Жизнь Миларепы

Тем временем строительство дома продолжалось. На третьем этаже был построен внутренний двор с амбаром по одну сторону и кухней – по другую. Это был лучший дом в Кья Нгаца. И так как у него было четыре колонны и восемь столбов, его так и назвали – Четыре Колонны и Восемь Столбов. Отец и сын жили в этом доме, пользуясь всеобщим уважением.

Спустя некоторое время сын двоюродного брата Милы Ваджрного Льва по имени Юнгдунг Гьялцен (Вечное Знамя Победы), который жил в Чунгпачи, прослышав о славе отца и сына, покинул насиженное место и переехал с женой, детьми и сестрой Кхьюнг Ца Палден (Славная Соперница из Кхьюнга) в Кья Нгаца.

Мила Знамя Мудрости, закупив в то время товар на юге, решил продать его на севере около Тигриного Поста и по этой причине отсутствовал долгое время. Белая Гирлянда была беременна. Была середина осени года водного Дракона33, и в двадцать пятый день луны, под звездой Победоносной из восьмой накшатры34, мать дала мне жизнь. Она отправила отцу письмо, в котором говорилось: «Как раз во время сбора урожая я родила сына. Приезжай скорее, чтобы дать ему имя и отпраздновать это событие». Уже устно гонец добавил от себя подробностей.

Мой отец очень обрадовался и воскликнул:

– Да это же здорово! Мой сын уже получил имя. В моем роду рождается только один наследник в каждом поколении, и эта новость принесла мне радость. Поэтому своего сына я назову Благая Весть. Мои дела уже закончились, и я скоро вернусь домой.

И он отправился домой. Так меня назвали Тхопага (Благая Весть), что и отпраздновали на именинах.

Я рос, окруженный любовью, слыша лишь родные и добрые голоса. Я был счастливым ребенком. Поэтому все говорили:

– Правильно его назвали Благая Весть.

Когда мне было около четырех лет, моя мать родила девочку, которую назвали Гонкьи (Счастливая Защитница), но помимо имени у нее было прозвище Пета, и поэтому ее стали называть Пета Гонкьи (Пета Счастливая Защитница). Я помню, что у нас с сестрой были длинные, до плеч, шелковистые волосы: у нее – с золотистым отливом, у меня – с бирюзовым.

Наша семья была очень влиятельной, к ее мнению прислушивались. Благородные семьи дружили с нами, а крестьяне нам подчинялись. И хотя мы находились в таком привилегированном положении, местные перешептывались: «Эти пришлые поселились у нас в округе, и теперь они богаче всех нас. Посмотрите на их дом, на орудия для работы в поле! Посмотрите на украшения, которые носят их женщины и мужчины!»

Все желания Милы Ваджрного Льва были исполнены, и он упокоился с миром. Похоронная церемония была проведена с большой пышностью.

Так говорил Миларепа. Это первая глава, повествующая о его рождении.

ГЛАВА 2. ЮНОСТЬ

Речунг тогда спросил:

– Учитель, ты сказал, что много страдал после смерти своего отца. Как это произошло?

Вняв просьбе, Учитель продолжил свой рассказ:

– Когда мне было около семи, мой отец, Мила Знамя Мудрости, серьезно заболел. Врачи и колдуны предсказали, что он не оправится, и отказались его лечить.

Все родственники и друзья также знали, что он умирает, да и сам он был в этом уверен. Мои дядя (Вечное Знамя Победы) и тетя (Славная Соперница из Кхьюнга), а также другие родственники, близкие и дальние друзья и некоторые соседи собрались у нас.

Отец согласился поручить заботу о своей семье и имуществе опекуну. Было составлено завещание, в котором также говорилось, что позже сын должен взять в руки все унаследованное имущество. Отец во всеуслышание зачитал свое завещание:

– Подытоживая, скажу, что, так как я не оправлюсь от болезни, а мой сын еще мал, я поручаю заботиться о нем всем моим родственникам и друзьям, но в первую очередь – его дяде и тете. Имущество мое таково: в горах – животные: яки35, кони и овцы; в долине, прежде всего, Плодородный Треугольник и несколько полей меньшего размера, которым завидуют бедняки; в доме – коровы, козы и ослы; на верхних этажах – орудия, золото, серебро, медь и железо, бирюза, ткани, шелка и амбар. Короче говоря, у меня столько имущества, что мне не приходилось никому завидовать. Часть его пусть пойдет на мои похороны, а заботу об остальной части я поручаю всем вам, здесь собравшимся, до того времени, когда мой сын станет совершеннолетним и сможет сам позаботиться о нем. Главными опекунами сына я назначаю дядю и тетю. Когда сын достигнет совершеннолетия, пусть женится на Зесай, с которой обручен с детства. Пусть они получат все имущество и сами ведут хозяйство. Но до того времени пусть дядя, тетя и ближайшие родственники делят радости и печали моих детей и их матери. Пусть моя семья живет в достатке. После смерти я буду следить за вами из обители мертвых. – Сказав это, мой отец скончался.

После похорон все родственники пришли к соглашению касательно имущества и все, особенно доброжелатели, сказали:

– Белая Гирлянда, сама веди хозяйство. Поступай как считаешь нужным.

Но мои дядя и тетя сказали:

– Вы всего лишь друзья, но мы – ближайшие родственники, мы ближе друзей. Мы не причиним вреда матери и детям и сами станем заботиться об имуществе, как и было сказано в завещании.

Несмотря на возражения дяди, брата моей матери, и семьи Зесай, дядя забрал все мужские вещи, а тетя – все женские. Остальное они поделили поровну. Дядя и тетя сказали:

– А вы, мать и дети, теперь будете прислуживать нам.

Мы больше не могли распоряжаться своим имуществом. Летом мы служили дяде, работая на полях. А зимой служили тете, прядя шерсть. Пища, которую они нам давали, была настолько грубой, что годилась только для собак. Мы работали много и тяжело, как ослы. Одеждой нам служили жалкие обноски, подвязанные вместо пояса соломенной веревкой. Из-за непосильной работы на руках и ногах у нас появились трещины и волдыри, а из-за плохого питания и плохой одежды мы стали бледными и истощенными. Наши волосы с золотистым и бирюзовым отливом, некогда спадавшие на плечи локонами, сделались редкими и серыми, и в них завелись вши. Добрые люди не могли удержаться от слез, когда сталкивались с нами или слышали о нас. Все шептались за спиной дяди и тети. Мы были доведены до такого жалкого состояния, что моя мать говорила о тете:

– Она не Славная Соперница из Кхьюнга, а Думо Такдрен, Демоница-Тигрица.

Это имя, Демоница-Тигрица, так и осталось за тетей. В то время была известной поговорка: «Когда дом захватывает самозванец, настоящего хозяина выкидывают за дверь, как собаку». Эта пословица точно отражала наше положение.

Когда наш отец, Мила Знамя Мудрости, был жив, каждый: и богатый, и бедный – всматривался в наши лица, пытаясь понять, смеемся мы или грустим. Но после дядя и тетя стали богаты, как цари, и все стали ловить выражения их лиц. Люди говорили о матери:

– Как верна поговорка «Богатый муж – сноровистая жена, мягкая шерсть – хорошая одежда». Теперь, когда мужа нет в живых, все случилось согласно пословице. Раньше, когда хозяином был муж, Белая Гирлянда была смелой и мудрой и хорошей хозяйкой. А сейчас она слаба и робка.

Даже те, кто раньше находился в зависимости от нас, теперь не упускали случая посмеяться над нами. Все происходило согласно поговорке «Печаль одного – смех для другого».

Родители Зесай дали мне обувь и новую одежду и сказали:

– Не думай, что ты беден, если богатство ушло. Считается, что богатство так же трудно удержать, как росу на траве. Твои родители и предки не всегда были богаты и только недавно разбогатели. Наступит время, и ты станешь богатым. – Так они утешали нас.

Наконец, мне исполнилось пятнадцать. Это случилось тогда, когда поле, доставшееся матери от ее родителей в качестве приданого, правда, названное не очень красиво Треде Тенчунг (Коврик Голода), дало очень хороший урожай. Это поле обрабатывал брат матери, который сделал все возможное, чтобы сохранить урожай.

Он тайно собрал излишек зерна и обменял его на хорошее мясо. Белый ячмень он перемолол в муку, а из черного ячменя сварил пиво36. Всем объявили, что Белая Гирлянда собирается устроить пир, чтобы вернуть свое имущество. Мать одолжила ковры, которые расстелили в моем доме Четыре Колонны и Восемь Столбов.

Сначала мать пригласила дядю и тетю, затем близких родственников, близких друзей и соседей, а в конце – тех, кто знал о завещании моего отца, Милы Знамени Мудрости. Дяде и тете она преподнесла целую тушу овцы, а остальным гостям подали по четверти или одной двенадцатой, в зависимости от положения и степени родства с нами. Также было подано пиво в фарфоровых чашах.

Моя мать встала посреди собрания и сказала:

– За рождением сына следует церемония наречения именем. Когда кто-то устраивает пир с пивом, значит, он хочет что-то сказать. Я хочу кое-что сказать вам всем, кто собрался здесь сегодня: дяде, тете и старшим родственникам, кто помнит последние слова Милы Знамени Мудрости, – так она говорила, а ее брат зачитал завещание. Затем мать продолжила:

– Нет нужды объяснять завещание тем, кто знает о нем. До сих пор дядя и тетя заботились о нас, матери, детях и всем имуществе. Но сейчас мой сын и Зесай достаточны взрослые, чтобы обзавестись собственным домом. Я прошу вас вернуть наше имущество, которое было доверено вам, и позволить моему сыну жениться на Зесай и взять наследство в свои руки, ибо такова воля моего покойного мужа.

Так она говорила. Услышав это, дядя и тетя, постоянно спорившие друг с другом, из жадности объединились против нас. Я был единственным сыном, а у дяди было несколько сыновей.

Дядя и тетя заявили в один голос:

– Где эта собственность, о которой вы говорите? Когда Мила Знамя Мудрости был жив, он арендовал у нас эти дом, поля, золото, бирюзу, дзо37, лошадей, яков и овец. А в момент смерти он просто возвратил их нам. Есть ли у вас хоть кусочек золота, катышек масла, какая-нибудь одежда, отрез шелка? Мы никогда не видели у вас и копыта животного. Кто написал это завещание? Вы должны быть благодарны, что мы кормили вас, когда вы остались сиротами и испытывали лишения, что мы не дали вам умереть с голоду. Пословица «Стоит скупцу обрести власть, как он начинает мерить чужую воду» как раз про вас.

Сказав это, дядя засопел, раздул ноздри, вскочил со своего места, щелкнул пальцами, затряс полой одежды, застучал каблуками и сказал:

– Если на то пошло, этот дом тоже наш. Вон отсюда, сироты! – И он дал моей матери пощечину и хлестнул нас с сестрой рукавами своей чубы38.

Тогда моя мать закричала:

– Отец, Мила Знамя Мудрости! Посмотри на свою несчастную семью. Ты говорил, что будешь присматривать за нами из обители мертвых. Посмотри же на нас сейчас. – И она зарыдала, упала и стала кататься по земле. Мы, дети, ничего не могли сделать и только плакали. Брат моей матери не стал драться, опасаясь многочисленных дядиных сыновей. Люди из деревни, которые любили нас, сказали, что жалеют нас, и заплакали. Остальные тяжко вздыхали.

Дядя и тетя сказали мне:

– Вы просите имущество у нас, в то время как у вас самих, по-видимому, достаточно средств, чтобы пригласить всех ваших соседей и друзей на роскошный пир с мясом и пивом. Даже у нас нет таких средств. Но даже если бы были, мы не собираемся ничего отдавать вам, жалкие сироты. Если вы многочисленны, воюйте с нами. Если же вас мало, проклинайте! – Сказав это, они вышли. Их друзья также ушли.

Моя мать продолжала плакать. Ее брат, родители Зесай и несколько наших друзей остались, чтобы утешить ее. Они говорили:

– Не плачь, слезами делу не поможешь. Можно собрать деньги с тех, кто присутствовал на обеде. А может, даже дядя и тетя дадут что-нибудь.

Брат моей матери сказал:

– Давай так и сделаем, и пошлем твоего мальчика учиться. Что же касается тебя и твоей дочери, то вы можете жить у меня и работать на моем поле. Хорошо заняться чем-нибудь полезным. В любом случае, мы должны сделать что-то, чтобы не быть беспомощными перед лицом дяди и тети.

Моя мать ответила:

– Хоть меня и лишили имущества, я никогда ничего не просила для своих детей. Я не приму от дяди и тети ничего из моего имущества. Подвергнутые их гонениям, мы побежим на барабанный звук и клубящийся дым39. Мы должны устыдить их. Теперь я сама буду возделывать свое поле.

В области Ца в деревне Митогекха был мастер магии традиции ньингма, который знал культ восьми нагов40 и пользовался большой известностью. Мать послала меня к нему учиться читать. Родственники снабдили меня вещами. Родители Зесай посылали мне масло и дрова и даже разрешали Зесай навещать меня для утешения. Мой дядя по материнской линии кормил мою мать и сестру, так что им не пришлось просить милостыню или уходить на заработки.

Он заботился о матери, чтобы она ни в чем не нуждалась. Моя мать работала дома: один день пряла шерсть, другой день – шила одежду. Таким образом она заработала некоторые деньги и приобрела необходимые для нас, ее детей, вещи. Моя сестра также выполняла с большим усердием работу, которую ей поручали другие, и таким образом зарабатывала себе на еду и одежду. Она бежала на звук барабана и на клубящийся дым.

Мы страдали от голода, носили лохмотья, мы пали духом и были несчастны.

Так говорил Учитель. Слушавшие этот рассказ были тронуты до слез, и некоторое время все молчали и плакали. Это вторая глава, в которой описывается подлинное горе.

ГЛАВА 3. ЗЛОДЕЯНИЯ

Тогда Речунг сказал:

– Учитель, ты сказал нам, что сначала совершал злые дела. Могу ли я спросить, как ты их совершил?

– Я накопил грехи, насылая проклятья и град.

– Учитель, что заставило тебя использовать заклятия и насылать град?

Тогда Учитель продолжил:

– Однажды, во время моего обучения в Митогекхе, мой учитель был приглашен на свадьбу в нижней долине в Ца, и он взял меня. Он пил много пива, не только то, которое я наливал ему, но и то, которое наливали другие, и сильно опьянел. Он отправил меня домой раньше, чтобы я отнес полученные подарки. Я тоже был пьян. Слушая певцов, я был охвачен непреодолимым желанием петь и, демонстрируя свой красивый голос, пел всю дорогу. Дорога проходила у самого нашего дома, и я все пел, даже когда оказался около нашей двери. Мать в это время обжаривала ячмень41 и услышала меня.

– Что это? – сказала она сама себе. – Похоже, поет мой сын. Но он не стал бы петь в такое безрадостное для нас время.

Все еще не веря своим ушам, она выглянула в окно и, увидев, что это и вправду я, вскрикнула от удивления. Из ее правой руки выпали щипцы, из левой – веничек, и, оставив ячмень пригорать, она взяла в одну руку палку, а в другую набрала золы. Перепрыгивая через ступеньки, она сбежала по лестнице и оказалась передо мной. Швырнув золу мне в лицо, она несколько раз ударила меня палкой по голове и закричала:

– Отец Мила Знамя Мудрости, это ли сын, которого ты породил? Он недостоин тебя. Посмотри, до чего мы дожили! – и упала наземь без чувств.

В этот момент выбежала моя сестра и сказала:

– Брат, что происходит? Что с нашей матерью? – Ее рыдания привели меня в чувство, и я тоже пролил немало слез. Мы растирали матери руки, окликали ее. Она пришла в себя и встала. Затем с глазами, полными слез, она сказала:

– Мы самые несчастные люди на земле. Можем ли мы петь? Когда я, твоя старая мать, думаю о нашем несчастии, от отчаяния я могу лишь плакать. – И мы все втроем снова зарыдали в голос. Я сказал тогда матери:

– Мама, ты права. Не печалься. Я сделаю все, что ты хочешь.

– Я бы хотела видеть тебя в облачении воина, восседающим на коне и отсекающем стременами головы наших мерзких врагов, но это невозможно. Все же ты можешь навредить им коварным способом. Я хочу, чтобы ты изучил магию и заклинания и убил дядю, тетю, соседей и жителей деревни, которые так ужасно к нам относятся. Я хочу, чтобы ты проклял их и их потомство до девятого колена. Сможешь это сделать?

Я ответил:

– Мама, я постараюсь. Приготовь провизию и подарки для ламы.

Чтобы отправить меня изучать магию, мать продала половину поля Коврик Голода, а на полученные деньги купила бирюзу под названием Огромная Сверкающая Звезда, белого коня, известного в наших краях, по имени Сенге Субмей (Необузданный Лев), два вьюка красильной марены и два пакета неочищенного сахара для покрытия ближайших расходов. Так она подготовила меня к отъезду.

Сначала я на несколько дней остановился в гостинице Лхундуп в Гунгтанге42. Вскоре туда прибыли пять сыновей из Нгари Дола, которые направлялись в У и Цанг для изучения дхармы и магии. Я спросил, могу ли присоединиться к ним, так как тоже иду изучать магию. Они дали добро. Тогда я повел их к нам домой в Гунгтанг, где они гостили несколько дней.

Моя мать между тем тайно от меня сказала им:

– Мой сын слабоволен. Я прошу вас, его товарищей, опекать его и побуждать к учебе, чтобы он добился хороших успехов в магии. Когда вы вернетесь, я не останусь в долгу и хорошо отплачу вам.

Водрузив два вьюка с краской на коня и спрятав бирюзу на себе, я отправился в путь с моими новыми товарищами. Моя мать шла с нами некоторое время.

Пока мои попутчики пили на прощанье вино, мать дала им советы. Ей было трудно расстаться со мной, ее единственным сыном. Она сжала мою руку и отвела меня в сторону. Прерывающимся от рыданий голосом она сказала:

– Помни о нашем несчастье. Пусть в нашей деревне появятся доказательства твоей магической силы. А потом возвращайся. Не равняй себя с этими молодыми людьми. Это избалованные дети, они едут изучать магию ради забавы, нас же толкает на это крайняя необходимость. Если ты вернешься, не проявив своей магической силы, я убью себя у тебя на глазах.

Я пообещал, что выполню ее просьбу, и на том мы расстались. Я заверил ее в своей любви. Я то и дело оглядывался назад, чтобы взглянуть на нее, и пролил много слез. Моя мать, которая так сильно любила меня, долго смотрела на нас, пока мы не исчезли из виду. В пылу чувств я порывался вернуться назад. Мне казалось, что я больше никогда ее не увижу. Когда мы удалились настолько, что не могли видеть друг друга, моя мать в слезах вернулась домой.

А через несколько дней по деревне прошел слух о том, что сын Белой Гирлянды ушел изучать магию.

Тем временем я и мои спутники шли по дороге в У и Цанг и дошли до Якде, что в долине Цангронг. Здесь я продал своего коня и краску одному богатому человеку и, получив золото, спрятал его под одеждой.

Переправившись через Цангпо, мы повернули к У. В местечке Тюнлок Ракха (Овчарня Тюн) мы встретили группу почтенных монахов. Я спросил у них, знают ли они кого-нибудь в У, искусного в магии, заклинаниях и насылании града. Один монах ответил:

– В Кьорпо, что в Ярлунге, живет лама по имени Лама Юнгтон Трёгьел (Ужасный Завоеватель) из Ньяга, который известен мощью своих заклинаний, проклятий и ужасающего колдовстве. – Этот монах сам был его учеником. Тогда мы пошли искать Ламу Юнгтона и прибыли в Кьорпо в Ярлунге.

Когда мы предстали перед ламой, мои спутники преподнесли ему только незначительные подарки, что же касается меня, я отдал ему все: золото и бирюзу, – и сказал:

– Я подношу вам тело, речь и ум. Мои соседи и некоторые люди из деревни не могут вынести счастья других. Исполнитесь сострадания и обучите меня, пожалуйста, самому сильному колдовству, чтобы я мог наслать его на деревню. Также прошу обеспечивать меня едой и одеждой во время моего обучения.

Лама улыбнулся и сказал:

– Я подумаю над тем, что ты мне сказал. – Но он не стал учить нас подлинным тайнам магии.

Прошел почти год, а все, чему я научился, было несколько магических заклинаний по столкновению неба с землей и поверхностное знание некоторых методов и полезных приемов. Мои товарищи решили вернуться домой. В качестве прощального подарка наш лама преподнес каждому из нас платье из тонкой шерсти, вытканной в Лхасе. Но я не мог смириться с прекращением обучения, так как знал, что полученных навыков недостаточно для того, чтобы совершить в деревне нужное действие. Думая о том, что моя мать обещала убить себя, если я вернусь, не обучившись действенному колдовству, я решил остаться. Видя, что я не собираюсь уходить, мои товарищи спросили:

– Благая Весть, ты не идешь с нами?

Я отвечал:

– Я еще не научился тому, что мне нужно.

На это они ответили:

– Изученных методов достаточно, надо только отточить их. Сам лама сказал, что больше ничего не знает, и мы знаем, что это правда. Ну хочешь, сам проверь, даст ли тебе лама другие методы.

Они поблагодарили ламу, попрощались с ним и отправились домой. Как и они, я надел платье, подаренное ламой, и вышел проводить товарищей на расстояние, равное половине дня пути. Мы пожелали друг другу здоровья, и они отправились к себе домой.

На обратном пути я собрал целый подол лошадиного, ослиного, коровьего и собачьего помета для поля ламы. Выкопав яму на плодородном поле ламы, я закопал в нее навоз. Лама увидел меня с террасы дома и сказал своим ученикам:

– Из всех многочисленных учеников, которые у меня были, никогда не было и не будет такого преданного, как Благая Весть. Он не зашел проститься со мной утром, а теперь, как видите, вернулся. При первом его появлении он говорил о каких-то соседях, которые не могут выносить чужого счастья. Он просил научить его магии и отдал мне свои тело, речь и мысли. Какое упорство! Если то, что он говорит, – правда, будет нехорошо подвести его.

Один из монахов передал мне эти слова, и я сказал сам себе радостно:

– Наконец-то я узнаю настоящие секреты магии!

И я отправился к ламе. Он спросил меня:

– Благая Весть, почему ты не пошел домой?

Я сложил платье, которое он мне подарил, и вручил ему как подарок. Затем, поклонившись и коснувшись его ног головой, я сказал:

– Драгоценный лама! Я сирота с овдовевшей матерью и сестрой. Наши соседи во главе с дядей и тетей стали нашими врагами. Они плохо обращались с нами, а у нас не было сил защитить себя. Поэтому моя мать послала меня учиться магии, и если я не предоставлю хотя бы одного доказательства свои успехов в обучении, она убьет себя у меня на глазах. Я не могу вернуться домой, иначе она что-нибудь сделает с собой. Поэтому я прошу тебя научить меня подлинным тайнам магии.

Сказав это, я расплакался. Лама спросил:

– Как именно жители деревни вредили вам?

Рыдая, я рассказал о том, как умер мой отец, Мила Знамя Мудрости, и как после смерти дядя и тетя разорили нас. Слезы капали из глаз ламы, пока он слушал меня. Он сказал мне тогда:

– Если все, что ты говоришь, – правда, то это очень печально. Магия, которой я занимаюсь, может сделать то, о чем ты просишь. Но мы не должны торопиться. За эти знания мне жертвовали несметные количества золота и бирюзы из провинции Нгари Корсум, что на западе; тюки чая, шелков и одежды из области трех гор, что в восточном Кхаме; лошадей, яков и овец сотнями и тысячами голов из Дзаюла, Дакпо и Конгпо, что на юге. Но никто еще не предлагал мне свои тело, речь и ум. Поэтому мне надо узнать все досконально о твоем деле.

У ламы был ученик-монах, который силой превосходил слона, а скоростью – коня. Лама послал его в мою деревню, чтобы проверить мой рассказ. Монах быстро вернулся43 и сказал:

– Драгоценный лама, Благая Весть сказал правду. Ему нужно обучить всему.

Тогда мой гуру сказал мне:

– Если бы я научил тебя этой магии сразу, то, боюсь, ты с твоим упрямством только огорчил бы меня. Но сейчас я убедился в твоей искренности, поэтому для дальнейшего обучения ты должен пойти к другому учителю. Я знаю заклинания из культа Дза с Бордовым Лицом44, чья мощная мантра Хум45 вызывает смерть, а мантра Пхат46 – потерю сознания. В области Нуб Кхулунг живет лама по имени Йонтен Гьяцо (Океан Добродетели), великим целитель и маг. Я передал ему тайные методы, взамен которых он научил меня вызывать град кончиками пальцев. После этого мы стали друзьями и союзниками. И теперь тех, кто приходит ко мне учиться магии, я направляю к нему. А тех, кто приходит к нему учиться вызывать град, он направляет ко мне. Отправляйся с моим сыном к нему.

Старшего сына ламы звали Дарма Вангчук (Силач). В добавок к продовольствию на время пути лама дал нам отрез черного сукна и сержа47 из Лхасы, небольшие подарки и письмо. Прибыв в Нуб Кхулунг, мы встретили молодого ламу из Нуба. Мы преподнесли ему несколько отрезов шерсти и сержа, а также передали подарки и письмо от ламы. Снова пересказав все подробности, я попросил его научить меня магии. Лама ответил:

– Мой друг верен дружбе, а я верю ему. Я научу тебя всему. Для этого построй себе прочное укрытие на вершине горы, чтобы оградиться от свидетелей.

Мы построили дом над землей из плотно пригнанных прочных балок и со всех сторон окружили его каменными блоками, каждый размером с яка, чтобы никто не смог ни выйти из дома, ни войти в него, чтобы никто не увидел дверь и не мог вломиться в дом. Затем лама дал нам магические заклинания.

Мы применяли заклинания в течение семи дней, и, когда это время прошло, лама пришел ко мне и сказал: