жестоких боёв на орбитах планет Союза и горящая Земля.

– Вы действительно принесёте свободу… – тихий голос прозвучал внутри будто собственный, – Мать знает, что её детям нужна свобода, чтобы они наконец повзрослели…

Боль стала утихать, словно гигантский зверь освобождал от своего присутствия коридоры разума.

– Господин Доув? – Рэйчел бросилась ко мне и удерживала голову в своих ладонях, оберегая от ударов об пол. Она не вышла из роли и не назвала меня по имени.

Отпустило. Способность управлять своим телом быстро вернулась.

– Раньше такого никогда не случалось, – сказал я поднимаясь.

Патрик мелко трясся от страха и, кажется, напустил в штаны.

– Хорошая защита оперативного зала! – сказал я и рассмеялся, – Смертная грязь из диких миров уж точно не вынесет ничего подобного!

Мой палец больно ткнул ассистента в грудь, и тот икнул.

– Господин Доув, мне очень жаль, – едва смог просипеть он.